Се ваша година и область темная. Письмо схимонаха Илариона ⧸⧸ Исповедники имени Божия

Письмо пустынника схемонаха отца Илариона Домрачёва, автора книги «На горах Кавказа» к отцу Вуколу. 29 мая 1914 года. Дорогому, премного уважаемому своему другу и духовному благожелателю, преснопамятному батюшке отцу Вуколу. Пресно радуйтесь о Господе Спасе нашем и Иисусе Христе. Получил я, изгнанник за исповедание имени Божия Иларион, Ваше дорогое письмо и был без меры удивлен. Вы пишете от лица всех друзей моих и товарищей, чтобы я примирился с Церковью, признал свою ошибку и ехал бы к Архиерею для присоединения с Церковью. Боже праведный! Да кто меня и когда отлучил от Церкви и за что?

И в чем моя ошибка? Если то, что я имя Божие называю Богом, то это отнюдь не моя выдумка. Целый сон богоносных отцев единогласно, как в громогласную трубу, свидетельствует эту непреложную истину. И в новейшее время великий муж Божий, батюшка-отец Иоанн Кронштадтский, видимо, исполненный Святого Духа, творивший и при жизни, и теперь творящий многие чудеса и знамения Многократно, с великою силою и настоятельно утверждал в своих богодухновенных писаниях эту самую истину, что Имя Божие есть Сам Бог. Если это ошибка, как вы изволите мудрствовать, то принуждайте признать святых отцов и чудотворцы Отца и Анна, и что они написали ошибку, когда имели при себе Святого Духа. Удивляюсь и недоумеваю, прости меня, Господи, что такое ужасное ослепление покрыло монахов, отвергающих Божество имени Начальника Жизни и спасения Господа Иисуса Христа. Но как Вы теперь и кому молитесь? Как читаете Иисусову молитву?

Потому она и не дается Вам, что зле мудрствуете о Всесвятейшем имени, о Нем же Едином подобает спастись и нам. Конечно, скажете, Синод приказал. Да где же у вас свой-то разум? Совсем не Синод, а только два споткнувшиеся архиепископа, имеющие неограниченную власть в Синоде и от имени его волнующие всю Россию. Верую и исповедую, что восстанет сам Всесвятейший Бог и гневом своим за бесчестие и за унижение своего Всесвятейшего имени. И посрамятся все, являющие злая, рабом Его. Крепость их сокрушится, яко Он един есть Царь по всей земли. И имя Его, для верующих и любящих Его, есть все равно, как и Он Сам, по неотделимости имени Его от лица Его.

Живу в далеких горах и положительно ничего не знаю и не слышу о своей книге. Вы извещаете, что сожгли. Вот это дело. Вечным огнем, если не покаются, будут жегом и те, кто дерзнул на сие. Боже наш, какое ослепление и бесстрашие! Ведь там прославлено имя Бога нашего и Иисуса Христа. Имя Ему же поклоняется всяко колено небесных, земных и преисподних. Там в книге все Евангелие и все Божественные откровения учение Отцов Церкви и подробное разъяснение о Иисусовой молитве.

Вот так показали свою духовность и близость к Богу монахи ХХ века. Это беспримерное преступление легло на вас неизгладимо и пойдет в вечность, и вся злодеяние ваше пред лицом того, страшного в величии, имя которого, пред ним же трепещут бесы, так бесчестно обругали, унизили, сожгли. Кровь стынет в жилах. Что вы соделали? Евреи распяли, а вы устремились истребить и самое имя его. Конечно, скажете, Синод приказал. Да где же у вас свой-то ум? Не могу больше писать от сильного волнения.

Простите. В вашем ко мне письме вижу, что любовь вашей ко мне не оскудела. Поэтому смиренно прошу, извещайте о всем, какой будет конец моей книги. Синод отлучить от Церкви не имеет права. Он не более, как только Высшее Управление. Пишите обо всем. Нужно бы много писать, но не могу. Еще от нестерпимой болезни сердечной, крайней обиды и сожалению о Вас.

Как вы по смерти своей предстанете лицу того, имя чье обесчестили так, что больше нельзя? Как вы смеете призывать имя сие, превеличайшее, в молитве своей, когда предали его всесожжению? Увы, омрачение, увы, слепота. Самый ад удивился и ужаснулся беспримерному вашему еще небывалому преступлению. Жив Господь! и жива всякая душа христианская правоверующая во вседержительное имя и всемогущее имя Спаса Христа. Быть не может, чтобы все вы со своими ослепшими вождями не были посрамлены в своем заблуждении. Воссияет правда имени Спасова, пропадет ложь и нечестие.

Подумайте. Допустит ли все благи Бог до того, чтобы единственное Имя, а Нем же подобает спастись, было так поругано и унижено? Никогда. Отвечайте нам на сие. Вы приглашаете меня осознать свою ошибку, что Имя Божие – сам Бог. Но в кавычках ошибку эту произнес в первый раз в России великий чудотворец Отец Иоанн Кронштадтский. Как же так? Если это, по-вашему, ересь, то почему же сила Божия не оставляла чудотворца ни в сей жизни, ни в загробной?

Разве в ереси может быть Бог? Куда вы долетели? Но суд Божий идет уже на сопротивное. Ревность о славе имени Спаса Христа снедает меня, не могу стерпеть тяжкого злохуления. Простите, простите и простите. Ожидаю ответа, что будет слышно по делу нашей книги. Ангели поют на небесе при великое имя Твое Иисусе, а монахи, о ужас, сожгли яковищ нестерпимую. Без содрогания нельзя сего вспомнить.

История донесет все ее ужасно преступные события на страницах своих летописей, и грядущее поколение монахов и благочестивых мирян с омерзением будут читать имена Ваши. Вот так любовь ко своему искупителю, положившему за нас душу свою. Невозможно представить пределы и границ всему вопиющему преступлению. Но как же может быть у Вас молитва? когда ее основание, самое имя, на каком она держится, предали сожжению. Такого ослепления еще никогда не было в христианском мире. Думаю, что оно не менее, как и распятие Сына Божия. С железным резцом на меди оно написано в книге Божией их судеб.

Едва ли вы можете загладить оное. Этот соблазн христианскому роду бесконечен. Бесчестно, позорно и преступно прикоснулись ко Всесвятейшему имени Высочайшего Существа. Кому препадаете? Имя того самого обесчестили. Глумитесь, ругайтесь, поносите. Все ваши годины и область темная. Придет время, увидите, что сотворили, но едва ли возможно поправить.

Простите меня, простите, простите. Иларион пустыни.