Григорий Палама .. один из главных наших святых. (2020.03.15)

во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Сегодня мы совершаем память святого Григория Паламы, и в наше время люди, которые называют себя православными, делятся очень резко на две категории. Пожалуй, очень мало таких, кто называет себя православными, но при этом вообще не почитает Григория Паламу. Хотя я знаю, что такие есть, но это исключение, поэтому о них можно не говорить. Две категории – это те, для кого это просто один из святых, и непонятно, почему тогда такое особое место ему в календаре, как сегодняшний праздник, и вот те, кто понимает, зачем его нужно праздновать. И вот здесь смысл такой, что все, конечно, люди, приходя, становятся православными христианами по самыми разными способами. Число этих способов вообще невозможно ограничить, и оно, так теоретически говоря, бесконечно. Но уже став православными христианами, они чего-то хотят от того, что они православны.

У них есть какие-то главные вопросы, и в этих вопросах тоже люди разделяются. У одних эти вопросы действительно связаны со спасением души, как спастись и как мне молиться, как стяжать чистоту ума. Это одна категория вопросов. Я их подробно перечислять не буду, но примерно понятно, о чем речь. А другая категория вопросов – это как мне быть с моими предками, как мне соблюдать обычаи. Здесь самое разное. Кому-то хочется быть по-настоящему русским, кому-то хочется быть со своими предками, если они у него были православными, и тогда вот он тоже. Просто потому что он теряется, человек одному-то так сиротливо и очень неуверенно себя чувствует, поэтому хочется быть хотя бы к собственным умершим предкам, что вот они все-таки были правы, наверное, в чем-то.

И в случае, если предки были православными, так это и правильное желание, хорошо примыкнуть с предками. Но если ты просто веришь в предков, то, конечно, ты все равно не становишься христианином, а хорошо бы от этой языческой веры в предков перейти все-таки к вере христианской. Но если эта ступень – к христианской вере, то хорошо, но все-таки пока только эта ступень, то это не есть вера христианская. И вот если нужно просто верить в веру предков или веру русского народа или еще во что-нибудь эдакое, что вот сейчас некоторые считают, что это как-то полезно и морально-нравственно быть православным, и вообще это психотерапевтично, что, конечно, правда, конечно, психотерапевтично, то тогда, в общем-то, непонятно, зачем нужен Григорий Палама. В лучшем случае это просто еще одно украшение нашей и без того красивой службы и церковного календаря, одной из многих, которые так же, как и все остальные, для такого человека одинаково непонятны, но красиво. В худшем случае это просто отягощение. Вот особенно старообрядцы просто не любят Григория Паламу, ведь праздник Григория Паламы, который мы сегодня празднуем, был введен в середине XV века, и в это время Московская церковь, хотя и еще официально не разрывалась с Константинополем, а была под Константинополем, но фактически уже разрыв был. И спустя небольшое время Московская церковь вообще ушла в раскол.

Я не говорю «русская» церковь, потому что Киевская митрополия в ее западной части, которая была в Великом княжестве литовском, она не прерывала никаких канонических связей, и там и праздник Григория Паламы своевременно установился, как во всем патриархате Константинополя, который его установил. Но в Москве была сначала задержка, а потом вообще был разрыв с Константинополем, и уже после того, как примирились, это произошло в 1560-м, но реально где-то в 61-м году, уже не было такого полного приведения книг в соответствие. И оно сильно запоздало. Фактически оно произошло уже только у Никониана. Вот благодаря чему мы и имеем этот праздник. Не только мы, но и в XIX веке он был. Пусть его в синодальной церкви не особо праздновали, но книги печатали, и служба была вот как у нас сейчас такая. Остарообрядцы его так и не приняли.

Считают, что это греки уже портили веру, потому что настоящая вера только русская. Вот этим безумным людям, конечно, Григорий Палама не близок. Так вот, чем же он особенно близок нам должен быть? Какие вопросы он отвечает? Он говорит о том, как можно молиться и как нужно молиться, и какой в этом смысл. Потому что самое главное, что он говорит, что призыванием имени Божия мы не просто призываем Бога, как могли бы позвать человека издали, а пусть даже так, что он слышит. Хотя можно, конечно, сказать, что это тоже есть в любой молитве. Но самое главное не это.

Самое главное то, что Бог является сам нам и самому далекому, казалось бы, от него человеку, и не казалось бы, а на самом деле даже далекому, он является сам и приходит. Таким образом, Бог в своих божественных действиях или энергиях по-гречески, он, оказывается, сам и здесь присутствует. Когда мы говорим про действия человека или какого-нибудь прибора или животного, мы говорим, мы не имеем в виду, что он сам присутствует в своем действии. Мы имеем в виду, что вот он что-то совершил, и теперь это что-то совершенное совершилось. А относительно Бога не так. Да, если он совершил, то это совершенное совершилось, и вот это есть дело, которое Бог сотворил, это творение, это не божественная энергия, а вот само действие, которым он сотворил, это он сам. И поэтому он присутствует и в молитве, на которую он отзывается, и, главное, он присутствует в имени Божьем, в которой мы призываемся, и во всех священных предметах. Конечно, другим образом Господь присутствует вообще во всем, что существует, потому что то, в чем Господь не присутствует никак, то не может существовать никак, в нем ничего не существует.

Но дополнительным образом и другими образом во всем священном, и отдельно в человеке, даже просто как он сотворен, есть особенное присутствие Божие, хотя этот человек грешный, может совсем отпасть и пойти в ад. И вот тогда это присутствие особенное Божие в нем прекратится. Но оно существует в нем не для того, конечно, чтобы прекращаться, а для того, чтобы увеличиться, для того, чтобы человек достигал состояния, того состояния, в котором Адам был сотворен, то есть был до грехопадения и на этом не останавливался, и достигал совершенства обожения, которому Адам был призван, для которого он был создан. И вот об этом всем говорит святой Григорий Палама. То есть он говорит нам о том, как нам обожиться, как нам иметь Бога в своей постоянной жизни, как нам молиться Богу так, чтобы он не просто слышал, но был тут рядом с нами. А те, кто это отрицают или не понимают, я сейчас, конечно, не буду говорить про людей, которые, может быть, на самом деле, по сути, не отрицают, но они просто не понимают слова, которыми выражается учение, и бывает, по некоторому своему невежеству, его отрицают. Но, по сути, они его исповедуют, если они стараются молиться и держаться православию. Хотя, конечно, и такое устроение плохо.

Но есть люди, которые действительно считают, что молитва – это просто звук, ну, просто какие-то слова, с которыми наши психологические пожелания сопряжены, но не более того. Которые считают, что икона – это какая-то картина, которая имеет философскую подоплевку, как-то там соотнесена через наш ум с тем, кто на ней изображен, но они не верят, что там присутствует непосредственно тот, кто изображен, именно в Боге. Вот эти все люди действительно являются эритеками, они действительно антиполамиты. И вот на этом это, конечно, большой мировоззренческий раскол. Потому что мир для того, кто верит в учение Григория Поломы, ну, как мы его так называем, вообще это, конечно, просто святоотеческое учение, мир наполнен божественными энергиями, но самое главное, что Бог всегда доступен любому человеку, только самому человеку. И сам этот человек захочет к нему обратиться. А вот эти люди живут в пустом мире, где между Богом и человеком непроходимая пропасть. Мы говорим, что между Богом и человеком, между тварью и творением есть пропасть.

Мы тоже так говорим. Но только Бог ее проходит. То есть именно она не исчезает, но Бог через нее проходит к нам. А вот они живут в таком мире отдельном. У них, конечно, тогда искажаются все догматы. И догмат о воплощении Бога. Ну, прежде всего, конечно, о молитве, о нашем спасении. Вот это учение искажается.

Но тогда, значит, и о воплощении Бога. Они не верят в того же Христа, что и мы. А тогда, конечно, это и другая троица. Даже если они говорят, что их Бог троица, но троица уже другая. Надо все-таки верить не просто в Бога троица, а именно в истинного Бога троица, а не выдумывать свои троицы. И вот в этом отличие у нас и от римского католичества, которым тоже оказывалась другая вера. И недаром многие антипаламиты, начиная с Варлаама, сегодня упоминавшегося, но не только, потом еще и другие, еще при жизни Григория Паламы и после его смерти обращались в католичество, потому что оказывалось, что оно им ближе или вообще близко. И в наше время, конечно, это всевозможные протестанты, которые даже, может быть, себя называют православными, и многочисленные люди, которые вообще непонятно во что веруют.

Но вот мы, понимая, какие соблазны существуют для нашего времени, которое уже лет тысячу примерно продолжается, или на самом деле чуть больше, конечно, понимая это, выбираем именно православие, именно в этом наша вера. Почему мы так особенно почитаем Григория Паламу, почему такой праздник в честь него? Потому что он особенно объяснил нашу веру в отличие от этих лжеучений. И поэтому обращение к нему нам очень помогает в ней держаться. Конечно, я имею в виду и чтение его книг, те, кто может читать, но прежде всего я имею в виду все-таки просто обращение к нему. Потому что недаром мы почитаем святых, что мы к ним обращаемся еще лучше, чем к людям. Я хотел сказать, как к людям действительно похоже на то, как к людям. Но человек может и не захотеть нас слышать, или просто не услышать, не смочь нас услышать.

А святые всегда услышат и всегда захотят. И вот святой Григорий Палама, или такой святой, который не просто услышал, не просто захотел, но он хочет нас провести именно в нынешних лабиринтах лжеучений, в которых мы с XIV века до нашего времени пребываем. Аминь.