Заброшенный собор (2021.06.13)

Еще раз поздравляю всех со всеми нынешними праздниками и начну с важного объявления. Нам все-таки придется третий раз закрыться, и причем это сделать перед Родительской субботой, еще перед Троицей, потому что пока просто был рост заболеваемости, мы в нашем вот известном режиме как-то еще действовали, но сейчас уже пошел не рост, а взлет, то есть пошел такой вал, и те меры предосторожности, которые мы тут можем предпринять в таких случаях неэффективны, и эффективная мера только та, которую мы раньше применяли, то есть закрыться, и придется вот это сделать, потому что сейчас, откуда мы знаем, если не публикуются по Петербургу статистики, достаточно убедительные, а некоторые просто вообще не публикуются, прежде всего мы смотрим на заполнение больниц. Есть много способов это узнать, и мы видим, что разворачиваются новые мощности, их не хватает, очереди из скорых, и в некоторых больницах на соответствующих отделениях уже в коридоре встали класть, и все это говорит о том, что именно пошел шквал, и как это у нас уже бывало. Поэтому будем пока исходить из такого не очень реалистичного, но зато оптимистичного сценария, что мы откроемся на храмовый праздник 18 июля. Но я сразу скажу, что вероятность, что мы откроемся в этот день меньше, чем то, что мы не откроемся. Это значит, это будет возможно только если эта волна будет какой-то сверхкраткой, но если она будет такой просто не очень продолжительной, но не сверхкраткой, то мы сможем открыться на преображение. Если она будет еще хуже, ну соответственно еще хуже. То есть, конечно, мы опять закрываемся, как всегда, не зная, на сколько времени нам придется это делать.

Чего это потребует от всех нас? Конечно, уже когда в третий раз, то это привычно, но я хочу особенно сказать о тех праздниках, которые предстоят в ближайшее время. А потом буду, конечно, по ходу дела как-то обещать и о остальных. В ближайшее время у нас Родительская Суббота Вселенская, которой всего две в году бывают, и потом праздник Троица. Вот в праздник Троица все равно есть элементы заупокойного последования, особенно в молитвах на вечерне там специальное заупокойное. Можно их и не разделять, можно послужить все вместе. То есть, служить что-то такое заупокойное в Родительскую Субботу, конечно, неплохо, но не так обязательно, как послужить на Троицу. Но в Троицу надо вообще всеми силами что-то послужить и причаститься.

И кроме того, я думаю, что можно дерзнуть, прочитать хотя бы молитвы, которые вечером этого дня, мы их обычно читаем прямо с утра, то есть обычно мы нарушаем церковный устав, когда завершив литургию Троицы, мы сразу начинаем служить вечерним, вместо того, чтобы ждать вечера. Зачем мы это делаем? Затем, что там очень важны коленопреклонные молитвы. Они все будут разустраны, все смогут их получить по почте, желательно их прочитать все-таки самим. Можно их, конечно, тогда читать вечером, а не утром, и не днем, даже это и лучше, но то как, но лишь бы прочитать. Почему? Потому что с этого дня, точнее говоря, с понедельника, который тоже, впрочем, праздничный день, день Святого Духа, но, тем не менее, с этого дня возобновляются земные поклоны. И дальше неделя, которая после Троицы, она сплошная, там нету обычных постов в среду и пятницу, но потом в воскресенье наступает, которая неделя всех святых, и когда, в некотором смысле, все именинники, и в понедельник следующий, после недели всех святых, начинается рождественский пост.

Он сам по себе не строгий, то есть там есть вино и елей прямо по уставу, а в субботу и воскресенье рыбу. И из-за того, что он опять у нас приходится на такие эпидемические времена, я бы дерзнул рекомендовать всем паститься слабее, то есть с большим количеством жиров. То есть там рыба, когда ее по уставу не положено, и елея, когда его по уставу не положено. В общем, паститься не так, как надо было бы тому же самому человеку паститься, если бы не было это на фоне эпидемии, потому что иммунитет от этих самых жиров зависит. Поэтому просьба не забывать про пост, паститься, но в то же время не забывать про то, что паститься надо по-другому, в другом режиме, а слабо. Дальше просьба слушать и следить за всеми объявлениями, всеми рассылками приходскими, и вообще нужна такая осторожность, потому что даже если кто-то и привит, что хорошо, то все равно надо понимать, что это не гарантия того, что не заболеешь, поэтому надо как можно тщательнее за всем следить таким вот. Все, кажется, я сделал объявление, да? А, да, еще все-таки перед закрытием среду мы послужим, поскольку на этих водничных службах все равно народа почти нет, то мы позволим себе еще открытым образом послужить в среду, в восемь утра, то есть без десяти восемь желающие могут прийти.

Схожу из того, что желающих, ну желающих может много, а придется равно мало, мало кто может, поэтому вот еще так себе позволим в среду. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, сегодня мы совершаем воспоминания Первого Вселенского Собора. Память каждого Вселенского Собора — это церковный праздник. Но память Первого Вселенского Собора, как мы замечаем, это праздник совсем другого ряда, это праздник уже, можно сказать, второго ряда просто вообще после 2010-х, ну или если после Пасхи считать, то третьего. То есть это очень большой праздник, а не просто праздник. То есть в Первом Вселенском Соборе было нечто особенное, потому что в нем была, мы празднуем и саму идею Первого Вселенского Собора. Или саму идею Вселенского Собора в этом празднике. В чем идея Вселенского Собора?

В том, что церковь, видимо, собирается в лице своих епископов и помощников епископов. Епископов в Никее было примерно 220 человек, списки сохранились, отличия на несколько человек сохранились на разных языках, то есть мы довольно точно, не абсолютно точно, но довольно точно представляем себе по именам всех епископов, которые там участвовали. Их намного меньше, чем вот это символическое число отцов, которое мы вспоминаем, 318. Про все остальные соборы число отцов — это число тех, кто там имел решающий волос, только епископов. Здесь тоже только епископы имели решающий волос, но число отцов больше, и, конечно, это число с одной стороны произвольное, то есть исторически оно не соответствует ничему, потому что со всякими помощниками епископов было гораздо больше. С другой же стороны, оно указывает нам на то, на что указывала и вчерашняя Паримия, самая первая, на Вечерние, на то, что это слуги Авраама. Было 318 слуг Авраама, которыми он отбил своего племянника Лота. И эта битва житейская такая, которая была у Авраама, впрочем, за то, чтобы Лот сохранялся в православии, и мы назовем это православием в нашей сегодняшней терминологии и дальше, она подобна духовной битве, которую выдерживают отцы Вселенских соборов.

И вот поэтому к самому первому приему отнесли это число 318. Но это многие знают и помнят, и это понятно. А вот есть нечто другое еще, что нам особенно дорого в Первом Вселенском соборе, и о чем многие забывают, даже если знают. А именно вот о чем, что какова была судьба учению этого собора. Да, на самом высоком уровне империи в 325 году, когда он произошел, объявили о том, что это Вселенский собор, что учение православное, которое он утвердил, это и есть настоящее христианство. Прекрасно все объявили. Прошло два года, и в 327 году император Константин поддался уговорам противоположной стороны, все сменилось, и официальная церковь, она была такая же официальная, как сейчас у нас Московская патриархия, то есть по законам государственным тогдашним не могло быть никакой государственной церкви, и не было. Но просто потому, куда ходил император, кого поддерживал император, вот она была государственной.

И вот этой церковью оказались как раз ариане. И император Константин, когда еще через 10 лет, уже в 337 году пришло ему время умирать, он захотел креститься, так что он был не крещен, потому что вообще крестились люди зрелые, а он как-то с этим тянул. Вообще он хотел победить персов, военный поход такой пошел на них, и после победы креститься в Иордане. Но на пути в Персию, еще не дойдя до Персии, он дошел до Никомедии где-то, и там и умер. Но перед этим он действительно, понимая, что умирает, решил покреститься, и крестил его арианский епископ, самый даже главный арианин, который тогда был, Евзей Веникомедийский. Вот, поэтому, и дальше после Константина переходят с разными интригами и всякими нехорошими событиями, но тем не менее, переходят власть к его детям, и они тоже сохраняют, за небольшим исключением, сохраняют арианство. И потом, арианство прекращается только в 360-м году временно, это уже сколько лет прошло после Никейского собора, который был в 325-м, в 360-м оно прекращается чем? Тем, что в государственной религии вновь объявляется язычество, приходит Юлиан Отступник, это конечно было большим ударом для государственной церкви, то есть больше он ударил по арианам, но конечно и по православному тоже ударил, потому что никакое христианство для него было неприемлемо.

Через два с половиной года царствования Юлиан Отступник погибает, и тут неожиданно становится православный император, который по какой-то причине, которую историки до сих пор не знают, через 8 месяцев умер, Иовиан. И после него все возвращается на круги своя, приходит очередной христианский император, это был Валент, церковно-славянский Валент, который восстановил ту религию христианскую, которой все были привычны, это арианство. Это ему предсказал Исааки Далмацкий, что он не вернется со сражения, и император Валент сказал, что тогда вот ты будешь сидеть, и когда я вернусь, я тебя казню на обратном пути, но обратный путь он уже совершал мертвым. И вот только Феодосий Великий фактически в 381 году на Втором Силецком Соборе повернул православию, государственную церковь. Причем все это время между 327 и 381 годами официально была политика веротерпимости, не было государственной церкви, все как у нас совершенно, но православная церковь настоящая была то под сильным гонением, то под слабым, и мы помним, что Афанасий Александрийский, который был верен православию всего семь лет, смог провести с перерывами на своей кафедре, а так ему надо было скрываться, то сильно скрываться, когда его там хотели казнить, обвинить в убийстве, то как-то слабее, но в общем все время плохо было. Но это еще не все скотство с нашим временем, которое не та эпоха, которая действительно наиболее близка к XX и XXI веку. А из чего состояла официальная церковь? Ну да, там в костях составляли убежденные еретики Ариани, но она же была вообще большинством, не могло же все большинство быть убежденным, оно и не было, конечно, это были люди, которые были не против никейской веры, Ариани были против, а эти говорили, что никейский собор тоже неплохо, мы в принципе верим в то, что там говорится, но вот так можно и так, можно и так, и так, и они были все в общении.

И вот всюду была такая церковь, которая состояла либо из убежденных еретиков, либо из людей, которые не считали, что это важно, притом они по-своему могли быть очень верующими, убежденными, аскетичными и даже готовыми к мученичеству и принимавшими на дам мученичество, но вот считали это неважным. Но иначе смотрели наши святые отцы, которыми мы считаем Афанасий Александрийского, Василия Великого, Григория Богослова, они говорили, что ни с кем из этих всех в общении быть нельзя, независимо от того, как они субъективно относятся к никейскому собору, нравится он им или нет, важно, с кем они в общении, если это так, то сами они оказались, конечно, в такой очень малой секте, никто почти с ними и не общался. Даже отец родной Григория Богослова, который тоже был епископом, тогда епископы были женаты, вот у них могли быть и дети, и бывали, он был, в общем-то, православным, но потом как-то ему задурили голову, запутался и он тоже принял ориентское вероисповедание, и уже только потом вот они с Василием Великим как-то его отпросили, то есть вот насколько это было, это, конечно, все нам очень напоминает, причем напоминает наше время, причем это же как долго тянулось, больше 50 лет, а если учесть, что люди тогда жили в среднем меньше, чем сейчас, то это, значит, получается еще дольше, если на наши цифры переводить, то это будет там 70-80 лет, примерно как время советской власти. Но православная церковь вернулась в качестве господствующей, но этого Христос нам не обещал, он говорил, что православная церковь никогда не исчезнет, пока стоит земля, это он обещал, а вот что она будет господствующей, что она не будет пребывать в каком-то гонимом положении или, по крайней мере, как-то задвинутом куда-то, этого ведь он совершенно не обещал, но обещал даже противоположное, что в мире спор не будет, все хотящие о Христе Иисусе благочестного жить и гониме будут, говорит апостол Павел, где не апостол, а это тоже повторяется фраза. То есть, в общем-то, все нормально, если мы по нему вспоминаем, каков был Никейский собор, то мы можем найти для нашего времени большое утешение, и даже в личности императора Константина, который, с одной стороны, конечно, православные в IV веке и в начале V считали его предателем и считали его гонителем церкви, никакого почитания во святых Константина не было у православных, а было оно у орианн. Это потом уже, когда православная церковь стала господствующей, то многих орианнских святых тоже стали почитать православные. Вот так появился муженек Артемий у нас, и еще кто-то. Но, причем интересно, может быть, даже и почитали православные, трудно сказать, она все равно умерла раньше, чем это все происходило.

Но сказано же, не надейтесь на князя, на сына человеческие. Не сказано, что от них нельзя принимать помощь, можно принимать от них помощь, и наоборот, им самим сказано, что вы должны помогать церкви, должны стараться все делать как будет лучше. Но вот надеяться на то, что они так и будут делать, как должны, никогда нельзя. Это нам запрещено просто. Иной раз поможет, иной раз помешает. Но за то, что поможет, спаси Господи, за то, что помешает, ну, все происходит как обычно, как и должно быть. Так что не надо ничего бояться здесь, ни на что особо дополнительно надеяться, а надеяться надо только на Бога. Как, собственно, и поступали те, кто был верен Первому Вселенскому собору, даже если они родились после того, как Он собрался, или тогда были очень малые.

Я сейчас имею в виду Василия Великого и Григория Богослового. Аминь. Вот, послушаем Благодарственные мониты по Святому Чащению.