Свт. Григория Паламы о молитве и чистоте сердца три главы

Святителя Григория Паламы, по молитве и чистоте сердца, три главы. Первая. Поскольку Бог есть сама благость, само милосердие и бездна благоволения, то кто вступит в единение с Ним, всяко сподобляется милосердии Его. Соединяются же с Ним стяжанием богоподобных добродетелей, сколь сие возможно, и богообщительную молитвою и молением. Но общение через добродетели богоподобное делает тщалевого осем ревнителя способным к приятию божественного единения, однако не производит его. Молитва же сильная, священодействуя, совершает простертие человека к Богу и соединение с Ним по существу своему, будучи союзом разумных тварей с Создателем их. Когда действо молитвы через теплое умиление и сокрушение превзойдет страсти и страстные помыслы. Ибо уму, пока он страстен, невозможно соединиться с Богом.

Почему, пока он таков бывает, молясь, не улучшает он милости Божией? Но, поколику отрывает он страстные помыслы, потолику бывает причастен плача и сокрушение. Соответственно же сокрушению и умилению сподобляется он и милости Вогоутешения. и долгое пребывае время в сих чувствах со смирением переустраивает, наконец, вожделевательную силу души. 2. Когда единичный ум бывает тройственным, пребывая единичным, тогда он соединяется с богоначальную тройческую единицей, затворяет всякий вход прелести по грешению и заблуждению и становится выше плоти мира и миродержителя. Избегши таким образом сетей их, всецело пребывает он в себе и в Боге, вкушая источающиеся извнутрь духовное радование. Бывает же единичный ум тройственным, пребывая единым в возвращении к себе самому и в восхождении через себя к Богу.

Возвращение ума к себе есть хранение себя, а восхождение его к Богу производится молитвою. Когда кто прибудет в всей собранности ума и в таком его простертии к Богу, тогда сильным самопринуждением, утесняя быстротечность своих мыслей, мысленно приближается он к Богу, встречает неизреченное, вкушает будущего века и духовным чувством познает, сколь благ Господь, как и псалмопевец Кусите и видите, як убылак Господь. Поставить ум в состояние тройственности, чтоб он, один и тот же сущий, и хранил, и храним был, и молитву дел, может быть не очень трудно. Но долгое время пребывать всем состоянии, порождающим неизреченное нечто, крайне трудно. Труд над всякою другую добродетелью мал и очень сносен, сравнительно Почему многие, отказываясь от тесноты молитвенной добродетели, не улучшают просторности дарования, а, претерпевающие это, сподобляются величайших божественных заступлений, которые дают им силу удобно всё поднимать и переносить, и с удовольствием простираться впредне, делая для них трудное лёгким, и ангельскую, так сказать, естеству нашему сообщая силу совершать, что выше естества, по слову Пророка. Терпящие Господа изменят крепость, окрылатиют, яко орли, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут. Третье. Умом называется и деятельность ума, состоящая в мыслях и разумениях.

Ум есть и производящая сия сила, называемая в Писании еще и сердцем. По сей силе ума, главнейшей между нашими силами, сущая в нас душа, есть мыслящая. В упражняющихся в молитве действие ума состоит в помышлениях, в богомыслии, и очищается удобно. Порождающая то душа не очистится, если вместе не очищаются и все другие силы ее. Ибо душа есть нечто единое. имеющая много сил, почему она вся оскверняется, в какую бы из сущих в ней сил не вкралось зло, потому что они все состоят в общении с сею единую поединству души. Поскольку каждая из сил разные проявляет действия, то возможно, что по особенному вниманию и чанию какое-либо из всех действий временно окажется чистым. Но из всего нельзя заключить, чтобы и вся сила была чиста, потому что, состоя в общении с другими, она может быть более нечиста, чем чиста.

Таким образом, по особенному вниманию и тщанию во время молитвы, чистым явившей действия ума и просветившейся мерно или светом разумения, или умным озарением, если посему почтет себя очистившимся, прельщает себя, впадший в ложь, и самомнением широко растворяет в себе дверь тому, кто всегда покушается прельщать нас. Если же он, зная нечистоту своего сердца, не вознесется мирную и как бы случайную онную чистоту, то при помощи ее яснейше узревает и других сил душевных нечистоту, преуспевает в смирении, прибавляет плача и сокрушений. и приискивает целесообразные врачевства для каждой силы душевной, очищая деланиями деятельную свою часть, познаванием мысленную, молитвою созерцательную и через них достигая истинной, совершенной и прочно установившейся чистоты сердца и ума, которая не стяжевается никем никогда иначе, как совершенством в действовании, постоянным сокрушением созерцание и молитвы в созерцании.