Грехопадение как личный грех (2021.03.20)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Сегодня мы продолжим наши разговоры о Паримеях и опять, скажем, о книге Бытия. Сегодня читали тот отрывок, который посвящен истории грехопоадения. И из этой истории можно и нужно знать многое, но так как у нас великий пост и цели покаяния, то, скажем, малое, то, что наиболее близко к нашей теме, самой главной, великопостной. А именно, там эта история о том, как мне произошло покаяние, и что значит, что оно не произошло. Потому что когда Бог его спросил, что случилось, он сказал, что «жена Южи ты дал мне сил, она меня научила». То здесь, как святые отцы это толкуют, произошло сразу и отказ от собственной вины, что, мол, она виновата, а также и ты виноват, ты же мне ее дал. Значит, в общем-то, в конечном счете, ты виноват в том, что я согрешил.

Это, конечно, касается не только Адама, но касается нас. И есть две таких вот важных стази этого безобразия. Первая и самая грубая – это как раз то, что мы сейчас слышали про Адама, когда я говорю, что не я виноват в моем грехе, а другой человек. Мало того, что сам не признаешь свои вины и не каешься, но ты осуждаешь другого, и это еще отдельный грех. Это, конечно, совсем недопустимо. И вот часто мы это понимаем, что так делать нельзя, и не делаем на самом деле так. Но самооправдание – это одна из самых близких нам мыслей расположения души. Поэтому, запрещая себе обвинять других людей, мы все равно говорим, что вот были такие обстоятельства.

И в самой наивной форме мы прямо действительно говорим, что вот я же это сделал, потому что такие у меня случились обстоятельства. При этом я людей, может быть, никаких не обвиняю. Но я обвиняю Бога, который создал такие обстоятельства, потому что в любых обстоятельствах я оказался по промыслу Божию. Или, может быть, по попущению Божию, но это в данном случае неважно. Важно, что если я говорю, что я грешу по причине обстоятельств, то я обвиняю Бога. Но есть среди таких хронических православных, я бы сказал, есть те, кто это тоже понимают, так тоже не скажут. У них здесь барьер есть. Это хорошо, кстати, что они есть, они должны быть.

Но надо бы еще поставить задет, потому что они просто начинают говорить так. Рассказывают о своих грехах, но не просто о грехах. Что вот я согрешил так-то и так, такой-то страстью. А говорят, рассказывают об обстоятельствах. Вот было то-то и то-то. Ну, конечно, кто-нибудь скажет, что ко мне пришла соседка и наговорила мне того-то, и вот тут-то я и согрешил. Кто-то скажет, что мне там было очень плохо, тяжело и так далее, и тут я согрешил. Но это тоже все самооправдание.

Я согрешил, потому что я согрешил. Потому что я сделал такой личный выбор. И здесь не должно быть никакой ссылки на обстоятельства. И даже если ссылки формальные нет, то не должно быть даже рассказа об этих обстоятельствах. Потому что обстоятельства к выбору твоей души имеют только опосредованное отношение. Это то, что снаружи тебя побудило сделать так и не эдак. Но выбор-то ты делал сам. Ты просто думал о тех или иных возможностях этого выбора вследствие тех или иных обстоятельств.

И вот поэтому, конечно, многие вспоминают, что есть разные случаи задуматься, как обычные люди такие, вроде и неплохие, которые могли бы прожить свою жизнь вполне добропорядочными членами общества, оказавшись в каких-то специфических обстоятельствах, как во всяких обстоятельствах XX века, можно вспомнить. Да, на самом деле это и сейчас случается. Просто по мелочи у кого-то на работе, у кого-нибудь, например. Когда начинаешь что-то делить, когда думаешь, кого сделать крайним. И вот они как-то проявляются так не с лучшей стороны. И мы иногда смотрим на таких людей и ужасаемся. Как же это вот он так? А надо себя представить в этих обстоятельствах.

Если это возможно. Если невозможно, то понять, что даже это и представить нельзя, как бы ты сделал. И действительно здесь, конечно, в правильных поступках, скажем, мы знаем какой, как делают некоторые люди. Но чтобы действительно его совершить, нужно над собой работать. Но и как над собой работать? Это уже я и вхожу за тему грехопадения сейчас. Но просто надо напомнить. Потому что многие христиане, которые вот считают, что надо над собой работать, чтобы не грешить, и они действительно в этом вроде как преуспевают.

И вот это создает отдельный совлазн, который незадолго до поста в этом году, для этого бывает в начале поста, напоминала нам историю про Саприки, и как святого-то звали? Забыли? Что? Ой, как же это? Никифора. Да, святой Никифор такой празднуется. Там была история, как два христианина поссорились, и Саприки пресс-фиттер категорически не хотел простить его. Потом начались гонения, этого Саприки схватили, он претерпел все мучения, не отлёгся от креста.

Тут к нему приходил Никифор в темницу, говорил, мол, прости-ка меня хоть сейчас, уже перед смертью. Он говорит, мол, нет, нет и нет. И вот когда уже совсем ему должны были отсечь мечом голову, он сказал, мол, а нет, вот я передумал. И таким образом он отпал. А Никифор сказал, что возьмите меня вместо него, и таким образом он претерпел мучения. Неважно, насколько это исторически достоверно, потому что в этих историях важно то, что надо быть с Богом, потому что без Бога мы ничего сделать не можем. А чтобы быть с Богом, надо не просто молиться и обращаться к нему, Господи, помоги, потому что и Фарисей, например, обращался, и это немножко ещё не то. А надо жить по заповедям Божьим, особенно не осуждать и прощать ближних.

Если мы хотим, чтобы Господь не попускал нам грехопадения, вот важнейшее первое к этому средство – это не осуждать грехопадения ближних и вообще в них особо не разбираться, а также не извинять самого себя тем или иными обстоятельствами или уж упаси Господи тем, что какие-то нехорошие люди меня подбили на то, чтобы я так согрешил. Аминь. Вот ещё небольшая всё-таки экскурсия, потому что я смотрю, что те люди, которые не могут прийти в храм, а также некоторые те, даже кто и могут, они как-то вот хотят видеть, что тут у нас вообще есть в церкви, как всё устроено. Ну вот, был рассказ про алтарь. Вот сейчас можно увидеть, что это приспособление дискоз для хранения запасных даров пустое, потому что мы взяли сейчас и употребили для литургии тот агнец, который был заготовлен. Вот стоят непотреблённые дарыса с лампадой. А вот это горнее место. Что у нас тут есть?

В середине стоит и епископское кресло, и орлец там ещё под ногами. Оно чисто церемониальное. Кроме епископа, тут сюда вообще никто не может садиться, а епископ может садиться только, когда это положено по богослужению, например, во время чтения апостола. А если просто хочется посидеть, когда можно, во время службы, то это делается уже на каком-нибудь другом стуле. Это здесь мы храним мемориальную епитерахиль нашего отца Александра. Нашли кивот и так вот её положили. Здесь у нас табличка о загладке нашего храма, которая была в 1994 году установлена. Потом мы её так вот сохранили, что здесь будет церковь Святой Елизаветы построена.

Вообще-то здесь в самом середине должно было быть окно по плану православного храма, потому что однооконные храмы древние 4 века стали восприниматься как ориентские, а православные, честь Святой Троицы, стали три окна делать. Потом одно окно стало заслонять сначала ветражом, потом вообще иконой, в русском обычно, а потом уже, можно сказать, храмостроительная ошибка, когда окна нет, а есть только место для иконы. Икона Спасителя обычно бывает. Она у нас такая греческая, написана слева. «О Василевс тон Василео», то есть «Василевон тон царствующих», и справа написано «Господь господствующий». И какие-то важные слова всегда написаны и в Евангелии, раскрыты на каких-то словах. Она тут тоже по-гречески. И Василия, здесь написано, что «царство мое несть от мира сего, и приемись, и едитесь, и из тела моей, и из крови моей».

И также здесь бывает обычно изображение святителей, именем которого написана какая-либо литургия и некоторых других. Вот это Василий Великий, а это Григорий Богослов. Вот это вот Григорий Палама, большая такая вот. Так можно ещё посмотреть. И апостолы Пётр и Павел. Вот так примерно у нас устроено. Хватит на сегодня.