Наставник монахов (2020.09.04)

Сегодня мы совершаем память Серафима Роуза, который умер всего лишь в 1982 году, то есть совсем недавно, и который при жизни вызывал к себе разные отношения. Кто-то считал его фанатиком, кто-то просто таким тупым и неумным человеком, а кто-то, наоборот, считал еще при жизни его святым отцом и находился под его духовным руководством. И, конечно, в том, что он делал, говорил и писал, он много чего написал, можно найти разное, можно с чем-то согласиться, с чем-то не согласиться, можно даже подумать, какие у него были ошибки, совершенно вроде бы очевидные нам теперь, но в то время они были и для кого неочевидны, и для нас бы они тоже были неочевидными, если бы мы тогда жили. Еще неизвестно, как бы мы поступили. Но есть нечто главное, что не только правильное, потому что много правильного, но не главного, может быть, а то, что особенно вдохновляет в его примере сейчас. Он, узнав о православии, сразу узнал, что главное в православии – это монашество. Собственно говоря, такие же примеры у нас и в более отдаленном, но тоже недавнем прошлом, как, например, Елизавета Федоровна, которая познакомилась с православием и тут же настроилась на монашество, хотя официально монашеского пострига она вообще никогда не принимала. То есть, в конце концов, она приняла постриг тайный, и даже никто не зная, при каких-то обстоятельствах было, настолько он был тайный.

И то же самое Иоанн Кронштадтский, который, впрочем, тоже специфические формы монашества практиковал, особенно сам для себя уж, такой трудноподражаемый, это вот в недавнее время, а в средние века тоже это все было, и вот повесть об Орламе Осафе вспоминается нам, которая прямо эту идеологию транслирует, что если хочешь быть православным, то по возможности будь монахом. И с другой стороны, что все православные, которые не монахи, должны равняться на монахов, но, конечно, на настоящих и на хороших, а не на всех, кто себя за таковых выдает. И вот это понял отец Серафим, и, конечно, дальше было невозможно ему не пытаться что-то сделать. Дальше, когда мы говорим о попытках чего-то монашества, то очень часто, особенно для новейшего времени, и особенно когда мы говорим о каких-то наших знакомых церковных, которые пытались что-то такое делать, то мы сетуем, что вот остался один или вдвоем, и ничего-то у них не получается, никто к ним не приходит. И с этой точки зрения, вроде, у Серафима складывалось все крайне успешно, у него сразу был близкий друг, который разделял, вроде бы, эти его убеждения, с которыми они основали в глухом месте прямо такую пустыню замечательную, по последнему слову, я бы сказал, и тогдашней техники, то есть там грузовик у них был, хотя не было электричества, они не хотели, и в то же время по таким монашеским правилам из старых книг. Но дальше стали приходить ученики, и вроде бы вообще все развивалось, но это оказалось еще хуже, чем если бы отец Серафим оставался в одиночестве, потому что дальше там происходили самые ужасные вещи, о чем он, в конце концов, узнал, и, видимо, это и ускорило его к кончину преждевременную, по крайней мере, так считают все люди, которые до сих пор живы и в то время были там рядом. И, скорее всего, они правы, то есть из того, что казалось большим преимуществом и такой помощью Божией, и так все думали в какой-то этапе, отец Серафим так думал, то как раз обернулось еще худшим, чем если бы этого не было. То есть это как раз еще большее испытание.

Но как бы то ни было, никто не говорил, что не будет испытаний на монашеском пути, это я сейчас вспомнил больше даже для того, чтобы не очень страдали те, кто вынужден подвязаться в одиночестве или в какой-то небольшой и слабой связи с другими монахами. Да, это, конечно, тяжело, это искушение само по себе, но бывают и хуже, и тоже преодолеваются, особенно для нашего времени. Поэтому отец Серафим здесь нам может быть таким примером, конечно. Конечно, он переносил тяжело, но такие испытания у него были гораздо хуже, чем у нас, потому что одно дело, когда у тебя просто нет помощи, а другое дело, когда ты отказываешься от помощи тех, кто вроде ее обещал, но это тоже не самое плохое, а у него было именно самое плохое. То есть те, кто были ближайшими друзьями и соратниками, оказались худшими врагами христианства, которых только можно себе представить. И все это долго скрывалось, и он это далеко не сразу, с годами только это понял. Поэтому, конечно, многообразны те искушения, которые приходится преодолевать. И монашество, если мы приняли, то, как говорили у нас монахи, цитируют книгу-притч, если ты хочешь послужить Господу, то готовый душу своего искушения.

Вот этому нас и научает отец Серафим. Но самое главное, конечно, можно сформулировать, самое главное из того, чему он научает, можно сформулировать очень простой фразой. Если хочешь быть монахом, будь им. Прямо начни с того, чтобы жить как монах, в том месте, где ты находишься, в том статусе, в котором ты находишься. Это никто не может помешать себе сделать, для этого не нужно никаких благословений, просто сам старайся. И даже если больше никакого внешнего монашества у тебя и не будет, ты все равно будешь пред Богом монахом, как вот Игнатий Бричниных еще из недавних наших света их объяснял. А если этого у тебя не будет, то дальше, куда бы ты ни пришел, кто бы тебя ни пострил, монашества у тебя не будет никакого. Будут только еще худшие искушения.

Вот поэтому для наших монашествующих отец Серафим – это источник бодрости, вдохновения и, конечно, уже теперь и молитвенной поддержки для нас. Поэтому стоит нам, особенно монашествующим, творить его память. Аминь. Сегодня мы послужили так немножко катакомбы тоже. Хотя храм у нас открыт, но естественно, что особой рекламы нет, и пришло только вот несколько человек. Но, как ни странно, не двое, даже не трое, а целых четверо. То есть не надо думать, что всегда остаемся малым стадом. Малым – это если было бы двое-трое.

Вот еще раз всех с праздником. Аминь.