О ближних (2020.11.29)

Поздравляю всех с праздником, с воскресным днём, с памятью Евангелиста Матфея. Все праздники евангелистов особенно праздничные, и надеюсь, что большинство наших прихожан сегодня причастились. Так что и с принятием Святых Христовых Таин. На следующей неделе у нас великий праздник, он на 10-й в пятницу, введение Богородицы во храм, когда всем крайне желательно послужить. Кроме того, еще раньше, 2 декабря, в среду, праздник Врлама и Асафы, царевича индийского, и тоже можно послужить и причаститься к тем, кто такую возможность будет иметь. По крайней мере, кто не будет даже иметь, все равно стоит особо помянуть. Мы помним повести Врлами и Асафе, которые повествуют об этих святых. Исторически там было как-то все иначе, но и исторических святых поминаем, и то особо полезное, что многие поколения христиан, включая нас, получают от этой повести.

Что касается прошедших событий, то, как все уже знают, у нас 25 ноября, в среду, скончалась, можно сказать, наконец скончалась, к этому дело шло, наша Нина в Нижнем Новгороде, и вот уже позавчера ее похоронили. А сейчас мы готовимся совершить ее заочное отпевание. Для многих из нас она стала таким большим утверждением веры, и ее жизнь, которая была на глазах последние годы, и сама ее судьба, насколько она стала известна. Некоторые наши прихожане ездили вместе с ней, бывали у нее в Нижнем Новгороде, и вместе с ней ездили к этим матушкам катакомбам непокойным, у которых был монастырь в Поволжье. И вот одной из них, Ксении, она была внучатой племянницей, кажется, это так называется, она была дочкой ее племянницы. Сами катакомбники, конечно, в основе своей были монашеским движением. Некоторые из них, относительно, кстати, небольшое число были пострижены монахини, как эти матушки, другие не были, и некому было постригать. И вот они жили такой монашеской жизнью и составляли скелет катакомбной церкви.

Но около них было довольно много всяких родственников, которые тоже жили мирянами и тоже на них ориентировались. Какие-то не ориентировались и жили как попало, а какие-то тоже были членами катакомбной церкви и тоже были не чужды исповедничества или даже тоже потом его показывали. В каком-то смысле вот Нина как раз была из тех, кто не просто так жил православно, рядом с ними, но и показал, по крайней мере, в последние годы своей жизни вот такое исповедничество, что она, конечно, совершенно безропотно терпела свои болезни, которые ее вот так прямо годами сводили в могилу и могли бы свести в любой момент, но свелила их конкретно в этот имеемый молитвенник на небесах, и вот надо о ней поминать. Она была, нельзя сказать, что у нее была какая-то отдельная община, такая полуобщина, полунеобщина. И была еще часовня в Поволжье, которую пришлось потом, после разных событий и смертей, пришлось ее ликвидировать. И вот иконы, которых поколениями молились катакомбные христиане, не только матушки в этом монастыре, они были розваны православным христианам, и одна из них попала в наш приход, и вот сейчас лежит на аналоге, надеюсь в конце показать. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Сегодня мы слышали в Евангелии рассказ о том, кто такой Ближний, известная всем нам памятная притча Христова о том, как некий человек шел из Иерусалима в Иерихон.

И хоть и святые отцы так толпуют, это, наверное, относительно более позднее, хотя начинается регена, но, очевидно, это и во времена Христа именно это и значило, что Иерусалим изображает собой Царство Небесное, а Иерихон — этот грешный мир, в который человек сходит, а, конечно, здесь еще есть и указания на Сына Божия, но прежде всего вообще, что происходит с человеком в этом самом грешном мире, когда он в него выходит из Иерусалима, вот об этом говорит притча. Вот здесь надо найти Ближнего, потому что человек, который спросил, задал вопрос, он задал вопрос, хотя оправдился сам, потому что якобы он не понимает, что такое Ближний, которого нужно возлюбить. Конечно, может быть и трудно так ответить на этот вопрос, но интуитивно он, ответ достаточно был понятен, в том числе тому, кто задавал вопрос. И вот, объясняя это, Господь запривел эту свою притчу. И оказалось, что Ближний — это самарянин, а вовсе не священник и не левит, хотя священники и левит были правильны о вероисповедании, а самарянин был в точном, можно точно сказать, что он был еретик, то есть он был несколько искаженного вероисповедания, но мы помним, что для самых первых христиан и для самого Господа Иисуса Христа самаряне ни в коем случае не объединялись с язычниками, а они были во многом даже лучше тех священников и левитов, которые были в Иерусалиме. Поэтому, хоть я и сказал, что они были вроде как по условиям притчи правильного вероисповедания, а в реальности оно могло быть и не совсем правильным. И к самаритянам, хотя различие веры не просто было, но даже подчеркивалось, но к ним было и уважение, с ними была близость, и недаром первые христиане в большой степени состояли из самаритян, например, Архитектон Стефан по некоторым признакам тоже был из них. И вот получается, что мы живем в этом мире, конечно, там вообще всякие разбойники вокруг, но вот из тех, о ком можно говорить, что они наши ближние, потому что про разбойников вопрос не заходит, что они нам, конечно, ближние по какому-то такому другому смыслу слова, но ведут они себя не как ближние.

А вот те кто вроде бы ведет себя как ближние это кто? Это прежде всего наши единоверцы, казалось бы, так должно быть. Но на самом деле это не так в нашем мире, это хорошо, если это так, так бывает, но бывает и иначе. И с одной стороны плохо, что те то вроде бы единоверцы и ближние ведут себя иначе, а с другой стороны хорошо, потому что те кто вроде бы и не ближние, не единоверцы ведут себя как ближние. Суд Божий, конечно, всегда это знает и промысел Божий видит, а вот мы не знаем. Поэтому с одной стороны мы ожидаем, что Бог силен творить милости через кого угодно, с другой стороны мы не ожидаем, что те кто должны что-то делать, они именно так и сделают. Это дает просто некоторую вероятность и еще вопрос какую именно, что они так и сделают. Но прища была рассказана не столько для этого, сколько для того, чтобы человек сам вел себя так и подобает себя вести ближнему.

И вот здесь надо смотреть, можно еще и так наверное повернуть, что надо смотреть не на то, насколько мы близки по вере к тем, кому надо помочь, а оказывать эту помощь всегда. То есть не рассчитывать ни на благодарность, ни на то, чтобы эти люди нам более симпатичны и близки по нашей жизни, а просто исходить из того, что у них больше потребностей. Это тоже не совсем очевидно, потому что хочется помогать тем, кто нам близок, приятен и понятен, но нужно как-то делать иначе. Но самое главное, что можно понять в этой прище, это понять ее как-то в целом, потому что если именно понимать в целом, то тогда какие-то частности ты сам в какой-то очередной для себя ситуации выведешь. А в целом надо понимать, что оказавшись в этом мире, мы вне Царства Небесного, мы вышли из Иерусалима, где была у нас вся защита, мы попали в Иерихонство, за царство, которое князь мира всего правит. Поэтому ничего удивительного, что с нами могут происходить всякие очень неприятные вещи, но вот этот мир, лежащий возле, он и не без добрых людей. И не надо смотреть, что если он лежит возле, то там ничего кроме зла нет, это не так, в нем есть и добро. И надо, чтобы через нас самих было все-таки побольше этого добра и поменьше зла.

Вот такое просто ощущение от мира, которое передает эта прища, оно и позволяет как-то сориентироваться в разных ситуациях конкретных, которые у нас могут возникать. Аминь. Послушаем благодарственные молитвы, но еще я перед этим все же покажу, какая у нас теперь икона появилась из катакомбной часовни. Когда там кончились богослужения, все иконы, включая эту икону, совершенно потемнели. Вот потом ее почистили, чудесно она обновляться не стала, она чудесно потемнела, но обновляться она чудесно не стала. Ее почистили и вот теперь принесли в наш храм. Вот так она выглядит издали. А вообще, это икона XIX века, оклад воскресения Христова.

Что? Да, это так называемые праздники, да, двенадцать праздников. Воскресение Христова в середине и остальные праздники реликия двунадесятые по краям.