Григорий Палама и современное язычество (2022.03.20)

Поздравляю со всеми праздниками наступившими, с воскресным днем прежде всего, с праздником святого Григория Поломы, которым продолжается прошлое воскресение, праздник торжества православия, и с продолжением Великого поста, две седмицы которого завершились, и осталось совсем уже немного, можно сказать, уже завтра все и заканчивается. Если еще учесть, что страстная седмица — это особое время, то совсем остается мало, и надо как-то вот постараться воплоститься еще и в богослужебном отношении тоже, и чтобы на постную службу по возможности походить, и во всех остальных отношениях. На следующей неделе у нас, помимо того, что в среду и пятницу, как положено, должна быть Литургия Прежде Священных Даров, еще дополнительная получается Литургия Прежде Священных Даров во вторник, разек праздника сорока мучеников. Когда вот такие средние праздники в Великий пост, то тогда служится Литургия Прежде Священных Даров, причем она немножко не по такому счину, а более торжественно служится чтением Евангелия. Вот такая более торжественная литургия у нас во вторник. Время всех этих литургий одно и то же — в шесть часов вечера. В остальном никаких, кажется, больше нет у нас особенностей, да? Кажется, нет.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Сегодня мы совершаем память такого святого, который стал для православных, живших в последние шестьсот лет, самым главным и самым близким святым отцом. В том смысле, что он им объяснял в православии то, что означает быть православным. Именно в том мире, который у нас сложился примерно в то время и существует до сих пор, вот с четырнадцатого века. Григорий Полома жил с 1296 по 1357 год. Умер он в 1357 году. Встречается и другая дата, похожая на другая, не близкая. Она не верна, как вот не так давно, лет двадцать назад удалось доказать, двадцать пять.

В чем состоит учение Григория Поломы, в чем его особенность? Наверное, многие знают, что это учение о нетварной божественной энергии, о том, что свет преображения это нетварная божественная энергия, то есть именно сам Бог, а не что-то такое, что Бог сотворил, пусть даже что-то очень возвышенное, но нетварное, это именно Бог. Но если мы это знаем, что, конечно, правильно и хорошо, то это еще не объясняет нам, почему это нам так важно. Поэтому я немножко с другой стороны еще скажу, почему это нам так важно. Вот мы знаем, что очень многие люди, и очень часто мы сами оказываемся такими людьми, не надо этого стесняться, хотят от Бога чего-нибудь такого житейского. Например, им хочется, чтобы не болеть, чтобы иметь там, чтобы какие-то жизненные их ситуации, мирские, разрешились лучшим образом. И действительно об этом надо молиться, и даже в нашем ежедневном богослужении некоторые молитвы, прошения относятся именно к таким вещам. То есть этого, конечно, нужно хотеть и просить у Бога.

Но если мы ради этого приходим к Богу, то мы понимаем, что это язычество получится, что так нельзя, то есть на этом останавливаться нельзя. Нам важнее не то, чтобы что-то из этого получить от Бога, а чтобы получить от Бога то, что соответствует Его воле. И мы, я это много раз говорил, но не все-таки повторю. Это похоже на то, как младенцы играют игрушками, которые сами по себе никакой ценности не представляют, но если детям в соответствующем возрасте давать соответствующие игрушки, то тогда они развиваются нормально. Если не давать, то у них начинаются всякие патологии. Поэтому в такой стадии ничего действительно плохого нет, но мы понимаем, что человек, который хочет от Бога только житейского, он не христианин. Но может быть, он и будет христианином, потому что может быть, он как младенец научится уже любить не игрушки, а те, кто дает игрушки, родителей. И вот так же мы научимся любить не всякие житейские полезные вещи, а того, кто податель всяческих благ.

Но есть много людей, которых интересуют игрушки другого рода, может быть, и более серьезного действительно, но в отношении к Богу и к христианству столь же игрушечные. Многие люди считают, что любить свой народ, любить свою родину, если это народ христианский, имеет христианскую культурную традицию, то это и будет христианство. Они, может быть, так и не скажут, но по сути никакого христианства, кроме принадлежности к своему народу, который имеет христианскую традицию, ну как, например, русский народ, ну и другие такие народы есть, это вот само по себе гарантирует христианство. Нет, вопреки тому, что пишет наш любимый Достоевский и некоторые другие русские писатели, так не получается. Но вот недаром Достоевский, наряду с тем, что писал очень много, что русский – это православное, православное – это русский, что это мулавное тоже, но это можно, конечно, по-разному понимать, можно и в хорошем каком-то смысле, но у него есть какие-то совершенно уродливые с христианской точки зрения, ну, по крайней мере, с скетической точки зрения сцены исповеди Земле и, в общем, какие-то просто прорывы язычества во все это. И вот поэтому нельзя таким доверять авторитетам, пусть даже они авторитетны, во многом доверять себе можно, но в качестве святых отцов и учителей веры никому им доверять нельзя. А есть у нас святые отцы, в том числе и русские, которые жили во времена Достоевского, да и позже, и которым мы доверяем. Вот так, например, Игнасий Гринчанинов или вот Михаил Новоселов из тех, кто писали о том, как нужно жить.

Вот точно так же надо понимать, что хорошо, если наша народная традиция, культура, в которой мы выросли, располагает нас христианством. Это очень большая удача. Так же, как бывает большая удача, когда мы родились в христианской семье и родители нас воспитывают христианами. Это же хорошо. Ну, правда, они могут и так нас воспитывать христианами, что лучше бы не воспитывали, и тогда это уже не столь хорошо. Но все эти внешние условия нас никогда христианами не сделают. А они нам помогут быть христианами, если мы сами этого захотим. А если мы захотим просто увлекаться этими вещами, мы не будем отличаться от тех наивных язычников или младенцев, которые увлекаются игрушками и не хотят думать о том, кто их доставляет, младенца.

Так же и здесь. Надо это очень сильно отличать от христианства. А что же такое христианство? Вот об этом нам и говорит Григорий Полома. Он нам говорит о том, что христианство – это прямой путь к Богу. Вот почему было так важно утвердить, что божественная энергия является нетварной. Потому что это можно понять еще из того, с чего начался спор. Спор начался с того, что одни молились так, а другие – эдак.

То есть одни молились так, чтобы действительно, я говорю сейчас про исихастов и про обезмолвников, которые позвали на свою защиту Григория Полому, почему он и вступил в эти споры, это было в конце 1330-х годов. Потому что Григорий Полома, как и все настоящие православные подвижники, верил и не только верил, а опытно убеждался в том, что христианская молитва – это опыт непосредственного общения с Богом. Это не просто способ попросить Бога, позвонив ему по телефону или в какой-нибудь системе связи, чтобы его там о чем-то попросить и, предположим, даже удачно попросить и получить. Это гораздо больше. Это даже не просто разговор с Богом с лицом к лицу. Потому что, когда человек говорит с другим человеком лицом к лицу, у них тоже нет между собой единства, они между собой отдельны. А это жизнь в Боге, пребывание в Боге. Если ты христианин, то Бог у тебя находится внутри через святое причастие, через то, что ты с ним единое тело.

И потому твоя молитва, если ты христианин, это разговор Бога с Богом, но происходящий в тебе и через тебя, через твое желание. Вот что означает присутствие в нас божественных нетварных энергий. Потому что божественные нетварные энергии, повторю, это не что-то, что Богу принадлежит, не что-то, что Бог создал, а это просто сам по себе Бог и есть. И вот этого не понимали и в новейшее время наши имя-борцы, потому что имя Божие, когда мы говорим, что имя Божие есть Бог, мы подразумеваем, что энергии Божии являются тем именем, которым Бог раскрывает сам себя. Ведь мы же не говорим, что человек называет Бога, дает Богу имя. То есть так имя-борцы говорят, что имена Божие – это имена человеческие, которыми человек назвал Бога. Но это величайшее богохульство, потому что человек дает имена животным. В крайнем случае Адам дает имя Еве, но уж никак даже не самому себе и тем более не Богу.

Поэтому если мы знаем имя Божие, то это именно Бог раскрывает там свое имя для чего? Не просто же так. Для того, чтобы мы его призывали и чтобы через это имя происходило общение с ним. Но имя Божие, открытое Богом, это имя не дварное, это и есть энергия, или божественное действие, переводимо церковно-славянски, энергия означает действие. И вот именно действие Божие – это сам Бог, который действует в нас, который действует при молитве. И еще можно сказать так, что между… вот о чем говорит это учение Григория Паламы, сейчас еще немножко с другого Бога подойду, что между Богом и человеком нет вообще никакого святостения. Если ты хочешь обратиться к Богу, ты обращайся к Нему, и Бог тебе ответит. Причем, если ты не христианин, то все равно, обращайся, Бог тебе ответит, это будет именно сам Бог.

Но, если ты не христианин, Он тебя дальше поведет каким-то путем, чтобы ты стал христианином. А если ты христианин, то Бог не просто ответит, а Бог в тебе уже внутри находится, потому что ты в теле Христовом, и уже оттуда Он и воссеивает в ответ человеку на его молитву. И вот мир, и в том числе тот мир, который называет себя христианским, та часть мира, которая на самом деле, конечно, абсолютно мирская, он называет себя христианским, она не может это принять, она не может в это поверить. Они говорят, что мы, конечно же, да, вот мы Богом должны там о Нем помнить, мы должны к Нему обращаться, но то, что Бог находится внутри, это они не верят, потому что это не доказывается опытом жизни. А опытом православной жизни это доказывается. Это доказывается потому, что те, кто действительно достиг полноты обожения, то есть полноты православной жизни, как, в частности, и сам Григорий Палама, они знают Бога не тем знанием, которое человек может иметь о Боге, а тем, которое Бог имеет сам о себе. И вот о видении, в связи с тем, как видели апостолов во Борский свет, Григорий Палама, объясняя своим оппонентам это доказывает, что да, действительно, правильно мы прочитали в Новом Завете, что Бога не видя никто же нигде же. Видеть Бога невозможно кому?

Человеку или вообще тварному существу. Но сам себе Бог видим, и поэтому в другом месте апостол говорит, что мы рассказываем о том, что мы сами видели и знали, что сами же даже осязали. Поэтому то знание, которое Бог имеет о себе, оно сообщается людям, божественными энергиями. И в этом состоит обожжение, и в этом состоит и причина того, что православная вера является истиной. Потому что догматы православия — это не догадки, пусть даже в ответ на подсказки какие-то со стороны Бога, это не догадки людей о Боге. Это даже не догадки по подсказкам, даже по точным указаниям. Это также и не какие-то тексты, которые под божественную диктовку написаны, а это именно знание Богом самого себя, которое выражает себя в разных словах, в разных ситуациях и в разных эпохах. Но это именно одно и то же знание одного и того же Бога, который в церкви пребывает всегда.

И поэтому православная церковь истина, а все, что вокруг нее, к сожалению, не таково. И вот об этом говорит нам Григорий Палама, о том, что мы должны быть христианами не ради того, чтобы получить в жизни какие-то блага, не для того, чтобы соответствовать своей народной традиции и как-то там ее развивать, потому что это точно совершенно из той же серии, что и всякие материальные блага. Да, это для нас тоже важно, мы зависим от того и другого, а это только для того, чтобы нам быть в Боге. Нет у православия никакой цели, кроме Бога. И казалось бы, это очевидно, если посмотреть теоретически отвлеченно, а если посмотреть исторически и посмотреть просто вокруг, то у православия можно сказать, какие угодно цели, кроме Бога. А вот так нельзя. И вот поэтому возвращаемся при помощи Григория Паламы, с нашими молитвами к нему, возвращаемся к той цели, ради которой православие существует. Аминь.