Любить ближнего. А как конкретно? Беседы на Четыре сотницы о любви Максима Исповедника (2020.03.19)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Сегодня мы продолжим наши беседы о Святом Максиме Исповеднике и его сотницах любви. И основные главы, которые сегодня нам предстоит прочитать, они продолжают тему прошлого раза, тему любви к ближнему. Но если раньше мы говорили о самых общих положениях, как любить ближнего, то здесь начинается какая-то конкретизация. Но начнем мы немножко не с этого, потому что, несмотря на то, что эти главы, как мы уже заметили, написаны такими блоками, про какую-то небольшую тему идет несколько подряд глав, но периодически, просто как какой-то рефрен или припев в песне, идут самые главные положения, которые разными словами пересказываются для того, чтобы их не забывать. И вот здесь как раз наш сегодняшний отрывок с такого начинается, 21 главы. «Сохраняющий тело свое неуслажденным, то есть свободным от наслаждений и сластьем, и безболезненным, свободным от болезней, имеет в нем соработника в служении лучшему». Может быть, надо было иначе перевести, не безболезненным, а без… ну, буквально, да, нельзя так по-другому перевести, именно безболезненный, там слово болезнь в корне.

То есть с болезнью сравнивается и получение телесных удовольствий. Кто получает телесные удовольствия, он получает что-то вроде болезни. И кто от них, кто от них ограждается, а также я перед того, что люди называют болезни, что бывает и от всякой неумеренности в жизни, в том числе и от неумеренной эстетики, я напомню. Вот тот тело… тот имеет в своем теле соработника в служении лучшему. То есть вот как нужно держать свое тело. То есть его нужно беречь и от болезней всяких лишних, и от того, чтобы оно получало много удовольствия. И вторая еще такая же главка. «Бегающий всех мирских похотей поставляет себя выше всякой мирской печали».

То есть почему мы оказываемся не выше печали? Почему нас захватывает мирская печаль? Причина всегда одна и та же, что мы не бегаем всех мирских похотей. Может быть, какой-нибудь одной-двух бегаем, всех остальных уже нет. И вот за это нас оцепляет. То есть печаль мирская, она всегда является проявлением и следствием того, что у нас было… в чем у нас дурная привязанность к мирскому. И вот теперь опять-таки глава о любви к ближнему. Теперь уже скомплетизация некоторая.

«Любящие Бога непременно и ближнего любят, а таковой не может беречь свое имение, но боголепно распоряжается им, подавая каждому требующему». Или по-другому переведем «нуждающемуся». Что значит «боголепно»? Так, как соответствует Богу, как подобает Богу. То есть буквально как подобает Богу. Отношение к вещам, которые принадлежат нам, материальным вещам, должно быть таким же. Мы должны, как Бог, который распоряжается всем миром, вообще подает нуждающимся, как он считает нужным, так вот и мы. Но здесь можно, конечно, дополнить, что это подразумевает все-таки рассуждение.

Вообще любая добродетель не будет добродетелем без рассуждения. То есть мы должны подавать нуждающимся действительно боголепно, то есть мы сами должны определять, в чем он на самом деле нуждается. Потому что о чем люди просят, мы сами понимаем, что это может быть совсем не то, что им полезно. Начиная с детей. Никакие родители не будут выполнять все просьбы детей. Но некоторые будут. Но они на свое усмотрение будут, что выполнять и что не выполнять. Это относится, конечно, вот такое именно рассуждение, чтобы было на пользу, это относится, конечно, не только к детям.

Но важно, что человек не должен смотреть на то, на материальные ресурсы, которыми он располагает, на свое собственное. А он должен, подобно Богу, их раздавать всякому нуждающимся. Вот сейчас объясняться будет, что такое «всякому нуждающимся». Тот, кто творит милостыню, подражая Богу, не знает различия между злым и благим, между праведным и неправедным, и в потребностях телесных. То есть он знает между ними различия, но в потребностях телесных не знает этого различия. Это неважно. Как и Бог не знает. И продолжаем мы тут.

Но всем равно разделяет соразмерно с нуждою. Хотя добродетельного за благое расположение его предпочитает порочному. То есть, конечно, добродетельным есть его благое расположение, почему его можно предпочитать порочному. Но в отношении материальной помощи какой-то это все неважно. И все люди одинаковые, надо сообразовывать только с их реальной потребностью. И вот продолжается дальше. Как Бог по естеству благий и бесстрастный, хотя всех равно любит, как свои создания, но добродетельного прославляет как родственного ему и нравом, или можно по-другому перевести, свободой выбора, динамической волей, а порочного милует по благости своей и наказуя веки всем, или обучая, потому что наказание и обучение — это одно и то же слово, обращает его, так и человек по своей воле благой, свободному выбору блага, и бесстрастный, любит равно всех человеков, добродетельного по естеству и за благое произволение, а порочного как по естеству, так еще и в сострадании, милуя его, как несмысленного и во зме ходящего. То есть, по естеству мы любим всех людей, независимо от того, какого они нрава, а если они благого нрава, то мы еще за это и как-то любим, мы доверяем и выстраиваем с ним отношения определенным образом, а других, наоборот, жалеем, если они не такого нрава.

Но тоже стараемся делать для них что-то полезное, как и Бог, старается сделать что-то такое, чтобы они разумлялись. Но если мы не можем еще такого сделать, то, по крайней мере, пожалеть можем. Но вот это касалось во многом материальной милостыни. Которая, конечно, происходит от любви к ближнему. Но это не главное и не лучшее, хотя необходимое проявление этой любви. И вот он продолжает дальше. Ни расстоянием, только имение оказывается, то есть обнаруживает себя, оказывается по-русски в 19 веке, это означает, что подает признаки, обозначает себя. Расположение любви, но еще более преподанием Слова Божия и телесным служением.

Так есть три вида помощи ближнему. Материальная милостынь, о которой столько было говорено, но гораздо выше нее преподание Слова Божия и телесное служение. Что такое телесное служение, которое не является материальной милостынью? Это именно какая-то помощь по уходу. Вот в духе этой главы оптические старцы говорили, не помню кто точно из них, еще в 19 веке, что кто ухаживает за лежащим больным, тот совершает великий подвиг. Что за это тоже большие венцы даются. Ну, собственно, это говорилось про лежащих больных и в древнем монашестве. Там же тоже были такие, по крайней мере, монахи, за которыми другие монахи ухаживали.

Но телесное служение, вещь, конечно, необходимая, но тут монахи не должны предпочитать телесное служение тому, что составляет соти их монашества, а миряне должны сообразовываться с тем, какие у них обязанности. У них почти у каждого очень много обязанностей по телесному служению разным ближним, и нельзя всем служить одинаково. То есть кому-то больше, кому-то меньше. Поэтому тут нужно некое рассуждение. Ну и, наконец, последнее. Подлинно отрекшийся мирских вещей и нелицемерно из любви служащий ближнему, скорее освобождается от всякой страсти и становится причастным божественной любви и божественного ведения. То есть вот какой смысл для нас самый главный во всём этом отношении с ближнему и служении ближнему. Надо понимать, что служение ближнему, главное, это не ближний.

Вот чем христианство отличается. А это способ достижения Бога. То есть Бог всегда главный. И, действительно, место это хорошее, потому что при прочих равных, как вот тут Святой Максим замечает, но это и другие многие говорят, те, кто служат ближнему, достигают преуспеяния ведения Бога скорее, чем те, кто не служат. Но каждый, конечно, с рассуждением выбирает то, что ему полезно. А вот, чтобы подытожить, итак, самое главное проявление нашего отношения к ближнему, которое должно быть равно по естеству благим и злым, это материальная помощь, телесное служение и преподание Слова Божия. Но кто из нас и в каком случае может что-то из этого предпринять, это можно ответить только используя дар рассуждения. Если своего не хватает, надо с кем-то посоветоваться.

Надо по всем людям лезть за своей помощью, особенно с преподанием Слова Божия, как любят наши православные, потому что этого добра им совершенно не жалко, им кажется, что у них его полно. Это, конечно, не надо так. Надо аккуратнее помогать ближнему. Аминь.