О ненависти к ближнему. Беседы на Четыре сотницы о любви Максима Исповедника (2020.03.21)

Имя Отца и Сына, Святаго Духа. Мы продолжаем сегодня говорить о Святом Максиме Исповеднике, о его главах любви. И сейчас у нас очередной фрагмент, состоящий из небольшого числа глав, которые будут также посвящены любви к Брижнему. И даже той теме, которая у нас уже была в связи с любовью к Брижнему, а именно, чтобы не иметь к нему ненависти. Потому что любовь, конечно, это хорошо, но более насочная и первая задача — это не иметь к нему ненависти. И в общих словах об этом уже было сказано. А сейчас об этом будет говориться изнутри. Как это важно для внутреннего устроения души, чтобы не было ненависти, как за этим следить.

Потому что если мы и любим Брижнего, и если мы стараемся оградиться от того, чтобы его не любить, то это все мы делаем ради Бога и ради чистоты души у него собственной. Вот это должна быть главная цель. Это нас отличает, как христиан. И поэтому с этой стороны надо смотреть на то, как может появляться и предотвращаться ненависть. И вот говорит он так, Максим Исповедник. «Сдержавший в себе любовь божественную, подобно божественному Иеремии, не удруждается, последуя Господу, Богу своему, но мужественно переносит всякий труд, оскорбление и поношение, не мысля зла совершенно, ни против кого». То есть здесь надо подражать Иеремии и, конечно же, и другим пророкам, которые совершенно спокойно относятся к тому, что против них совершается различное зло, но не надо из-за этого иметь зла, чтобы стать злом за зло против кого бы то ни было. Следующее.

«Когда ты оскорблен кем-нибудь или в чем уничижен, тогда внимай от помыслов». То есть, Борис, берегись помыслов. «Гнева, дабы они по причине этой скорби, то есть этого оскорбления, отлучив себя от любви, не приселили в область ненависти». То есть бывает такое, когда нас что-то печалит, потому что нас кто-то оскорбил, причинил нам скорбь, то в этой ситуации надо особенно бояться того, чтобы не возник у нас какой-то помысл ненависти и злой помысл в ответ. Почему этого надо так бояться? Потому что, если это произойдет, то мы из области любви попадаем в область ненависти, где нет Бога. И мало нам того, что мы потерпели неприятности от этого человека, она все равно была меньше, чем то, что отпадает нам от Бога. Зачем нам нужно отпадать от Бога из-за того, чтобы увеличивать тем самым тот ущерб, который мы уже понесли?

Следующее. «Когда ты сильно утрудишься, или просто, можно сказать, когда тебе тяжко, от укоризна или бесчестия, то есть, когда будет настолько сильный укоризн или бесчестие, что тебе от этого станет тяжело, то знай, что ты великую получила от того пользу, ибо через уничижение промыслительно изнана из тебя тщеславие». То есть, уничижение может быть и не тогда, когда ты тщеславишься. Конечно, самое простое и самое для нас удобное – это когда мы начали тщеславиться, и тут же нам сразу и уничижение. Тогда нам легко сообразить, в чем мы виноваты. Конечно, преусловие, что мы вообще захотим об этом думать. Но очень часто бывает и так, что мы вообще ничего не делаем, или в данный конкретный момент мы не тщеславимся, и тут бывает какое-то уничижение. Это надо понимать, прежде всего, как промыслительно относящееся к нашему тщеславию, которое мы проявляем в другой момент.

То есть, необязательно такая синхронность. Но если вообще нам свойственно тщеславие, то, чтобы нас смирять, должно быть уничижение. Уничижение – это такая унизительная для нас ситуация. И вообще, когда мы хотим видеть свои прегрешения, хотим смиренно на себя смотреть, вот это для этого, а у нас не получается, то как нам Господь помогает? Тем, что дает нам различное уничижение. Дальше. Как воспоминания об огне не согревает тело, так вера без любви не производит в душе света видения, то есть знания, познания. То есть, как воспоминания об огне не согревает тело, то же самое верой без любви.

То есть, вера без любви возможна, когда мы просто знаем, вроде бы, что Бог есть, и в догматах у нас, может быть, тоже нет никаких сомнений, и догматы эти у нас правильные, но сама по себе, если это не по делам любви, то без страсти, скажем на этом нашем языке, не подтверждается, ничего хорошего не будет из этого. Как свет солнца влечет в себя здравое око, так познание Бога, естественно, восхищает в себе через любовь чистый ум. То есть, когда ум очищается, когда он чистый, то тогда познание Бога, естественно, его припрекает. То есть, он сам по себе к нему плечется, не надо для этого ничего делать. То есть, нам не надо как-то пробиваться локтями или еще как-нибудь к Богу, а надо просто иметь чистоту ума, и тогда он, естественно, сам вознесется к Богу. И дальше. Чистый ум есть, отделившийся от неведения и просвещаемый Божественным светом. То есть, если от неведения отделиться, то тогда ум будет чистым, тогда он будет просвещаться Божественным светом.

Я сейчас немножко изменил логику этого предложения, это логически разное, но это тоже верно, и так, и так верно. То есть, определение чистого ума, которое здесь дается, это ум, который очищен от неведения и просвещается Божественным светом, а то, что я перефразировал, что если ум очистить, то он будет просвещаться Божественным светом. И другое определение. Чиста душа, освободившаяся от страстей и непрестанно возвеселяемая Божественной любовью. Противоположные вещи Божественная любовь, о которой мы тут говорим, и страсти. И чистая душа, та, которая возвеселяется не страстями, а именно самой Божественной любовью. И следующее. Страсть есть достойное порицание противоестественное движение души.

То есть, страсть может иметь разные смыслы, в святотическом языке это слово, и главных смыслов два. Первый смысл, что все, что мы терпеваем, даже не обязательно плохое, но все невольное, это страсть. А здесь другой смысл. Именно в каком смысле страсти бывает греховная? Это достойное порицание противоестественное движение души. То есть, оно против естества, потому что по естеству мы должны не грешить, и у нас не может быть греховных движений. А почему оно достойное порицания? Потому что оно добровольное.

Потому что если что-то невольное происходит, и человеческая воля не участвует, здесь не может быть ни похвалы, ни порицания. Здесь она может быть похвала или порицания, но точнее, только порицания. Следующее. Без страсти есть мирное состояние души, в котором она становится неудобно подвижной на зло. То есть, естественно, что страсть это противоестественное, а без страсти это мирное и естественное состояние, в котором она неудобно подвижна на зло. Что это означает? Не то, что она при естественном состоянии не способна вообще совершать зло, она все-таки подвижна на зло. Ну, неудобно подвижна — это значит, что все-таки с трудом.

А в страстном состоянии она просто удобно подвижна. Следующее. Кто тщанием своим стяжал плоды любви, тот, не отлагаясь от нее, хотя бы претерпевал тысячи зол. Всем доудостоверит себя ученик Христос Стефан, и подобно ему и сам Христос за убийц своих молившийся отцу и просивший им у него прощения, как по неведению творящим долг. Здесь можно не комментировать. И последнее. Если свойства любви есть долготерпеть и милосердовать, как по апостолу Павлу, то очевидно, что гневоборствующий, т.е. гневающийся и лукавнующий, или по-другому можно перевести злобствующий, становится чужд любви.

Но чужд ли любви? Чужд Бога. По велику Бог есть любовь. Та любовь, которая не есть Бог, это не та, о которой мы говорим. А та, которая нас единственно интересует, это та, что Бог есть любовь, и поэтому чужд такой любви, чужд Бога. И поэтому общий вывод из всех этих глав может быть такой, что нам нужно очень бояться помыслов ненависти к Ближнему и всякого зложелательства к Ближнему, особенно в тех ситуациях, когда от Ближнего мы получаем какой-то большой скорбь, который тяжело терпеть, и который поэтому провоцирует нас на злые помыслы, потому что это нас оттечет от Бога. Потому что так мы сделаем себе гораздо хуже, чем уже есть. А если же мы все претерпим, то тогда, наоборот, постепенно мы приблизимся к бесстрастию и следовательно к познанию Бога.

И тогда получится, что то зло, которое мы претерпели от Ближних, если мы действительно претерпели благодушно и с надеждой на Бога, будет действительно для нас полезным. Но, повторю, все самое главное — это наши отношения с Богом. Для того, чтобы они были правильные, мы тем или иным способом устраиваем наши отношения с Ближним. И никак не в обратной последовательности. Аминь.