О внимании и молитве. Из святых отцов

О ВНИМАНИИ И МОЛИТВЕ СОБРАНО ИЗ СВЯТЫХ ОТЦОВ 1. Все рачение подвижника должно быть обращено на то, чтобы высшая часть души не была унижена восстанием низших сластолюбивых похотений. Ибо как бы душа свободным оком могла воззреть на сродный и мысленный свет, прилепившись к низшим сластям плоти? Почему прежде всего надлежит подвижнически держать воздержание, сея безопасное хранилище целомудрия, и владычественному уму не позволять вращаться в нечистых помыслах? Необходимо также иметь попечение о внутреннем человеке, чтобы ум пребывал непарительным и был прилеплен к славе Божией, как к последней цели, если хотим избежать суда Господа, рекшего. Яко подобитесья гробам повапленным, и же вне Уду оба являются красны, внутрь Уду же полни суть костей мертвых и всякие нечистоты. Тако и вы вне Уду являетесь человеком праведни, внутрь Уду же есть те, полни лицемерия и беззакония. Всего ради подвиг потребен великий, и притом законный, в сердце, в разуме и в делах, да не вообще будет принято нами Божия благодать.

2. Как воск принимает образ формы, в которую вливается, или печати, какую печатается, так и мы своего внутреннего человека дообразуем учением Господа нашего Иисуса Христа. делом исполняя сказанное Павлом «Совлекшися ветхого человека с деяньми его, да обличемся в нового, обновляемого в разуме по образу создавшего его». Ветхим же человеком называют он все, в частности, грехи и осквернения. Будем, говорит, так образовывать своего внутреннего человека в обновлении жизни. до самой смерти, чтобы сделаться достойными истинно сказать «Живу не к тому азе, но живет во мне Христос». Многое потому потребно раченье и неусыпное попеченье, как бы действуя противно сей заповеди, не лишиться нам такого и таликого плода и не подпасть страшным угрозам зато. Когда же дьявол покусится наветывать и начнёт с чрезмерную силою, как какие стрелы разжжённые, пускать помыслы свои в безмолвствующую и мирствующую душу, и внезапно воспламенит её, делая надолго остающимся и трудноизгладимым воспоминания о том, что им однажды ввергнуто, тогда должность с сильнейшим трезвением и напряжением противостать таким нападениям, пока не изгладятся совсем, подобно атлету какому с тщательным вниманием и быстрыми движениями тела, отражающему нападки противника.

Первенство, однако же, всем деле надо отдавать молитве и призываниюсь в поборание себе свыше, в пресечении брани и отвращении стрел. Всему Святой Павел научает нас, говоря над всеми же сими восприимите щит веры, всякую мулитвую молящийся. Третье. Когда душа, ослабив собранность и напряжение мысли, начнет вносить в себя какие-либо воспоминания о каких-либо предметах, тогда помысл, не обученный и не искусившийся, устремляясь к воспоминаемым предметам и ими одними занимаясь, Одну прелесть заменяет другую долгим рядом и, наконец, низвергается в срамные и непотребные помышления. Такую небрежность и распущенность души должно поспешнее исправлять, возводя ум к тщательнейшему и напряженнейшему вниманию и понуждая его тотчас заняться добрыми предметами. Ибо настоящий философ или истинно мудрый человек имея тело как бы кабинетом души и безопасным местом убежища, на рынке ли бывает, или на праздничном торжестве, на горе или на поле, или среди толпы людской, сидит себе в своем естественном монастыре, собирая ум внутрь и любомудрствуя о подобающем ему. Возможно и в келье сидящему помыслами блуждать вне, и по рынку ходящему быть трезвену, как в пустыне. в себя возвращаясь и Богу Единому внимая, не принимая впечатлений толпою падающих на душу через чувства от чувственных вещей.

Четвертое. Приступающему к телу и крови Христову, к воспоминании Его, за нас умершего и воскресшего, надлежит не только чисту быть от всякой скверной плоти и духа, да не в суть себе ест и пьет, но и действенно показывать, что им исполнена воля за нас, умершего и воскресшего в том, что он не только чист от греха, но и умер греху, и миру, и себе, а живет только единому Богу. Пятое. Из порочных помыслов иные никогда не входят в душу нашу, если мы крепким ограждением оградим себя. Иные рождаются внутри, когда разленимся и растут, но как только сознаются, скоро глохнут и исчезают. Иные рождаются, растут, входят в худые дела, и все здравие души нашей расстраивают, когда мы бываем в большом разленении и вознерадении. Блаженно никогда не принимать худых помыслов. Второе после него то, чтобы, когда войдут помыслы, изгонять и не попускать им доли замедлять в нас, чтобы они не осквернили пажите души нашей и не сделали ее непотребную.

Но если и до этого прострем свое неродение, есть по человеколюбию Божию, да не отчаивается неродивый, и в таком случае утешение, и есть много врачевств, благостыню, уныю, неизреченную, уготовано против таких ран. 6. Прошу же тебя, пока ты в теле, не давай воле своему сердцу. Ибо как земледелец не может верить никакому плоду, появляющемуся на его поле, ибо не знает, что с ним случится, прежде чем запрет его в житнице своей, так и человек не может давать волю своему сердцу, пока есть дыхание в ноздрях его, потому что не знает, какая страсть встретит его от этого и управится ли он с Тимпачи не должен допускать всего монах до последнего своего издыхания, но надлежит ему всегда взывать к Богу о милости и бороться, если желает получить Царствие Небесное. 7. Лукавый, зная на верное, что непарительно молящийся Богу очень многое может сделать, спешит всякими способами и благословными, и неблагословными развлечь его ум. Но мы, зная это, вооружимся всячески против врага нашего, и когда стоим на молитве, и колено преклоняем, никакому отнюдь помыслу не дадим войти в сердце наше, ни белому, ни черному, ни десному, ни шуему, ни писаному, ни неписаному, кроме умаливания и с неба сходящего в ум просвещение и облистание. Восьмое.

Великий подвиг и много времени требуется прибыть в молитвах, чтобы обрести невозмутимое устроение ума. Сие второе – некое внутрисердечное небо, где обитает Христос, как говорит апостол. Или, не знаете себе, яко Иисус Христос в вас есть Если же кто желает увидеть всем состояние ум свой, доблюдет себя от всех помышлений, и тогда ум его узрит себя сапфиру небесному подобным. Ум не узрит место Божие в себе, если не станет выше всех помышлений о вещах, но он не станет выше их, если не совлечет со страстей, связующих его с чувственными вещами через Страсти изгонит он добродетелями, голый же, бесстрастный о вещах помыслы, духовным созерцанием. А это воспримет, когда появится его свет.