Общение с ним – отпадение от Церкви. Анонимное послание 1937 г.

Анонимное послание от 6 июля 1937 года. Как должны верующие смотреть на отступление митрополита Сергия и относиться к нему? Сердцем веруются в правду, устами исповедуются во спасение. Всякого, говорит Спаситель, кто исповедует меня пред людьми, того исповедую я пред Отцом моим Небесным. А кто отречется от меня перед людьми, отрекусь от того и я перед Отцом моим Небесным. Из этих слов Спасителя видно, что от нас требуется не только вера, но и исповедание своей веры перед людьми, невзирая ни на какие страхи и угрозы. Отречение перед человеками, только перед человеками, хотя в сердце и сохранится вера, есть уже отречение по существу. Спаситель таковым угрожает, что он отвергнется их перед Отцом Небесным, то есть он не признает их своими последователями, своими учениками.

Ибо от нас требуется не только вера в Бога, Его закон, признание Его, но и любовь к Нему. Такая должна быть наша вера. Вера, не соединенная с любовью к Нему, будет верой мертвой. Такую веру могут иметь и бесы. Любовь же всегда соединена с некоторым самоотвержением в пользу любимого. А самоотвержение проявляется в испытаниях. Поэтому, кто исповедует веру перед человеками, то есть, когда приходится доказывать свою веру, свою любовь к Сыну Божию некоторым исповедничеством, только тогда вера является приятной сыну человеческому и за такую только веру он признает исповедующих его своими последователями перед Отцом Небесным. А не решающийся на это исповедничество, отрекшийся его перед человеками, кому не хватает мужества из-за страха перед людьми открыто его исповедовать, или кто слукавит в своей совести, имея в сердце одно, а устами исповедуя другое, допуская хотя бы только устами, а не на деле нечто другое, чего требует от нас истинная вера в Сына Божия.

Тот является отреченцем от веры, и Сын Божий отвергнется не позволит ему называться своим последователем перед Отцом Небесным. В нынешний лукавый век многие говорят – пусть была бы вера в сердце, нет беды, если мы слукавим на словах. Но Спаситель, как видно из вышесказанного, говорит нам совершенно иное. К сожалению, такое лукавство совести мы видим в нынешний лукавый век не только у мирян, которым это более простительно. но и у лиц, поставленных во главе церковного управления. Стоящий ныне во главе церковного управления митрополит Сергий заявил одному епископу, которому предлагалось покривить в одном случае совестью. Зачем ставить точки над И? То есть зачем допускать точность?

Можно не договаривать, чтобы потом давать двоякое объяснение сказанным словам. Для себя так, а для других инакомыслящих иначе. Если хотите, понимайте и в своем смысле. Можете делать из этого свои выводы, хотя бы и противоположные истине. Такая недоговоренность, допускаемая с целью, чтобы скрыть свой истинный образ мысли из-за страха или ради соблюдения своих земных выгод, есть отречение от истины. Она особенно недопустима в вопросах веры. Потому святые отцы на древних соборах В борьбе с ересями особенно старались выработать точность в выражениях, чтобы устранить всякое двусмысленное толкование, которым могли бы прикрыться лукавые люди, чтобы скрыть свое несогласие с истинным учением. Поэтому мы видим в церкви бесконечные споры о терминах, вплоть до малой йоты.

Наоборот, свойства ересей и уклонения от истины, недоговоренность и неточность чтобы иметь возможность укрываться со своей ложью за этой неточностью. Такова же политика митрополита Сергия. Все его послания, действия и распоряжения именно без точек над буквой И. Такова его декларация, изданная в 1927 году. Таково введенное им поминовение власти в Церкви. Таково его интервью, напечатанное в 1929 году. Все эти документы, как и его действия и распоряжения своей недоговоренностью, своим явным уклоном к извращению истины, вызывают сомнения в правильности той линии, какую он ведет в церковной политике, чтобы истинные чада Церкви могли без сколебания следовать за ним. Большинство верующих, считая митрополита Сергия законным каноническим преемником митрополита Петра, не решаются отделиться от общения с ним.

Но это происходит только потому, что не все верующие могут разобраться в данном случае. Как должны поступать в отношении его, чувствуя сердцем неправоту его действий, они не могут обосновать свое отклонение от него, тем более, что он своим хитроумием в своих документах, которые содержат в себе явно отступление от истины, навел столько тумана. что их нужно сначала расшифровывать, чтобы увидеть в них извращение истины. Чтобы отделиться от общения с главой церкви по 15 правилу двукратного собора, надо обличить его в ереси. Многие, хотя и видят в указанных документах уклонение, извращение истины, тем не менее не отделяются от него, извиняя его тем, что они изданы по принуждению и под страхом, и есть своего рода уступка духу времени, чтобы этой ценой сохранить свободное существование Церкви, но так ли это? Можно ли здесь допустить извинения? Мученики Древней Церкви стояли тоже перед дилеммой – или сохранить истину и быть замученными за веру, или покривить своей совестью и сохранить жизнь. Они предпочли первое.

И церковь их за это прославляет, а отступивших от истины из-за страха осуждает, не допуская им никакого извинения. Для многих из них тоже предстоял часто такой соблазн. Мы, говорили мучители, не требуем от вас прямого отречения от веры, а только покажите вид, что вы согласны принести Фимиам Идову, и вы будете свободны. Но они и этого не делали. боясь даже намеком отступить от веры. Церковь очень строга в этом отношении. Она не допускает отречения даже двусмысленного, которое имело бы в себе намек отречения только по недоговоренности. Так она осудила лебелатиков, получавших за деньги записки, что они принесли жертвы идолам, хотя они этого на деле не совершали.

Она осудила унии. которая не содержала в себе отречения от православия, а только допустила подчинение Папе. Можно бы указать и другие примеры, но пока остановимся на этом. Митрополит Сергий своими уступками, своими документами, в коих он разными двусмысленными выражениями признал законность большевизма, отстоял свое положение. Он доселе управляет Церковью как организацией. Он сохранил административный аппарат церковного управления, но стоит ли из-за этого жертвовать истиной? Почему не пошел по такому пути митрополит Петр? И поэтому доселе томиться в ссылке.

Неужели сохранение административного аппарата церковного управления настолько важно, чтобы ради него жертвовать истиной? Не похоже ли это на продажу первенства за чечевичную Церковное управление, административный аппарат церкви, есть дело только внешней организации церкви, которая в деле веры не играет никакой существенной роли. Глава церкви Христос, та сила, которая ее оживляет, связывает, руководит Дух Святой. Вот нерушимая организация, которой не могут поколебать силы ада. Епископ в церковной жизни Настолько полномочна единица, что для разрешения церковных вопросов вполне достаточно его полномочий. Церковь первых веков не имела той организации, настоящего аппарата для управления. Каждая область, каждый город были, имея епископов, самодавляющими единицами. Тем не менее церкви были живым телом.

И жизнь, несмотря на отступление внешней организации, било в них ключом. Так что ради сохранения истины в крайней нужде можно было и пожертвовать этим аппаратом. От этого жизнь церкви мало бы пострадала, ибо это не главный нерв ее жизни. Истина – вот то основное начало, с повреждением которого наступает смерть в жизни церкви. Поэтому все мы, каждый в отдельности, а в особенности епископы, призваны главным образом хранить истину во всей ее чистоте. Как церковь, так и каждый член церкви, отпавший от истины, не могут быть живыми и умирают. Многие из сторонников митрополита Сергия в том, что он своими уступками сохранил внешний аппарат церковного управления, склонны видеть особенную его заслугу. Даже называют его спасителем церкви.

Какое глубокое заблуждение. Спаситель Церкви есть только один – Христос. Никто из людей ни погубить, ни спасти Церковь не может, как никто не может дать жизни организму человеческого тела, так никто не может и Церкви оживить, если в ней не будет живых сил ее – Христа и Духа Святого. А они отступят от Церкви, когда в ней будет повреждена истина. этот основной нерв ее. И тогда церковь поместная, а, разумеется, не кафолическая, вселенская, не будет уже живой, но церковью мертвой, в которой останется только один остов без жизни. Именно митрополит Сергий лишил церковь жизни, повредив истину. Не церковь вообще, как тело Христова, а только ту ее внешнюю часть, которая последовала за ним в его отступлениях от истины.

Церковь же вообще не может погибнуть. Она вечно будет существовать на земле, и врата ада не одолеют ее. В чем же выражается отступление от истины митрополита Сергия и его последователей? В своей борьбе против старого мировоззрения, основанного на вере в Бога, большевизм все время стремится привлечь на свою сторону все силы, а также и Церковь, чтобы она своим одобрением или же хотя бы не осуждением его идеологии могла расположить к признанию этой идеологии. Церковь – столб и утверждение истины. А где она повреждена, там и церкви нет, а лишь сборище лукавнующих. Если со стороны верующих, которых на земле еще очень много, прямого одобрения большевистского мировоззрения со стороны церкви ожидать невозможно, Это было бы самоуничтожением церкви, то большевизм старается привлечь ее к этому хотя бы косвенно. Церковь всегда относилась к большевизму отрицательно, не только как к началу, построенному на чисто материалистических принципах, стремящемуся не спровергнуть религию и своим учением социализма стать на ее место, но она относится отрицательно и к самим проблемам социального переустройства мира путем насилия и революции.

Поэтому, например, мы видим в нашей русской церкви осуждение и анафематствование бунтов Степана Райзина, Пугачева. Привлечь церковь и верующих открыто на свою сторону для большевизма почти невозможно. Вот тут-то изобретаются такие средства, которые, как будто бы не затрагивая вопросов религиозных имеют в виду только внешнюю сторону переустройства жизни ее, бытовые и социальные стороны. Конечно, за этим стремлением большевизму приходится усматривать еще и другие силы. Силы врага рода человеческого, которые путем обмана, тонких сетей и хитросплетения стремятся незаметно свести церковь и верующих с пути истины и запутать ее в сети лжи. что им путем обмана, путем стеснения отчасти и удается. Первые подобные уклонения от истины мы видим в обновлении и грегорианстве, этих новых направлениях, возникших в русской церкви с приходом к нам большевизма и всецело под его влиянием и покровительством. В этих церковных течениях мы видим, что в программу их вводится и такой пункт.

признание законности и справедливости социальной революции. Пункт, по-видимому, не касается религиозной стороны, но мы говорим, что и в этой форме он неприемлем для Церкви. И за это, как мы видели из истории Русской Церкви, были преданы анафемы-бунтовщики. Значит, и в этом виде на принявших его налагается церковное Но в чем, если рассматривать его поглубже, можно усмотреть и чисто религиозную сторону? Церковь вообще осуждает насилие. Но социальная революция без насилия и переворотов не совершается. Отсюда она, чтобы оправдать себя и развязать себе руки, должна не только порвать с Церковью, но еще выработать такое мировоззрение, которое было бы совершенно противоположно старому религиозному мировоззрению, уничтожая создать основу для нового мировоззрения. Она действительно и создает его.

В основе этого нового мировоззрения лежит богоборчество, пересоздание мирового порядка, уничтожение богоустановленных законов, создание своих. Если вера в Бога имеет целью приведения нас в Царство Божие, которое есть правда и мир и радость о Духе Святом, то социализм приносит нам правду основанную на требовании жизни по плоти, мир для одних, для одного класса и страдания для других, радость плотских греховных наслаждений. Отсюда разрушение всех прежних нравственных устоев как личной, семейной, так и общественной жизни. Если раньше правда, мир и радость созидались принципами взаимной любви, то теперь проповедуется жгучая ненависть и зависть. Вот тот фундамент на которой упирается социальная революция. Без этого фундамента она немыслима, не может быть принята человеческим сознанием. Поэтому, признавая законной и справедливой социальную революцию, церковные течения обновленничества и эгрегорианства тем самым признают и этот фундамент ее мировоззрения и тем самым отрекаются от христианства. Они уже не церковь Христова, а церковь лукавнующих подлежит извержению из тела церкви.

Несмотря на все попытки со стороны большевизма увлечь церковь православную при патриархе Тихоне, тоже на этот путь отступления от истины, все это оканчивалось неудачно. Если не считать таким предсмертное завещание патриарха Тихона, которое содержит в себе те же мысли, что и указанные выше церковные течения обновленчества и григорианства. Но так как оно подписано рукою умирающего патриарха, может быть даже в бессознательном состоянии, то оно не имело в жизни никакого значения. Такой же неудачной была попытка и при митрополите Петре, за что он доселе томится в ссылке. И только начиная с момента вступления в управление церковью митрополита Серги, эти попытки начинают увенчиваться успехом. Первым таким документом, в котором признается законность большевистского мировоззрения, является декларация, созданная митрополитом Сергием в 1927 году, где выражением Вашей радости, нашей радости, то есть радости большевизма являются нашими радостями. Митрополит Сергий заявляет это как бы от лица церкви, управляемой им. Как бы ни толковали это выражение декларации защитники митрополита Сергия, отступление от истины никуда не скроешь.

Что общего у церкви с большевизмом? Какие у них могут быть общие радости? Радость в уничтожении веры, в разрушении храмов, в восквернении святым и тому подобное? Для верующего все это не только не является радостью, а наоборот великой скорбью. Конечно, защитники митрополита Сергия скажут, что мы слишком строги в данном случае и придаем слишком большое значение словам митрополита Сергия, а он, дескать, не хотел того сказать, а имел в виду нечто другое. Да, я уверен, что митрополит Сергий не разделяет большевистских взглядов в отношении веры. Но ведь каждый от слов своих осудится. Сердцем веруются в правду и устами исповедуются во а лицу, стоящему во главе церкви, не вообще неприлично говорить одно, а в мыслях держать другое, тем более делать это от имени церкви.

Слова его являются соблазном для малых сих. Они своим одобрением большевизма толкуют их на тот же путь безразличного отношения к словесному отречению от веры, а, может быть, к явному сочувствию большевистскому мировоззрению. Как уже раскрыто выше, Никто не оправдается тем, что это отречение только на словах, а не на деле. Словами, кто отречется от меня пред человеками, от того отрекусь и я пред Отцом моим Небесным. Спаситель закрыл нам все пути к оправданию, и что он словесное отречение считает совершенным отречением, и такого не считает уже своим учеником, своим последователем. Следовательно, извергнутым из его церкви. Пусть не стараются оправдаться сторонники митрополита Сергия тем, что выражение декларации «Вашей радости нашей радости» не относится к идеологии большевизма прямо, а к радостям, дескать, нашего Отечества, которое у нас общее с большевизмом и радости которого его процветание и мощь должны быть и радостями верующих. Но так ли это?

Что значит процветание Отечества Русского, управляемого как не усиление и укоренение тех же идей безбожия и вражды к церкви, ее уничтожение, что мы и наблюдаем. С укреплением большевистской власти существование церкви становится почти невозможным. И как бы мы ни толковали это выражение Декларации, оно и есть отречение от веры. Можно ли истинно верующему разделять эти мысли, выраженные в Декларации? Дальнейшим этапом и в то же время прямым следствием декларации, вытекающей из нее логически и тем подтверждающей наше мнение, есть признание большевистского мировоззрения, является введенной митрополитом Сергием в церкви поминовение большевистской власти. И у обновленчества, и у григорианства поминовение власти давно уже было введено за богослужением. как прямой результат признания ими большевизма, его законности и якобы справедливости социальной революции. Молитва Церкви совершается или об утверждении и развитии чего-либо, что она считает своим идеалом, или же о прекращении того, что она считает злом.

Поэтому, молясь о власти, она или признает, что она в своих стремлениях является по существу доброй и потому заслуживает дабы она укреплялась как начало, способствующее развитию добра. Или же, если не признает ее доброй, должна молиться о прекращении ее влияния или обращении ее в сторону истины и добра. Это в формуле поминовения должно быть выражено ясно и вполне определенно, чтобы не ввести верующих в заблуждение и соблазн. К сожалению, формула поминовения введённые митрополитом Сергием, заимствованные у обновленчества или грегорианства, как раз этой точности и определённости в себе не содержит. Формула эта выражена так. Ещё молимся о стране нашей и властей, властях ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. Эту формулу можно понимать и так, и эдак, так как она введена по требованию власти, но, конечно, она есть стремление показать перед ними сочувствие к ним и их признание. Иначе она была бы отвергнута властью, как ее дискредитирующая.

Следовательно, эту молитву о власти можно признать молитвой положительной, то есть молитвой о том, что Церковь одобряет и считает по существу добрым. Но тогда она одобряет большевизм и его идеологию, а, следовательно, отрекается от своей, ибо та и другая друг другу противоположны. Что именно поминовение есть одобрение, а не отвержение большевизма, это само собой ясно, потому что оно есть следствие декларации, которое в сущности является документом признания церковью большевизмом. Но так как совесть издавших декларацию и введших поминовение власти в церкви не мирится с положительной молитвой о ней, как в начале отрицательном в мире, то для себя и для верующих оставляется лазейка, что они молятся о прекращении зла, когда добавляют «да тихое безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Но уже мы говорили, что такие недомолвки недопустимы в церкви. Церковь свята и нет в ней никакой погрешности. Риза ее должна быть чистой, кристальной. Между тем двусмысленность, сознательно допускаемая, есть обман и ложь, что Церкви никак не свойственна.

Это налагает пятно на ее святость. Конечно, это пятно ложится не на Церковь, как тело Христово, которое не допускает никакой лжи, даже ее запрещает, хотя бы она была только недоговоренностью. Это ясно из приведенных выше слов Спасителя об отречении от Него пред человеками. Это пятно ложится на лиц, допускающих такую ложь, на их организацию, и они, чтобы не осквернить Тело Христово, должны быть из Нее, если не покаются, извергнуты. В то же время такая двусмысленность, как видно из тех же слов Спасителя об отречении пред человеками, не спасет изрекших ее от осуждения за отречение. Итак, в поминовении митрополит Сергий допустил второй акт отречения от истины, ибо оно, по существу, есть одобрение большевизма. Но ведь есть апостольская заповедь о молитве за власть. Прошу совершать молитву прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу» 1 Тимофею 2 глава 1-3 стихи.

Здесь имеется в виду молитва о личностях, о царе и всех начальствующих, которые могут измениться в своем нравственном состоянии. Поэтому у нас в церкви раньше было введено поименное поминовение царей, а не вообще молясь о власти. В поминовении же митрополита Сергия лица не упоминаются, а взят только принцип о властях. Но так как принцип и идеология власти большевизма безбожные, богоборческие, всегда неизменны в нравственном отношении, то, конечно, молиться за них нельзя. Церковь молилась и о языческих императорах. Но как она молилась? Из формулы апостольской «Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте» видно, что она молилась об их обращении, дабы прекратилось гонение на церковь. Что именно такое была молитва о языческих императорах, видно из некоторых древних помянников.

Так, такая молитва или формула молитвы об обращении приводится у святого мученика Иустина Философа. Такая же формула, говорят, сохранилась в древнем списке литургии у малобарских христиан в Индии. В этом смысле, если бы церковь молилась о лицах, стоящих во главе современной власти, то для церкви не было бы ничего предосудительного. Но так как патриарх Тихон большевиков советскую власть предал анафеме, то, очевидно, и такая молитва об их обращении в церкви невозможна. Так что митрополит Сергий, введший поминовение власти в церкви, погрешил догматически. Можно ли молиться за большевистскую власть? Это хорошо раскрыто у профессора Муретова в Богословском Вестнике, кажется, за 1911 год. Хотя тогда большевиков у власти не было еще, но ему пришлось высказать это по поводу одного магистерского сочинения об Антихристе.

где затронут был вопрос, можно ли молиться за Антихриста, так как существо власти современной и Антихриста одно и то же. Но то или иное решение этого вопроса об Антихристе приложимо и к современной власти. Профессор Муретов доказывает, что Церковь молиться за Антихриста, хотя он и будет стоять во главе власти государственной, не может, хотя, по словам апостола, Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. На этом основании всякая власть, даже языческая, есть Божие установление, и потому за каждую власть можно молиться, но только не об Антихристе, говорит он. Власть Антихриста не будет Божьим установлением, ибо она, по существу, будет богоборческой, стремящейся не спровергнуть богоустановленный миропорядок и поставить на его место свой. Поэтому это скорее анархия, чем власть. Если мы называем ее властью, то только потому, что не имеем другого соответствующего термина для ее названия. А поэтому Церковь за нее молиться не может.

Мы молимся за языческую власть, потому что в сущности она принципов Божества и его законов не отрицает, но лишь имеет об этом неправильное представление. А по существу она стремится поддерживать Бога установленные Но не такова власть Антихриста. Он будет сознательно вести борьбу против Бога. И поэтому молиться за него нельзя. То же приложимо и к современной власти. Так что защитникам поминовения из всего сказанного нельзя оправдать себя и с ссылками на Священное Писание и на древние обычаи церкви молиться за языческих императоров. Как относились к такой молитве об отступниках святые отцы, видно из следующего примера. Профессор Лопухин в биографии Иоанна Златоуста рассказывает следующее.

Император Аркадий, освободившись, наконец, от невыносимой тирании своей злонравной супруги, хотел найти себе облегчение от сердечной туги в молитвах пустынников. Но когда он обратился с просьбой помолиться за к знаменитому синаискому отшельнику Нилу, то отшельник с истинной твердостью и дерзновением древних пророков отписал ему. По какому праву желаешь ты, чтобы царствующий град избавлен был от опустошающих его землетрясений, когда в нем совершаются такие преступления? Нечестие с неслыханную наглостью возводится в закон, и когда из него изгнан столб церкви, светила истины, труба Христова блаженный епископ Иоанн Златоуст. Как можешь ты желать, чтобы я согласился молиться об этом злосчастном городе, потрясенном всесокрушающим гневом небес, когда я знывал от скорби, потрясен духом, когда мое сердце разрывается от злодеяний, совершенных на твоих глазах против всяких законов? Если отшельник отказался от молитвы за город и за царя только потому, что в нем были допущены такие вопиющие беззакония, то что уж говорить о современном положении. А вот еще пример, как древние отцы относились к такого рода явлениям. Папа Иннокентий, узнав о подробностях дела изгнания Иоанна Златоуста, писал Аркадию.

Кровь брата моего Иоанна вопиет к Богу на тебя, царь, как в древности кровь Авеля праведного вопияла на братоубийцу Каина. и она будет отомщена, потому что ты во время мира воздвиг гонения на Церковь Божию, изгнал ее истинного пастыря, изгнав вместе с тем и Христа, а стадо вручил не пастырем, а наемникам. Если такие действия православного императора изгоняют из Церкви Христа, то что говорить о действиях митрополита Сергия? Третьим актом отречения от веры в действиях митрополита Сергия является напечатанное им в 1929 году интервью. В нем он говорит, что у нас нет гонения на церковь, а пастыри и верующие, подвергаемые арестом и ссылкам, страдают за свои политические преступления. Этим митрополит Сергий становится на точку зрения большевизма, по которой вера является именно политическим преступлением. Такой взгляд понятен в устах большевиков, для которых вера является одним из главных преступлений к распространению их идей безбожия. В устах митрополита Сергия такие слова есть отречение от веры, отречение от мучеников за веру.

После всего этого можно ли оправдывать действия митрополита Сергия и считать управление им церковью каноничным? Можно ли иметь церковное общение с ним? Он сам принял власть каноническом отношении по законному преемству. Но этого мало. Чтобы быть в общении с ним, нужно, чтобы и его действия были каноничными. А как видно из приведенных выше документов и его распоряжений, они таковыми не являются. Многие указывают на пятнадцатое правило двукратного собора, запрещающего отделяться от главы церкви до собора, кроме вины в падении его в ересь. но указанные факты его отречения от веры несомненно больше, чем ересь.

Ересь – извращение истины, а в указанных фактах есть отвержение и отречение от самой истины. Этот последний грех несравненно больше ереси и дает больше прав на отделение от общения с митрополитом Сергием. Грех большевизма – грех чисто сатанинский. Митрополит Сергий своими документами о признании большевизма стал участником этого греха. Если он не сознает его и не покается, то будет извержен из церкви окончательно. Мы же, чтобы не сделаться сообщниками его греха, следуя его распоряжениям, мы, как к средству защиты чистоты своей веры, должны, вполне на законных основаниях, прибегнуть к отделению от него. хотя бы на основании того же пятнадцатого правила двукратного собора. Тем более это мы должны сделать, что митрополит Сергий, не ограничиваясь тем, что сам впал в указанный грех апостасии, насильственно вынуждает к тому и своих последователей, налагая на несогласных с ними репрессивные меры, как то запрещение управления епархиями и епископом, нежелающим проводить в жизни его распоряжение опоминавания отлучение от церкви, запрещение допускать несогласных к причащению святых тайн, запрещение отпевать их.

Так недавно умер в Твери епископ Платон. Он был отпет на дому двумя священниками, а местный епископ Фадей ограничился служением заглазно-литии. Это, по объяснению архимандрита Гурия, произошло очевидно потому, что епископ Платон был оппозиционером Так что, пребывая вообще не с ним, с митрополитом Сергием, и мы можем отпасть от Церкви, потому что он насильственно вынуждает к тому и своих последователей. Архив Свято-Троицкой духовной семинарии Русской Православной Церкви за границей.