О благах, следующих из божественной любви. Слово 16. 14–16 ⧸⧸ Прп. Каллист Ангеликуд

Преподобный калист Ангеликут. Слово шестнадцатое. О духовной брани и о согласном с ней священном безмолвии. Глава четырнадцатая. О благах, следующих из божественной любви. Когда присутствует в душе любовь, не только исчезает и обращается в бегство весь рой страстей, но и процветает, как сказано, любовь к ближнему. Боголюбезное смиренно мудрее, умиротворение, добросердечие и великодушие, особенно же вера, надежда, радость, а вкратце сказать, вручаются душе плоды Духа. И все три части ее от преизбытка даров должным образом исцеляются.

Оставляет она гнев и успокаивается от привнесения добродушия и любовной радости, а вожделение переходит в жажду и стремление к прекраснейшему блеску, ослепительного осияния божественных красот, созерцания того, кто первый поистине желанен, кто неизмеримо превосходит все благое и желанное, поскольку от него, через него и в нем все благое, прекрасное и желанное. Рассуждающее же начало, благодаря любовному единению что и является по преимуществу мудростью, неустойчивая и несмышленная в созерцании Бога, в любовном восхождении и соединении, умудряя ум, исцеляется тем самым в рассудке. Благодаря этому ум чудесным образом совершает для себя некий божественный круг, ибо всеблаженная любовь, просеивающая из созерцания усиливает созерцание Бога и таким образом также расширяет его, сама как бы порождаемая созерцанием и его, в свою очередь, порождающим. Ибо пригваждая ум вместе с видением к Богу, приуготовляет его как к видению откровений многих несказанных созерцаний и таинств, так и к обоживанию, посредством чего со своей стороны Еще большей становится любовь, все время порождая и порождаясь у Бога, беспредельного и вечного, и таким образом установив причастного Ей в достоинстве ангелов. раз именно они постоянно созерцают лик Отца нашего Небесного, как сказал Господь, из чего следует для облистываемых Божественными лучами разумная необходимость духовно и прилично питаться любовью в неостановимом по своему порыву обращении к Богу и красоте Его великой, пресносиятельной и блаженной. Глава 15. пространное изложение о божественной любви с начала до конца. Не худшим, пожалуй, и ничуть не излишним покажется подробнее сказать о любви, ибо она царица всех добродетелей.

Посему, если кто укажет ее происхождение, тот сможет указать и чего достигает она, чтобы превзойти себя в совершенстве. Ибо не только приятным удовольствием для души является упоминание и рассказ о ней, любви, ну и, в чем я уверен, освящением. Ведь в том, кто, так сказать, несет ее в лоне своем, соединяется душевная простота со смиренно-мудрием. Пребывающая же в безмолвии вера рождает ее, а беспристрастие вскармливает и без труда увеличивает вечный поток слез. Открытость сердца утверждает ее и укрепляет духовным огнем. Совершенствует же ее единение, созерцание Бога и просвещение. Поэтому нетверд бывает человек и некоторым образом не достает ему чистого сердца, поистине малоспособного к колебанию, пока ум его не будет поглощен сколько-нибудь в простом и единящем созерцании Ибо так же, как естественно следует за плотским чувством порыв и стремление к чувственным предметам, разумеется, что не могло бы возникнуть желание к чему-либо, вовсе не виданному или не показанному и познанному так или иначе. Таким же образом, хотя любовь есть предмет духовный и по природе сообщница уму в умопостижении, однако даже несмотря на это, нелегко убедить человека в любви которую он узрел лишь каким-то душевным чувством, но еще не духовным.

Но даже если кажется, что достиг он любви, поистине весьма слаба и немощна его любовь, как будто лишь по слуху и издали, не видя, но лишь по простой чувственной страсти, свойственной чувственному, устремился он к ней. Ведь стремление его неясно и, так сказать, удобо рассеиваемо перед достижением чувственного. Ибо всякое вожделение чего-либо чувственного происходит через чувство, а не через что-то другое. И всякая любовь к умопостигаемому посредством созерцания и предводительства ума равна направлена на умопостигаемое. Если бы не стал ум преподобающим предводительстве проводником любви, то не только нелепый и темный, Но и вовсе никакое справедливо было бы назвать такую любовь, а скорее, что даже и призраком любви. А если все-таки любовью, то какой-то несовершенной и немощной. Ибо как новорожденный младенец, хотя и человек по природе не может, пожалуй, называться просто человеком по несовершенству своему, также и даже в гораздо большей степени состояние беспристрастности может привести в движение расположенность к любви и все то, о чем я только что сказал, но при этом нечто неустойчивое по природе заложено в душе, так что часто она из-за ничтожных причин переменяется, прежде чем достигнет посредством умного света созерцания в Боге и возможного с Ним единения. Тогда обретет ум в любви, я бы сказал, крепкие корни, и равна любовь могла бы достигнуть, насколько дано ей, совершенства, когда и созерцающий божественную красоту озарится божественными лучами или, насколько можно выразить словами, просияет, видя сущее на самом деле иначе, нежели прежде, и себя самого мыслит другим видением.

И обо всем сродственном и о всякой твари будет иметь он проясненное суждение, которого прежде не имел, до того, как узрел творца всякой твари в светлейших сияниях созерцаний. Глава шестнадцатая. Заключение. Каждый из богомудрых мужей Превосходно знает это всеобъемлющее, простое и безвидное, таинственное созерцание Бога и главу самой Любви, кормилицы ангелов и духовного утешения, явное знамение жительства Бога в нашей Душе, искоренительница всяческих страстей, насаждающей всяческие добродетели, охранительница и усовершительница всех человеческих благ и доброт. всяческое восхваление, которое бессильно, ибо Бог есть Любовь. Святые боговодимые мужи весьма хорошо познали, как сказано, созерцание ее, сотворив ее безупречным оком всех своих деяний, угодных Богу, и делали попечение о ней целью всех своих устремлений в безмолвии. Очевидно, что не без Духа, двигавшего их сердечно, и, сущностно, ясным духовным восприятием. Ибо до действия Духа совершенно ненадежно напрягать ум в созерцании, чтобы не учинил нам Сатана, стремясь ввести нас в заблуждение, вместо света мрак, а вместо спасения гибель.

Ибо всему свой срок, и добродетель, который не смотрит на сроки, многих погубил. Изобильный податель благ воздаст нам должное по своей благодати. Аминь.