Пролог к схолиям ⧸⧸ Вопросоответы к Фалассию

Преподобный Максим Исповедник. Вопросы-ответы к Фаласию. Максима Монаха Пролог. К помещенным на полях Схолием. Разумным существам присуща естественная красота – смысл. Красотой смысла является строго сообразное с разумом разумение словесных тварей. Красотой же разумения плодотворный навык словесных существ в добродетели под руководством разума. А красотой этого навыка служат безошибочные созерцания, возникающие вокруг истинного видения, целью которого является мудрость.

Это яснейшее завершение разумения, представляющее собой как бы разум, приведенный в состояние совершенства по естеству. каковым и является чистый ум, достигший в соединении с причиной всего премысленного состояния. В этом состоянии, упокоив свое многоразличное естественное движение и отношение ко всему, что после причины, он неведомым образом придерживается только одной этой причины, предавшись в безмолвном покое премысленному всеблаженнейшему умолчанию объяснить которое не может ни слова, ни умозрения, но один только опыт по причастию тех, кто удостоился премысленного наслаждения. Ясным и общедоступным признаком такого опыта является совершенная нечувствительность и уход души от века сего. И отсюда происходит знание, что для словесных тварей нет ничего более сродного, чем А для боголюбцев нет ничего более достохвального, чем упражнение в нем и разумение. Я имею в виду не то слово, которое искусством в красноречивой фразе изысканно сплетается для усложнения слуха, в чем упражняться готовы были бы им уже негодные. но тот разум, который природа по существу и без научения имеет скрытым в самой себе для безошибочного рассмотрения сущих и для восприятия истины, содержащейся во всех тварях. Святой Дух Божий, прекрасно украсив этот разум добродетелями, ведет обычно его к сожительству с собой и делает божественным изваянием богоподобной красоты, не лишенным по благодати ничего из того, что по естеству присуще Богу.

Ибо сей разум есть орган, искусно собирающий все мысленно просиявшие в бытии проявления божественной благости, посредством которой он, вступая в величественное устройство бытия, несется и уносится с собой к производительной причине сущего тех, которые всецело определили этим разумом все стремления свойственного им по природе влечения, не удерживаясь решительно ничем из того, что после причины. Это тот разум, лилия которой мы становимся укротителями всех лукавых страстей, не порабощаясь ничем противоестественным и являем себя делателями божественных добродетелей, если только, конечно, всяким добрым делом счищаем с души материальное безобразие, обнажив ее духовную красоту. Ибо где владычествует разум, там обычно прекращается власть чувственного, к которому как-то примешана сила греха, увлекающая душу к жалости по отношению к сродной ей по ипостаси плоти посредством наслаждения. Вследствие этого наслаждения она Ринявшись, как за свое естественное дело, за страстное и сладострастное попечение о плоти, отвлекает душу от сообразности с естеством жизни и убеждает ее стать созидательницей не имеющего действительного существования зла. Ибо для мыслящей души злом является забвение естественных благ, происходящее от страстной привязанности к плоти и миру. Эту связь уничтожает разум воевода, исследуя по всем правилам духовной науки происхождение и природу мира и плоти, а затем он уводит душу к сродной области мысленного бытия, на которую закон греха не совершает свои набеги, не имея больше переводящего его к уму наподобие моста чувства. уже отторгнутого от связи с душой и представленного чувственным созерцанием, которых совершенно не ощущает ум, превзойдя привязанность к плоти и миру и их естеству. Понимая дело так, как сказано, я счел нужным подкрепить рассуждение этого сочинения помещенными на полях с холиями чтобы они восполнили самое слово до должной красоты и представили читателям более изысканное угощение из умозрений, а также вообще бы разъяснили мысль сочинения.

Прочитав после издания всё произведение, я нашёл, что некоторые места нуждаются в пояснении, другие – в добавочном рассуждении, а третьи – в кое-каком незначительном обосновании, дополняющем текст издания. Вследствие чего я и написал этот ряд схолий, приспособив к каждому месту подобающее пояснение. А поэтому прошу всех читающих и переписывающих это сочинение также прочесть и приложить ряд стоящих вне его схолий, сообразно с имеющимся при каждой знаком, дабы рассуждение было удобопонятным во всех отношениях и не извращалось какими-либо погрешностями.