Схимонах Досифей — Собору： ＂Просим возвратить нас из армии＂ ⧸⧸ Исповедники имени Божия

Прошение с Химонаха до Сефея Святейшему Московскому Поместному Собору о решении судьбы афонских иноков, находящихся в армии. 14 сентября 1917 года. Уже пятый год идет, как исповедники Всесвятейшего Имени Божия были с бесчестием насильно удалены со Святой Горы и водворены в Россию. И здесь до сего времени несут весьма и весьма тяжелый крест. Действительно, невыразимо тяжел крест у тех, кого объявили еретиками за точное исповедание святоотеческой истины, но несравненно тяжелее тем из них, кто в настоящее время находится в армии. И мы, изгнанники-воины, подаем о себе на собор голос смирения и шепрося внять ему. О нашем же Общем Деле по защите Святейшего Имени Божия посылаем мы вместе с этим другое наше прошение с изложением нашего исповедания. Как известно, еще задолго до войны оставили мы свое возлюбленное Отечество – Россию и отправились на далекий Афон, состоявший в то время под игом неверных турок, чтобы там легче достичь Небесного Отечества.

Там дали мы обет Господу навсегда остаться в уделе Божией Матери и самовольно никуда оттуда не уходить, вменив святую гору в свое Отечество, а исполнение иноческих обетов – единственной целью своей жизни. Однако не судил Господь осуществиться нашему обету, так как мы насильно были вывезены в Россию за то, что содержим святоотеческое учение об имени Божием, В последние дни, формулированное преснопамятным батюшкой отцом Иоанном Кронштадтским так «Имя Божие есть Сам Бог». Здесь насильно сняли с нас иноческие одежды и облекли в мирские наряды, объявили, что мы лишены иноческого звания и ввергли нас в те неизмеримо тяжкие скорби, о каких всякий может услышать от каждого почти имяславца. Хотя впоследствии на московском суде нас и оправдали, и это оправдание усугублялось свидетельствами епископа Модеста, однако те, на кого наше оправдание клало тяжкие и многочисленные обвинения, воспрепятствовали торжеству как церковной истины, так и законной справедливости, не допустив обнарудования актов московского суда и писем епископа Модеста в официальных органах. поместивших наше обвинение, почему мы, в глазах общества, особенно же его официальных представителей, продолжали оставаться осужденными, лишенными монашества и его прав лицами. В этом бесправии застала нас нынешняя всемирная война, когда наглядно обнаружилось крайне неестественное к нам отношение со стороны Святейшего Синода и Правительства. С одной стороны нас продолжали считать еретиками, а с другой нашим иеромонахам разрешено священно действовать. Одним из нас вернули все права, несмотря на то, что те остались официально и фактически имеславцами, а другие до сего времени пребывают на положении отлученных от церкви и лишенных монашества и его прав.

К последнему сону принадлежим и мы, воины-имеславцы. Когда началась война, то некоторых из нас, числившихся в запасе, немедленно взяли в ряды армии, невзирая на их монашеское звание, а других призывали постепенно, по мере развития мобилизации. Чтобы предупредить подобное беззаконие, ни в одной православной стране недопустимое, Священный Архимандрит Давид выдавал инаком удостоверения, подтверждаемые епископом Модестом, где было сказано, что предъявитель его действительно имеет монашеский постриг. Вначале эти удостоверения имели силу, однако вскоре воинские начальники объявили тем, кто предъявлял их при призыве «Ваш Синод разъяснил, что эти удостоверения не освобождают от военной службы». и стали зачислять монахов в ряды армии. С тяжкой скорбью подчинились мы подобному требованию земных властей, потому что правила святых отцов весьма строго воспрещают монаху браться за оружие. Все же в нашей скорби мы имели большую отраду в примере святого Сергия Радонежского, который послал с великим князем Дмитрием Донским, отправившимся против татар двух иноков положивших впоследствии на поле брань живот свой. Этим примером мы весьма пользовались, поддерживая себя в тяжелые минуты походной и боевой жизни.

Но теперь этот образец потерял для нас свое значение по вполне понятной для всякого инока православного причине. Причина эта весьма важна и заключается в следующем. Во все время существования православных государств воины, ратовавшие против нападавших на Отечество иноплеменников, твердо знали, что прежде всего отдают свою жизнь за православную веру. Однако, несмотря даже на столь высокую цель, как защита веры, святые отцы весьма строго запрещали браться инокам за оружие. Тем более, что к этой цели почти всегда присоединялись побочные, второстепенные цели. за которые не только воевать, но даже говорить о них иноку не подобает, как, например, коммерческие и чисто завоевательные и им подобные. И только в таком исключительном случае, как освобождение Руси от татар, угнетавших православную веру, Святой Сергий благословил выступить на защиту православной веры двум инокам с оружием в руках. Текущая ныне война начата была с целью защиты православного государства от его окончательного разгрома и уничтожения врагами нашей веры императорами Вильгельмом и Францем Иосифом.

Почему участие иноков в этой войне еще кое-как могло быть оправдываемо, да и то не вполне достоверно? В настоящее время совершенно исчезла вышесказанная цель войны. Если же защита веры является для монаха единственной причиной оставаться в рядах бойцов, то разве монах не должен уйти из армии, когда эта причина исчезла? Несомненно, должен. Мы же, кроме того, видим, что в настоящее время вопрос о вере в России не только не является главнейшим для нового государственного строя, но, наоборот, отодвинут временным правительством на последний план. А это уже вместе с низведением прав нашей Церкви на один уровень с еврейством, магометанством и язычеством показывает, что у себя дома нашей Церкви грозит чрезвычайная опасность. Но нам говорят, в настоящее время Родина нуждается в войнах. На это мы ответим.

Родине не нужны будут несколько десятков иноков воинов, во всяком случае меньше полусотни. незаконно призванных в ряды армии, если она соберет сотни тысяч своих дезертиров и годных к службе мирян разными способами, уклоняющихся от военной службы. И если не только еврейского, магометанского и духовные лица других исповеданий освобождаются от призыва в ряды воинов, но даже целая секта минонитов призывается всего лишь для санитарной службы и совершенно не привлекается к участию в боях, Если для всех этих лиц закон об освобождении от службы в рядах армии остается обязательным, то почему же для православного монашества его нарушили? Не во время войны мы приняли монашество, чтобы избавиться от призыва в армию, но еще задолго до начала ее. Когда никто не помышлял о войне, мы ради Бога и спасения своей души оставили даже Россию. Однако почему же? насильно вывези нас из нашего духовного Отечества, поставили нас здесь вне закона, как церковного, так и гражданского, воспрещающего инокам браться за оружие? Или разве можно допустить, чтобы какая-либо власть на земле могла снять с инока данные им Богу обеты?

Или сам инок властен это сделать? Или, наконец, полученный за пределами России и не в той же мере истинен и законен, что и совершенный по разрешению консистории? Или тайный пострик есть всего лишь празднословие? На все эти вопросы есть прямой и непреложный ответ у святых отцов, и по их суду пусть будет поступлено и с нами. Земноклание Святейшему Собору и усерднейше прося его святых молитв и благословения, смиреннейше просим восстановить нарушенные в отношении нас как святоотеческие постановления, так и законы человеческие, и возвратить нас из рядов армии, где находиться в настоящее время нам не должно, как свободно и вполне законно отвергшимся мира и его дел». Кроме того, в настоящее время поднят вопрос о демобилизации на целую треть ее численного состава. Это обстоятельство, несомненно, доказывает, что нет никакой необходимости для монахов оставаться в армии в качестве воинов. Армия велика и может обойтись без их там присутствия.

Доверенный Иннаков воинов, непотребный схемонаг Досефей. Станица Акстафа, Елизаветпольской губернии. Дмитрию Г. Тимошенко. На тексте помета. Заслушано 26 марта 1918 года.