Ритор Тертилл ⧸⧸ Антоний Булатович. Документы, статьи, письма

Иеросхемонах Антоний Булатович «Ипаки клевещат наны Ритар Тертил» Статья 1916 года. Часть первая. В приходском листке №167 снова появилась направленная против «имя божников» статья, подписанная буквами СТ. Этим псевдонимом, как аппендитом Прикрылся известный сотрудник архиепископа Никона по афонскому делу и его спутешественник, но так как он, по-видимому, не желает открывать своего полного имени, то и мы его по имени не назовем, а назовем его Риттер Тертил, ибо это имя весьма соответствует характеру его деятельности в афонском деле. С самого начала афонской догматической распри Имяборцы проявили в оклеветании и преследовании имяславцев страстность, подобную той, какую некогда проявили иудеи по отношению к христиан, преследуя их и за пределами своего Отечества. И всюду, где бы христиане ни появлялись, они старались всячески их оклеветать и очернить, и не дать проповедать и ниже учить о имени Иисусове. На нестерпимые клеветы архиепископа Никона мы в свое время ответили открытым письмом «Смотри, дым Отечества за лето 1913 года». По смыслу слов «Бите тебя и мать Бог, стено увапленное» и «Ты, сидишь и судями по закону, приступаешь и закон велиши добьют ме».

Деяние 23 глава. сменил в деле вождения на имеславцев более искусный в софистике Ритард Тертил. И в конце 1913 и в начале 1914 годов в церковных ведомостях появился целый ряд его статей против имеславия, которые, нося по внешности облик ученого разбора, по существу должны были служить неким обвинительным актом на имеславие перед судом всего церковного общества. Благодаря тому, что последнее мало вникало в сущность поднявшейся догматической распри, все то, что так развязано и с таким опломбом вадил, тертил на имяславе, будто оно и есть повторение целого ряда ересей, евномианства, гностицизма, языческой магии и иудейского суеверия талмудистов, было, к сожалению, принято церковным обществам на веру. Но еда закон наш судит человеку Аще Первый не слышит его оправдания. Долго я не имел возможности ответить на обвинительную речь Тертила, и только теперь в номерах пятом и шестом миссионерского обозрения появилась первая часть моей оправдательной речи, озаглавленная имя Божие в понимании и толковании святого Григория Низского и Симеона Нового Богослова, в которой Господь помог им ясно показать невзирая на все мое неискусство в слове и невежество в богословии, что обвинение имя-славе в евномианстве есть мистификация Тертила. Ибо то единственное сходство, которое нашел Тертил между нами и Евномием – предвечность имен Божьих – на самом деле понимается нами совершенно в разных смыслах. И, кроме того, предвечность этой исповедуется не столько нами, сколько ими борцами.

которые с целью уничижить имя Иисус, говорят, что все имена Божии предвечны, кроме имени Иисус, которое явилось только при зачатии Господа и, следовательно, должно почитаться ниже всех имен Божиих. В новой статье моей обличено также бесцеремонное обращение Троицкого с учением святого Григория Низкого, которому он влагает в уста отождествление имен с прочими церковными символами, тогда как наоборот Святой Григорий строго различает имена Божьи от символов, утверждая, что тайна благочестия состоит, собственно, в исповедании имен. Символы же лишь служат к охране душевных благ. Доказываю я также в этой статье моей, сколь единомышлен с нами Святой Григорий низкий и привожу еще более раскрывающую таинственную сущность имени учение Святого Симеона Нового Богослова. Наше оправдание, несмотря на все неискусство его изложения, оказалось столь серьезным, что издатель миссионерского обозрения В. М. Скворцов, несмотря на то, что до того времени печатал только статьи, направленные против имяславия, не побоялся дать место и моему оправданию. Появление последнего встревожило Ритара Тертила.

И он, вели им глазом, стал вопиять в приходском листке, что издатель миссионерского обозрения служит лжеучению, сеет сугубый соблазн для малых сих. Но, о ритори, тщетно печаль твоя о малых сих, ибо не к малым сим принадлежат читатели миссионерского обозрения. Они суть люди, сведущие в Писании и в Богословии, и, если мои слова на самом деле окажутся таким нелепым учением и лжеучением, как утверждаешь ты, то они сами в силах это рассмотреть, и мое оправдание послужит лишь к большему моему осуждению. Суе клевещешь ты и на издателя миссионерского обозрения, и укоряешь его за то, что он переменил позицию в афонском деле. Этот старейший деятель миссии сделал это по побуждению совести и страха Божия, и также мужественно, решительно и благородно как то три года тому назад сделал архимандрит Арсений. Этот великий старец прибыл в марте 1913 года на Афон с письмом от оберпрокурора Саблера и намерением обратить на путь истины заблудившихся якобы иноков и меславцев. Таковыми представлял он их себе благодаря тем толкам, которые распространяли ими борцы. Будто и меславцы выдумали себе нового Иисус и этому Богу кланяются и бунтуют против своего начальства.

Немедленно по своем прибытии на Афон архимандрит Арсений стал собирать иноков на общие беседы и говорить проповеди, убеждая иноков покориться их игуменам, исполнить долг послушания и отстать от заблуждений. Но из возражений иноков он вскоре убедился в том, что сущность дела совсем не таковую, он ее себе представлял. что возникший спор имеет громадное значение для православия, что правда на стороне имяславцев, и, убедившись во всем этом, он не только решительно переменил фронт, но в порыве ревности своей предал даже анафеме ими борцев и пребыл столь тверд в исповедании божества и божественной силы имени Господня, что предпочел умереть без напутствия святыми тайнами нежели согласиться с требованием архиепископа Никона отречься от божественности имени Господня. Перед самую свою смертью он вторично отверг предложение игумена Андреевского скита, архимандрита Иеронима, пришедшего к нему со святою чашею и, хотя знаком руки, согласиться с синодальным посланием от 18 мая 1913 года и причаститься. 20 августа 1913 года бывший синодальный миссионер отец Арсений отошел ко Господу и был лишен ими борцами погребения, но зарыт, как еретик, за оградой Андреевского скита в чаще лесной. Итак, как видите, не за малых сих на самом деле печалится Ритер, но опасаются, как бы великие сии, пастыри и стражи Израилевы, не вникли надлежащие в сущность споры за имя Господне и не стали бы для них явными все лжесловесия Риттера. Не ограничиваясь нападками на миссионерское обозрение, Тертил вадит и на меня и вынуждает меня ответить ему на его новые обвинения. В номере 5-6 миссионерского обозрения, говорит он, Помещена обличительная статья, подписанная известным вождем имя Божников Антонием Булатовичем.

О ее догматическом неправомыслии может дать понятие такая фраза. «Святая православная Церковь верила, что призванное в Таинстве имя Божие и самые слова молитвы, Таинства, присущую и неотделимую от них силую Духа Святого, столь же неотделимую, как слово неотделимое от и Дух Святой от слова совершает таинство. Внутренняя жизнь Божества кощунственно приписывается таким образом словам человека, созданным по святоотеческому учению человеческим же творчеством». Итак, вот то нелепое положение, лжеучение в кавычках «вождя ими борцов», за которое Риттер даже обвиняет меня в кощунстве. И на самом деле, скажет читатель Если тварные звуки, дрожание воздушных звуков, волн, ими божники неотделимо вводят во внутреннюю жизнь божества, то, конечно, учение их есть нелепая ересь. Воистину, так скажем и мы. Но все то место, откуда взял Тертил эти слова, именно написано нами в доказательство того, что именно этого-то мы и не делаем, и что, навязываемое нам ими борцами обожествление тварных звуков есть ложь и навет. Таким образом, как видится, все тяжелые обвинения Риттера сводятся к недобросовестному риторическому фокусу.

В чем же заключается этот фокус? В игрании словом имя. Ибо словом имя можно одинаково назвать и ту мысль, которая именем выражается, и те буквы, коими оно пишется, или звуки, коими произносятся. Святой Григорий Низкий доказывал Евномию непредвечность имён Божьих во внешней их стороне, не касаясь их внутренней стороны, ибо говорил, что звуки, имён – суть произведения зубов, языка, гортани и прочее. Что же касается внутренней стороны имён Божьих, то он первый установил непреложную доктрину, что тайна благочестия состоит, собственно, в исповедании имён. И о внутренней стороне имен Божьих сказал, что когда произносится которое-либо из имен Божьих, то с ним безгласно произносится весь список имен. А священие же Таинств поставил в прямую зависимость от исповедания имен. Но наш Тертил со свойственным ему риторским искусством не постеснялся приписать Святому Григорию мнение, будто он отвергает предвечность имен Божьих и по внутренней их стороне.

Будто именам Божьим и по внутренней их стороне он придает значение лишь идейных символов, и будто поэтому святой Григорий является наилучшим обличителем еретичности и меславия. И вот для того, чтобы показать читателям, до какой степени неправ был господин Троицкий, приписывавший нам обожествление тварных звуков имени Божия, и чтобы показать, до какой степени через все наши сочинения Красной мыслью проходит то главное положение, что тайна благочестия состоит, собственно, в исповедании имен Божьих по внутренней их стороне, как учит святой Григорий, и доказать, что она не может состоять в исповедании самого Бога вне имени Его, как учат имя борцы. Мы привели в наше новое статье несколько выдержек из моей апологии. В одной из них стоят и, вышеприведенные Тертилом, мнимо-нелепые и мнимо-кощунственные слова, которым он придал заведомо превратный смысл. Но на самом деле, если говорить о кощунстве, то им исполнено сочинение не имя славцев, но имя борцев. Приведу несколько примеров. Инок Хрисанф в русском иноке пишет «Если имя Иисусова и творило чудеса, то только во времена апостолов, когда Бог хотел явить эти знамени ради успеха проповеди. Но теперь нигде не слышно, чтобы творились чудеса именем Иисусовым.

Архиепископ Антоний Храповицкий пишет там же «Сущность этой хлыстовской прелести, понимая почитание имени Господа Иисуса Христа, как самого Иисуса Христа, как учил Отец Илларион в книге «На горах заключаются в том, что какого-нибудь мужика хитрого и чувственного назовут воплотившимся Христом и какую-нибудь скверную бабу-богородицей, и им поклоняются вместо Бога, а затем предаются свальному греху. Смотри Русский инок №15 за 1912 год. Господин Троицкий, основываясь на учении Макса Мюллера Хочет доказать, что Адам в раю был таким бессмысленным намадом, который даже не умел Бога назвать по имени. Не потому ли, что был первовыродком от обезьяны и не развил еще своих мысленных способностей? И пишет. Имена, в том числе и Божие, есть такой же продукт творчества человека, как дома, картины и вообще произведения культуры. Но и люди почитали Бога, сначала не имея никаких Библия говорит, что Адам дал имена лишь животным и жене, но не Богу. По Библии, подобно тому, как творчество каенитов проявилось в материальной культуре, в создании городов, в искусстве ковать, меть, железо, творчество сифитов проявилось в создании первых священных символов, имен Божьих.

С. Троицкий. Учение имя божников и его разбор. Страница 19. Эти слова, хотя, по видимости, и ученые, но пропитаны духом немецкого неверия и глубоко кощунственны, ибо ими отвергается совершенство Адама до грехопадения и забывается близость его к Богу и способность его к наивысшему созерцанию Божьих совершенств, которую он потерял через грех. Отрицается этим и та истина, признаваемая Церковью, что Адам в раю должен был неизмеримо яснее созерцать и познавать нежели его греховное, потерявшее благодать потомство, и имея дар все познаваемое именовать, он, несомненно, еще тогда познал имена Божии, а не так, как говорит господин Троицкий, что имена дали Богу лишь его потомки, которые, якобы, постепенно, мысленно развиваясь, достигли только через несколько столетий до способности созерцать и именовать Бога. Вопиед также Риттер тертил еще по поводу того, что я нахожу некое сходство в деятельности имиборцев с иконоборцами. Но разве это не очевидно?

Хотя бы из того упорного навязывания нам имиборцами обожествления тварных звуков имени Божия и упорного игнорирования наших утверждений, что мы почитаем внутреннюю сторону имен Божьих за божественные откровения и Его откровения и Божество, а не звуки. Иконоборцы некогда сожгли Великую Цареградскую библиотеку для того, чтобы уничтожить те доказательства о почитании святых икон, которые почитатели находили в отеческих хранившихся там творениях. Не схоже ли это с деятельностью господина Троицкого? Ибо по инициативе его у иноков в Одессе были отняты не только имя славческие, но и все святоотеческие собственные книги и доселе не возвращаются. А в Троицкой Лавре и доселе отнюдь не выдают тамошним инокам каких-либо святоотеческих книг и даже Библии для чтения, разве только по особой просьбе духовников. И все это из-за пасения имяславия. Хочется Ритору Тертилу убедить малых сих, что в кавычках имя Божничества в кавычках соборно осуждено и русским, и греческим синодами. И он восклицает.

Разве константинопольские и русские синоды, не раз осудившие это лжеучение, не соборы? Но и здесь он замалчивает главную истину, а именно соборного оправдания имяславцев судом Московской синодальной конторы и соглашения с этим свящей святейшего синода. Замалчивает он и о шаткости, и о споримости тех актов, на которые он опирается и против которых протестовали имеславцы. Поэтому восстановим события. Часть вторая. Итак, восстановим в памяти хронологические события Афонской смуты. Патриарх Иоаким, как известно, одобрил первоначально книгу отца Илариона на горах Кавказа и поместил её в своей библиотеке. Когда же по прошествии трех слишком лет афонские имяборцы стали из своих соображений добиваться запрещения книги Отца Илариона и ходатайствовать осемь предпатриархам и акимам, то одним из этих аргументов было то, что книга осуждена таким авторитетом российской богословской науки, как доктор богословия и непременный член Синода архиепископ Антоний Храповицкий.

И им уже поднят в Русском Синоде вопрос о необходимости запрещения этой книги. Поэтому отказ Патриарха запретить со своей стороны тоже эту книгу может вызвать конфликт между Российской и Греческой церковной властью. Патриарх Иоаким наконец уступил настоянием ими борцов. И в сентябре 1912 года был издан известный циркуляр, в котором запрещалось чтение книги на горах Кавказа афонским инаком. Хотя имиборцы торжественно называют этот циркуляр грамотой, но на самом деле он не только по форме своей и способу обнародования ничего общего с грамотами не имеет, но он даже не подписан именем Иоаким, а только титулом «Константинопольский во Христе молитвенник». В этом может убедиться каждый, знающий по-гречески, из внимательного рассмотрения этой подписи на фототипическом снимке ее, который не раз печатали имиборцы. По содержанию своему этот документ составлен в таких двусмысленных и неопределенных выражениях, что их можно с одинаковым правом отнести и к имиславцам, и к имиборцам. Вот этот тошадкий и двусмысленный акт был положен имиборцами во главу того угла, на котором они начали строить осуждение имиславия как ереси.

И как только этот акт был объявлен, покровители афонских имиборцев в России стали, как словесно в синоде, так и печатно в газетах, требовать параллельного и немедленного же осуждения книги отца Илариона и российским синодам. В Великом посту 1913 года вышла из печати моя книга «Апология веры во имя Божие» и во имя Иисуса. И архиепископ Антоний Храповицкий воздвиг немедленно же против нее гонения. В марте 1913 года патриарх Герман поручил преподавателям Халкинской богословской школы разобрать мнения имяславцев, и после спешного и поверхностного разбора они вынесли заключение, что учение имяславцев пахнет пантеизмом. На основании этого осторожного заключения греческий Синод безо всякого дальнейшего расследования и опроса в Соборне определил считать имя Славия недопустимой ересью. Соборне поставим в кавычки. Однако от недопустимого в кавычках еретика, который был в Царьграде, но которого на суд не призвали и не допрашивали, архимандрита Давида, не потребовали ни покаяния, ни отречения от его ереси но свободно отпустили его обратно на Святую Гору под условием лишь отказа от игуменства в Андреевском скиту, чего добивалось наше посольство. Это произошло 5 апреля 1913 года.

И почти одновременно с этим в Петрограде состоялось чтение тремя докладчиками, архиепископами Антонием Волынским, Никоном Вологодским и господином Троицким, составленных ими докладов о книге Отца Иллариона на горах Кавказа и о моей Апологии. Доклад был прочитан в присутствии некоторых членов Синода и других лиц в частном вечернем заседании в Петейном. И затем Святейший Синод определил на основании только этих докладов запретить чтение означенных книг иноком и обратиться к подвязающимся выночестве с определенным посланием, которое было поручено написать, опять же, на основании только этих трех докладов архиепископу Сергию Финляндскому. И 18 мая это послание было обнародовано. Таковы были те, в кавычках, «соборы», которые осудили и на который опирается господин Троицкий. Как известно, имяславцы апеллировали Святейшему Синоду на его синодальное послание и требовали его касации. Апеллировали они, ибо нашли в нем такие неприемлемые для себя выражения, что имя Божие только свято, тогда как в катехизисе сказано, что оно свято само в себе, что имя Божие бездейственно при совершении святых Тогда как у святого Златоуста сказано, что, цитирую, «именем Божиим освящаемся мы в таинствах», а в Требнике написано «умылся и си, осветился и си именем Господа Иисуса Христа и Духом Бога нашего», что «евангельские слова не суть живые слова Божии, но лишь слова, которые апостолы слышали от Господа и, припомнив, записали, и которые потому не суть энергия но произведение деятельности самих апостолов, тогда как церковь искони привыкла почитать слова евангельские за живое дыхание Духа Святого. Смотри имяславие по документам имяславцев.

Требовали имяславцы касаться и синодального послания осуждавшего их, ибо главным докладчиком и деятелем и влиятельным судьей на этом суде был представитель противной стороны, архиепископ Антоний. на которого сами имеславцы несколько месяцев перед тем жаловали Святейшему Синоду, обвиняя его в ворлоамитстве. В феврале 1914 года двадцать пять в кавычках главарей ими божников были преданы духовному суду и в кавычках собор иерархов под председательством митрополита Макария должен был совершить суд над ними. Но эти главари, как известно, ввиду того, что просьбы их о пересмотре синодального послания не были приняты Синодом, отложились от Святейшего Синода и отказались явиться на суд 18 апреля 1914 года. Однако суд состоялся и неожиданно вынес то «соборное» решение, которое так усиленно замалчивает тертил. Это решение суда было утверждено Святейшим Синодом и дано нам для прочтения, с коего нотариальная копия хранится у нас. Вот слова этого синодального акта. Московская Святейшего Синода Контора входила в обсуждение исповеданий веры в Бога и во имя Иисуса за подписями иеросхемонаха Антония Булатовича и других, и заявлений за подписями о том, что они будто бы вынуждены отложиться от всякого духовного общения со Всероссийским Синодом и со всеми единомышленными с ним, впредь до исправления синодального послания от 18 мая 1913 года и впредь до признания Божества имени Божия.

И поэтому на суд Московской Синодальной Конторы явиться отказываются. «По рассмотрению сих исповеданий и заявлений синодальная контора нашла, что в исповеданиях веры в Бога и во имя Божие, поступивших от названных иноков, в словах повторяю, что, именуя имя Божие и имя Иисусова Богом и самим Богом, я чужд как почитание имени Божие за сущность Его, так и почитание имени Божие отдельно от самого Бога, как какое-то особое божество». так и обожание самих букв и звуков и случайных мыслей о Боге. Содержатся данные к заключению, что у них нет оснований к отступлению ради учения об именах Божьих от Православной Церкви». Указ №4136, мая 10-24, 1914 г. Мы видели, как Тертил негодует на нас в приходском листке за то, что мы говорим, что афонское дело свелось к судебной ошибке. Но спрашивают читатели, как же иначе можно назвать такое определение Синода, которым завершилось афонское дело, как непризнанием судебной ошибки? Разве не за то, что пахнет пантеизмом?

Разве не за обожжение тварных звуков имени Божия? Иславцев обвинили в ереси и предали Московскому духовному суду. Но разве суд не нашел, что у подсудимых нет оснований отлагаться от Святейшего Синода, и, следовательно, разве не ясно, что это он должен был сделать потому, что ереси в подсудимых не нашел? Если суд нашел, что нет оснований имяславцам отлагаться, то это равносильно признанию, что суд не нашел оснований к обвинению в ереси и оправдал. Это определение, что суд не нашел оснований для отложения подсудимых от духовного общения с ним, приобретает тем более важный смысл, что оно было постановлено после того, как сами подсудимые отложились от духовного общения со Святейшим Синодом, не согласившись с положениями синодального послания от 18 мая и отказавшись явиться на суд. Если, несмотря на всё это, суд не только не отсёк от себя преданных суду и отложившихся в кавычках еретиков и мебожников, но наоборот прислал к ним епископа Модеста убедить, чтобы они не отлагались, ибо существенных разномыслий в понимании имени Божия и иерархами и ими не находится, и сенот это решение суда утвердил, то спрашивается, чем же иным оказались возведённые на имя славцев обвинения как несудебной ошибкой. Но что же дает Тертилу, несмотря на все эти известные ему акты, право, замалчивая их, настаивать на том, что имя Божие, как ересь, собор не, дескать, осуждено и в Константинополе, и в России? Дает ему основания делать это то, что новейшее оправдание не отменило прежнего осуждения, и оба противоположных акта церковной власти продолжают оставаться в силе.

Мы говорим о Синодальном послании от 18 мая 1913 года и об определении Святейшего Синода от 24 мая 1914 года. Осуждение имяславия как ереси было объявлено и разглашено на площадях, будучи напечатано не только в церковных ведомостях, но и во всех газетах. Также велигласно было сообщено о предании главарей имя суду Московской Синодальной Конторы. Оправдание же их было объявлено тайной, и до сих пор в церковных ведомостях замалчивается оправдание Емеславе повелением о том, чтобы во всех монашеских обителях России были отслужены торжественные молебны об обращении впавших в ересь. Но когда суд никаких оснований к отложению, что равно значит никакой ереси у главарей имябожников не нашел, тогда не только не были отслужены благодарственные осем молебны, но и доселе в синодальном официозе продолжают поноситься имяславия и имяславцы, как имябожники, проповедники, лжеучения и тому подобное. Но спрашивается, ради кого и ради чего все это делается? Ради православия, справедливости, пользы церкви или ради самолюбия тех единичных личностей, которые заварили всю афонскую кашу и для которых справедливость, оказанная инаком на суде, является горьким уколом их собственного самолюбия. Но не пора ли прекратить эту смуту и пересмотреть и ликвидировать все афонское дело?

Не пора ли заградить уста таким сеятелям лжи и раздора, как Тертил и подобные ему лица? которые, пользуясь своим официальным положением, избрали органом для своей лжепроповеди приходской листок, и со страниц этого официоза сугубо соблазняют малых сих. Колокол №3086 3 сентября, №3089 6 сентября 1916 года.