Из ＂автомобиля＂ стать ＂самолётом＂

Есть такой специфический монашеский плач о том, что я всё делаю, и делаю, а ничего не получается. Он такую форму имеет, что я вот тружусь над преодолением каких-то своих грехов, даже достигая каких-то в этом успехов, а всё равно это ничего не даёт из того, ради чего мы занимаемся всей этой аскетикой. Я уж не говорю, что танцеварского света не вижу, я даже бесстрастия не достигаю и непарительного состояния помыслов не достигаю. Что же делать? Ну, ответ, конечно, я просто его напомню, он во всех книгах содержится, где об этом написано, что все наши усилия они только подводят, асимпатетически подводят к нужному уровню их цели. Подводят бесконечно и никогда не доводят. А чтобы действительно это вести, это нужна благодать Святого Духа. Только Бог может это сделать.

Но что это вот на практике? Потому что, видимо, все читали, но как-то надо ещё пояснить, что это значит. Это значит, что я начинаю, если сравнивать с автомобилем меня, скажем, что я какая-то развалюха, которая еле как-то движется или вообще не движется. И постепенно я становлюсь всё лучше и лучше, всё лучше и лучше езжу. А задача-то моя полететь, а нельзя отремонтировать автомобиль настолько, чтобы он начал летать. И здесь просто из одного другое никогда не воспоследует. Вот здесь надо поэтому понимать всё время, что ты ничего не достигший. «Заднее забывая, в преднее простираясь», — говорит апостол Павел.

Вот что это означает? Что действительно ничего не достиг. Потому что какая разница, если я стал очень хорошим автомобилем, когда мне нужно стать самолетом или хотя бы вертолётом? Но ясно, что У тебя есть и основания так думать. Но это не должно гонять в отчаяние. То есть, ты понимаешь, что ты сам этого не можешь, но ты не должен этого мощь сам. А здесь просто нужно некое терпение, чтобы Господь это всего сам избавлял. И сам удерживал ум от парения, и сам давал все остальное, что связано с бесстрастием, с его последствиями.

Здесь есть один момент, а точнее два момента. Хороший и плохой. Хороший момент заключается в том, что мы должны проявить своё желание, чтобы Господь нас преобразил. Проявить это нельзя никак иначе, кроме как упорно дыркаясь и пытаясь что-то сделать в наших силах. Тогда в конце концов Он придёт. Причём это может быть по-разному. Может придёт, потом уйдёт. Такое тоже бывает, и своя в этом польза есть.

Но без этого просто получится, что мы не проявили никакого желания. Потому что желание чисто умозрительное, конечно, просто не считается. Это все и так знают. Это хороший момент. Плохой момент тот, что постепенно ты становишься все лучше и лучше модель автомобиля. У нас вырабатываются новые привычки поведения, может быть, более монашеские. Вообще, они просто дают больше свободы и больше независимости. Чем меньше ты привязываешься ко всякой ерунде и готов с кем-то или с чем-то из-за этого враждовать и огорчаться, тем более ты свободен.

Поэтому ты, конечно, сразу получаешь некоторую награду. что с одной стороны хорошо и даёт себе возможность несколько успокоиться, с другой стороны в этом соблазн, потому что уже получаешь награду свою. Потому что в принципе, обычно называется хорошим человеком с точки зрения окружающих, это выгодное занятие. И вот надо не прещаться на эту выгоду, а искать всё-таки всё время Божие и не бояться разрушать этот самый внутренний уют, который таким образом неизбежно создаётся. Но он создаётся, но и разрушается. Монашество ведь не должно так работать, чтобы без Бога всё получалось, что в случае, если Бога нет, вдруг так окажется, что всё равно это всё работало. Это, конечно, идеал функционирования церкви у всяких таких обмерщённых церковных властей, что есть Бог, нет Бога, а всё должно работать как часы. Но в монашестве не так.

Но это же прекрасно.