Что такое умное чувство？ Ответ Алексея Зайцева

Что такое умное чувство? Умное чувство – это, можно сказать, одно из ключевых понятий светоотеческой аскетики. При этом оно обычно как-то выпадает из нашего поля зрения, хотя оно и понятно почему. В светоотеческой литературе умного изначально Божье чувство или Божественное чувство, это в Александрийской школе, у многих отцов Духовное чувство, у некоторых Внутреннее чувство, иногда чувство души, у кого-то то так, то эдак, всё это синонимы, а в итоге в поздневизантийском эсихазме нормативным стал вариант именно Умное чувство. Ну и тут опять, наверное, стоит сразу оговориться, а потом, может быть, к этому ещё раз вернуться, что под умом здесь понимается не рассудок, не интеллект, не сознание в смысле современной психологии, а некая непосредственная способность постижения Бога. И этот ум, согласно отцам, локализован не в головном мозге, а в некой таинственной глубине сердца. Ну и, соответственно, и под чувством здесь имеется в виду не то, что принято понимать обычно, не пятя известных чувств и не эмоции. а некое дарованное Богом ощущение самого Бога.

То есть Бог действенно присутствует внутри человека и сам же является в человеке, так сказать, органом ощущения себя самого. В общем, сам Бог является своего рода рецептором своего же собственного присутствия. И этот рецептор Что такое умное чувство? Лучше всего, по крайней мере на мой взгляд, разобрано в триаток святителя Григория Паламы. Там, правда, нет какого-то одного специального места, где бы только в нём всё было изложено. С разных сторон говорится об умном чувстве во многих местах. То есть их, конечно, нужно еще и найти. Обобщая то, что пишет об умном чувстве Григорий Полома, ну и несколько адаптируя то, что пишут и другие отцы, можно попробовать пояснить все это так.

У человека, мы, кажется, уже об этом говорили, есть два начала существования, два начала жизни. Точнее даже два разных начала двух совершенно разных жизней. От Бога божественное или духовное начало. И это начало есть возможность такой непосредственной причастности к божественной жизни, реально в ней участия, то есть причастность к самому Богу. И вот тот самый ум, который не рассудок и не интеллект, это вот есть, можно сказать, это начало. А другое начало земное, ну обычное, это животное, наша биологическая жизнь, включая и нашу психологию, то есть человек как разумное или социальное животное. И вот как животному человеку свойственно животное чувство, то есть способность воспринимать чувственный вот этот вот видимый мир и иметь в себе в связи с этим восприятием те или иные ощущения, то есть то, что сейчас принято называть эмоциями, наши какие-то естественные реакции, ну или противоестественные, когда это животное чувство искажено. Вот Аристотель определял человека как социальное животное и говорил, что ему, человеку свойственно некое общее чувство.

Он так это называл. И под общим чувством он понимал вот это самое некое целостное ощущение и такое целостное восприятие всего вокруг, некий такой общий вкус жизни. И при этом общее чувство проявляет себя через разные частные чувства, разные конкретные способы восприятия с помощью обычных известных нам пяти чувств – зрение, слуха, осязания, вкуса, обоняния. То есть через все эти каналы действует единое то, что Аристотель, повторю, называл «общее чувство». И святые отцы с этим соглашались в целом. Они вообще в целом принимали то, чему учил условный Аристотель, то есть внешнее знание, наука, всё то здравое, чему внешние мудрецы учили об устройстве внешнего мира, внешнего человека, человека как животного, отцы не отвергали. Иногда, если была такая необходимость, вносили свои коррективы то есть относились к этому вполне спокойно, мирно принимали но и при этом не рабство, а свободно то есть какие-то внешние знания они могли использовать как-то их применяя к своим задачам и целям и при этом у святых отцов Было одно принципиальное «но», добавка к естественному человеку, который и определяет особенности или специфику православного, в смысле святоотеческого учения о человеке. Это разные варианты названия могут быть, подходы с разных сторон, но можно сказать, что это такое специфическое понятие образа Божия как непосредственного присутствия самого Бога в душе человека как животного.

И вот как образу Божию человеку дана иная способность – способность познавать и непосредственно ощущать Бога, его присутствие внутри себя. То есть получается, что как животное человек естественным чувством воспринимает и ощущает видимый мир, чувственный мир, а как образ Божий он неким сверхприродным чувством умным чувством, да, воспринимает, ощущает в себе мир божественный самого Бога, который, так вот, присутствует где-то там в потаенной глубине сердца, ну, в соответствии со словами Христа, Царство Небесное внутрь вас есть. Ну, и масса других отсылок есть и в Писании, ну, а тем более там расшифровок у святых отцов. Вот, собственно, это способность божественного восприятия, ощущения, познания, видения, созерцания, ну тут как ни скажи, вот она и называется умным чувством. Ну и, повторюсь, как я уже вначале отметил, выражение «умное чувство» мы не должны понимать ни в одном из обычных и привычных нам смыслов, которые у нас есть в соответствии с нашим естественным, как принято говорить, эмпирическим опытом. Ну и вообще всё, относящееся к духовной и божественной сфере, святые отцы учат понимать в превосходящем смысле. Или, как они ещё выражаются, богоприлично. То есть умное чувство, оно и умное, не в том значении, как мы могли бы это, естественно, помыслить.

То есть не интеллект, не какая-то естественная мысль, не рассудок. не сознание в современном смысле. И чувство оно тоже не в смысле наших обычных чувств эмоций и не в смысле обычных пяти чувств зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса, с помощью которых мы познаем внешний мир. Хотя отцы, кстати сказать, проводят с этими пятью чувствами некоторые параллели и говорят, что Как я про Аристотеля говорю, что у него единое общее чувство делится через различные каналы, разными способами действует через зрение, слух и так далее. Подобным образом отцы говорят, что и единое умное чувство проявляет себя разными способами. можно такие уточнения встретить, например, у Никиты Стефата или у других отцов, что умное чувство проявляет себя то, как умный слух, которым воспринимаются неизреченные глаголы Божии, его нетварные слова, или как умный вкус, когда разные божественные действия различаются духовным рассуждениям, условно своего рода такими умными вкусовыми рецепторами. Или чаще можно встретить умное зрение, или духовные очи, око души, которым божественные вещи созерцаются, ну и так далее. Но еще раз повторюсь, что все эти параллели нужно понимать в богоприличном смысле.

То есть тут нет каких-то прямых подобий. Просто у нас нет других слов. Мы вынуждены как-то передавать несказуемую, неизреченную, как говорят отцы, реальность. И поэтому, когда мы используем эти же самые слова по отношению к Богу, мы должны их понимать превосходящим любые смыслы, которые нам известны при познании тварного мира. То есть в таком смысле – «превосходящим» или «богоприлично». То есть нельзя представлять умное чувство как какой-то, скажем, подвид свойственных нам обычных естественных чувств. чувства, которыми познаём внешний мир, упомянутые пять чувств, или чувства, которыми наш организм, наша психика реагирует, то есть рефлексы, какие-то эмоции и так далее. Значит, и об умном чувстве, дескать, можем иметь какое-то представление.

Вот святые отцы говорят, что нет, не можем этот опыт совершенно не соотносить, не коррелирует в данном случае пропасть, перейти которую позволяет только альтернативный опыт, опыт богообщения. И это касается вообще всех слов, относимых к Богу. Поэтому умное чувство, если так попросят дать Будем иметь некоторые затруднения, ну как и вообще с определениями Бога. Что оно такое в реальности и как оно в реальности ощущается – определить нельзя. И более того, нельзя даже так вот интуитивно понять, пока оно не получено. хотя бы отчасти в дар от Бога и нет, тем более, опыта обладания им как неким постоянно действующим органом. Поэтому нет опыта, значит, и представить его совершенно невозможно, а пытаться представлять не только бесполезно, но даже и вредно. Святые отцы запрещают фантазировать на тему духовных состояний, а заниматься какими-то конкретными вещами, решать те задачи, которые перед нами сейчас и который нацелен на то, чтобы устранить препятствия, мешающие божественным вещам в нас проявляться.

Так что еще раз повторю, что подобие слов нас в таких случаях путать не должно, это скорее чувства как естественные и умные чувства – это слова амонима. Одинаковые по звучанию, по написанию, но совершенно разные по смыслу. И, кстати, тут можно добавить, раз уж речь зашла о наших словах, в современном русском языке и чувства мы, наверное, не чувствуем особого напряжения. Его и нет. Это вещи как бы одного порядка. И то, и другое присуще психике человека. И нет такого противопоставления, что ум – это что-то высокое, а чувство – это животное низкое. Более культуре, в литературе XIX века, в русской она такая сентиментальная довольно, там иногда такой как бы мотив, что как раз чувство – это что-то возвышенное, в общем, такой механический низкий.

А вот в античной культуре там категории ум, умное с одной стороны и с другой стороны чувство, чувственно – это условно два разных таких несводимых один к другому мира. Поэтому, когда эти несводимые миры сводятся в одно выражение должны были невольно как-то напрячься. И поэтому воспитанный в этой культуре Григорий Павловна говорит, что Умным чувством мы называем это божественное в нас присутствие, ощущение, как бы используя заключенное в самом этом выражении противоречие. Но при этом мы имеем в виду, что на самом деле умные чувства – это и не мысль, то есть не действие естественного ума, и, с другой стороны, оно и не естественные чувства, не эмоции и не ощущения. То есть умное чувство в значении что и не ум, и не чувство. Ну как вот, не знаю, горячий снег, да? Это нечто такое, что не может быть и огнем, и снегом, да? Такое противоречивое, нарочито противоречивое понятие, которое используется как метафора каких-то вещей.

То есть умное чувство и не ум, и не чувство в их естественном понимании, то есть не то, не другое, а нечто третье, не имеющее никаких аналогов в сотворенном мире. То есть, ну, такой вот аналогов нет в хорошем смысле. И Полома прямо даёт понять, что умное чувство – это не что-то тварная, присущая нам по природе, а это нетварный дар Божий, и, как всякий нетварный дар, оно само по природе, соответственно, божественно. То есть умное чувство в строгом смысле – это божественная нетварная энергия, дарованная нам по факту первого дуновения, дыхания Божия Адаму и утраченное в грехопадении. А вот мы знаем, что крещение восстанавливает первое состояние, ну, потенциально, да? Вот поэтому потенциально умное чувство возвращается в крещение, если оно принято, конечно, в истинной церкви, но актуально проявляется только по очищении сердца. Как говорил Марк Подвижник, всякий дар крещения совершен но никого не делает совершенным без исполнения заповедей, то есть без устранения всех препятствий для того, чтобы этот дар в нас проявился. То есть получается, что в обычном состоянии человек, даже и крещённый, если он аскетикой не очистил себя от всех вот этих самых препятствий, в обычном состоянии, которое на самом деле по свето-отеческой шкале и состояние противоестественное, греховное, вот в этом греховном состоянии умное чувство в нас как бы заблокировано и его всё равно что нет.

А взамен в виде суррогата активировано так называемое «мирское чувство», которое, если попробовать его определить, можно назвать таким совмещением естественного животного чувства, о котором мы говорили, и примешанного к нему и как бы растворяющего его собой облако духовной тьмы. Об этом у нас была речь в одной из серий. То есть всё вместе образует это так называемое плотское мудрование или оно же мирское чувство. То есть мирское чувство – это своего рода антипод умного божественного чувства. Это, скажем так, демоническое пародия на умное чувство. И это, ещё раз повторю, это естественное общее чувство, но в которое впрыснут яд бесовской прелести, бесовской тьмы. Но вот когда в человеке действует вот это самое мирское чувство, оно собой как бы перекрывает умное чувство, и у нас в греховном состоянии к нему нет доступа. И только по мере очищения сердца от этого яда, примешанного к естественному чувству, доступ появляется.

Умное чувство начинает постепенно просвечивать изнутри, из этой самой потаённой глубины сердца. соприсутствуют уже внутри, но как бы постоянные, даёт о себе знать постоянно – это уже признак начавшейся в нас, собственно, духовной жизни, признак духовного рождения от Бога. Признак этот, как пишут святые отцы, ну, от них же не последний Симеон Новый Богослов, который жил хладное время и поэтому был иногда так категоричен, настаивая на необходимость такого сознательного опыта переживания божественных вещей. Несколько так, скажем, троллил своих современников. То есть признак этот, он вполне реальный, вполне ощутимый. Он, можно сказать, более реальный и более ощутимый, чем привычные нам восприятие материального мира. Ну, так о нем говорят святые отцы, которые опыт этого умного чувства, как непрестанно присутствующие в них, имели. Но если человек живет только животной жизнью и не рожден в жизнь божественной, умное чувство в нем, повторю словно, под спудом, под спудом страсти, демонической тьмы, ну всё так, в перемешку, да?

Или можно сказать, что есть такой другой образ, что умное чувство присутствует, но как Родник чистой воды под завалом всякой грязи и мусора, так что вода не может пробиться наружу и её опять-таки всё равно что нет. Поэтому, исходя из всего сказанного, наша аскетическая задача не в том, чтобы что-то там в себе какие-то хорошие чувства как-то стимулировать и развивать их до прекрасного состояния чувства добрые Элиры пробуждал. Нет, тут никакая наша самая замечательная Элира без прямого вмешательства Бога не поможет для пробуждения Поэтому, повторю, задача не в том, чтобы как-то вымучивать из себя самого, из своих мыслей, эмоций, ну что-то типа такое духовное. Согласно отцам сочинительством, как выражался Игнатий Брянчанинов, сочинительством возвышенных состояний заниматься категорически не нужно. Всё это будет путём прелести. А задача в том, чтобы из своего естественного состояния, устранять те самые противоестественные ядовитые примеси, чтобы в итоге в нашем очищенном сердце стало возможным сверхъестественное воздействие Божие. Оно уже, напомню, там в начатке есть, но под спудом страсти, как мы сказали. И вот, как выразился преподобный Исаак Сирин, то, что от Бога, от Духа Святого приходит в свое время само собой, если место окажется чистым.

Поэтому заниматься ожиданием и тем более придумыванием того, что от Духа Святого не нужно, а нужно очищать место, и когда место будет чистым, оно будет. Аскетикой мы очищаем землю сердца от плевелов, а семена вечной жизни в очищенное сердце всевает Бог по его воле, а не по нашему желанию, не нашими способностями и силами. своими усилиями напряжёмся, мы можем вызвать в себе какие-то естественные эмоции, естественные чувства, а вот умное чувство и другие божественные состояния, дарования мы, конечно, таким способом выжать из себя не сможем. Ну и само собой, что и даже очищение сердца от плевелов совершается не одними нашими собственными силами, а при помощи приходят при непрестанном призывании Бога в молитве, то есть через непрестанную молитву, и тогда, как говорит тот же Григорий Палама, наградой за непрестанную молитву станет умное чувство.