Иосиф Хаззайя. О действиях благодати ⧸⧸ Сирийские исихасты

Сирийские Исихасты Иосиф Хазая Письмо о действии, происходящем от благодати. Вновь послание Мар Авдишо некоему из его друзей о действии, происходящем от благодати. Читатель, внемли и дивись, и благодари Иисуса, Бога нашего. Благословен Бог, Отец Господа нашего и Иисуса Христа, открывший тайну любви Своей в сердцах наших и воссиявший помышление благодати Своей в уме нашем. Слышал я о Тебе, о Муж Божий, от возлюбленных братьев, пришедших к нам, что многую любовь к нам стяжал Ты о Господе, и из чтения Твоего послания удостоверился я, что это так. И ради этого прекрасного свидетельства о Тебе пожелал я смешать свою любовь с любовью Твоей и написать Тебе про то, о чем Ты вопросил нашу малость. Ты должен знать, о Господин мой, что некоторые из видений, бывших у Тебя, суть истина, некоторые же – образ преисполненной коварного обмана, рождающегося от заблуждения. Поскольку же обиталище Твое далече от нас и прийти к нам для Тебя нелегко, пожелал я посредством послания сообщить Тебе о видении, свойственном каждому из всех действий.

Относительно сказанного Тобою, время от времени я стою, глядя внутрь души моей, а в ней не бьется неправедный, несопротивный помысел, но обретается только ум, который погружен в нее При том, что нет у него ни действия, ни даже едва заметного движения уст в словословии, но лишь покой царствует над всеми порывами тела и души, так что не сладостно ему ни чтение писаний, ни псалмопения, и ум получает снить лишь оттуда, откуда и тело получает подкрепление. О Двенадцати Благодатных Состояниях Пока ум пребывает на месте всем, брат мой, это состояние сильно превосходит все остальные, бывающие у души состояния благодатных действий. И говорят разумеющие, что в этом состоянии уму в качестве снеди сокровенно преподается сам Дух Святой, и что тело тоже подкрепляется им и не нуждается в необходимой ему пище. Ибо сие погружение, которое испытал ум в этом состоянии, есть то же самое, которое пережил блаженный Моисей на вершине горы Синай. Пока ты находишься в этом состоянии, не стремись ни к чтению писаний, ни к службе с псалмами, но только сохраняй ум в чистоте, то есть совсем не выходи из безмолвия. И если возможно, в эти дни, когда ты находишься в этом ни с кем не встречайся и также, если возможно, не слушай птичьих трелей, но войди в твою внутреннюю клеть и запри все двери и твердо пребывай в происходящем с тобой. Когда же это состояние у тебя завершится, вслед за ним придет состояние действия божественных помышлений. Остерегайся здесь бессмысленного блуждания.

Итак, Пока помышления в уме твоем возникают изнутри, храни безмолвие и правила первого состояния, серечь умного уединения. Если же ум начнет увязываться вслед за внешними помышлениями, живописуя образы и сочетая помыслы друг с другом, разрешись от первого правила умного уединения и прилепись к псалмам и чтению писаний, имитанию то есть простиранию долу перед крестом. И восстань мужественно и с силой, и не позволяй уму выйти за пределы внутренней двери своего сердца, дабы он не погубил жизнь свою в блуждании помыслов. Вслед за этим состоянием божественных помышлений, если ум сохранит себя от блуждания помыслов, приходит иное состояние рачения о псалмах и чтении Писаний. И настолько распаляется в сердце пламя псалмов и чтения, что даже если иноку случится сидеть ради вкушения пищи, то ум изнутри приступает к псалмопению и чтению. Этому состоянию сопутствует действие тщеславия. Но ты, когда служишь и читаешь, исследуй свой ум и смотри, по причине ли божественного рачения ты священно действуешь, или же в нем живописуются чуждые образы, ради коих он совершает свое служение и чтение. Опять же, вслед за этим состоянием чтения и псалмопения, если ум свободен от помыслов тщеславия, приходит иное состояние, которое есть поток слез и постоянное повергание себя перед крестом.

Слезы сии не от принуждения, равно как и воля плачущего невластно над ними. Но только так это бывает. Свет воспламеняет душу изнутри, а тело изливает слезы снаружи. Состояние это, коему свойственно сие слезы, есть границей между частотой и ясностью, ибо они, эти слезы, выше места частоты, но ниже места ясности. Однако именно они вводят ум в место ясности. После этого действия сих слез бывает у ума действие двух созерцаний, то есть созерцаний суда и промысла. И от умного видения сих вещей не спадает в душу рачение ко всем людям и непрестанное прошение об их обращении. И когда ум взирает внутрь себя, он видит всех по подобию образа Божия, в котором они были сотворены.

Здесь всем видений, присущим этому состоянию, нет ни праведника, ни грешника, ни раба, ни свободного, ни обрезания, ни необрезания, ни мужеского пола, ни женского, но все и во всех зрится Христос. После же этого состояния наступает следующее, которое есть состояние ростков, прорастающих и восходящих в сердце, а по виду они суть свет, с которым смешан огонь. В этом состоянии ум обладает превосходящим действием, появляется же оно в третьем и четвертом умных чувствах. Вслед за этим состоянием приходит иное состояние, превосходнее сего. Здесь действие появляется только у второго умного чувства, слышащего в словословии глас тонких глаголов, который движение души и тела не в состоянии выразить посредством языка. Это состояние и это словословие, которое есть залог будущих благ, относятся к новому веку, ибо это действие того духа, о котором говорит Блаженный Апостол, что он молится вместо святых. В этом состоянии тебе является облако умопостигаемых звезд, и ты также слышишь их тонкие глазы, с коями, когда они раздаются, твой ум соединяется в возвышенном словословии. После же всего словословия ум приводится в молчание и поглощается светом видения, оново-возвышенного и умного созерцания, словно рыба в глубинах моря.

В этом состоянии ум срастворяется с действием света, совершающим в нем все то, что свойственно сему состоянию, и они становятся одним, ибо свет ума не отделяется от моря, в коем плывет ум. В этом состоянии действие есть только у первого умного чувства. Вслед за этим состоянием приходит другое, на котором человек облекает божественный огонь от стоп его до головы, когда человек, взирая на себя, не видит телесного состава, но зрит лишь духовный огонь, в который он облекся. Это и есть то состояние, о котором сказал святой проводя различия между знающими и теми, кто не обладает ведением. Ибо он так сказал, «Те, которые сейчас обладают тонкими телами, царствуют в веках наступивших. Те же, которые несут на себе иго труждающихся тел, будут царствовать в веках грядущих». Тонкими телами, называя тела святых, достигших того состояния, о котором я сказал. А чтобы кто-нибудь не усомнился относительно сего, мы приведем ему другое свидетельство, чтобы он наипаче в этом удостоверился.

Ведь так сказал Блаженный Палладий о Баве Арсении, когда он стоял на молитве, и у него было это состояние, он весь был подобен огню. Пришел некто из братьей, человек разумеющий, и увидел через окно, что старец был весь как огонь. И писатель засвидетельствовал об оном брате, что он был достоин сего видения, ибо он и брат, видевший Аву и Арсения всем состояниям, был провидец. Итак, после этого состояния наступает иное состояние, о коем невозможно написать в послании, зная лишь, что оно бывает. Признак его таков – нет двух или трех и четверичность не отличается от пятеричности, но одно упрощается и другое умаляется, а источник существования у того и другого в этом состоянии один. Действия же в этих двух состояниях, о коих я сказал, есть у первого и у пятого умных чувств. Опять же, вслед за этим состоянием приходит другое, которое и есть состояние радости. В этом состоянии есть также и слезы, и не зная человек, какова причина сей радости, знает лишь, что радуется, а от чего радуется, не понимает.

Здесь есть действие у третьего и четвертого умных чувств, ибо действия сих двух чувств взаимосвязаны. После же этого состояния наступает иное состояние обильного духовного возглаголования которые есть действия второго умного чувства. О демонических искушениях. До сели мы сообщали, насколько были в состоянии о действии благодатели. Скажем же ныне о возлюбленной мой, о заблуждении мятежников-бесов, которая уподобляется истине. В первую очередь я расскажу о состоянии, которому свойственно действия разгорячения. Начинает же блудный бес вызывать разгорячение у подвижника следующим образом. Это разгорячение начинает действовать с головы и затем будто бы движется вниз, возлагая на голову сильную тяжесть и головокружение.

Тяжесть и сильную сонливость. Не будучи способным таким образом немедленно посеять в нем семя зла, и убеждая его, что при этом действии разгорячения не нужны ему ни чтение писаний, ни псалмопения. И если человек послушает беса, то бес настолько усилит свое разгорячение, что может повредить человеку мозг. Если же человек не послушает его советы и начнет совершать псалмопение и чтение, тогда он низведет разгорячение с головы и возжжет его вокруг сердца или в спине напротив сердца. Признак же его, бесовского заблуждения, таков. Одновременно с тем, когда начинает действовать его разгорячение, в теле начинает действовать расслабление, а над умом берут власть изнутри смятения от помыслов, тщеславия и помышления о вещах, не имеющих смысла, и сильное блуждание помыслов. И бес также производит здесь, в этом состоянии, благоухание и заблуждение. Но вот признак бесовского благоухания.

Пока оно воздымается, душой овладевают растлевающие помыслы. Кроме того, бес производит для него, для искушаемого подвижника, свое благоухание, заимствуя запахи от тварных природ по образцу того, что имеет образ. У благоухания же благодати нет никакого подобия с земными вещами, связанными с этим телесным чувством. Здесь подвижнику необходимо бдение и повергание перед крестом, пока не пройдет это искушение. Опять же враг перемещается к нижним членам и начинает действовать, возжигая распаление, а вместе с ним блудные помыслы и оно поднимается до почек. Лекарством же от этого искушения являются пост и постоянное бдение, и воздержание от питья воды, а также постоянное хождение по келе с псалмопением и чтением, и то, чтобы никто не спал лежа, пока он находится в этом искушении, но лишь сидя или стоя на ногах. Опять же, послушай и о других состояниях, которым свойственны образы, показываемые бесами. Всякий раз, видя при созерцании огонь сложной формы, знай и узри, что это ловушка лукавого, при помощи которой он хочет уловить тебя в погибель.

Но ты, о подвижник, останови свой умный взор внутри внешней формы, и ты найдешь, что видимая форма внутри полна мрака. Ибо тотчас, как взгляд знающего падает на живописуемую перед ним форму, Коварство и его заблуждение рассеивается. Если ты видишь перед собой нечто в форме сферы, то и это бесовское мечтание. Или, если ты зришь видение звезды или радуги, показывающейся в облаках, или форму престола, или огненной колесницы и коней – все это, брат мой, есть заблуждение бесовское. И, коротко говоря, все, что не являлось бы вне тебя в этих формах есть заблуждение бесовское. Итак, видение при созерцании просто, и в нем нет сложной формы, видимо ли оно изнутри или снаружи. Но у бесов нет власти входить внутрь души и являть там свои формы, вводящие в заблуждение. Так что, если иногда ты зришь внутри себя нечто в форме сферы или звезды, не смущайся, потому что и душа является в этих состояниях.

Однако того, что является извне, ты остерегайся. И смотри, брат мой, остерегайся также и еще одной формы, которую являют бесы – той, что смешана со светом и тьмой и есть действие беса-гнева. А есть еще иная, с более ярким сиянием света, и это форма, свойственная бесу-блуда. Есть же и еще одна форма – огненная, которая свойственна бесу гордости. Все это ты различишь, о брат мой, при помощи признака, о котором я скажу тебе. Всякий раз, когда ты видишь одну из этих форм, при явлении которой мир и покой овладевают помыслом, знай, что это действие благодати и нет в нем коварства. Если же, когда ты видишь эти формы, созерцание души твоей начинает удерживаться, а сердце твое наполняется изнурением и растлевающими помыслами, а также блужданием, знай, что это от бесов, равно как и прочие являемые бесами формы, которые уподобляются тем, что бывают у души от благодати во время молитвы. Сие, возлюбленный мой, насколько потребовала у меня любовь Кратко начертал я для тебя.

Ты же, о доблестный подвижник, читай и уразумевай начертанное пред тобою и молись обо мне. И знай, о Господин мой, что если сие от десных, то умножим моление наше, и помышление наше станет землею. Если же сие от шуих, то воззовем с воздыханием к тому, кто может воздвигнуть из могилы. Блажен облегшийся в того, кто пребывает в нем. Блажен также и тот, кто сподобился насладиться тем, что внутри него. Знаем мы или не знаем, назовем себя незнающими. Грешны мы или праведны, в любви Христовой будем искать прибежище.