О рискованных путях монашеской жизни

Вопрос, который не перед всеми монахами стоит, но перед очень многими, о разных рискованных путях монашеской жизни. То есть, считается, что есть какой-то традиционный путь монашеской жизни, когда ты поступил в монастырь или что-то похожее, слушаешься старших, и так вот понемногу спасаешься или не спасаешься. Во всяком случае, традиционные вопросы у тебя нет. И вот в наше время увеличилось количество людей, хотя оно и так было большим даже в 19 веке, которые так По разным причинам не могут. И надо что-то уже изобретать не совсем обычное. И вот здесь есть свои особенности и сложности. И самое главное вот что, что люди начинают Выдумывать что-то своё. Но самое, конечно, плохое, но, к сожалению, в наше время ещё более распространённое, чем в XIX веке, хотя это было и в XIX веке, это выдумывать вообще какое-то своё вот такое новое, вновь открывшееся понимание монашества.

Очень часто это ещё связано с каким-то новым пониманием христианской любви, которая прямо так открывается. Дальше, конечно, она ведёт неизбежно или почти неизбежно к блудным сожительствам. Причём, помимо каких-нибудь там малоучившихся отроков, попавших в монашество 25 лет в наше время, Это, к сожалению, имеет более глубокие идеологические корни. Я назову всё-таки имя архимандрита бывшего Фёдора Бухарева, который женился, стал писать что-то про христианство такое. Наша интеллигенция в некоторой своей части его обожает. Но это, конечно, всё абсолютное лжеучительство, если вот оценивать с точки зрения аскетической, и просто какое-то разнузданное безобразие. Это очень грубое заблуждение. Поэтому можно о них даже дальше не говорить.

А вот есть более тонкие. Когда человек эти грубые-то понимает, что это так вот не надо, но он начинает просто своим здравым смыслом делать коррективы к тому, что традиционно ему внушали. Но здравый смысл он, конечно, от каких-то сумасшедших, от всякой вот такой нездравости, он действительно может уберегать. Но беда в том, что он ничего абсолютно не даёт позитивного, тем более в монашестве. Он помогает не делать каких-то глупостей, при том, что на самом деле для монашества нужно делать глупости тоже. и нужно делать какие-то абсурдные вещи по временам, он мешает так делать, то есть он просто еще и тормозит. Но самое главное, что он не может дать никакой положительной программы, потому что что здравому смыслу может быть известно о совершенно неотмирном деле, каково является вообще спасение души, и в частности монашества. Он ничего об этом просто не может знать, поэтому не надо выковыривать из здравого смысла, пытаться это сделать, то, чего там точно нет.

Ну, конечно, если у тебя нет ничего лучше, то хотя бы здравым смыслом от такой всякой нехорошей сумасшедшеньки заслоняйся, но в целом это не позволит тебе выработать никакого монашества, это фактически приведет тебя к протестантизму, потому что ты выберешь какой-то такой протестантский путь жизни, может быть он будет и внешне выглядеть как монашеский, но по сути-то ты в общем-то зря делаешь, потому что это не не то монашество, ради которого оно и называется монашеством. А вот что должно быть? Нужно всегда читать наших святых отцов-монахов, которые говорят о монашеской жизни. Причем, конечно, хоть и не может быть такого, что труды всех будут восприниматься одинаково хорошо. Конечно, кто-то тебе ближе, кто-то дальше. Но вот что должно быть, что даже те, кто дальше, те, кто описывает какую-то жизнь в неприемлемых для тебя личных условиях, ну там невыносимую, не знаю, там может быть какая-то аскетика такая уже непереносимая для тебя или еще что-то совершенно другое, это пожалуйста. И такой практической пользы от этого чтения в плане того, чтобы вот как поступить в такой-то ситуации, ты извлечь не можешь, потому что у тебя нет таких ситуаций. Но это чтение все равно должно быть интересным и вызывающим у тебя внутренний резонанс, потому что это в меняющихся конкретных условиях, но неизменное и важное монашество.

То есть, если у тебя есть резонанс вот с этой монашеской литературой со всей средневековой, далекая от тебя, но она не вся далекая, что-то должно быть и близкое по внешней жизни. Ну, неважно, далекая или близкая, но она вся твоя и родная. Вот тогда да, тогда ты действительно идешь к монашеству. А то ведь бывает такое, что человек, в общем-то, как-то склонен к христианству и старается жить христианской жизнью, но это всё-ли ему далеко. И при этом он не вступает в брак, не живет в семье, потому что по каким-то причинам он не может или не хочет этого делать. Хотеть этого совершенно не обязан никто. Но это просто не делает монахом, потому что если ты чего-то не хочешь, это не значит, что ты хочешь монашество. Монашество — это именно то, чего ты хочешь.

Это позитивно. Поэтому просто надо тогда думать не о монашестве, а о том, как прожить в соответствии со своими убеждениями, поболее по-крестьянской. Может быть, потом тогда еще Господь и монашество тебе откроет. Но вообще монахом может становиться только тот, кто, это я скажу достаточно категорически, имея в виду, конечно, наше православное монашество, а не какое-нибудь еще, только тот, кто читает самых разных авторов, там, Игнатия Брянчанинова, Авдорафея, Максима Исповедника, аскетические его сочинения именно, вроде «Сотница любви» или даже каких-нибудь еретиков, но из наших, вот как, скажем, Евагрия Понтийская, вы понимаете, что это все свое родное, о своем. И вот у меня то же самое. Да, я, может, живу совершенно в других условиях, но у меня те же цели, что у них, и даже их ошибки, как в случае, скажем, Евагрии, там ошибки серьезные, мне тоже очень важны, чтобы мне их не повторить, потому что это ошибки, которым склонен я. Раз мне вот это родное, значит и ошибки вот эти мне тоже родные. Значит, мне тоже полезно именно их знать поближе, чтобы не повторить.

А в то же время вот то, что мне говорит здравый смысл, что вот это хорошо, это плохо, мне это вообще неинтересно. Вот если ты действительно вчитался и сжился с литературой монашеской, то о здравом смысле можно забыть. И нужно забыть. Потому что все, что в нем есть полезного, будет в этой же литературе. Все, чего не будет, то не полезное. И вот поэтому, если ты хочешь стать монахом, то ты уже научился или даже не научился, а просто сразу стал вот таким образом читать литературу, как я сейчас скажу эту монашескую. Литературу можно читать тремя способами, вообще любую литературу. Первый способ – это ты что-то читаешь и воспринимаешь это как чужое.

но это будет тоже быть вполне полезно. Ты, например, читаешь инструкцию к холодильнику. Там много ценных вещей можешь почерпнуть. Тебе, конечно, этот холодильник нужен. Но это текст не родной. Он ни на что, правда, и не претендует. А какие-то тексты претендуют на то, чтобы быть родными, но их тоже надо читать, как инструкцию к холодильнику, чтобы просто препарировать его умом и что-то из него извлечь. Другие тексты…

Это уже специальные умения, не все так умеют. Читают, как если бы они были твоими родными, чтобы понять, что они хотят сказать тем, кому они родные, или стремятся навязаться в родство, но чтобы их не принимать. Это вот, так сказать, контейнированное такое чтение. которые для того, чтобы их понятие оценить, это специальная такая вещь, о которой сейчас нет времени рассказывать, не будем. А вот когда родное, это просто ты пропускаешь через тебя, это тебе говорит твой внутренний голос, то есть эти тексты становятся твоим внутренним голосом, это именно потому, что они резонируют с чем-то, что у тебя внутри уже было. И вот ты даже чувствуешь, что они тебе говорят то, что ты хотел бы сам понять, и идёшь к этому пониманию, но сам бы ты не дошёл. А вот они тебе это доказывают. Ведь если бы ты обладал соответствующим опытом и умом, ты бы тоже это сказал.

Вот такие для нас тексты должны быть всей этой монашеской аскетической литературой. Прежде всего, то, что писали наши отцы монахи-подвижники, во вторую очередь то, что писали люди с озвучной культурой, но, может быть, другие, то есть какие-нибудь иудейские аскетические произведения более древние. Как, например, особенно хороший пример это филон Александрийский о жизни созерцательный. Это вообще, наверное, надо тоже читать для представления о том, как мы живем. Какие-то, может быть, хорошие аспекты в какой-то немонашеской литературе. Даже и не православные. Это то, о чем монаху, конечно, к этому стремиться не нужно, но по молодости лет, когда там всякое воспитание, то это бывает полезно, или по работе может быть полезно. Но я сейчас тоже не буду в эти материи уходить.

То есть для нас камертоном являются разнообразные монашеские сочинения. Именно мы за этим разнообразием видим некое однообразие. То есть то главное, что есть всегда, и в меняющихся условиях всегда находит себе дорогу. Может быть, у нас какие условия, которые не совпадают, но в чём-то они точно не совпадают ни с одной из книг. Но неважно, если мы вот этот самый инвариант, то что есть всегда, поймаем и ощутим, то вот с этим мы и проживем как монахи. Если у нас нет такого созвучия, может быть нам надо быть православными, такая вера у нас может быть и есть, но монахами точно становиться не надо, даже если мы не собираемся жениться.