Лекция 23

Приветствую, Андрей. Здравствуйте. Мы уже потихоньку можем начинать. Сейчас смотрю, как у нас мало остается лекций. А сейчас опять выбиваемся из графика, потому что все-таки не удается так быстро, как я запланировал, пройти эту икону посчитания. Так что, не знаю, может, там мы на чем-нибудь еще сэкономим в процессе. Вот только нагнали и сейчас опять отстаём. Смотрите, у нас сейчас 27 лекция, а всего их 36. Видите, как мало осталось? Да. Ну, что, сколько ещё ждём, как вам кажется?

О, тут ещё.

Ой, еще просто вообще куча народа набивается.

Всех приветствую. Меня слышно?

Алло. Да, да, да. Поотвечайте, а то я просто иногда боюсь, что меня перестают услышать. Ладно, давайте тогда поедем вперед. Наша сегодняшняя задача немножко поговорить о том историческом фоне. Мы же обязаны историю Византии тоже как-то включать в наши обзоры, на котором развивались все эти коноборческие споры. О них самих мы по-прежнему говорить не будем. Как в прошлый раз мы говорили только о предпосылках и как это все завязалось, но не говорили по существу. Так и сегодня не успеем поговорить по существу, но поговорим, по крайней мере, во всем фоне. Там много своего такого важного. Ну, надо сказать, что при Льве Третьем, вот начальный период иконоборчества, напомню, что началось это иконоборчество, смотря с чего считать, так 726-730 годов, и продолжалось дальше до Седьмого Вселенского Собора, который был в 787 году, но император Лев, который все это начал, он умер в 741, оставив своему сыну.

Константину Пятому престол. Но Константин Пятый при Льве Третьем со стороны иконоборцев никакого богословия особенно не было, судя по всему. А то, что они могли вдохновляться армянским, это уже другой вопрос, который нас сейчас уже не касается. А что нас касается? Что говорили в защиту икон иконопосчитателей? Но есть послание Патриарха Германа. Папе Римскому. Там ничего они особенно не говорили, просто что это такая традиция. Есть еще тексты Георгия Кипрского, некоего еще непонятного автора нравоучения, как это сказать, «Вразумление старца» Нотлисея Гернтос. Нотлисея – это Установление ума, такой вот анонимный трактат. Но особенно от того времени, это вот где-то все было вот при Льве Третьем еще. Но от того времени самый, конечно, яркий автор в дальнейшем это Иоанн Дамаскин. И на упоминавшемся у нас уже в прошлый раз иконоборческом соборе 754 года были анафемастованы.

Идеологи, так сказать, иконопочитания, которые на тот момент были, это вот Патриарх Герм, Георгий Кипрский и некий Мансур. А Мансур это и был Иоанн Дамаскин. Что касается Иоанна Дамаскина, то его биография мало что известна. Вот вы можете прочитать в разной литературе неправильную дату его смерти, 749. Это было такое соображение одного французского исследователя. ассанциониста начала XX века, оно так вот пошло в литературу, но там это все так не работает. Понятно, что в 754 году он уже был давно умершим, ко времени анафемастывания. Умер он в 730 или 740 годы, видимо, до 749 в очень преклонном возрасте. То есть он, может быть, даже в конце VII века уже что-то писал. Иоанн Дамаскин точно плодовитый писатель, но он был на территории халифата. Вот его имя, он, видимо, был арабом, христианином. Его имя Мансур.

И под этим именем его и анафематствовали в иконоборцах. Ну, а Иоанн – это его монашеское имя в монастыре Святого Савра. Он был у халифа в Дамаске. Дамаск была столицей еще Аммиадского халифата. Багдада еще не было. Его звали Мансур ибн Серджинон. Серджинон – это имя его отца. Отца звали Серджинон ибн Мансур. И как-то там это у них в роду было несколько поколений. Так очередовалось Мансур ибн Серджинон, Серджинон ибн Мансур. Вот интересно, что Иоанн Дамаскин, будучи арабоязычным человеком, для него греческий язык был второй, может быть, или второй-первый. Одинаковые первыми были и греческий, и арабский. Но писал богословские гимнографические произведения только на греческом языке. То есть это не двуязычный автор. Это двуязычный человек, но моноязычный автор, одноязычный. И вот он, собственно, и оставил самую главную, так сказать, апологию иконопочитания для этого первого периода, который был до 754 года.

Его самое главное У него много разных произведений с разной степенью достоверности к нему атрибутированных. Он, конечно же, как все на Востоке, полемизировал с монофизитами. Еще много чего у него есть. Это он написал три слова «защита святых икон». В основном эти слова состоят из цитат по религиям разных почтенных авторов, особенно святых отцов прошлого, которые можно интерпретировать как «защита святых икон». Но при этом он Свои, конечно, мысли вставляет, даже не только посредством композиции выбора цитат, центонно, так сказать, это важный тоже, конечно, способ выразить самовыражение, но и самым буквальным образом. И я сейчас очень коротко скажу основную его мысль, она же будет основная мысль вообще идеи иконопосчитания. В принципе, иконопосчитание – это довольно сложное богословие. Мы о нем будем говорить в другой раз. И там вообще много-много-много чего.

Но в этом много чем есть одна такая очень простая основа, которую преимущественно как раз Иоанн Дамаскин и объясняет. И без нее никуда. Это понятие «вюле». «Вюль» я скажу сейчас по-византийски, чтобы язык не ломать. Или «тиме», или «тиме». А пишется это «вюле» с густым придыханием «ю», и дальше «ипсилон» сначала, а потом «это». Честная материя по-церковно-славянски. Честная, то есть драгоценная материя. Честная, это значит драгоценная по-церковно-славянски. Что это означает? В принципе, для того, чтобы нечто существовало, например, материя, нужно определенное причастие к Богу. То, что не имеет никакого причастия к Богу, то не существует вообще. То есть к Богу есть Причастие нетварными энергиями, потому что Бог переливается сам из себя, как бы больше самого себя в каком-то смысле, можно так сказать. И вот в Боге есть единичность, троечность и множественность.

Но так, что в нем множественность все равно единична. И вот Бог целиком, вся Святая Троица, если угодно, целиком, в каждой энергии. Вот они не просто сотворяют мир. изначально, но они в нем находятся всегда. Это вот такой нулевой уровень обожения, который необходим просто для того, чтобы существовать. Но к этому может нечто быть и прибавлено. То есть это просто материя, которая не честная, а обыкновенная. Она так устроена. А честная материя — это священные символы, когда помимо этого есть еще какое-то особенное божественное присутствие в некоторых материальных предметах, которые делает их освященными и транслирующими освящение. Это для тех, кто к ним правильно относится. И вот к этому относятся все церковные символы, включая иконы. Но именно момент изобразительности в этой части богословия не важен. Это могут быть такой же иконы, но, правда, это более позднее толкование, является, скажем, просфорик Агнец Ансидор на Евхарии, на Литургии.

который не освящается, то, что вынимается на проскомедии с молитвами, то, что остается от вынутого агнца, который потом освящается в тело и кровь Христова, то, что не освящается, оно как? Оно вот икона. И потому оно тоже потребляется с благоговением, но не так, как тело Христова. Это освященный хлеб получается. Или, скажем, мощи святых. Вот это Иоанн Дамаскин уже на этом останавливается, потому что он уже реагирует и на борьбу. Первое, как оно почитается, не только со священными образами, но и с мощами святых. И что они также проникнуты, остаются божественными энергиями. Не так, как любой труп, скажем, проникнут божественными энергиями в силу того, что он существует. Как-то особенно в силу того, что носители этих тел еще при жизни обожились. И поэтому мощи обладают таким действием. То есть вот идея честной материи, которая никак не связана с фигуративностью.

то есть тем, что там изображается, она совершенно базовая для иконопочитания. Потому что если нет честной материи, то никакая фигуративность не поможет. Тогда получится, что иконы – это, может быть, какие-то имеющие смысл картинки, но они имеют смысл, чтобы нам, нашему уму, что-то сказать, но не такой смысл, чтобы их можно было почитать самих. То есть нет оснований для иконопочитания. Есть основания, может быть, для иконопользования, какого-то употребления икон на непочитание. Это вот важнейшая мысль Иоанна Дамаскина. Заодно вот мы с вами поговорили про Иоанна Дамаскина как отдельного автора. Это, повторю, крупнейший богослов. И вот оригинальные богословские сочинения разные, но самое востребованное – это три слова «защита святых икон», о главной мысли которых мы сейчас поговорили. Другое его очень известное произведение, о котором просто заодно уж должен упомянуть, это точное изложение православной веры.

Это такой Краткий, но довольно подробный учебник православия. Свод догматического богословия. Довольно новый жанр для того времени. И он очень сильно зависит от Максима Исповедника. В Константинополе так бы написать не могли. А вот в Палестине, в главре святого Саввы, он мог написать. Еще, говоря о святом Иоанне Дамаскине, надо обратиться также к его географическим легендам. И стала основой, кстати, не очень, может быть, православно интерпретированной поэмы Алексея Константиновича Толстого «Ян Дамаскин», где, кстати, пересказаны стихами его стихиры на чин погребения. И это действительно его гимнографическое произведение. Он очень много всего написал. Это был великий поэт церковный. Мы просто об этом можем упомянуть, но разбирать подробно, конечно, не можем. Причем у него еще такой жанр, который почти никому не удавался, но вот ему удавался. Он в большой степени его придумал.

Ну, придумал не он, там неизвестно, кто его придумал, но он вот стал таким первым классиком. Это так называемых догматиков, стихиродогматиков. То есть там поэтическим языком излагаются очень четкие догматические формулы. Вот, например, на восемь глаз и восемь воскресных догматиков, которые поются на славу и ныне, на и ныне. по субботу вечером. Вот они все посвящены догмату Боговоплощения, все они написаны на маскином. Это подлинное произведение. Также каноны на Рождество. Они довольно трудные. Они ямбами. Там сложный язык. На Рождество, на Богоявление, на Пятидесятницу. Я знаю, что у вас в некоторых есть такие литургические. Вот обращайте на это внимание. Теперь все-таки еще географический образ. Есть такая легенда, что он был придворным. Действительно, он был придворным, видимо, в молодости. У халифа потом впал немилость, и вот закончилось это монастырем.

Но, согласно легенде, он был ложно обвинен в чем-то, и ему отсекли руку. И вот он пошел молиться к иконе Богородицы, приставив эту руку и обмотав ее платком отсеченную. И она приросла. После этого он сделал серебряную руку. Ну, это вот как раз такое обычай аббативных предметов. Приложил ее к этой иконе, и она прилипла. Вот эта икона Троеручица Богородицы. Самый такой чтимый список находится на Афоне. Но это довольно поздняя легенда, которой в ранней редакции Хиана Думаскина житья нет. Она позже, так сказать, прицепом туда встала. Это прослежено. Что еще интересно, что средневековое наказание от рубания руки действительно предполагало, что рука снимается. Потому что когда приговаривали к истечению руки с целью именно отсечь рукой и ничего больше, то ее разрезали по сухожилиям и она снималась с суставов. И дальше это вылечивалось рано.

Вот в Эфиопии так было. Как бы присуждали к тому же самому, но имели в виду нечто худшее, то рубили по локтевой и лучевой кости, и потом это рано не заживало, и человек в очень большой вероятности мог умереть. И тогда эфиопский хронист писал, помиловал его царь, но не помиловал бог. Даже в Эфиопии была с этим такая эстетика. Двигаемся по событиям. Мы уже сказали про собор 754 года при Константине V. Это собор был в Константинополе, точнее, в его тогдашнем пригороде Иерии, на другом берегу Босфора. Но это тоже очень все близко. Там монофематствует Германа Георгия Кипрского и Мансура, так сказать. И там формулируется некое богословие в деяниях этого собора, которое до нас дошли благодаря цитатам у тех, кто его опровергал. В частности, седьмого Вселенского собора. Но это богословие заслуживает большого внимания, поэтому в сегодняшней лекции мы его не касаемся просто.

Теперь вот как стала смещаться позиция в пользу. иконопочитателей. Ну, во-первых, иконопочитание полностью подавлено не было, хотя оно было абсолютно нелегально. Никакой возможности легального существования еще при Льве, а также при Константине, тем более он усиливал эти репрессии, не было даже в помине. Тем не менее, жена Константина Пятого, которая была хазарниной, которая в девичестве называлась, судя по-гречески, Цицак, но это скорее Чичак означало, дочь Хагана. хазарского. А Чичак это распространенное такое тюркское имя. Вот есть чувашское Чичек и Чичек в турецком оснащает цветок. Вот это было ее имя, видимо, в то ли имя, то ли прозвище, какое скорее имя было в этом хазарской вере, скорее всего, языческой, вряд ли к тому времени иудейской. А она приняла крещение с именем Ирина. Вот не путать эту Ирину со следующей Ириной, с ее невесткой.

Это вот свекровь той Ирины, о которой у нас пойдет речь, которая царица. И она была Константина Пятого женой. И вот византийские хронисты, которые говорят, что и Константин Пятый ее муж, и ее, как сказать, тесть, зять. В общем, отец Константина Пятого, не знаю, степень роста, все время путаю, Лев, вот они были все очень нечестивыми и плохими, а она была хорошей. То есть она не просто приняла крещение, но она, в общем, она таким благочестием отличалась и, видимо, даже как-то склонялась к иконопочитанию. И среди придворных было много тайных иконопочитателей. В принципе, это совершенно вероятно. К сожалению, она умерла в возрасте лет 35-36. Заново женился Константин, но ее сын, вот этой Ирины покойной, стал Львом Четвертым. Он оследовал престол и женился тоже на Ирине. Только эта Ирина уже была византийская, из знатного рода.

И он начал царствовать в возрасте Лев Четвертый в возрасте 25 лет, но в возрасте 30 лет почему-то умер. Умер он, видимо, от какой-то лихорадки, чем-то простудился, заболел. Но, конечно, Византия не была бы Византией, если бы его жену не обвиняли в том, что это она подстроила, как-то там отравила и так далее. Но это, в общем, никто серьезно не относился, потому что так просто положено жену как-то подозревать, когда так умер муж. Получилось, что она, у нее воцарился как бы по престолонаследию сын, покойного льва Константин уже шестой, но он был 771 года рождения, то есть ему было примерно 9 лет. И при этом Ирина сразу автоматически стала регентом, что вообще ничего хорошего не предвещало, потому что предыдущая регент, это была при Ираклии, его жена Мартина, она кончила плохо.

Вы отрезали нос, сослали, в общем, как-то все не очень. Тут тоже что-нибудь такое могло быть. Ирина сразу повела себя очень жестко. Вот надо сказать, что наши гуманисты говорят, какой ужас, типа Шмимана, который пишет про историю православия, что какой ужас, вот она, мол, разноапостольная, а она такие совершала ужасы. Да нет, ну просто она исполняла долг христианского государя, что надо все делать в пользу государства и не отдавать всяким проходимцам. Она прекрасно понимала, что если она будет в качестве регента оставаться просто регентом, то это продлится недолго. И там сразу начались мятежи, вот просто вот сразу, вообще до всякого перехода после смерти ее мужа, чтобы одному из братьев ее мужа отдать престол от сына. Это не очень было законно по-византийски, но это бы и произошло, если бы она ограничилась регентством.

Но она умело сопротивлялась этим самым заговорщикам. всех так более-менее подавила. И она сразу, вместо того, чтобы просто быть рейдентом, стала соправительницей, стала печатать такие монеты. Но монеты – это важнейшая область имперской пропаганды всегда была. Поэтому то, что на монетах, то это просто самое главное, что император может сказать, или кто-то претендует быть императором, сказать всем своим актуальным, потенциальным подданным, а даже союзникам и вообще иностранным державам. Вот она стала себя ставить как суправитель. То есть как свой император. Хотя была регентом. Но это продолжалось довольно долго, потому что сын вырос балбесом. Ну, так бывает. И ему там уже было лет 19. И уже давно надо было отдавать ему престол и кончать с этим регентством. Но Ирина тянула и этого не делала. Но она тянула, а набирались новые желающие.

набирались новые силы и, в общем, всякие заговоры путем частичного успеха в 790 году заставили ее отказаться от регенства. Но Константин Молодой хотел поправить, поуправлять сам хотел. И вот он, собственно, тоже вот это все инициировал. Ее, в общем, несколько там отодвинули от регенства, но еще через некоторое время она опять повернула все назад. И в 792 году ее вынужден был признать Константин соправителем. То есть они стали как бы два равных царя править 1792 года. Но сын очень себя плохо вел. Просто вот он, в принципе, ему было ничего не надо. Но он вел себя очень плохо, прежде всего с точки зрения государственных интересов в отношении браков. Вообще брак императора, царя или даже наследника, в данном случае тоже царя, он не является его частным делом. И нельзя сказать, что он там имеет какое-то право на частную жизнь.

Нет. Кроме того, в христианстве вообще есть некоторые ограничения, которые ставят пределы для этой христианской жизни. Потому что если ты там, например, бросаешь жену и вступаешь в сожительство с другой, то значит ты вообще отлучаешься от церкви. А если ты заставил какого-нибудь попа тебя повенчать, вот такой ситуации, то вместе с тем попом. И вот здесь именно такая ситуация сложилась. Вообще надо сказать, что Ирина хотела его, его помолвила еще в детстве с Ротрудой, с одной из дочерей Карла Великого. Потому что хоть это у нас вторая половина восьмого века, но еще не произошло, не то, что он неосознанно, он даже не произошло, не произошло разделение империи на западную и восточную. Именно как на разные государства совсем, как будто бы это, то есть по факту, да, это что-то было, но факты не самое важное с точки зрения идеологии.

Идеология важнее. И на западе, и на востоке считали, что есть некая общая империя, просто ее автономные части так вот управляются автономно. И поэтому Все опасались, с обеих сторон опасались вот такого полного разрыва. И вот Ратруде было 6 лет, ее помолвили. В 11 лет, когда Ратруде была, помолвка была расторгнута. Не очень понятно, по каким соображениям. Но Ирина очень хорошую партию для своего сына. Она его женила. Ему 18 лет было в это время. Она женила его на Марии, которая была внучкой Филарета Милостивого. Вы знаете, есть такое житие Филарета Милостивого, о таком светском подвижнике, который в византийских, так сказать, и славянских текстах как бы остается. Там не говорится, что это все были иконоборцы. Вообще-то все это было при иконоборстве, что он был в официальной церкви.

Вот этого Филарета Милостивого, как бы такая за его добрую жизнь благодарность, у него появилась замечательная внучка по имени Мария. Это все исторические лица, и Филарет, и Мария. И вот Мария стала первой женой Константина, на которую его женила мать. Ну, маму надо слушаться, особенно в таких делах, видимо. Но по какой-то непонятной причине Константин очень враждебно против нее настроился, но завел любовницу в 795 году. Он развелся с женой без уважительной причины. Ну, там обвинил ее в супружеской неверности, но это так не для того, чтобы кто-то поверил, а для порядка просто было сказано. И женился на некой Феодоте. Феодота была кувикуларией. Кувикулария – это просто значит фрейлина. Ну, кувикулус – это комнатная или даже спальничная, получается. Вот была такая Фрелина возрастом около 15 лет, это как раз брачный возраст.

Византию для девочек было даже 13 лет. И он на ней женился, сделал ее Августой, то есть это значит, своей императрицей своей даже сделал. А Мария такого титула не имела. Ну, по латыни говоря, императрицей консортом. нашел и, в общем, патриарх, которым был в это время Тарасий, мы о нем говорили уже раньше, он этого дела не осудил. Но он и не венчал императора. То есть он допустил, чтобы некий священник, его звали Иосиф, он совершил этот брак, и он их не отлучил. А он обязан был их отлучить вместе с Иосифом. Не за развод. Потому что развод, это может быть там и плохо, но это если просто разошелся с женой, но это может быть грех или не грех, там уж какие обстоятельства, но это не влечет за собой каких-то резких канонических поражений в правах.

А вот если ты вступил в другой, как ты говоришь, брак, церковь тебе должна ответить, что это не брак, а прелюбодейное сожительство, и ты должен быть полностью отлучен. А священник, соответственно, тоже должен быть лишен саны за это. А если он не кается, то и отлучен от церкви. Причем интересно, что что эта Феодота была двоюродной сестрой Феодора Студиты, и племянницей его дяди, у них общий дядя был Платон. То есть вот самые, так сказать, главные противники всего этого дела, это были их ближайшие родственники. Видите, как по семьям проходило. Мы вообще будем все время в Византии это видеть, но, кстати, и в России то же самое, что между собой становятся лидерами противоборствующих церковных партий. Те, кто вместе учились, а зачастую просто были родственниками, ну, по крайней мере, иногда. Вот сейчас у нас именно этот случай.

Что дальше происходит? Федор Студит, вот эти родственники Феодота, которые, казалось бы, могли быть от него облагодетельствованы, вместе со своим дядей Платоном, его отцом духовным заодно и дядей Федора Студита, они в Сокудионском монастыре объявляют, что Объявляют, что патриарх Тарасий и император не должны быть в общении церковным. Ну а что? Ну патриарх он же. Он же не папа римский, мы же не там, поэтому он не имеет права отменить каноны. Поэтому если он нарушает каноны, значит он тоже отлучен. И они их обвиняют в вересе мехизма. Мехизмос это не блудодеяние, а прелюбодеяние. Вот примерно такая шкала существует, и тогда уже существовало в церковном праве, что вот есть блуд, а есть то, что в два раза хуже. Это либо Прелюбодеяние, то есть нарушение супружеской верности, даже хотя бы только одним из участников. Это уже достаточно.

Если даже один только в браке состоит и нарушает, то считается, что оба виноваты. Но это естественно. Это вот примерно как гомосексуализм и убийство. Потому что блуд сам по себе негомосексуально считается более простительным. Тоже отлучает от церкви, разумеется. Но там и пятимья, разные условия, то есть возвращение. Ну а здесь прелюбодеяние, ну это очень плохо, что сказать. А если это покрывает патриарх, который должен был отлучить и не отлучает, значит уже и патриарха признать нельзя. Понимаете, вот как все идет-то. То есть получается, что они навлекли на себя этим репрессией, разумеется. Их не только выгнали из своего Сокудионского монастыря, но Федора подвергли бичеванию. Это такая процедура, что можно в живых не остаться. Сослан фессалоники, монастырь разогнан и так далее. Но вот они на это шли. Причем, заметьте, это же не законопочитание.

Никаких догматических обвинений к Тарасию не было. Тарасий был святым патриархом. Для них не святым, конечно, тогда. Который восстановил иконы. Они были им очень довольны до этого момента. А вот тут на тебя. Но в 797 году то, что Константин VI позволил себе так обойтись с будущими студитами, тогда они были сакудионскими монахами, Платоном, Феодором и так далее, оно совсем испортило его репутацию. И Ирина, которая это совершенно все не одобряла, а формально она была соправителем, соимператрицей, Использовал этот момент для того, чтобы вообще не изложить своего сына. Вот видите, он тем самым подготовил потерю царствования. То есть она опять собрала некоторый заговор. И на сей раз Константина VI лишили власти и ослепили. Причем ослепляли тогда грубой процедурой, потому что это еще не было развито так в поздней Византии. То есть просто ему выкололи глаза.

В поздней Византии могли использовать нечто более гуманное, подносили раскаленное железо глазам, из-за чего зрение утрачивалось и не восстанавливалось больше. Но глазные яблоки оставались, и какие-то следы зрения, темные и светлые, можно было различить. А здесь все было брутально. Но если бы он не пошел на респрессию против уважаемых монахов, то Ирине было бы трудно это собрать. Кроме того, грозился, что если Ирина будет ему сильно мешать, то он восстановит иконоборчество, потому что иконоборцы сейчас ушли в оппозицию, но оппозиция оставалась сильной. Ну, вот какая Ирина ужасная, что она ослепила собственного сына. Она его даже не кастрировала и не убила, как вообще мы будем сталкиваться. А что с ним было делать? Надо было его оставлять и доставлять ему дальше грешить? Нет. Его с Феодотой отправили в изгнание.

Феодота – это жена этого, так называемая, жена в кавычках, ну, если прелюбодейная, сожительница. Там она еще второго сына родила, который будет жить и умрет, ну, в детстве умрет через несколько лет. Пережила она мужа, правда, неизвестно на какой срок эти источники разнятся. И еще при ее жизни резиденция эта была обращена в монастырь. Да, студиты, естественно, отлучили Тарасия в свое время. Ну, православные люди, там даже миряне, могут отлучить патриарха, пожалуйста, если есть основания. Только вот будет ли отлучение Божие последователь за этим? Но здесь ровно те же критерии, что и отлучение, которое произносит патриарх в отношении мирянина. Тут правильное отлучение может быть только то, которое соответствует тому, что Бог уже постановил. Кто это точнее выразил, это может быть патриарх, а может быть и мирянин, ну или монах. Вот, после всего этого.

Всех этих событий 797 года, когда Ирина возвратила себе единоличное правление. Что произошло? Ну, естественно, примирение студитов с Тарасием. Тараси, наконец-то, извергает священника Иосифа Иессана. Ну, потому что уже сколько можно крутиться, надо признать, что накосячили, так сказать. И студиты получают студийский монастырь знаменитый. Ну и студиты, конечно, всегда поддерживают Ирину. То есть вот смотрите, скажем, Александр Шмеман, который пишет историю православия, где говорит, что Ирина это просто какое-то чудовище, потому что она слепила своего сына. Вот у него такая позиция, а студиты всегда поддерживают Ирину. Вот кто больше понимал православие, Федор Студит или Александр Шмеман? Я не хочу, чтобы вы отвечали на этот вопрос в рамках нашего курса, потому что вопрос богословский. Но просто вот задавать этот вопрос в рамках нашего курса надо, потому что это никакая точка зрения правильная, а вот что есть разные точки зрения.

Это надо понимать. Они несовместимы. Потому что вот есть это богословие, которое называет себя православным, вроде как студиты наши, но почему-то вот они поддерживают, а ренати не поддерживают. Да, и тут они получают студийский монастырь. Я сделаю маленькую такую ремарку на полях наших бесед, что что стоит, многие, наверное, были в Константинополе уже, да, или кто-то, кто не был, кто-то там будет, вот стоит посетить. Он немножко в стороне от маршрутов, он немножко не в центре. То есть это километров пять надо идти на юг туда. Вот, и там Стена осталась, можно заглянуть в ворота. Там даже вроде недавно сделали какую-то экспозицию. В общем, там от главного храма что-то осталось. Потом с холмата можно посмотреть как-то на общий вид. Он не очень далеко от берега, но не совсем на берегу.

Ну, найти легко, особенно используя путеводителя Сергея Аркадьевича Иванова. Вы знаете, наверное, про Константинополь. Замечательная книжка. Там, конечно, все такое есть. Просто это вот Важное место в Константинополе, про которое легко забыть, потому что про монастырь хора в юридической индустрии реклама забыть не даст. Вот про это можно забыть. Так, теперь еще немного про единоличное царствование Ирины. Оно продолжалось с 897 года по 802, когда ее все-таки опрокинули. Она уже старенькая была, она тоже так вот, видимо, не держала руку на пульсе всего, что происходит. И там еще один дворцовый переворот произошел. Но она умерла своей смертью в 803 году. Что происходило? В 800 году, пользуясь тем, что в Византии единоличный правитель женщина, папа Лев Третий, который занимался очень много всякими политическими интригами, он долго был папой, провозглашает императором Карла Великого.

Понимаете, все исходят из того, и в данном случае тоже, что империя одна. И Запад и Византия – это не две разных империи, а одна. И император там может быть только один. Поэтому пока был император Константинополя, провозгласить кого-то на Западе императором нельзя. А теперь можно. И это подразумевает, что он император Востока тоже, Карл Великий. Понятно, что это формальности, но эти формальности могут быть важнее, чем какие-то реальности. То есть быть реальнее, чем реальность. Это, конечно, тоже некий дипломатический скандал. С этим надо что-то делать. Надо сказать, что сам Карл Великий считал, что с этим надо что-то сделать после его венчания на царство. И они с Ириной, в общем, договорились, что надо делать. Надо им жениться просто. И тогда объединить империю. Они не просто договорились о том, что они заключат между собой брак.

Правда, это была, боже, где-то четвертая жена для Карла Великого. В 802 году в Константинополе уже было официальное посольство от Карла Великого, которое должно было обсуждать этот брак. И обсуждало, видимо. Но вот в это время как раз Ирину сместили. И таким образом очередной план удержать разбегавшиеся части империи не состоялся. Но ее сместили. В общем, умерла она в 803 году. Она еще немножко скажем про то, как она восстанавливала иконопочитание, очень коротко, без богословия. Как раз в 780 году, когда она стала царствовать, надо было избрать нового патриарха, что было сделано, естественно, это иконоборцы, был 780 год Павел. Павел был какой-то, в общем, по какой-то причине он хотел восстановить иконопочитание тоже. Но Ирина по какой причине хотела это сделать? Ирина-то точно хотела. Павел, может, хотел просто ей угодить, неважно.

Ирина неизвестно по какой причине это хотела, но можно даже допустить, что она была иконопочитательницей и раньше, еще до того, как она осталась вдовой. Потому что, повторим, среди придворных, даже при дворе было много этого иконопочитания. Это была загнанная в подполье, но достаточно мощная оппозиция. Когда они с Павлом Патриархом договорились, что Павел отречется в пользу Тарасия, то есть он отречется от престола и будет доживать свои дни на покое, что он и сделал в 784 году. А вместо него будет избран человек, который на самом измерян, потому что из клириков такого найти было нельзя, мы в прошлый раз говорили Тарасия. Это вот 784 год. И он будет Патриархом до своей смерти в 806 году. И вот поэтому события с мехизмом, с этим прелюбодейной ересью, первая ее часть, о которой мы пока говорили, они приходятся на его патриаршество.

И они дальше собирают собор, который должен был восстановить иконопочитание, поставить ультиматум всем епископам. Вы хотите оставаться на кафедрах, давайте принимайте иконопочитание. Эта попытка в 1786 году была сорвана войсками, которых было много в столице, но их там было много, потому что их там всегда было много, если они только не воевали где-то в большом количестве далеко. А почему для войск было восстановление иконопочитания, как оказалось, совершенно неприемлемым? А почему? А потому что, а по фактам, потому что было иконопочитание, империя терпела поражение, а когда лев, и Константин V стали иконоборцами, так у них отличные военные успехи. Но там понятно, что они не восстановили все, что было потеряно в VII веке, но они, по крайней мере, кое-что восстановили даже. И самое главное даже не это, а то, что они остановили развал империи.

Все-таки они в военном отношении были успешны. Или в III, Константин V еще больше. А они именно стали иконоборцами. Значит, с точки зрения армии, это такая была общая точка зрения для армии. Нельзя сказать, что я тут пропагандой просто внушил им это. Действительно, Бог гнился на Византии за иконопочитание, а вот сейчас с иконоборчеством стало хорошо. Поэтому, конечно, самоубийственный шаг, отказаться от иконоборчества, армия пресекла в 786 году. Но поскольку Ирина и Тараси думали иначе обо всем этом, они отступили. Но есть такая французская поговорка хорошая. отступить, чтобы дальше прыгнуть. Лучше прыгнуть буквально. Ну, имеется в виду дальше прыгнуть. То есть вот что они и сделали. Они сделали следующее. Они послали войска из Константинополя воевать с арабами далеко на восточную границу. Причем такой особенной нужды их посылать туда не было, но они придумали.

И таким образом войска в городе в значимом количестве не оставалось. При этом они заранее пообещали епископам, что если они откажутся от иконоборщицы сейчас на соборе, то тогда их всех оставят на кафедрах. И вот на этих условиях уже в 787 году, через год, был в соборе Святой Софии собран собор иконопочитания, который в дальнейшую историю вошел под именем Седьмого Вселенского. Но те, кто его собирали, постарались, чтобы это так было, потому что там были посланы, хотя там Он собирался только из епископов Константинопольского патриархата, и то не всех. И все они были иконоборцы, потому что вообще без исключения. Даже Тарасия патриарх руку положили иконоборца. Но там были посланы в Антиохийский патриархат и в Иерусалимский патриархат некие посланцы, которые попросили о признании. И потом то же самое было сделано и с Римом.

Таким образом, Ни иконоборческие три патриархата не присутствуют, так сказать, материально на этом соборе, хотя от Иерусалимского и Антиохийского там были какие-то представители, но не так, чтобы сделать этот собор в материальном смысле таким всеобщим. Они, тем не менее, это признали, и таким образом можно считать, что не совсем сами себя приняли обратно в православие эти иконоборцы. А их приняли вот те, кто согласился с этим собором. Согласились, надо сказать, все патриархаты. То есть антиохийские, иерусалимские, и римские. Почему нет Александрийского? Потому что его не было фактически. Там не удалось восстановить реально православную иерархию. То есть были номинальные патриархи Александрийские, которые в Константинополе оставались. Но, несмотря на это, понятно, что при таком восстановлении иконопочитания именно политический ресурс иконоборчества оставался значительным. Просто сейчас поменялись местами сильная оппозиция и мейнстрим. Поменялись местами. Вот что произошло.

Это к тому, что опасность восстановления иконоборчества оставалась очень близкой. И это, в частности, определило отношение к угрозам и шуткам, так сказать, Константина VI, в случае чего восстановить иконоборчество. Но вот это стоило ему ослепления. А не шути. Меньше шути. Но, конечно, это было бы тоже менее брутально, если бы он не стал гонения возводить на студентов. Вот эти прелюбодейные браки – это плохо. И мы к этому еще вернемся. Так, теперь, что произошло после изложения? Но на этом вся Исаврийская династия, которая любым третьим начиналась, любым Исавром, она на этом закончилась. Но пришел к власти Никифор, ее вельможа, Логофет Геника, это значит министр финансов ее бывший. Потом пришел к власти Огений Кос, или как его еще говорят, Никифор из Геника. Он сам был родом тоже, вы знаете, сколько арабов, видите, не все византийцы были армянами в это время, как можно подумать иногда.

Некоторые были арабами. Вот он был из Гасанидов, видимо, Никифор. Он родился около 750 года, и вот в 802 году он стал императором вместо Ирины. Но он стал заниматься Тем, чем должен был заниматься император в это время, самые большие проблемы были с болгарами, которые во главе с ханом Крумом успешно воевали с Византией. И он пошел в очень большой поход против арабов, который сначала был победоносным, взял столицу хана Крума, Плиску, где были замечательные дворцы. построенный сирийскими или армянскими архитекторами из Северной Македонии, как я думаю, незадолго, за несколько лет всего до этого. Сейчас там только фундаменты остались. Он все снес, просто уничтожил столицу. Но уничтожил столицу, но не уничтожил армию хана Крума. И эта армия вблизи той же столицы, уже разоренной, дала битву, в которой византийское войско было разгромлено просто.

И сам император Никифор был убит в этой битве. Причем из его черепа была сделана чаша, из которой Хан Крум потом пил. Это такая верхняя часть черепа берется, она такая типа тарелки получается, типа пиалы. И дальше она как-то там инкрустируется. Вот так, например, делается чаша из черепа. Если надо будет кого-то проконсультировать, мало ли, как же теперь вернется. Как сделать чашу из черепа. Что надо брать? Нижнюю часть черепа отбрасывается. В общем, Никифор стал такой чашей. Потом русский Святослав тоже станет чашей для половцев. Да, и дальше там, конечно, с престолонаследием все было не очень хорошо, потому что у Никифора был сын Ставраки. который уже был возведен в со-императора, в со-правителя. Это специально, чтобы облегчить престол и наследие. Он автоматически стал императором после Никифора.

Но беда в том, что Ставракий был в той же самой битве, и он был очень тяжело ранен. И поэтому он процарствовал всего 68 дней. И он, дальше непонятно, но ясно, что у него было плохое состояние здоровья все это время, и шансов особенно поправиться современника не видели. Но его насильственно сместили и отправили в монастырь. То есть он царствовал с 26 июля по 2 октября 1811 года всего лишь. Вот 11 января 1812 года, то есть еще через несколько месяцев, он умер. Это вот факт. Но может просто-напросто он умер от рам, потому что это самое естественное объяснение. Но, конечно, опять же злые языки говорили, что его отравили. Причем даже говорили, кто именно отравил. Конечно же, родная сестра, кому же еще по имени Прокопия. А почему? Потому что Потому что следующим императором стал ее муж Михаил.

И Михаил тоже был в этом походе, тоже участвовал в битве при Плиске. Но он как-то в лучшем состоянии из нее вышел. Не был ранен или был не очень сильно ранен. И в общем он после этого стал царством. Это Михаил Ранковей. Он про царство до 1813 года, но дальше судьба сложится неожиданно. Мы попозже о нем поговорим. А что еще происходило в царствовании Никифора, такое вот особо значимое? Был следующий виток блудопоклонной ереси, прелюбодейной ереси. Не блудопоклонной, а именно прелюбодейной. В 806 году умер патриарх Тарасий, с которым помирились студиты. Вот они с ним помирились, он умер в 806 году. Новый патриарх Никифор, тоже защитник иконопочитания, как и Тарасий. богослов замечательный, к тому же историк, и тоже из светских людей, как и Никифор.

Вот Никифор, его история вкратце есть, и не вкратце такой подробный трактат против иконоборцев, который не так давно издан впервые, и «Апология в защиту святых икон», но о богословии мы сейчас говорить не будем, это в следующие разы у нас богословие Никифора. Но, в общем, это далеко не случайный человек, а очень достойный человек. Но почему-то вот именно при нем началось возрождение прелюбодейной ереси. А именно вот этот самый Иосиф, который был жив, все же участники этих событий какого-нибудь 95-97 годов, они в 806 году все живы в основном. Тарасии нет, а в основном-то они живы. И Ирина тоже нет. И, кстати, Константин V тоже уже, скорее всего, нет, потому что он в ссылке ослеплен, но он прожил недолго. А вот Феодота, его жена, она, может быть, и долго жила там.

В общем, да, и он Никифором восстановлен в Сане. И признан законным задним числом вот этот брак Константина. И Никифор восстановил в Сане. Что значит восстановил в Сане? Это значит, что признано ничтожным. извержение сана. В православии, в византийском православии считается, что сан потерять можно. В римском католичестве считается, что нельзя, что это неизгладимая печать. То есть ты можешь быть любым грешником, тебе можно абсолютно запретить служить и так далее, но если ты был рукоположен в священнике, в епископе, то всегда таким и остаешься. нововведения римского католичества. В Бизантии этого нововведения не было. И там, если ты себя ведешь как-то совместимо с Саном, то ты Сан теряешь автоматически, а церковная власть должна, в принципе, это удостоверить соответствующим указом, постановлением. И в сложных случаях, когда непонятно, так это или не так, церковный суд должен разобраться.

И вот поэтому лишить Сану со стороны нельзя. То есть сан теряется в силу поведения человека. И церковный суд, который говорит, что он лишает, даже если он говорит такой формулировкой, что он лишает сана, подразумевается, что он констатирует, что сан исчез. Поэтому пересмотреть это решение можно только в одном смысле, что констатация была неправильная. То есть они сказали, что исчез, а он не исчезал. То есть, значит, неправильный суд. Вот это, собственно, и было сделано при Никифоре в 806 году. И, конечно, студиты сразу же отложились от Никифора. Их поддержал митрополит Фессалоник Иосиф, который был родным братом Федора Студита. Причем на Рождество 1806 года, на смысле, что 25 декабря 1806 года, Иосиф отказался сослужить с патриархом и императором. То есть вот еще важно, что с императором конфликта. Император, наверное, попросил об этом Никифора, а не сам он выдумал.

И дальше на шесть лет Продолжается этот раскол, собственно, до того, как император сменился. И вот вы можете прочитать в любой, почти все книжки по византинистике касаются этих событий. И всегда там какая-нибудь лажа написана, какая-нибудь ерунда. Потому что светским авторам вообще непонятно, в чем здесь суть этого раскола, из-за чего они не поделили. Ну, то есть факты все знают, а вот как это понять? Вот это очень хорошо можно понять из писем Федора Студита, которые он разным людям писал, в том числе вот в этот период, и они сохранились, и видна там его позиция. Суть вот какая, что ведь никто не отрицал, что Иосиф поступил плохо, когда венчал этот брак, потому что вот, в отличие от некоторых византинистов, этого не понимают, но как бы об этом не спорили, что брак был прелюбодейный, венчать его нельзя.

Но Никифор настаивал на том, что он своей властью может в порядке экономии снисхождение, поскольку здесь не касается догматов, может простить Иосифа и вернуть ему сан. Как будто бы это не происходит независимо от чьей-то воли, потеря священного сана. Это позиция Никифора, позиция студитов. И считать, будто бы власть патриарха выше канонов, и каждый может во время своего патриаршества менять каноны или именно нарушать их действия, это не икономия, то есть не снисхождение, а параномия, беззаконие, противозаконность буквально. Поэтому на самом деле здесь происходят именно такие нарушения того, с чем церковь не совпадает. несовместимы, и поэтому патриаршей властью просто это пересматривать нельзя. Теперь это я старался пересказать, то, что пишет Федор Студит. Сами можете прочитать, если особо интересно. Теперь я еще своими словами перескажу, для понятности, как мне кажется.

Здесь взгляд на канон, который вот сформулирован в ситуации споров с Студитами. заключается в том, что каноны не являются просто какими-то условными правилами, как правила игры можно выдумать. Мы выдумываем игру, выдумываем в ней правила игры. А каноны не так. Каноны – это анатомия и физиология тела Христова, которые действуют как-то, там у него есть какая-то анатомия и физиология, то есть вот какие-то части организма, которые как-то взаимодействуют, работают, и вот получается его деятельность. Если это нарушать, то будет болезнь, если сильно нарушать, то будет смерть. Поэтому даже если нарушение чего-то не ведет к смерти, но оно все равно это плохо, это болезненно. Там бывают разного рода нарушения, бывают большие, бывают малые, хронические, нехронические, ну как в общем болезнь бывает. И вот здесь просто это отрицается. Михаил Рынковий пришел к власти, он сразу же помирил патриарха Никифора со студитами. В 1812 году был собран собор, на котором все примирились. И это было очень своевременно, потому что как раз незадолго это произошло, незадолго до того, как начнется второе иконоборчество.

Да, вот теперь мы переходим к краткой истории второй иконоборчества, причем мы ее не закончим сейчас, а просто дойдем до кульминации и перед ней остановимся. Самой ее у нас не будет. Михаил Ранковей, который был хороший и добрый человек, судя по всему, и который очень помогал студентам, вот помог им завершить, помирил их наконец с Никифором. Ну, разумеется, на чем? На том, что все признали правоту студитов. Вот я хочу сказать, что некоторые еще ссылаются на то, что вот можно было так, а можно было так. Потому что Никифор Святой и Федор Студит Святой, вот да, мы уважаем позицию Федора Студита, но можно стоять на позиции Никифора в отношении канонов, так сказать. Нельзя. С точки зрения вот византийского, так сказать, мейнстрима, нельзя. С точки зрения там какой-то веры, которая может быть какая угодно, у кого угодно, конечно, можно все что угодно.

По византийским правилам нельзя, потому что закончилось все собором, на котором опять низложили этого Иосифа, священника. И, в общем, была признана правота студитов. Дальше. Что происходило дальше? Мы говорили о войне с Болгарами. Конечно, поражение при Плиске никак не содействовало прекращению этой войны. Болгары получили огромнейший успех и были страшно разозлены тем, что до этого они терпели поражение. И у них появились все возможности для реванша, которые они стали осуществлять во главе с тем же ханом Крумом. Пошло такое наступление на Византию. И одна из решающих битв этой кампании была при местечке Версиникия. Это рядом с Эдирне современным, Александрополем. И там византийская армия Михаила Ранковея получила сокрушающее поражение, сокрушительное поражение. Но бывает. Но вот опять мы, помните, мы этим в начале восьмого века у нас такое было с Карфагеном. А здесь то же самое.

Один из генералов соответствующей части войска спасает. себя лично и свое войско от поражения тем, что он просто вовремя дезертирует с большим войском, и потом тогда уже нельзя примириться после этого с императором, как к нему придешь, туда лучше возьму власть. Вот это император Лев Армянин, Армянин это вот новая, так сказать, династия, он Сам, может быть, содействовал поражению в этой битве тем, что дивертировался своими войсками, просто отвел их с поля боя. Но как бы там ни было, у него оказались боеспособные войска, а императорская верная ему армия разбита болгарами. И он просто поставил Ну, смотрите, какая гуманность. Поставил ультиматум перед императором Михаилом, что он добровольно отрекается от престола и отправляется в монастырь. Тогда, мол, на этом мы порешим. И так и договорились. Это было в 1813 году. Он отправился в монастырь, стал монахом Афанасием и дожил до 1844 года.

То есть восстановление, посчитание святых икон в 1843 году он тоже увидел. Но при этом всех его сыновей, а их оставалось не менее двух, точно не редко у него было детей, но, скорее всего, у него было трое сыновей, не считая дочерей. Из этих троих один умер еще, они были со императорами там. Пока еще Михаил был императором, один его сын умер, оставалось двое. И вот их оскопили и разослали по монастырям. Они тоже стали монахами. Причем один из них, Никита, впоследствии станет патриархом Игнатием. Иконопочитателем. Очень важная фигура в дальнейшем IX веке. Как началась его карьера. Как он из царского сына превратился в патриарха иконопочитателя. Из-за того, что его скопили, отправили в монастырь. Это все, так сказать, Следующий период. В 1813 году, фактически вследствие узурпации престола, хотя формально она была оформлена как добровольное отречение Михаила Ранкове от престола, воцарился Лев V Армянин.

Он обещает верность иконопочитанию. Заходя в Константинополь со своими войсками, он через медные врата там преклоняется перед нерукотворным образом, который еще Ирина восстановила. Под эти обещания Никифор, патриарх, венчает его на царство. И вообще, видимо, он действительно собирался сохранять иконопочитание, несмотря на то, что были в его окружении голоса, что надо военные неудачи купировать переходом в возвратное иконоборчество. Но дальше у него самого начинаются военные неудачи. Тут как бы еще неудачи были у предыдущего императора Михаила, которые позволили прийти ему к власти. Дальше у него же остается эта необходимость воевать с ханом Крумом, который никуда не делся. Что делось тогда? У него прямо возник такой гениальный план договориться о личных переговорах с ханом Крумом и во время этих переговоров его убить. Вероломно. Договориться ему удалось о переговорах, но План не сработал, потому что как-то, в общем, Хром узнал об этих планах.

И, конечно, это вызвало ярость его. Он стал просто раздалбывать все византийские города в Африке. И у него был совершенно конкретный план осадить Константинополь в 1814 году. И он, собственно, под это стал все дело вести Хром. осадить бы ему точно удалось. А вот чем бы эта осада закончилась, конечно, следующий отдельный вопрос. Но если бы она состоялась, то это в любом случае, в лучшем для Византии случае, это было бы очень тяжелым испытанием, которое бы привело бы к очень большим потерям много чего. Но вот как вот бывает иногда, в 1814 году хан Крум умирает от инфаркта, видимо. Так раз и умер. Ну, жизнь, конечно, бурная и нервная у него была, но в целом все-таки Вывод надо было сделать, наверное, как многие считали, что иконофилия ведет к военным неудачам.

Если мы хотим военных удач, чтобы Бог на нас не гневался, надо быть иконоборцами. Вот наверняка этот аргумент имел какое-то значение. Вопрос, он решающий или нет, это я не знаю. На то, чтобы Лев Армянин решил переменить веру на иконоборчество. И поэтому в 1814 году, в том же самом, но уже осенью, уже после того, как, ну, смерть хана Крума, это значит пауза такая. Это не значит, что проблема решена с Болгарией, естественно, нет. Но вот уже то, что там было организовано, а организовано было, собственно, поход для Константинополя, осады, вот это все развалилось. Значит, можно перевести дух. Но расслабляться, естественно, нельзя. И вот что мы сделаем во время переведения духа? И вот Лев V решил, что надо срочно вернуться к иконоборчеству. И поэтому в конце 1814 года он назначает всякие собеседования с иконоборцами, иконопочитателей.

Ну, патриарха Никифора, которого он все еще признает как патриарха и своего, так сказать, отца. Федор Студит у него большой чести тоже, как вот такой серьезный человек, тем более, что авторитет к этому времени у Федора Студита огромный. Про Федора Студита я, может быть, не сказал, но кроме того, что он величайший богослов этого времени, о чем мы отдельно поговорим потом, и кроме того, что он такой церковный деятель иконопочитания защищавший, и вот про любодеянную ересь, о чем мы сейчас говорим или сказали, надо еще помнить, что он один из таких больших теоретиков, ну, в силу того, что очень больших практиков общежительного монашества. Вот его монастырь доходил до трех тысяч человек. Причем там еще некоторые части были в филиалах, которые довольно далеко были разбросаны за пределами города.

И вот повседневная жизнь этого монастыря в его кратких поучениях, которые большой катехизис, так называемый, не катехизис, а огласительное поучение, которыми два раза в неделю, во время литургии в среду-пятницу в основном. Иногда в другие дни и на праздники он поучал свою паству. Вот о монахах именно. Поэтому там столько всего можно узнать из них. Если так вот читать из года в год, с точки зрения любителя богословия или каких-то фактов, там все очень разбавлено. Маленький КПД. Но если читать для того, чтобы понять, как эти монахи жили, то очень много приобретаешь. Заодно много узнаешь истории, как там реально складывались отношения. Ну, ладно. Это я просто тоже сделал такую ремарку на полях, но она относится к нашему курсу непосредственно. Ну, конечно, эти собеседования конца 1814 года кончились тем, что Федор Студит попросил императора не вмешиваться в церковные дела вообще.

Но император не внял. И в 1815 году он собрал собор иконоборческий, который отменяет собор 1887 года. Вместо него объявляют Вселенским собор 754 года в Иерее, который был. И поскольку патриарх Никифор не хотел ничего принимать, то он его низложил. И так низложенным патриарх Никифор и умрет в ссылке. Ну, не очень где-то он далеко был. 829 год – год его смерти, а вот 815 год – низложение. С точки зрения иконопочитателей, естественно, что Никифор до своей смерти оставался патриархом. С точки зрения иконоборцев. или таких светских историков многих, он в 1815 году перестал быть патриархом. Вместо этого патриарх Феодот был выбран, назначен, собственно говоря, иконоборческим патриархом. Естественно, Никифор и Федор Студит сопротивляются, причем они друг с другом примирились уже заранее, что было очень удачно. И они так друг друга поддерживали. Федор Студит умрет в 1826 году.

То есть уже на территории халифата появляется еще один замечательный богослов, который вообще пишется другом, но в частности он пишет и об иконах. Федор Абу Кура, вы, наверное, о нем уже слышали. Но он умер в 820 году, Федор Абу Кура. Федор Абу Кура первый такой большой писатель, богослов, который реально писал на двух языках. Он не только был двуязычен как человек, но и как писатель. У него есть арабоязычное произведение и грекоязычное произведение. И это не вполне дублируется. И вот в частности он защищал иконопочитание, и эти его произведения в Византии, не на территории халифата, тоже находили распространение. Но опять начинается преследование, особенно в начале царствования, ближе к 1815 году, в начале политики Льва V. Первое иконооборчество, здесь совершенно другой подход. То есть, если ты очень держишься, чтобы в твоем монастыре были иконы, то ладно, это можно.

Если ты хочешь очень заявлять какой-то почитатель икон, то же это можно. Это нежелательно, но если ты уж очень хочешь, то это можно. Но ты должен быть в общении с патриархом. И да, в государственных церквах тоже не было вот такого тотального вынесения икон, мощей, уничтожения. всякие там росписи и мозаики, они как были уничтожены еще первой иконоборщицей, таких никто не восстановил к этому времени. Так все и оставалось. За вот эти десятилетия, которые были в промежутке, этого в целом сделать не успели. Не до того было. Но там иконы повесили повыше, чтобы их не могли целовать, к ним прикладываться, но в целом их не выбирали. То есть позиция такая, что иконы сами по себе, как картинки, они не вредны. Это отличает второе иконоборчество от первого. Но поклоняться им нельзя. Но если ты хочешь поклоняться, то можно.

Но ты обязан быть в общении с патриархом. И вот, собственно говоря, опять новое гонение после прелюбодейной ереси на студитов. Их опять разгоняют, потому что они не соглашаются на эти условия. И Фёдор Студит в своих письмах скорбит о тех, православных по убеждениям игуменов, которые решили, что они могут пойти на эти условия, то есть купить ценой признания патриарха, поминовение у себя патриарха и причащение с патриархом, право сохранить все, как было, все свое иконопочитание. Федор Стурид пишет, что вы таким образом не сохраняете иконопочитание. Не важно, что вы думаете, что вы говорите, но просто в силу того, что вы в общении с еретиком-патриархом, вы в силу этого иконоборцы. А то, что вы делаете себя, сохраняете у себя вид иконопочитания, вы себя и других обманываете. Поэтому вы хуже, чем открытые иконоборцы.

Это вот позиция в отношении к любой ереси такая. в византийском православии, не только в византийском, правда, тоже, но и в физическом каком-нибудь такая же позиция, что принципиально не так, какая у тебя фига в кармане. Нет такой формы исповедания христианства, как фига в кармане. Скажем, в исламе и в иудаизме, по крайней мере, во многих случаях допускается что-то такое. как-то скрыть свою веру. А вот здесь нет. И отношения с епископом, они такие, что они требуют, они, собственно, и выражают, что у тебя одна вера с епископом. Ты не можешь сказать про епископа, что я молюсь о нем как болящим, как заблудшим. У меня, на самом деле, вера совершенно другая. У него не православная, у меня православная. Нет. Если ты его поминаешь как своего епископа, в соответствующих местах богослужения.

Ты при этом можешь быть мирянином. Ты просто участник мирянина того богослужения. Неважно, в каком качестве ты участник. Главное, что ты участник. Потому что с точки зрения причастности к телу Христова все одинаково участвуют. Хоть епископ, хоть мирянин. Хоть священник, хоть дьякон и так далее. Но если ты участвуешь с еретиком, ты сам еретик. И здесь твои взгляды, что на самом деле я думаю не это, а то, я с ним не согласен, это Абсолютно никого не интересует, и это только усугубляет твою вину, удваивает, если ты себя этим обманываешь, или тем более других, не дай бог. Но что там дальше происходит? В общем, все как надеялся Лев Пятый поначалу. То есть ему же нужна была военная удача в действиях с болгарами, он ее получил. Возобновляется военное действие. Вместо хана Крума воцаряется там у них у болгар хан Омуртак.

И решительное действие, битва в 816 году при Месемврии. Это современный город Несебр, курортный город в Болгарии. Несебр это болгарское искажение византийского названия Месемврия. Где войско Амуртака разбито военной хитростью. То есть там византийцы. сделали вид, что они бегут, и заманили, а те их стали преследовать, а там уже была засада, и таким образом их раздолбали. И после этого Амуртак, в отличие от своего отца, решает, что надо мириться, и заключен мир на 30 лет. При том, что Амуртак соглашается на границе 780 года. То есть, естественно, завоевания хана Крума отменены. То есть, действительно удалось восстановить, действительно, 30 лет он примерно и продлился, этот мир. Ну, не 30, скажем, он 20 продлился, но неважно, тоже неплохо по тем временам. Заключен был на 30. И это величайший военный успех. Вот у Льва V сразу после того, как он стал иконоборцем.

Вот в 815-м стал иконоборцем, в 816-м успех. Неплохо. Теперь еще немножко о том, какое на Западе было отношение к иконоборчеству. Ну, папы все время были за святые иконы. Но дело в том, что на Западе, кроме пап, был уже другой богословский центр у франков со столицей в Ахине. Ахин город, со столицей Карла Великого. Современный Ахин. И там главным богословом этой школы был Алкуин, который умер в начале 9 века в 806 или 804 году, забыл. Но он был именно главой школы Алкуина, там школа была большая. И Папа Римский после собора 787 года послал Франкам латинский перевод деяния этого собора. Я напомню, что это был первый собор. из Вселенских, но, наверное, собор в Иерии в 1754 году был такой же, где вся официальная документация была не двуязычной, а одноязычной, только на греческом языке, поэтому надо было перевести.

Вот этот латинский перевод он послал ко двору Карла Великого. В результате от имени Карла Великого были написаны и в 1792 году отосланы к папе так называемые «Либри Каролини», то есть «Карловы книги». Автором был была точно школа Алпуина, считается сейчас большинством ученых, что автором был некий Феодульф и епископ Орлеанский, или главным автором. Суть такая, что то, что нам прислал, но это деяние Седьмого Вселенского Собора, это ересь. Иконы, конечно, могут быть полезны в дидактических целях, поэтому иконоборцы были неправы, вот те первые, что они их уничтожали, но нельзя почитать иконы. В этом смысле иконоборцы были правы. Относительно В христологии там тоже была сказана та же мысль, которая мы казали. Помните, что во время смерти Христа тело было оставлено божеством? Это значит, что они эксплицировали.

А имплицитно это означает, что воплощение не понимали так, что раз тело могло быть оставлено божеством, значит, там не было такого полноценного обожжения воплощения именно в то тело Христа, которое было до. до воскресения. И, следовательно, если это рисовать, то нарисуешь не то, что надо. То есть это действительно иконоборческая позиция. Она как бы нестарианно привела к иконоборчеству, так вот и здесь. И там же еще такое интересное упоминание. Там написано, там упоминаются филиоквы, то есть дух исходит от отца и сына. И там это не просто упоминается, а несколько разжевано, как из двух источников. Впоследствии эта точка зрения но впоследствии каком? В XIII веке, то есть не скоро, будет отвергнута Лионским собором 1274 года латининами, что все-таки как из одного источника, там по Абуну Принципио, как от одного источника, а вот здесь как из двух источников, написано в Либре Каролине.

Но там это не тема, это между делом там где-то сказано. Вот, но для франков эта позиция была совершенно не случайна, потому что они этим не ограничились, а в 794 году, через два года, во Франкфурте они собрали собор. на котором мы нафематствовали и собор 787 года, и царей Константина и Ирина, и папе Адриану, вот тому же самому, который был при седьмом Вселенском соборе, который в это время еще оставался, обращаются с просьбой сделать то же самое. Папа этого не делает, но не предпринимает ничего против Франков, потому что он, оказывается, зажат между двумя крайностями. То есть есть его собственная вера, она в данном случае совпадает с верой Византии, которую мы находим сейчас в периоде, когда была Ирина, когда было православие, иконопочитание. Но в результате просто тянет время. Дальше, когда восстановится иконоборчество, то уже не при Льве Арменине.

В 824 году будет такая иконоборческая делегация в Рим, чтобы папу римского уговорить безуспешно. А в 827 году будет делегация к императору Людовику, которая запомнится тем, что для него в качестве подарка была создана великолепная рукопись Дионисия Ореопагита. Она сохранилась до сих пор. создана, видимо, специально в подарок, и в 1827 году была доставлена византийская делегация. То есть это все попытки иконоборцев перетянуть папу на свою сторону, но не получилось. Если в VIII веке мы говорили о том, что папы недостаточно, так сказать, дистанцировались, не всегда достаточно дистанцировались от иконоборчества, то в IX веке такого не скажешь. То есть они, скажешь, что они достаточно дистанцировались от своих франков, но не от византийских иконоборцев. Ну, чем кончил, вот на этой веселой ноте мы сейчас будем заканчивать, но еще немножко расскажу, чем закончилось царствование Льва V в 820 году.

Он тоже, подобно некоторым своим предшественникам, развелся со своей женой, женился на любовнице в 816 году. Хоть он иконоборец, но в этом смысле он почитателями Константина VI не отличался. И это вызвало народный гнев. Тем более, что, понимаете, когда император отлучается от церкви фактически такими вещами, это просто пугает подданных, если они верующие. Даже пусть там они иконоборцы. Но у разведенной жены императора Льва была сестра. У сестры был муж, которого звали Михаил. Михаил Амурей. Амурей прозвание, откуда он был, из Амурия города. И этот муж стал заговор собирать, чтобы скинуть Льва Пятого и воцариться самому. Заговор был разоблачен. И Михаил был арестован и приговорен к сожжению Львом Пятым. Но так как дело было уже совсем в канун Рождества, то отмечать Рождество сожжением политического конкурента В общем, его там жена отговорила.

И поэтому он был оставлен в тюрьме, чтобы дождаться конца рождественских праздников, а потом уже быть сожженным. Кстати, в Византии политических оппонентов обычно не сжигали. Что-то вот странное такое было решение, но вот так решили. Ну, и он сидел в тюрьме, но его, как говорится, друзья-единомышленники не дремали. И вот в службе рождественского сочельника утреннего, которое происходит ночью, очень ранним утром, темно еще ночь. Оно, может быть, там светает не очень рано, но в любом случае. Служится во дворцовой честовне святого Стефана, во дворце. И там присутствуют императоры. Убийцы в составе хора. То есть у них такие облащения, ну, типа подрясников примерно такие, длинные облащения и эти, как их называются, стихари, да. как одеты хористы. И под этим у них оружие спрятано. Они поют. И в какой-то момент они подходят в то место, где император.

Я думаю, что это что-то типа катавасия. Есть в византийском богослужении такие моменты, когда два хора сходят со своих мест и соединяются в центре церкви. И вот, видимо, они так вот сошли в такой момент, когда они и должны были бы сходить. И в это время Они сбрасывают эти одежды, достают мечи и набрасываются на императора. Но там темно, и они перепутали императора с священником. Торжественное облачение священника и императора похоже. Недаром православные одеяния похожи под влиянием императорских одеяний. И Михаил убегает в алтарь. Там небольшое расстояние, видимо, было. Он на алтаре престола, на котором на престольный крест большой, он берет этот крест и пытается им отбиться от мечей. За ним сразу с мечами эти отбегают в алтарь. Он отбивается от мечей, но ему отсекают руку с крестом, прямо все около алтаря.

И потом прямо около алтаря его просто разрубают на куски. Просто вот нашинковали. И после этого Его собирают и выбрасывают на улицу, куски тела, на снег, там снег лежал. Да, то есть вот его прямо вот, так сказать, даже, понимаете, сказать, что на Амбоне, это даже не совсем верно, потому что даже еще вот там глубже, прямо вот внутри, перед самым престолом его нашинковали. Михаила тут же освобождают и венчают на царство прямо сразу. Причем по причине раннего времени не успели найти кузнеца, чтобы снять оковы с его ног. Прямо в оковах его и венчали. Ключ этих оков был на теле, видимо, императора Нашенкова, который тоже выбросили. И вот так восторился Михаил Трава. Отношения православных, так сказать. Ну вот Федоров студит в Венетийских православных. собаки собачья смерть. То есть абсолютно не осудили тех, кто его убил.

В общем, правильно сделали, туда ему и дорога. Хотя какие-то иконопочитатели, видимо, тоже это поддерживали, но в целом это были тоже иконоборцы. Михаил, основатель Амурейской династии, стал новой династией. Он сохраняет иконоборчество, несмотря на то, что его просили, конечно, иконопочитателя, чтобы он вернулся к иконопочитанию. Нет. Он сохраняет все постановление своего предшественника относительно иконоборчества, но всем изгнанникам амнистия, все могут вернуться, все вернулись. И опять вот мирная жизнь 1820 года идет в Тудийском монастыре, но отношения натянутые. То есть иконопочитатели это такая большая церковь меньшинства, большая, но меньшинства, которая в таком вот очень зависит от прихоти императора. Надо сказать, что Михаил, пока он царствовал, он Он царствовал до 1829 года, пока не умер от болезни почек. Он ничего плохого не делал. Эта позиция его все время сохранялась. Но гарантий, конечно, никаких не было, что он будет сохранять.

И даже у Федора Студита есть такое поучение, где он говорит, что вот недавно пришел, мы видели, что к нам идет посланник императора. И у нас такой трепет отхватил. Почему? Потому что мы, на самом деле, если бы мы были друзьями императора, мы бы думали, что он хочет нам что-то хорошее сделать, поэтому он к нам пришел. Мы бы обрадовались. Но нет, потому что мы его злейшие враги из-за того, что мы не различаем, не собираем, не разделяем его веры. Короче говоря, он, сохраняя все как было, Патриарх Феодот, который при Льве был, в 821 году умер, но новый, это тоже иконоборец Антоний, он останется до 837 года. При этом было еще восстание Фомы Славянина, который даже осадил Константинополь в 821 году, но флот его удалось, Фома Славянин хотел отомстить за Льва V и вместо него стать императором.

Пришел с флотом под Константинополь, но в 822 году летом флот императорский собрался и разгромил флот мятежника с помощью греческого огня, снял осаду. В 1823 году хан Амуртак выступил против Фомы на Суши и помог победить. Фому выдали, Михаилова казнили. Ну, в общем, в целом, были дела не очень, и в 1829 году он, например, все. Спасибо, извините, что задержал. Вот какие события были. Почти без богословия сегодня. Богословие в следующий раз. Какие-нибудь вопросы есть? Ну, все, давай. В следующий раз тогда будет богословие, Бог даст. Все, с Богом. Можно вопрос? Да, конечно. Да, пожалуйста. Спасибо. А вот как можно найти, почитать что-то про, собственно, вот альтернативный католический, получается, центр богословский в Ахине, да? Ну, и вообще вот про все, что в деревне. Я вам пришлю книжку, такого не напишите. Я такую базовую простую пришлю.

Вообще, конечно, много. Погуглите на Рибли-Каролине. Как это вообще называется? Франкское богословие. О нем много чего написано. Продолжалось в IX веке. Мы об этом сейчас не могли говорить. И, собственно, оно привело к этому окончательному разделению. Потому что оно потом победило еще позже. Победило при Римском дворе. О том, что мы говорили, оно еще не победило, а потом оно победит. И это предопределило разделение между Римом и Константинополем, и вот этим православием и католичеством в современных терминах. В общем, если мне кто-то пришлет запрос, то я что-нибудь отправлю. Есть хорошая книжка 1975-го примерно года про вот этих франклистских богослов. Есть, конечно, еще немножко такой фриковатой литературы, может, местами и хорошей, Романидиса. Это уж насколько глубоко вы хотите погрузиться. Если просто хотите узнать в общем и потом решить уже дальше, насколько глубоко вам это надо, тогда просто хватит той книжки, которую я пришлю одну.

Хорошо, спасибо. Можете мне еще какие-то вопросы, если надо, задавать по почте, как вы знаете. Да, все, прощаемся. Можно такой вопрос? Может быть, немножко наивный. Как аргументировалось ложное лишение Сана? В смысле, восстановление Сана. Как аргументировалось признание его ложного лишения? В каких-то отдельных случаях. В большинстве случаев просто это не проговаривалось никак. Но в целом это означает, что те обстоятельства, которые были в свое время кем-то диагностированы, диагностированы как лишение сана, были диагностированы неверно. На самом деле он не совершил вот такого проступка, за который надо лишать сана. Не обязательно, что он прав был. Это в идеале так, что на самом деле это был правильный поступок. Даже если это было и неправильный, но может быть и не такой уж страшный, то тогда вот можно так посмотреть. Это, кстати, то, для чего нужен церковный суд.

Потому что, скажем, когда сана лишают за ересь, Ну, там просто без церковного суда можно чаще всего разобраться, ересь это или нет. Ну, тоже по-разному, но вот, например, так. А если вот какие-то дисциплинарные такие моменты сложные, ну вот, да, здесь церковный суд решает. Причем церковный суд не имеет претензий на непогрешимость, все равно это может быть неправильное решение. Но на земле нет такой инстанции, которая дает 100% правильное решение. какие-то права апелляции. Одна инстанция, сюда другая, третья, но самая высшая инстанция абсолютная, она только у Бога. То есть, в общем, надо для того, чтобы признать недействительным лишение Санны, его надо обязательно признать неправильным. Вот в чем смысл. То есть нельзя признать, что правильно лишили, а теперь мы это изменим, потому что он уже покаялся. Нет. Мне просто интересно, в каких словах, конкретно в какой риторике признается, что сам никуда не делся? Самая частая риторика – это умолчание. Понимаете? Никому не охота, чтобы его схватили за язык и прикололи булавкой. Понимаете? Поэтому вообще-то стараются говорить поменьше. Поменьше риторики. Понятно. Спасибо большое. Вообще, конечно, Федору Студитову интересно читать письма. Просто это такой триллер-киллер. Да, все? Расходимся, да? До свидания. До свидания.