Новомученики в меньшинстве (2021.02.07)

Поздравляю всех с нынешними праздниками, с воскресным днём прежде всего, с праздником новомучеников и исповедников российских, которые празднуются в это время вблизи убиения митрополита Владимира, собор поместный назначил этот праздник в 1918 году. Вообще есть два полезных постановления этого поместного собора и оба это назначение праздника, и второй праздник это всех святых земли российской просиявшей. Одно постановление, которое тоже еще есть, которое было принято собором, обернулось во вред и ничего хорошего принести не могло это восстановление патриаршества, а все остальное просто ушло в болтовню, которая никакого практического смысла не имела. И сегодня же 9 дней нашего митрополита Дамаскина, новопредставленного, так что кто еще не помянул, тоже желательно бы его помянуть. Также я напоминаю, что ноги у нас заболевают, в том числе новые заболевают, хотя кто-то из старых поправляется, и пока, несмотря на некоторые победные реляции нашего городского руководства, нет основания думать, что уменьшается эпидемия. И поэтому пока что в ближайшие недели у нас остается тот же самый график, который был, хотя еще позже может быть что-то и будет улучшаться за счет того, что будет много вакцинировано в городе, пока их еще все-таки относительно мало. Но через месяц, может быть, станет много. На следующей неделе из особо важных праздников у нас в пятницу три святителя, праздник таинственного происхождения, византийские рассказы о нем скорее умалчиваются, построены так, чтобы нам было не понять из-за чего он на самом деле возник.

Но как бы то ни было, хороший праздник возник, чтобы все три святителя были вместе, и поэтому, конечно, желательно отпраздновать, и кто может этот будний день отслужить, но по церковному он все-таки праздничный день, те, конечно, могут служить, это пятница, но тут будет разрешение рыбы ради такого дня. И потом еще вскоре праздник встречения Господни, это будет понедельник. Желательно, конечно, служить и в воскресенье, и в понедельник, но я понимаю, что не для всех это возможно из-за трудненького, но уж тут каждый смотри, как он может. В следующее воскресенье предпраздництво средственнее, и там тоже будут некоторые богослужебные особенности, связанные со средствением Господним. Вот, кажется, это всем объявление, да? На всякий случай проверяю. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Так совпало в этом году, что у нас память святого свидетеля Григория Богослова, в один день память новомучеников и исповедников российских, сразу всех, такой общий в честь них праздник.

Действительно, когда этот праздник устанавливался, то уже было, может быть, не так много, но и не так мало новомучеников и исповедников. Я напомню, что первым был еще летом, в июле, кажется, семнадцатого года, Александр Хатавицкий, священник, который пострадал в Царском Селе, и за полгода после этого еще там появилось несколько пострадавших от всяких революционных бандитов, но можно было ожидать, что их будет еще много больше, вот был установлен этот праздник. Хотя, конечно, никто не ожидал тех масштабов, которые на самом деле потом имели место хотя бы только в течение последующих двадцати лет, в довоенный период. Но мы знаем, что мученики и исповедники российские прибавлялись все годы советской власти, и вот все эти новомученики, а также и постсоветского времени, которые тоже, к сожалению, если так по-житейски говорить, появились, вот они все сегодня празднуются вместе, кого мы знаем и кого мы не знаем. Григорий Богослов сам мог тоже оказаться в числе мучеников, он точно оказался в числе исповедников. Я просто напомню, насколько все это близко к современному положению. Да, он был архиепископом Константинополя, Константинополь при его жизни был восточной столицей, столицей восточной империи, причем это была, может быть, более важная столица, чем столица западная, которая в это время формально была Рим, а реально Милан. Но, и да, действительно, в это время в Константинополе было очень много христиан, были великолепные храмы, которые вполне тягались с языческими, была церковь Святой Софии, Святой Ирины, правда, они были не такие, как сейчас, а первоначальные, но тоже роскошные по тем временам, церковь святых апостолов с мощами, но одно маленькое но, что все эти храмы были заняты орианами, и почти все население Константинополя было орианами, а у Григория Богослова была только одна церковь, которая была наверняка меньше нашей, а количества прихожан у него тоже вряд ли было больше, чем у нас, и пропорция была примерно такая же, как сейчас.

Так что и при его жизни это изменилось под конец, но как раз тогда его и выгнали с кафедры православной, когда взяли власть, это уже было в 381 году на Втором Вселенском Соборе. Так что все это близко, это с точки зрения просто житейской, чтобы всем было понятно, но с точки зрения богословской тоже, потому что именно Григорию Богослову принадлежит хотя и такое поэтическое, но в то же время уже и четкое, и философское изложение богословских истин, которое потом было развито Максимом Исповедником, потом Григорием Паламой уже вслед Максиму Исповеднику, но также никогда не забывали и Григория Богослова. И вот ради этого, собственно, мы и стоим в православии сейчас. И вот относительно новомучеников и исповедников у нас все время возникают некоторые сложности. Конечно, нам всем просто сказать, что да, мы хотим быть церкви новомучеников и исповедников, поэтому мы их почитаем, и поэтому мы молимся, прежде всего, им о том, в этот день, в другие дни, о том, чтобы нам быть с ними в одной церкви. Это, конечно, легко нам сказать, но дальше начинаются какие-то сбои, причем они у кого какие, тут есть много индивидуального, но есть нечто общее, вот об этом бы и хотелось очень кратко сказать, а именно, кто был новомучником и исповедником. Если мы скажем, что новомучниками и исповедниками были те, кого больше всего истребляли, чтобы их совсем не было, то тогда окажется, что самые у нас новомучники – это Гагрианский раскоп. Это, собственно, сергиане, которые стартовали несколько раньше времени, не был полностью устранен митрополит Петр, и поэтому их несколько подрезал, и еще через 10 лет примерно, после 1925 года, то есть в 1935-1936, их стали всех зачастую просто расстреливать за ненадобностью.

Да, относительно истинного православия, церкви митрополита Иосифа, большевики, скорее даже, в 1937 году тоже пришли к такому выводу, что полностью их расстреливали, хотя у них, в отличие от всех григориан, оставалась церковь, правда непонятно, кто в нее ходил, как раз наш бывший приход – церковь Влеснова, она именно в Петрограде была, Святая Троицкая церковь Влесном, которая только в 1943 году перешла в Московскую патриархию в время блокады. Но разгромить истинно православную церковь в 30-е годы у МКВД были руки краткие, потому что уже подавляющая часть была конспиративная, и она была в подполье, и разгромить это подполье было невозможно у МКВД, это не удалось, хотя, конечно, отдельные общины, отдельные приходы попадали в лакучекистов, но больше всего пострадала именно григорианский раскол, у которых ничего не было в подполье. А что касается того, что и Сергеян брали, ну, возьмем любую советскую организацию того времени, обязательно какой-то процент служащих там расстреливался. Но Сергеян, в отличие от истинного православной церкви, в отличие от григорианского раскола, никто не репрессировал полностью, это были репрессии не на уничтожение организации, то же самое с обновленцами, которых потом уже просто приказали им переходить к Сергеяне, и таким образом это все завершилась история с обновленщицами. Мы же не говорим, что, скажем, чекисты, которые тоже были жертвами террора, потому что многих из них расстреляли всех по ложным обвинениям, они все признавали себя теми шпионами, которыми они не были, но никто их не станет называть мучениками, даже какого-нибудь там маршала Блюхера, который сначала сам сидел в этих тройках, потом его расстреляли. Поэтому то, что кто-то кого-то расстрелял, это еще не означает, что он стал мучеником, и даже если вся организация была внезаконной, и даже если те изверги-большевики именно ее преследовали, это тоже еще не означает. Поэтому, конечно, тут важно, чтобы было правильное исповедание, я сейчас не буду говорить, что значит правильное вероисповедание, просто достаточно вот на это указать, и вот дальше почему-то люди с этого соскальзывают, и вот я расскажу сейчас очень кратко такую историю, истинную, к сожалению, которую вот как-то нам показывают, как это происходит. Вот из эвакуации вернулась в Петроград вдова уже Федора Андреева, новомученика, который умер еще в 29-м году.

Все эти годы она была в исповедании своего мужа, она была и осиплянкой, и даже если не имела возможности причащаться и ходить в какую-то церковную общину, она не вступала в общение с сергианами, но, конечно, все это было трудно, и в 46-м году она приходит на могилу отца Андреева и просит, чтобы он ее вразунил, вот все вроде хорошо до этого момента, но ей тяжело, но, конечно, уже она пришла спрашивать, вот нельзя ли, видимо, она думала про себя, нельзя ли присоединиться к сергианам, и в это время он встречает Василия Верюшки, протеерей, который сидел, и он был настоятельно спасен на крови при как раз и осиплянстве, то есть он был одним из далеко не рядовых деятелей осиплянства, но он уже вышел и на тех условиях, что он перешел в Московскую Патриархию, он стал профессором в новооткрытой Ленинградской Духовной Академии, вот он ее встречает и говорит ей, что ну да, что вот было, теперь прошло, теперь все нормально, но если даже и не все, то в основном нормально, что надо уже теперь присоединяться, что политика правительства изменилась, и надо ходить в церковь, у нее отлегло от сердца, для нее был такой праздник, и вот дальше она оставшуюся жизнь прожила в сергианах, и также и две дочери, которые только недавно умерли, она сама умерла уже там лет сорок назад, но вот, собственно говоря, ну да, изменилась, конечно, правительственная политика, стало там легче с Московской Патриархией, особенно в сороковые годы, это несомненно, но изменилось ли что-нибудь такое, о чем говорили новомученики и исповедники российские, всем было ясно, что здесь нет, ничего не изменилось, но вот здесь, вот что важно, когда люди объясняют, что правильная церковь, это истинно православная, а сергианская церковь неправильная, их там обманывают, надо понимать, почему это для большинства людей это совершенно неэффективное окружение, надо попробовать, потому что, если, действительно, даже доказать себе, они поверят, что там в чем-то есть какой-то обман, им это не важно, им важно, что есть ли обман в том, что действительно является для них ценным потребительским продуктом, для чего они туда идут, вот в этом их обманывают или нет, а в этом-то их не обманывают, потому что, если их спросить, то, они может объясняют толком, для чего они туда идут, а, вообще-то, со стороны, глядя за их, наблюдая за их поведением, их всегда можно понять, чтобы можно было прийти в церковь, что там пели хорошо, что там все было так вот уютно, чтобы все было, как до революции с точки зрения внешней, вот это есть, есть, обман в этом есть, нету, и то, что, если есть в чем-то другом не важным для них, не важным обман, то, значит, для них все по-честному, ну, что их касается, все по-честному, значит, действительно, они туда и перейдут, поэтому, вот, что нужна кому-то чистота православия, да, кому-то она нужна, но таких людей никогда не бывает много, мы опять вспоминаем, как Григорий Богослов служил в храме, который был меньше нашего, и с общиной, которая была не больше нашей, вот, да, это были люди, которым было важно, чтобы не только была, было благолепие служба, а чтобы было именно православие, я не говорю, что нам не нужно благолепие службы, нам оно нужно, мы стараемся, чтобы оно было, но оно нам нужно не в первую очередь, оно для нас не является жизненно необходимым, мы без него, в случае чего, обойдемся, мы постараемся, чтобы оно было, но нет, так нет, а вот, что касается догматики чистоты православия, то тут так сказать не можем, если нет, значит, действительно, ничего нет, это не церковь, поэтому здесь нам нужно быть, именно там мы выбираем церковь, причем это, на самом деле, может понять любой человек, который так вот догматически мыслить не умеет, не каждый христианин, даже если он православный, он обязан уметь изложить, что такое правильное понимание церкви, правильное понимание догмата о Троице и так далее, нет, он должен это понимать внутренне, он должен понимать, что именно надо быть со святыми, которые вот так установили эти истины, так их разъяснили и за них боролись, то есть мы же понимаем, что Григорий Богослов, он бы не оказался на месте Протерея Верюжского, и вот надо выбирать с кем мы, с Протереем Верюжским или с Григорием Богословом, и вот просто, может быть, нам очень симпатичен Протерей Верюжский, у нас с ним прекрасные вспоминания детства, друг нашей семьи был предположен, я расширяю сейчас аналогии, потому что все это в реальной жизни имеет место, о чем я сейчас говорю, это может быть сколько угодно так, но смотреть надо на другое, кому мы доверяем, никто нам приятнее, никто наш больший друг, а кому мы доверяем именно в деле богопознания и понимания истинной церкви, Григорию Богослову доверяю, Протерею Верюжскому, может быть, чуть-чуть и доверяю, но если есть какое-то расхождение с Григорием Богословым, то дальше уже не о чем разговаривать. Вот так как мы и будем с истинными вомучниками-исповедниками российскими, то Верюжский тоже исповедник, он же там сидел, но им показания не давал, никаких плохих показаний он не давал, но, увы, а мы будем с настоящими исповедниками и вомучниками и обращаемся к их молитвам и веряемся их предстательству по печению, аминь. Покажу еще икону, которая у нас новомучников и исповедников российских, у них, правда, ничего особенного нет, это та самая икона, которая была написана в зарубежной церкви пыжовым знаменитым, но не, конечно, покойным иконописцем к прославлению новомучников и исповедников российских в зарубежной церкви в 1981 году. У нас на середине вот та же самая икона праздников воскресенья, это Григория Богослова икона обычная, а вот это вот икона, вот так можно еще и показать, икона новомучников и исповедников российских. Потом пришлось написать еще одну, потому что здесь по бокам всякие клейма из обобщенного характера, иногда какие-то конкретные жития, и там очень много красноармейцев. И когда эта икона лежит на середине храма, то бабушки норовят приложиться к красноармейцам, ну, то есть и к бесам, ко всяким, что заставило вот эту икону постепенно отказаться и использовать другую в качестве аналойной с праздником всех.