О мягкости Бога (2021.09.19)

Еще раз поздравляю всех с праздниками сегодняшними, с воскресным днем и чудом Архангела Михаила. Напоминаю, что на следующей неделе у нас праздник Рождества Божией Матери, который приходится на вторник. И в этот день мы служим нашим обычным карантинным чином для великих праздников. То есть, в начале девятого открывается храм, почти сразу после восьми, для прихожан. И это уже будет конец утреннего. И все будет несколько быстрее, чем в воскресенье. Поэтому просьба не опаздывать и приходить пораньше. Желательно, чтобы не позднее восьми двадцати, восьми тридцати.

И у нас больше, кажется, ничего особенного там нет на следующей неделе. Хорошо. Относительно эпидемии можно сказать, что она усиливается. И до конца сентября совершенно точно будет усиливаться. И вот уже реанимация у нас в Петербурге забита. А в больнице еще пока не совсем. Поэтому просьба уберечься, в понимательное относиться. Скорую лучше вызывать утром, чем вечером, говорят знающие люди.

И вообще лучше так, особенно в плохом состоянии дома, не задерживаться. А также напоминаю еще раз, что при каком-то любом признаке недомогания просьба не приходить. И вот я знаю, что кое-кто разумный сегодня и не пришел по причине каких-то признаков недомогания. То есть даже если просто голова болит. Потому что признак может быть совершенно любой. Надо держаться жестче. Также я должен предупредить, что в какой-то момент неожиданный, может быть для меня самого, придется принять решение о четвертом локдауне. Чтобы на четвертый раз закрыться.

Но пока к этому так близко не подходит. Но мы знаем, что ситуация может просто стремительно измениться прямо за несколько дней. Но даст Бог этого не будет, тогда мы и так будем служить со всякими предосторожностями. Как и сейчас. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Сегодня мы слушали в евангельском чтении притчу о злых виноградарях, как ее часто называют. Когда некий господин разбил виноградник, поставил башню. В языке того времени, в еврейском это означало, что он построил храм.

Храм нередко назывался башней. Это, конечно, идет от павилонских церкуратов. Но здесь это имеет довольно-таки прямой смысл, что действительно разбит город с храмом. И дал его делателям, чтобы они там виноград господин обрабатывали. Но получилось так, как все помнят. То есть очень нехорошо. И чем эта притча заканчивается? Заканчивается риторическим вопросом.

Правда, на него все равно следует ответ. Что господин сделает с теми делателями? Злых зле погубит. То есть это одна из притч о суде. Точнее говоря, не просто о суде, потому что на суде кто-то может быть оправдан, а именно о тех, кто на суде осужден. И вот за что же осуждены эти винограды? За то, что они убили сначала пророков, потом сына. С точки зрения такой житейской логики притчи, эти пророки были, и сын, это были послы.

Послов убивать никогда нельзя. И, конечно, послы, они всегда посылаются беззащитными, и физически те, к кому они посылаются, всегда могут их убить. Но если они это делают, то они поступают крайне плохо. То есть против не только тех людей, с которыми они враждуют, которые к ним посылали послов, но против самих законов войны, и тогда уже к ним отношение самое беспощадное бывает. И вот что-то происходит в нашей жизни, с чему Господь уподобляет именно такую ситуацию. Еще можно задуматься вот о чем. Какие безумные были эти виноградари. Разве они не понимали, что послов-то, конечно, они могут убить, даже и сына могут убить, но пока отец остается, то отец сильный, и, конечно, он всегда может их совсем уничтожить и злепогубить.

Почему они сами этого не понимали? Почему они говорили, что если они убьют сына, то все у них в кармане, тогда они вообще все получат сами, лишив наследника, отца. Конечно, это поведение нелогичное и совершенно глупое, но если вспомнить, что притча эта рассказывает не о каких-то делоселях винограда, а рассказывает о нашем отношении к Богу, то тогда все становится узнаваемо. Это глупое рассуждение в точности соответствует тому, как мы сами любим рассуждать в отношении к Богу, что мы забываем, что, выражаясь ветхозаветным языком, который из христианства никуда не исчез, конечно же, он поэтому и христианский, что Богу можно прогнивать, и что ничего хорошего из этого не выйдет. Вот так это и бывает. И особенность Бога бывает такая, что Он сначала действует очень мягко. И если к этому отнестись так вот, как к винограду, и как вообще люди часто относятся, когда к ним проявляют мягкость, то это кажется слабостью, что они судят по себе, эти люди. Хотя, конечно, на самом деле есть люди, которые другие, которые сами ведут себя иначе, они воспринимают мягкость как слабость.

То есть, они сами мягкости никогда не проявляют, и всегда, когда могут, стараются задавить. Поэтому, если с ними проявляют ту-то мягкость, это воспринимается как слабость. И они не только не воспринимают мягкие увещевания, но, наоборот, от этого начинают еще больше наглеться, прямо так скажем, и идут на какие-то преступления, еще большее, на которые раньше, может быть, и не решались. Вот об этом эта притча. То есть, конечно, ничего умного сказать про поведение к винограду не нельзя, но зато это как раз и показывает нам наше собственное нередкое поведение в отношении к Богу. Но вот дальше, поскольку Бог действует мягко не потому, что Он слабый, а потому, что Он хочет от нас добровольного ответа, который бывает именно на какое-то мягкое увещевание, то потом Он действует сразу сильно. И потом люди бывают… Сильно – это, впрочем, тоже мягко, потому что одно дело, чего мы заслуживаем, другое дело – то, что получаем.

Но то, что получаем, может быть, все равно для нас весьма и весьма тяжело. И мы удивляемся, что как это вдруг никакого перехода не было. Перехода, может быть, и не было, но было сначала что-то мягкое. Вот не так, что сначала мягко, а потом тяжелее, тяжелее, тяжелее. А бывает очень часто так, что сначала мягко Господь как-то пытается нас разумить, а потом сразу довольно-таки тяжело. То есть вот… Потом, правда, может быть, и еще тяжелее, еще тяжелее, если мы все не разумляемся. И при этом Господь долго терпит и не отнимает от нас нашу жизнь в надежде нашего исправления.

Но, конечно… Да, потом бывает, конечно, и такое, что Господь отнимает от нас нашу жизнь, потому что предел жизни человеческой ограничивается пользой для души этого человека, прежде всего. Во вторую очередь, пользой для тех, кто живет рядом с этим человеком. Вот апостол Павел говорит, что он бы хотел разрешиться, но оставаться в оплоте полезнее для вас, пишет христианам. Вот поэтому, конечно, если человек никак не исправляется, и уже видно, что ничего… Видно кому? Богу только это может быть видно, что он уже не сделает ничего хорошего для своей жизни, то тогда жизнь его может и пересекаться. И тогда смерть бывает наказанием, потому что все, кончилось благотерпение Божие.

Конечно, бывает и другая ситуация, и не только с праведниками, которые умирают со Христом, мучениками. Это противоположная крайность, к которой мы как раз и должны стремиться. А бывает и посередине довольно много разных вариантов. В частности, люди многие умирают, когда они исправили свою жизнь, выправились, начали жить уже хорошо, а раньше жили плохо, с точки зрения именно христианской. Но чтобы дальше они не испортились, и чтобы не было дальше им повода поддаться искушениям, бывает, что Господь их забирает. Это не мое толкование, а оно содержится в книге притч, и причем это премия, которая обычно считается у нас на память разных праведников. Так что по-разному бывает, и вот из этой притчи надо запомнить, что Господь действует мягко и обращается к нам мягко не потому, что Он слаб, и не потому, что Он во что бы, даже если Он силен, что Он никогда по отношению к нам не применит какого-нибудь жесткого средства, какого-нибудь сурового. Это все может случиться, причем сразу же за мягкостью.

Поэтому надо реагировать мягко, надо реагировать на вот эти мягкие обращения к Богу. То есть не надо с Ним спорить и вступать в разные конфликты. Тем более не надо наглеться, не надо совершенно пренебрегать теми указаниями, которые Господь нам посылает для исправления нашей жизни. Вот об этом примерно притча сегодняшняя. Аминь. Послушаем благодарственно.