Имяславие и “другое отношение к Богу” (2020.10.25)

Поздравляю всех с сегодняшним праздником, это прежде всего воскресный день, во вторую очередь сегодня такое воскресенье, когда празднуется воспоминание седьмого Вселенского собора, которое было в 787 году. Кроме того, сегодня 12 октября, а по срокованному уставу на этот день переносится память Симеона Нового Богослова, всегда переносится, потому что он умер 12 марта, когда всегда бывает великий пост, торжественно не послужить и поэтому переносится на полгода, это согласно уставу. Но так как у нас совпало с памятью соборы, то сегодня послужить ему нельзя, поэтому надо какой-нибудь другой день. Кто будет служить на неделе в какой-нибудь, все равно какой день, может выбрать его для того, чтобы почтить Симеона Нового Богослова. Тут уже, я думаю, общего правила, мы держаться никто не будем. Пока что мы остаемся в таком карантинном режиме, до середины ноября он, кажется, нам обеспечен при самых-самых благоприятных прогнозах, а дальше посмотрим, может быть, как-то и можно будет открыться при каких-нибудь еще более строгих правилах, чем те, которые у нас действовали, когда мы полтора месяца были открыты. Но пока об этом рано особенно думать. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, сегодня мы совершаем память Седьмого Вселенского Собора, который состоялся в 1787 году, и он защитил иконопочитание.

Как мы знаем, потом даже в богословском отношении пришлось еще защищать иконопочитание, даже не один раз, а как минимум два, а лучше сказать, три и более. То есть, далеко не исчерпана была тогдашними спорами восьмого века эта тема, но нам она в наше время сейчас стала особенно важна именно так, как она обсуждалась в восьмом веке. Там самые простые, самые базовые вопросы обсуждались. Еретики говорили, что в иконе никак не присутствует Бог. Просто они так говорили, тогдашние еретики, потому что были другие иконоборцы в другие эпохи, которые говорили иначе, и отвечать им надо было иначе. А эти говорили вот так просто. И ответ им тоже Собор дал очень простой. На основании недожившего до Собора учения Ангамаскина.

То есть, учение как раз-то жило, а он вот нет, он умер в преклонной старости, он жил в Палестине. Что в святых символах, не только в иконах, но и в мощах святых, и в священных сосудах, других предметах, в общем, во всех церковных священных символах, одной из разновидностей которых являются иконы, присутствует Бог своими энергиями, и поэтому там всегда присутствует Бог. И те, кто в Боге, то есть святые, тоже там могут присутствовать. Вот такое примерно учение. Здесь, конечно, можно поставить очень много вопросов, и исторически они были поставлены, и ответы даны, но в пределах восьмого века и вот этого Собора было все примерно вот так. Но, конечно, все равно упростил, там еще были свои сложности. Почему это особенно актуально нам сегодня? Потому что именно вот эти совершенно основополагающие пункты учения о святых иконах опровергаются современными еретиками, которые давно уже привыкли считать иконы какими-то картинками полезными, а если какие-то иконы вдруг значат что-то больше, только потому что это конкретные иконы чудотворные, и вот они имеют еще какие-то особые дары от Бога.

Но про чудотворные иконы мы говорить не будем. Да, действительно, бывают иконы, через которых является еще особая милость Божия, так называемые чудотворные иконы. Но мы хотим сказать вместе с сегодняшним Собором, что все вообще иконы, они по сути чудесны, они обычны. И вот почему-то, как выяснилось, что это пришло в расхождение с верой очень большой части людей, которые именуют себя православными. Это, конечно, и так можно было бы ощущать, но проявилось это очень резко в спорах об имени Божьем в 1913 году, потому что между именем Божьим и иконой Божьей связь самая прямая, и те, кто стали опровергать православные учения об имени Божьем, они это сделали так, что опровергли и православные учения об иконах, то есть в пале иконоборческую есть. Поэтому если понимать правильные учения об иконах, то будешь принимать правильные учения об имени Божьем. Когда мы говорим имя Божье, то чаще всего, хотя не всегда, здесь может быть по-другому как-то, но мы понимаем даже не столько звуки и буквы, сколько некую мысль человеческую, которая у нас возникает и является именем Божьим. И вот если мы говорим именно в таком смысле об имени Божьем, то имя Божье как раз и является иконой, только имя сделано из мысли, если можно так сказать, мысли человеческой, а икона сделана из доски красок или стены с штукатуркой тоже красок, или это может быть скульптурное изображение православия, они не очень распространены, но тоже есть вот, например, Нил Столбенский традиционно, но в христианском мире в целом они были распространены шире, то есть каким-то образом сделаны из материального.

И самому этому материальному мы не поклоняемся, оно само не есть Бог, но в нем присутствует Бог особым образом. И вот так же и в имени Божьем, но тогда мы не говорим, что имя Божье есть Бог в этом смысле, а говорим, что имя Божье есть икона, только мысленная. И более того, мы вспоминаем ущения сегодняшнего собора о том, как иконы освящаются, они освящаются именем Божьим, не какими-то молитвами отдельными, не погружением в святую воду, не помазанием миром, как это принято, как это принято в монофизитах, они просто именем Божьим. И после этого собора стало принято, нельзя сказать, что собор прямо восстановил, но это вошло в практику, до этого это не было общей практикой, это могло быть, могло не быть, чтобы прямо на иконах наносить имя того, кто на нем изображен. Вот, например, может быть, сокращенно Иисус Христос написано, чтобы это имя, освящающее икону, было не просто призвано иконописцами и тем, кто принимает эту икону для того, чтобы включить свое богослужение, а прямо уже было на ней написано красками. Это, в принципе, не обязательно, но такое дисциплинарное требование действует примерно с VIII века православная иконография, до этого оно тоже действовало, но не всегда. И вот, что же значит, что имя Божье есть Бог, в каком смысле имя Божье есть Бог? В том смысле, что это сами божественные энергии, которые могут быть в нашем мысленном обращении к Богу, поскольку святые отцы называют и энергии именами Божьим, и в самом главном смысле слова, конечно, именно энергии, которые являют Бога человеком и позволяют его призывать к молитве, они и являются его именами, которые он сам открывает о себе.

Это не имена Божьи, это не те имена, которыми человек может называть Бога и его призывать, а те имена, которые сам Бог открывает о себе человеку. И, конечно, это в самом главном смысле слова – это энергия. Но, говоря о главном смысле слова, говоря, что имя Божье есть Бог, мы не будем забывать и другого смысла слова, тоже важного, в котором мы говорим о именах, в смысле мысли человеческой, которая однако содержит в себе Бога, как о мысляных иконах Бога. И вот, чтобы в это верить, надо верить и в то, что икона обычная, то, что мы обычно называем иконами, она тоже имеет именно присутствие Бога. Одно дело, как выразился остроумно один человек недавно в одной дискуссии об агностицизме попов, который одно дело считает, что это полезные картинки, и за ними надо ухаживать, стирая с них пыль, а другое дело считать, что вот они здесь все стоят и прямо за тобой наблюдают все святые. То есть для попа это может быть совершенно нерадостное известие, особенно когда священнослужители во время службы болтают в алтарь и всячески отдыхают, пока там зекон отдувается на Савии, например. Но, конечно, вот это нас научает отрицательным примером следующему, что так вот мало-помало, а просто от внебрежения церковного, от просто от ления и от какого-то в широком смысле слова раздолбайства мы постепенно впадаем в ересь. То есть тот совершенно другой опыт жизненный, который бывает у человека нерадивого, который не старается использовать ту веру, которая у него есть для того, чтобы она разгоралась больше, те знания о Боге, которые у него есть, чтобы в них углубляться и чтобы они наполнялись именно верой.

Если этого не делать, то потеряешь то, что имеешь, то начальное, даже я не хочу говорить немногое, пусть оно и немногое, но все равно это немногое и очень важное. Вот его можно либо преумножить, либо растерять. И когда ты просто в таких праздных разговорах по неблагоговейным отношениям к святыне теряешь это, то постепенно формируется другое мировоззрение. Постепенно это место заполняется другим, другим отношением к Богу. А что такое другое отношение к Богу? Это ересь. Всегда. Потому что тут получается, что уже вместо одного Бога попадает другой.

И это искажение веры и обращение к другому Богу. И вот тогда получается вот этот поповский агностицизм, о котором так вот остроумно сказал человек один недавно. И при поповском агностицизме, конечно, совершенно понятно, что все имена Божие – это то, что человек придумал. Бога в них никакого быть не может. Ну и иконы – это то же, что человек придумал, нарисовал. Человек нарисовал, может быть, еще и грешный к тому же. Ну какой там может быть Бог-то? Никакого.

Вот это же очевидно. Это же здравый смысл. Вот когда мы поверили здравому смыслу, тогда мы стали безбожниками и окончательно предаем себя сатане. Поэтому не будем верить так называемому здравому смыслу не здравых людей, а будем верить тому, что нас научили по-настоящему здравые умы – это святые отцы от откровения Божия, которое кажется миру безумием. Будем верить и в истинность святых икон. Если мы даже не можем объяснить это потомку и разбираться в этом глубоко, это нам не обязательно делать, не всем это нужно. Но, по крайней мере, мы должны понимать, что в них реально присутствует Бог и тот, кто на них изображен, если это икона святого. И будем исповедовать и воздавать славу имени Божия.

Аминь. Покажу тем, кто в церкви давно не был в нашей, как у нас здесь всё, а у нас всё как обычно. Вот опять всё в том ещё пасхальном облащении стоит, вот крест, который мы не уносим, пока эпидемия не кончилась, он у нас будет неподалёку. Ну и актуально присутствующая паства небольшая, те же монахини, но я надеюсь, что многие наши прихожане, там где застала их эпидемия по домам, сегодня совершили обедницу или совершают сейчас и причащаются. Ещё раз всех с праздниками.