М. А. Новоселов. По поводу Послания Синода ⧸⧸ Исповедники имени Божия

Михаил Александрович Новоселов. По поводу послания Святейшего Синода 1913 года. В текущем году произошли известные афонские события, исполнившие горечью и смущением многих сердца. Однако эти события бледнеют в сравнении со значением того шага, который был сделан по этому поводу высшей церковной властью. Константинопольским Патриархом и Российским Святейшим Синодом. Именно Патриарх и Святейший Синод приписали себе компетенцию давать окончательные и для всей Церкви, безусловно, обязательные решения новых догматических вопросов. Другими словами, заявили притязание на догматическую непогрешимость. Со стороны синода это выразилось в послании инокам по поводу вопроса о почитании имени Божия.

Здесь относительно этого нового догмата, точнее вопроса, по которому доселе не было еще церковно-догматического определения, выносится готовое решение и это последнее затем приравнивается голосу Матери Церкви, которая одна на земле есть столб и утверждение истины. невеста Христова. До сих пор считалось незыблемой основой православия и главным его отличием от католичества то, что хранение церковной истины в нем вверено не одной высшей иерархии, а всему телу Церкви. Лишь в свете этого учения и можно понять историю раскрытия догмата в Церкви, в жизни кое бывали когда высшая иерархия с патриархами во главе оказывалась уклонившейся в ересь, а носителями истины являлись самые скромные члены церкви, как, например, диакон Афанасий в век ориентских споров. Это учение получило торжественное выражение в известном послании восточных патриархов 1848 года. коим столь удачно пользуются в полемике с папизмом А.С. Хомяков и его единомышленники Самарин и другие. И действительно, если отвергнуть эту основу церковного самосознания в православии, чем же существенно будет оно отличаться от католичества, утверждающегося на догмате папской непогрешимости?

Разве только тем, что там это начало провозглашено открыто и проводится последовательно. У нас же осуществляется применительно к случаю и без принципиального оправдания. Как бы то ни было, несомненно, что в рассматриваемом случае и Патриарх, и Святейший Синод присвоили себе полномочия, которых не может за ними признать, не впадая в противоречие со своими основами Православная Церковь. Мы не хотим здесь становиться на сторону того или иного учения о почитании имени Божия. И, конечно, тем менее склонны признавать правым образ действий той части афонского монашества, которая в своем понимании вопроса видела уже готовый догмат и клеймила несогласных с их учением именем еретиков. Но и Святейший Синод впал в ту же погрешность, что столь преждевременным провозглашением догматического определения без надлежащих к тому правомочий. Конечно, Святейший Синод в качестве органа высшей церковной власти в поместной Русской Церкви призван в ее пределах блюсти за чистоту православного учения, принимать соответственные меры и делать вероучительные определения в тех случаях, когда наблюдается искажение или отрицание догматов православия, единомысленно исповедуемых Церковью. Но в учении афонитов об имени Божием, по собственному определению Святейшего Синода в послании, ставится вопрос о новом догмате.

Им не колеблется ни один из утвержденных уже Церковью. Следовательно, Святейший принимает здесь на себя, безусловно, превышающую его полномочия задачу авторитетного введения нового догматического определения. Несомненно, положение русской церковной власти в афонском деле было очень затруднительно. Но никакими затруднениями нельзя оправдать того новшества, которое вслед за Патриархом вводит ныне Святейший и которая искажает православие в духе папизма. Нашу тревогу и сомнение разделяют многие из православных людей, в частности и из числа тех, которым монашеская или иерархическая дисциплина смыкает уста. Тем необходимо возвысить голос в защиту колеблемой основы православия. Наше церковное сознание не позволяет нам признать определение синода, имеющим догматическую обязательность. Почему неправомерными нам представляются и церковные кары, вплоть до отлучения, если таковые налагаются на иноков не за те или иные, быть может, достойные наказания, нарушения дисциплины, за самочиние и распри, а за одно лишь исповедание учения об имени Божием несогласная с мнением Святейшего Синода.

Догматический вопрос этот до сих пор остается открытым и допускает возможность различных пониманий, почему и следовало бы разрешить его обсуждение на страницах богословских журналов и в церковных обществах, дабы всесторонним обсуждением могла быть подготовлена почва для истиноцерковного решения пререкаемого вопроса. Примечание Новоселова Следует заметить, что даже митрополит Макарий Булгаков, склонный к преувеличению иерархических полномочий, говорит в своем православном богословии, что органом для непогрешимого учительства является голос всех пастырей церкви. и их соборы, а не случайный состав данного присутствия Святейшего Синода.