Предательство Церкви интересам безбожия. Письмо сщмч. Иосифа архим. Льву Егорову

Священный мученик Иосиф Петроградский. Письмо Архимандриту Льву Егорову. Дорогой отче! До последнего времени я думал, что мой спор с митрополитом Сергием окончен, и что, отказавшись дать себя принести в жертву грубой политики, интриганству и проискам врагов и предателей церкви, я смогу спокойно отойти в сторону добровольно принеся себя в жертву протеста и борьбы против этой гнусной политики и произвола. И я был совершенно искренен, когда думал и говорил, что ни на какой раскол я не пойду и подчинюсь незаконной расправе со мной, вплоть до запрещения и отлучения, уповая на одну правду Божию. Но оказалось, что жизнь церковная не стоит на точке оклокочит и пенится выше точки простого кипения. Моё маленькое дело вскоре же оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбожия и разрушения этой Церкви. Что мне оставалось удивляться от Сели не только одному своему покою и терпению, но теперь уже приходится удивляться и равнодушию, и слепоте тех других, которые еще полагают, что попустители и творцы этого безобразия творят дело Божие, в кавычках спасают Церковь, управляют ею.

Они грубо оскорбляют ее, издеваются над ней, вписывают себя в число ее врагов. себя откалывают от нее, а не они откалывают тех, которые не могут терпеть далее этой вакханалии, грубого насилия и безобразной кощунственной политики. Может быть, я терпел бы и это, моя дихата с краю, как теперь ваша. Но, дорогой отче, я вдруг с особой болью стал чувствовать себя в значительной мере ответственным за несчастье Церкви. Ведь, как вам небезызвестно, Я один из заместителей патриаршего местоплюстителя, который связан с традарческим долгом не просто заменить арестованного предшественника, но и свободному быть ему предостережением на случай замены в возможности его духовного падения. Конечно, такое духовное падение должно бы в нормальных условиях жизни церковной сопровождаться и судом, и соборным решением. Но какой суд и соборное решение возможно теперь, при настоящих условиях? И каким судом и соборным решением со мной ученена расправа, допустимая по правилам лишь при большом грехе с моей стороны?

Почему же, требуя суда и соборного решения в одном случае, Вы допускаете отсутствие их в другом? Не есть ли такой аргумент, тоже благодарный материал Для отдела несообразностей в логическом задачнике. Погодите, придет, мы надеемся, время, когда мы будем говорить о наших событиях и перед судом. Судом с большой буквы. И кто тогда будет более обвиняемым, еще больше вопросов. А пока дело обстоит так. Мы не даем церкви в жертву и расправу предателям, и гнусным политиканам, и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от нее, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим, не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр истинной православной церкви, а врагами ее, предателями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас.

Не мы уходим в раскол, не подчиняясь митрополиту Сергию, а вы, ему послушные, идете за ним в пропасть церковного осуждения. Мы зовем вас и укрепляем ваши силы на борьбу за независимость Церкви, только совсем не так, как вы полагаете должным. Не с согласием с поработителем этой Церкви и убийцами ее святой независимости, выявляющейся сейчас в ее святом бесправии, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства и лживых компромиссов и предательства интересов ее, интересам безбожного мракобесия и ожесточенной борьбы со Христом и Его Церковью? Уже ли вы не видите несогласимое ничем противоречие и несообразность в вашей дилемме? Снимаете ли вы с нас послушание вам тем, что уходите в раскол? Или, подчиняясь митрополиту Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Святой Церкви, говорите вы. Я ухожу в раскол. Подчинение Сергию, борьба за независимость Церкви, милый мой, да над этим посмеется любая ленинградская старуха.

Может быть, не спорю, вас пока больше, чем нас. И пусть за мной нет большой массы, как говорите вы. Но я не сочту себя никогда раскольником, хотя бы и остался в единственном числе, как некогда сказал один из святых исповедников. Дело же вовсе не в количестве. Не забудьте ни на минуту этого. Сын Божий, когда вновь придет, найдет ли вообще верных на земле? И, может быть, последние, в кавычках, бунтовщики против предателей Церкви и пособников ее разорения будут не только не епископы и не а самые простые смертные, как и у креста Христова его последний страдальческий вздох приняли немногие близкие ему простые души. Итак, дорогие отчи, не судите меня строго, а четко усвоите следующее.

Первое. Я отнюдь не раскольник и зову не к расколу, а к очищению Церкви, отсеющих истинный раскол и вызывающих его. Второе. Указания другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а, попросту говоря, введение в оглобли разнуздавшегося коня. 3. Отказ принять здравые упреки и указания есть действительно раскол и попрание истины. 4. В устроении жизни церковной участники не одни только верхушки, а все тело церковное, и раскольник кто присваивает себе права, превышающие его полномочия, и от имени Церкви дерзает говорить то, чего не разделяют остальные его собратья.

Пятое. Таким раскольником показал себя митрополит Сергий, далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде коих и сохраняется чистая истина. Вскользь вы упоминаете, что в числе путей к истине Христос указал нам еще один новый путь – да любите друг друга. Какой путь, по-видимому, Вы считаете мной упущенным из виду при моих действиях? На это я Вам напомню, Отче, дивное заключение митрополита Филарета в слове о любви к врагам. Гнушайтесь оба врагами Божьими, поражайте врагов Отечества, любите враги Ваши. Защитники Сергия говорят, что каноны позволяют отлагаться от епископа только за ересь, осужденную Собором. Против этого возражают, что деяния митрополита Сергия достаточно подводятся и под это условие, если иметь в виду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви, Единой, Святой, Соборной и Апостольской.

А сверх того. Каноны ведь многое не могли предусмотреть. И можно ли спорить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце церкви, ее свободу и достоинство? Что вреднее – еретик или убийца? Да не утратим помалу, неприметно, той свободы которую даровал нам кровью Своей Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков. Восьмое правило Третьего Вселенского Собора. Митрополит Иосиф, 1928 год.