Епископ, которого выбрали (2020.08.16)

С праздниками! Сегодня у нас, кроме воскресного дня, празднуется память митрополита Вениамина и с ним пострадавших Архимандрита Сергия и Мирян Юрия Новицкого и Анны Ковшарова, которые были одним из первых новомучеников, особенно в нашем городе. Вообще говоря, день их памяти — это день их расстрела по новому стилю 13 августа, но мы традиционно совершаем их память в ближайшее воскресенье, а не в 13 августа, потому что для нашего города, да и не только для нашего города, конечно, это особенно важные святые, и их нужно память праздновать особенно торжественно. На следующей неделе я напоминаю преображение Господня в среду. Независимо от дня недели, в этот день разрешение рыбы, но это единственный день, когда в Успенском пласту разрешается рыба. И еще может быть такое хорошее, хотя не совсем объявление, что все-таки из-за того, что у нас не предвидится конца эпидемии, по крайней мере вот на таком уровне, как она примерно сейчас, или даже чуть худшем, мы все-таки с большими ограничениями откроемся на Успение. Все-таки если вдруг произойдет какой-то резкий всплеск до этого времени, то мы не откроемся на Успение, но скорее всего этого не произойдет, согласно всем прогнозам, и тогда, если будет примерно то же самое, что и сейчас, то мы откроемся, но это будут короткие службы с очень большими ограничениями. И так будет до тех пор, пока уровень опасности не снизится существенно.

Но прогнозировать по срокам тут никто ничего не может. Прямо скажу, что по возможности лучше оставаться все-равно на прежнем режиме, то есть причащаться дома запасными дарами, но теперь будет альтернатива, что все-таки в церковь можно прийти, особенно если кому особенно надо. Ну и так вот, время отреваний все-таки желательно, чтобы и все, кого ноги носят, чтобы они пришли. Ближайший раз на Успение и дальше по воскресеньям и великим праздникам такая служба, но она будет состоять только из одной литургии для всех, а все остальное будет послужить в состоянии дома. Я еще об этом скажу, конечно, еще будет объявление об этом. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Сегодня мы совершаем память нашего митрополита Вениамина, который был предпоследним на нашей кафедре настоящим митрополитом. И он был расстрелян в 1922 году в связи с компанией репрессий большевистских, поводом для которых было так называемое изъятие церковных ценностей.

Но как раз в Петербурге во главе с митрополитом все делали все, чтобы их отдать, и тут просто привязались. И вместе с ним были расстреляны Архимандрит Сергий и присяжно поверенный Иван Ковшаров и Юрий Новицкий, который был замечательным беренином и одним из лидеров православных братств. Потому что очень много еще до революции, в первые послереволюционные годы, делали для церкви миряне. И без них, конечно, не было бы истинно православной церкви и не выстояло бы, по крайней мере, в такой степени, какой это удалось, православная церковь под ударами уже безбожия. И вот по ним, поэтому тоже по этим мирянам, конечно, были прицельные удары на нас все. И вот это один из первых еще 1922 года. Говоря о митрополите Вениамине, можно многое вспомнить полезное и нужно вспоминать, и вообще, конечно, желательно о нем побольше узнавать, особенно жителям нашего города истинно православным. Но хотя бы немногое скажу, а именно две вещи.

Как он стал митрополитом? Некоторые говорят, будто бы у нас в церкви такая иерархия, что сверху можно делать совершенно все, что угодно, и если епископ там чудит, особенно если он какой-нибудь первый иерарх или синод, то никакой управы для него нет. Конечно же, это не так в православии, так, конечно, когда какая-нибудь государственная власть поддерживает таких епископов, там тоже сложно, но и до огромного БТЦ против государственной власти в таких случаях. Ну а после февральской революции произошло, что столичного митрополита, в столице, напоминаю, был наш город, просто выгнали. Его не было возможности судить и разбираться с ним всерьез, судить было некому, хотя, конечно, это был ставленник Распутина, митрополит Петерих, клейма на нем негде было ставить, совершенно было безобразное явление, коррумпированное абсолютно. В принципе, его, конечно, надо было предать церковному суду и не сложить по суду. Но поскольку эта инстанция тоже была парализована, то произошла, как у нас в церкви это бывает, совершенно деканонично прямая демократия. Его просто выгнали из кафедры.

И таким образом кафедра была вакантна. Причем он особенно не пикнул свою защиту и умер в 1920 году на юге России, на территории Заветной Белой Армии. Но он уже никогда не служил митрополитом, потому что никто его не брал. В общем, сам понимал, что оправдаться перед народом он не сможет. Правда, аналогично произошло и в Москве, потому что там, наоборот, был святой митрополит Маккари, и народ, в общем-то, не хотел совершенно его прогонять, там во многом были интриги. И вот митрополит Маккари как раз взывал к народу и к справедливости, потом, в конце концов, примирился, хотя все-таки он с патриархом Тихоном, хотя он оставил свою кафедру. Но это тоже совершенно легитимно было, и вот все святые того времени признали возможность такого замещения кафедры. Никто не считал, что митрополит Вениамин избирается на свою кафедру при живом настоящем митрополите.

То есть, конечно, физически живом, но не настоящим он избирался. И его избрание было, как, впрочем, и избрание патриарха Тихона, но его-то как раз без интриг духовенства, в отличие от того, что было в Москве у Тихона будущего, когда его избирали митрополитом московским. У нас избирали его именно как народного епископа, потому что такую репутацию он еще до революции истяжал. До революции он был векарным епископом. Такие люди благочестивые просто попадали сначала в векарный епископ, а потом, может быть, в какого-нибудь небольшого городка правящими архиереями они становились, куда-нибудь там отправляли, но до этого с ним не дошло. Он так оставался петербургским векарем, и он занимался в основном рабочими, рабочими кварталами. Там его знали, любили, и вообще народ остальной тоже его любил, поэтому вот так его и выбрали практически единогласно, потому что всем было понятно, кто достоин быть митрополитом петроградским. Поэтому он, конечно, имел огромный авторитет.

И дальше вполне закономерно, что с одной стороны он был лоялен к новой власти, но с другой стороны власть была не лоялена к нему, и он не хотел допустить обновленчества. Собственно говоря, если бы он разрешил обновленчество, если бы он отменил хотя бы свое запрещение священнослужения Веденскому и лидерам обновленчества, то тогда его бы и выпустили. Но поскольку он этого не сделал, ему дали понять, что тогда он будет убит, и показания священия, так называемого обновленца, были главными свидетельскими показаниями против него. И очевидцы, которые были на суде, суд был в нашем здании филармонии, дворянское собрание, на Невском проспекте такой большой был зал, который сейчас сохранился как зал филармонии. И вот свидетели, которые были на суде, говорят, что прямо было ощущение, что он затягивает удавку на этот поп Красницкий, который давал свои показания на шее у митрополита. Ну, это правильное было ощущение, так оно все и оказалось. И до сих пор мы не знаем, где его могила. То, что на кладбище стоит в Никольском лавре, где другие митрополиты похоронены, это просто кинотаг, в память о нем крест, но могила его совершенно неизвестна, как и расстрелянных вместе с ним.

И вот еще один урок из того, что он нам может преподать. Митрополит Вениамин был с детства, даже, можно сказать, почти с очень раннего детства осознал себя православным христианином, и у него была такая ревность о благочестии всегда, которая его в закономерном молодом возрасте привела к монашеству и ко всему дальнейшему. И он жил в мирной Российской империи, где православие было господствующей религией, но читал про древнюю церковь, про мучеников, и очень ему хотелось тоже стать мучеником, и он страдал, что как же вот сейчас мучеником за Христа быть невозможно, потому что никто не будет убивать за Христа. Действительно, даже примеры XIX века в Османской империи уже тогда оказались далекими, в конце XIX века. Но оказалось, что все далекое очень даже близко, и как он в детстве хотел, так с ним и произошло. Он, конечно, не боялся и старался все время во время процесса брать вину на себя, чтобы как можно больше выгорать эти духовенства, что ему во многом и удалось. И дальше все закончилось так, как оно заканчивается. Вот это важно, что это был настоящий пастырь и даже просто сказать настоящий христианин.

И вот его пример действительно вдохновляет. Кто был после него митрополитом петроградским? Это мы все помним. Был Иосиф, который тоже был мучеником. Вот с такими пастырями и мы, их паства, имеем хороших проводников в Царство Небесное, и наше дело только за ними идти. Аминь. Еще немножко покажу, как тут у нас теперь стало. Мы не уносим, я думаю, что до успения так и не унесем крест обратный, который вынесен на середину храма.

Вот здесь у нас сейчас так три аналоя поэтому стоит. В середине главная икона воскресенья, потому что когда воскресенье, то икона всегда главная. И слева, как на третьем месте после креста, икона митрополита Вениамина. По-хорошему, может быть, надо было бы и всех мучеников, иконы, но такой у нас нет. А так вот все своим чередом, все как обычно. Вот поближе покажу, какая у нас хорошая икона Святой Елизаветы у мощей. Просто откуда она у нас взялась? Художница, раба Божия Евгения, захотела написать, ничего никому нам не говоря, а потом просто пришла и подарила специально для нашего храма.

Мы даже и не знаем, в общем-то, кто она такая. Но она хотела именно, чтобы в нашем храме была эта икона, так вот и оказалась. По-моему, очень хорошая. До преображения, по возможности.