АЗ-45. Тёмный двойник Церкви (2024.09.10)

Поделитесь, пожалуйста, своим мнением о книгах Фуделя и его словах о темном двойнике церкви. Сергея Фуделя я читал давно, аж в прошлом веке еще, но в общих чертах, а местами даже так и в некоторых важных частностях помню, ну и общее впечатление сохранилось. А впечатление это такое, что перечитывать я его не стал и не буду и без специальной необходимости и в общем-то никому не советую, но сейчас попробую пояснить почему. Поскольку читал очень давно, говорю, что буду используя в основном оценочные суждения, делясь своими впечатлениями местами, цитирования, указания конкретных мест и так далее. Но уверен, что не голословно. Начну вот с чего. Все наверное помнят такой святоотеческий принцип, что наше спасение должно совершаться между страхом и надеждой. Но есть еще у святых отцов и другой подобный и дополняющий его принцип, который знают и помнят не все уже.

Суть его такова, что спасение мы совершаем между смирением и дерзновением. Смирение сочетается с дерзновением и наоборот. Что-то одно без другого будет перекосом и искажением. То есть должен быть такой баланс. Дерзновение без смирения это гордостная дерзость, самонадеянность. Смирение без дерзновения это ложное смирение, подавленность воли, безнадежие, уныние и прочие нехорошие вещи. Вот последнее, некий тонкий унылый дух, некая специфическая псевдоцерковная депрессивность, бездерзновенность, подавленность – вот это все, как мне кажется, является главным, что определяет духовный характер книг Фуделя. Особенно его итоговые книги «У стен церкви».

Именно что у стены, а не в ней самой, какое-то робкое топтание на пороге, постоянные сомнения, колебания, какое-то постоянное вокруг да около, двусмысленность, нерешимость и так далее. При этом важно иметь в виду, что этот мутный унылый дух он все-таки заразителен. И он тем заразительнее, чем искреннее, умнее и талантливее автор. Фудель, без сомнения, по-человечески человек искренний, умный, к тому же довольно талантливый писатель, наблюдательный, психолог, хорошо выписывается с натуры и так далее. Но надо понимать, что сами по себе эти человеческий ум, искренность, талант – это в духовном отношении никакие не критерии. Можно быть искренним в каких-то тонких, опасных заблуждениях. И чем искреннее, умнее и талантливее автор, и тем утонченнее его заблуждение, тем больше риск заразиться его заблуждениями. Речь же в данном случае о вере, о духовном настрое, не о каких-то светских вещах, не о философии даже.

Из чтения, которое мы принимаем за духовное, передаются соответствующие настроения и установки. А подспудные установки, которые исходят от чтения текстов Сергея Фуделя, они, на мой взгляд, ведут к своего рода духовному пролечу. Нас всех окутала тьма тьмущая, ужас, ужас, ужас, но при этом окутала тьма, значит, надо бороться. А вот у него тьма окутала, но бороться с этой тьмой не смей. Не смей никого из носителей тьмы судить, не смей вообще видеть, оценивать, это, дескать, не твое дело, зная себя и будь с тебя. И прочие мантры, заклинания, которые под благовидным предлогом, что нужно заниматься собой, ну, понятно, что в первую очередь нужно заниматься собой, но так вот, и реакция на какое-то очевидное зло, которое творится рядом со мной, это тоже входит в занятие собой. А у него вот эти мантры ведут к какой-то выученной беспомощности, я бы сказал, к Стокгольмскому синдрому, но они ничему хорошему, так и полезному не учат. Хотя выглядят очень привлекательно, убедительно, в силу какой-то искренности он действительно верил в то, что писал, ну, мало ли какая вера бывает.

И вот именно из такого параличного состояния и рождается идея темного двойника церкви, потому что когда вещь, ну, это вообще касается человека в целом, а когда вот вещи о религиозных, о духовных вещах, то все-таки идеи рождаются из некоторых едва уловимых внутренних установок, из установок веры, некого внутреннего состояния. Вот из такого параличного состояния и рождается идея темного двойника церкви, который якобы с необходимостью в церкви присутствует с самого начала причем, он даже способен захватить в ней власть, доминировать, заражать своей тьмой других, ну, там он приводит издеяния апостолов, примеры, которые как раз прямо противоречат ему тому, что он пишет. То есть там-то как раз темный двойник, все примеры подтверждают, что темный двойник исторгается из церкви с светлым началом, так сказать, его носителями, а здесь вот темный двойник все вокруг заражает своей тьмой, но ты не смей с ним бороться, не смей судить, там Бог терпел и нам велел и все такое. В общем, ну, я, конечно, утрирую, но настроение передается именно такое. Это как если бы Иуда у Фуделя, если память не изменяет, он как раз и выступает одним из прототипов этого темного двойника, так вот если бы представить фантастическую ситуацию, что Иуда после своего предательства остался бы жив и именно не раскаившись сохранил бы апостольское достоинство, участвовал бы в управлении церковью, воспитывал паству, занимался бы проповедью, заседал бы на апостольском соборе, имел бы при этом право решающего голоса, ну, как это вообще? А другие апостолы при этом молча слушали бы и про себя бы повторяли, мол, ну, не наше дело, зная себя, не будем судить, сами грешники, в общем, будем сидеть тихо и не рыпаться. Ну, по-моему, совершенно невозможно себе представить, с темным двойником разговор в апостольской церкви был короткий. Далеко ходить не надо, апостол Павел, например, решительно повелевает, ну, послание к Коринфянам, история с кровосмесником, помните, он решительно повелевает исторгните, извергните такового из среды своей с таковым неже ясти, то есть даже не есть вместе, не то что вместе причащаться из одной евхаристической чаши и при этом еще и обмениваться литургическим приветствием Христос посреди нас, говорить Христос посреди нас и при этом держать фигу в кармане, типа я-то знаю, что ты темный двойник, но все равно буду смиренно себя вести, ну, это не смирение совсем, это что-то другое.

Апостол Павел вообще запрещает христианам судить внешних или там общая заповедь, не судите, исходит из каких-то личных мотивов, нельзя судить по личным мотивам, по гордости, по ненависти. Апостол Павел говорит, что внешних судит Бог и уточняет, что вот с блудниками мира сего, с внешними можно есть, работать, заниматься какими-то делами совместными, не наше дело, а вот внутренние всякие темные двойники – это наше дело, если они явные, то мы должны вынести свой суд, не свой собственный личный, а суд церковный, то есть таких людей, согласно церковному суду, нужно изгонять из среды своей в случае их нераскаянности. Бог дал церкви право суда, это, собственно, его суд, суд Святого Духа, который он передает церкви, это право, кого и за что судить, оно прописано в церковных канонах. Если в церкви не действует, это важнейшее право, можно сказать даже на паламитском языке, это энергия суда Божия, то есть нетварная энергия, действующая в церкви, которая должна являться через христиан, через церковный суд. А если в церкви не действует эта энергия, не действует суд, ну, значит, в ней царит какое-то беззаконие. А беззаконная церковь – это точно ведь та же самая церковь, которую основал Христос, которая тело Христова, в которой вот эти энергии Божии движутся и которые все определяют. Вот если, ну, бывают ситуации, когда нет фактической возможности извергнуть явного темного двойника из своей среды, если среда оказалась, так скажем, под контролем двойника или двойников, а вы такие все из себя светлые, ничего контролировать не способны, ну, значит, надо устраниться из нее самому. И зайди из среды их народ мой, не участвуйте в бесплодных делах тьмы, не имейте церковного жеребия с двойниками и оборотнями.

Ну, это вообще-то заразно, да? То есть нужно разрывать церковное общение и вопросов нет. Примеров в церковной истории предостаточно. А у Фуделя получается, что видишь тьму, видишь, что она распространяется, заражает других, не участвуете в делах тьмы, это типа внутренние только, где-то в глубине своей души. Ну, как есть такие в душе верующие интеллигенты. Здесь такой церковный интеллигент, который в душе не участвует в делах тьмы, а внешне при этом ничего не собирается делать и других учит не делать. Сиди типа тихо, не рыпайся. Пусть внутри церковной ограды, как он выражается, человек захватит, это духовная тьма, все подчинится темному двойнику, это, дескать, не мое дело, я там слежу за собой, никого не сужу, царящего беззаконие, делаю вид, что не замечаю, чик-чик, я в домике.

Ну, как-то это вот, не знаю, совсем, по-моему, не очень. Это психология человека, оказавшегося в заложниках у этого самого темного двойника и внутренне как-то парализованного его вот этим темным духом. Иначе вот я объяснить не могу. Психология человека не способна уже принимать какие-то решения, что-то делать, а так вот тихо паскуливающего в укромном уголочке, ну, как-то вот, не знаю, ни апостолы, ни святые отцы такому не учили образу поведения, да? По-моему, это даже вот намного хуже проповеди какой-нибудь очевидной богословской дури или там явной прелести в силу их очевидности. А здесь какая-то вот именно утонченная, унылая, неопределенная муть, причем вперемешку, что хуже всего, вперемешку с правильными мыслями из святых отцов, с какими-то вот явными такими внешними признаками правдоподобия. Вот. И вот в итоге получается такая привлекательная на вид, ну, отравленная смесь.

Ну, в церкви, если она именно церковь, в тело Христова должен быть иммунитет, который борется с темным двойником и вытесняет его. А если темный двойник поселяется в церкви уже как у себя дома, получает официальную прописку, да еще начинает рулить, управлять остальными, ну, то вот стоит задаться вопросом, а точно ли здесь сохраняется живое тело Христа, исполненное его божественными энергиями, дарами Святого Духа, в том числе вот энергией суда? Или это какой-то вот, ну, просто раскрашенный труп, так внешне похоже? Не в Евангелии, не у апостолов, не у святых отцов, ну, просто нет такой идеи именно мирного существования света Христова и духовной тьмы в единой церковной ограде. Типа видишь, что духовная тьма побеждает и заражает других, но при этом ничего не делай, не суди, откуда это вообще? Вот вопрос, ну, в церковном предании стоит, ну, как-то иначе, он стоит ребром, или мы выселяем подселившегося к нам здесь и сейчас темного двойника, или если он стал уже так силен настолько, что не выселить, ну, просто уходим сами, совершаем исход из Египта. Причем это касается не только, вот, вопреки распространенному заблуждению, не только догматических вещей, но и вещей, ну, казалось бы, такого, ну, как принято говорить, нравственного порядка. То есть когда вещи нравственного порядка возводятся в принцип, то они тоже рассматриваются как, ну, фактически догматы.

Об этом есть там целое определение соборов, причем вселенских соборов, где вот именно такие, ну, возведения в принцип какого-то неправедного поведения, как нормы, оцениваются именно как грех против веры церковной, то есть как ересь. Вот, поэтому, ну, отцы, церковное общение, они, ну, блюли. Нельзя было там, ну, с нераскаянными грешниками, ну, грешащими теми грехами, которые с необходимостью влекут там извержение Иссана или отлучение от церкви, вот нельзя с ними пребывать в церковном общении. Вот. А тут получается там, кто, ну, где церковные здания, да, там и церковь. Кто эти здания захватил, те и апостолы. Ну, это вот, ну, не знаю, откуда это, вот можно там взять речь Григория Богослова на открытии Второго Вселенского Собора. Он там, ну, как бы в этой речи обращаясь к лжеапостолам из Орианской Церкви, а Орианская Церковь долгие годы, десятилетиями, несколько десятилетий, ну, была, имела статус официальный.

Православные были там гонимым меньшинством и тот же Григорий Богослов, приехав в Константинополь, он там служил в домовом храме, не в каких-то открытых храмах, там служили Духоборы и Ориане там разные, а он служил, то ли у своего друга, то ли у родственника, ну, неважно, на дому. Вот, и вот помню это положение, когда паства православная была там рассеянная, представляла из себя какие-то, как он сам говорил, ну, такие, скорее следы паства, там, рассеянные повсюду, не имеющие, там, подчас пастырей, сами как-то управляющие собой, то есть, ну, такое полукатакомбное состояние. Вот, и он, обращаясь, как бы, к орианским лидерам там из прошлого говорил, что «ты отнял у меня церковные здания, но благочестие под открытым небом лучше твоего великолепного нечестия». Вот, ну, и там вообще много, вот советую почитать, это речь учителя церкви Григория Богослова на открытии Второго Вселенского Собора. Он в начале собора был там председателем. Вот, поэтому, если двойника не изгнать, если тьма египетская, как говорится, ну, там, заполонила некую церковную ограду, ну, пожалуйста, пусть двойник владеет своим Египтом, верные в любом случае должны с ними расстаться, то есть совершить исход, значит. То есть не можем изгнать, значит, уходим сами, а не так, что Христос посреди нас, обращенный так лицемерно к фараону и его слугам, ну, это как-то я не знаю, с фигой в кармане поминать Христа, да? То есть учение о двойнике тёмном, тёмном двойнике, с которым якобы ничего не поделать и нужно смиряться, это, ну, вот именно дух такого бездерзновенного ложного смирения.

Такое учение, повторю, рождается из опыта, ну, как мне кажется, из опыта надлома, из опыта такой внутренней сдачи вот в плен фараона. То есть если ты внешне не сопротивляешься такому очевидному злу, ну, значит, ты внутренне тоже сдался. И не надо себя обманывать, что я там внутренне, дескать, не участвую в делах тьмы, а внешне я там какой-то ладан на алтарь тёмного двойника приношу. Это, ну, всё-таки оправдание из выученной беспомощности. Это, повторю, церковная версия Стокгольмского синдрома, который исповедуют многие заложники этого самого тёмного двойника, и ничего общего с церковным преданием у этой идеи нет. Где дух святой, там свобода, а не какой-то паралич и выученная беспомощность. Ну, понимая, что жестоко слово сие, ну, что делать? Не из Евангелия, не из апостольских посланий, не из соборных святоотеческих текстов слов не выбросить, а, ну, таких вот свидетелей в церковном предании, ну, просто, ну, критическая масса, и как это можно всё не замечать, ну, только, вот, будучи таким вот страусом, голову в песок, будучи парализованным волей, там, замороченным умом, ну, больше никак.

У церкви, как и у живого организма, должен быть, ещё раз повторю, иммунитет, который борется со смертоносным вирусом и вытесняет его, а, ну, если не борется, то в итоге, значит, он умирает, а, умирев, перестаёт быть церковью. Вот. А тут, ну, не просто, как бы, вот такая узаконенная толерантность к болезни проповедуется, а вот именно к самой смерти, потому что духовная тьма, ну, это же смерть, получается, смерть внутри организма, смерть внутри тела Христова, да? Фудель прямо пишет о внутренней церковной тьме, которая захватывает всё большую и большую часть церкви, ну, с этим ничего, дескать, не поделать, надо терпеть. Ну, какой-то вот разлагающийся труп, получается, а не живое тело Христа. Ну, там вот, если так разбираться тщательно, то, ну, это такая очевидная крестьологическая ересь, ну, а зачем разбираться, если и так всё ясно. Поэтому вот, сколько бы симпатичным по-человечески ни был сам Сергей Фудель, ну, всё-таки не стоит его читать, тем более почитать, некоторые его, и даже многие почитают, и, там, руководствоваться его текстами уж тем более не стоит. Иначе будешь вольно или невольно заражаться этим самым унылым духом, которому он, увы, подчинился, ну, не сразу, а, видно, где-то вот в процессе своей трагической достаточно судьбы, но у кого она в те времена была нетрагической.

Вот, и он, вот, подчинившись этому духу в своих поздних книгах сам его транслировал. А поскольку, вот, ещё раз тоже повторю, он человек по-человечески симпатичный, со сложной трагической судьбой, искренний, умный, ну, тем более заразительный, знаешь, поэтому, тем более, не стоит. В истории XX века есть, ну, такие другие настоящие образцы для руководства, и они себя мыслили не где-то, ну, у стен церкви, а именно внутри неё, такие вот бодрые духом, настоящие святые, которых, судьба которых была не менее трагичной, а более, вот, ну, они были по-настоящему смиренные, потому, по-настоящему дерзновенные, а не, ну, простите, нытики, ну, вот, можно там привести на память, ну, самых знаковых, это Антоний Булатович, Виктор Островидов, Михаил Новосёлов, это, вот, действительно образцы для подражания, те, кого нужно читать, есть, что читать, у каждого из них написано много, вот, очень важного для своего времени и, ну, просто определяющего, что такое церковь и где она, и для нашего тоже актуальность их нисколько не уменьшилась, вот, их нужно читать, почитать, их примером руководствоваться в церковной жизни. Редактор субтитров Е.Войкова Корректор А.Егорова