Как удерживать внимание во время молитвы Иисусовой

Такой вопрос. Как удерживать внимание во время Иисусовой молитвы? Тут, мне кажется, нужно исходить из двух, на первый взгляд, взаимосвключающих ответов, которые, тем не менее, следует как-то совместить. Первый ответ – никак. В строгом смысле человек в его обычном состоянии не может, то есть, не имеет собственных сил, чтобы удерживать в молитве внимание ума. Чтобы остановить свой ум от привычного ему скитания там-сям, болтания туда-сюда, от каких-то навязчивых или случайных помыслов, образов, впечатлений, воспоминаний, фантазий и так далее. Григорий Синаид по этому поводу пишет примерно следующее. Знает, говорит он, что никто не может удержать ума своего сам, если не удержит его Святой Дух.

То есть остановить внимание нашего ума, удержать его в молитве может по большому счету только Святой Дух. При этом Григорий Синовит отмечает, что ум наш не удержим не по природе, как приснодвижный, от нашего собственного нерадения и рассеяния, которые возникли вследствие нашего удаления от Бога, от нашего падения, от падения этого самого ума. И тут внимание нужно обратить в утраты так называемого умного чувства. Окружение ума у нас обратилось в навык, стало как бы второй природой и противостоять всему этому мы своими собственными силами просто не способны. Но, как говорится, невозможное человеку возможно Богу, Бог волен и властен прийти и остановить это окружение, даровать нерассеянность и внимание при молитве. Внимание это, собственно, первый благодатный дар. Речь в этом случае, конечно, не просто о способности концентрации внимания, которое можно научиться каким-то естественным способом, а именно о возвращении того самого умного чувства, благодаря которому внимание в молитве и вообще внимательная жизнь в таком духовно-аскетическом смысле становится возможной. Из этого ответа можно сделать неверный вывод, что раз это возможно только Богу, от моих сил прямо не зависит, то какой тогда смысл их вообще тратить и напрягаться и этим всем заниматься.

Можно сесть, ждать у моря погоды, есть масса полезных дел, каких-то деятельных добродетелей, а Бог, когда надо, даст и молитву, и внимание. Мы тут, дескать, особо не при делах. Это, так скажем, не совсем так, точнее, совсем не так. Дело в том, что Бог хочет, чтобы мы были при делах. И Бог, как говорят отцы, дает молитву молящемуся. И, соответственно, дар внимания в молитве он дает тем, кто взыскует этого дара. Тем, кто может, сам не особо может, но тем не менее старается, Своей пусть не вполне внимательной, но напряженной молитвой. Тем, кто, как говорится, вкладывается, кто прилагает по возможности предельные усилия и все свое пусть и далеко несовершенное внимание.

То есть по замыслу Бога, которому возможно все, мы со своей стороны должны делать по сути для нас невозможное. То есть стараться молиться внимательно. И вот тогда, с учетом наших усилий, нашего стремления, Бог делает то, что сами мы сделать неспособны. Он сделает это вместо нас, точнее вместе с нами. Вот такая примерно логика у святых отцов. Об этом есть у апостола Павла, например, «сила моя в нем еще совершается». Мы должны помучиться хорошенько, опытно, деятельно убедиться в своей немощи и только по-настоящему убедившись в ней, в своей полной несостоятельности, мы сможем начать молиться по-настоящему. То есть молиться из места собственной погибели, уже пообломавшись и оставив все понты.

Тут не хотелось бы драматизировать, но из песни слов не выбросишь. Отцы говорят о болитве именно как о труднейшем подвиге. Легче подчас что-нибудь телесное совершать, телесную аскезу, поститься, поклоны бить. А вот молиться, стараясь удерживать неудержимый ум, это буквально по отцам бескровное мученичество и тому подобное. Всякие другие сравнения есть. Но мученичество это одно из самых распространенных и главных. Это даже не сравнение, а буквально оно и есть. Святитель Григорий Павлова пишет о особом периоде мучительства молитвы, как он выражается.

Периоде, который необходимо терпеливо пройти. Молитва, как наше усилие, должна все более и более часто и стать в итоге практически непрестанной. А награда за непрестанную молитву – дарование того самого умного чувства. Это почти цитата из Паламы. А, как я уже выше сказал, настоящее… Благодатное внимание – одно из проявлений этого самого умного чувства. Ну, пока этого нет, метод для нашего ума, для внимания, для удерживания внимания довольно простой. Как говорится, упал – встань, опять упал – опять встань, ну и так далее до бесконечности, точнее, до того предела, который кружению нашего ума положит сам Бог.

Внимание заключаем в слова молитвы, оно тут же соскальзывает на что-нибудь другое, опять возвращаем его в слова молитвы, ну и так вновь и вновь, снова и снова. И возможно из года в год, но обычно это достаточно длительный период. Иногда у кого-то может быть бывало, что все происходило довольно быстро, но это всегда единичный случай. А общий порядок не так, чтобы быстро, а символически 40 лет скитания по пустыне на пути в землю обетованную. Это, конечно, муторно, но надо эту муторность потерпеть, иначе, как отмечают отцы, мы не оценим высоты дара, который Бог всегда готов нам дать. При том, что на этом муторном, условно, сорокалетнем пути, ну условно, конечно, а там уж ау как, пути через пустыню случаются, ну в целях такой передышки, утешения, случаются и оазисы. И тут главное эти оазисы не принять за конечную цель, за саму землю обетованную. Ну и по мере продвижения по этому пути, предводительствующий подвижником облачный столб, становится все видимее, все четливее, укрепляется вера, надежда, растет и все такое.

Итак, общий принцип, или точнее метод, достаточно прост. Тупо удерживать внимание, как сформулировал этот преподобный Иоанн Вескевичник, нужно заключать ум, слова, молитвы. Приковывать внимание ума к словам молитвы, оно тут же норовит отвязаться, фиксируем эту отвязность и вновь и вновь привязываем. В связи с этой формулой Иоанна Лесовича иногда спрашивают, а что значит заключать ум в слова молитвы? Имеется в виду их смысл или сами по себе слова? Сам опыт научит, что это значит, а предварительно нужно понимать, что самих по себе слов, слов бессмысла, просто не бывает. И разумеется, что и слова молитвы Иисусовой сами по себе слова, а слова имеющие смысл. Пусть, может быть, и не вполне нам пока очевидны.

Но раз уж мы верующие во Христа, то, наверное, обращение к нему для нас как-то бессмысленно все-таки. Так, что еще? Можно еще добавить такую вещь. Ну, например, у того же Лесточника есть И дополнительный способ, в добавок к заключению слова молитвы, это телесная локализация или телесная привязка внимания. Способ этот сформулирован у Лесточника примерно так. Ум нужно удерживать в пределах телесного храма. Говоря о телесном храме, о теле, в пределах которого нужно удерживать внимание, кроме того, что ум нужно заключать в слова молитвы и внимание должно быть зафиксировано на имени Божьем. При этом понятно, что говоря о теле, внимание нужно привязывать не к пятке, хотя оно тоже в пределах тела.

И у отцов на эту тему есть целый ряд советов и поучений, где разные телесно ориентированные методы молитвы описываются. Порядок примерно таков. Для тех, кто еще на ступени внешнего делания и, соответственно, устной молитвы, хотя бы и совершаемой мысленно, без гласного произношения молитвы. Тем не менее, это еще устная внешняя молитва. Для них логично сочетать заключение ума в слова молитвы, сочетать его с такой привязкой к словесным органам, то есть органам речи. Язык, уста, гортань. И есть прямой совет держать поначалу внимание на устах. Это помогает естественной концентрации.

Со временем внимание, опять-таки, неким естественным образом начнет спускаться, движение в сторону сердца, потому что, как говорит Игнатий Бринчанинов, ум, внимательно молящийся с неизбежностью, как бы сокрушает сердце, и сердце не может долго сопротивляться уму, начинает как-то отзываться, сочувствовать молитве и ум, точнее, внимание ума начинает стремиться туда, к сердечному призыву. Поначалу оно спускается в область гортани, затем в верхнюю часть груди. Но это, повторю, всё такая достаточно условная схема на опыте, там у разных людей по-разному, кто-то сразу начинает молиться в сердце. Кто-то, может, в конце жизни к этому приходит или не приходит совсем, но, тем не менее, плод свой получит от Бога. Как бы это ни было, совет держать ум где-то в гортани или в верхней части груди, он у отцов есть. В частности, держать внимание в верхней части груди, в персиях, как по-славянски принято переводить, писать. И как бы вот внутри из этого места, из места словесности, как уточняет Никифор, вот этот совет есть у него, у Никифора монаха или Никифора уединённика, как он известен в русской традиции. Такой поздний византийский исихаст, наставниках, если память не изменяет, святителя нашего Григория Поломы.

Никифор этот способ предлагает тем уже достаточно преуспевшим братьям, которые, однако, еще не достигли вхождения ума в сердце, у которых вход пока не состоялся и войти в сердце они не могут. Ну а для уже более еще более преуспевших, местом внимания ума становится уже само сердце, но, повторю, для весьма преуспевших. Игнатий Бринчанинов в этом отношении многократно предупреждает, что при отсутствии настоящих руководителей, как-то преждевременно и тем более самочинно экспериментировать с вхождением в сердце, это, что называется, себе дороже. не нужны резкие движения, все должно идти своим естественным порядком, по какому-то общему закону, своим чередам и всему свое время. Ну и в конце концов мы должны помнить, что плоды молитвы это не результат наших усилий, нашего использования того или иного психофизиологического, технического метода, а плоды молитвы это дарование дарование дается за веру, за старание, за смирение, за исполнение его воли, делание заповедей и так далее. То есть за весь комплекс того, что мы называем христианской жизнью. Ну, как-то так. В общем, всему свое время, а пока, скажем так, тупо, усилием воли возвращать и возвращать норовящие скользнути внимание в слова молитвы.

И тут обычно отцы вспоминают притчу о вдове и милосердном судье, притчу Христа из Евангелия. Мол, ее непристальный вопль вынудил немилосердного судью встать на ее защиту, тем более милосердный Бог рано или поздно совершит наше отмещение. Другое дело, что если мы сами не очень-то и вкладываемся, и потому не получаем никаких дивидендов, то пенять не на кого. Сидим мы или лежим на одном месте, на одном и том же, и даже не пытаемся подняться, а только мечтаем, что завтра точно начну, или послезавтра начну, через год начну, или начну выйдя на пенсию, и так далее. Тогда говорить особо не о чем. Нужно как-то начать и стараться делать. Упал – вставим, опять упал – вставим и так далее.