АЗ-36. О запрете молитв с монофизитами (2024.07.09)

Почему православным нельзя молиться с монофизитами? Разве Христос обижается на тех, кто думает, что у него одна воля, а не две? Зачем такие запреты? Лучше ведь просто дураками друг друга обозвать и молиться вместе. Смайлик. Смайлик – хорошо, люблю смайлики, тем не менее не думаю, что такого рода вопросы можно решить с помощью психологизации Бога и переноса на него какой-то нашей житейской логики, своих эмоциональных установок. Раз уж смайлик тоже со смайликом, так вот в порядке дружеского троллинга могу задать какие-нибудь встречные вопросы, доводя логику до абсурда. А вот, например, разве Христос обижается на тех, кто говорит, что его вообще нет?

Или на тех, кто считает, что он есть, но Богом своим признает, например, Сатану? Но вот он обижается на них, ну я думаю, что обида в нашем таком человеческом смысле слова, как реакция на что-то в отношении нас, такое сделанное, что нам не нравится, и как мотив ответного поведения, вот такого рода обида здесь просто неуместна в принципе. Еще немножко абсурда для наглядности. Сразу оговорюсь, что я сейчас никого не имею в виду, речь у меня вообще не о монофизитах, ни о ком бы то ни было, а вот цель дипломатично так показать нерелеванность такого рода вопросов тому предмету, о котором спрашиваются. Вот еще раз повторюсь, что именно для такой наглядности, без всяких параллелей, попробую еще раз там довести вопрос до абсурда. Вот, например, если кто-то начнет учить, что у Христа была не одна, а две головы, или там, ну, лучше, там, пять голов, мол, а что такого, да, пять и пять, с чего это вдруг так принципиально, чтобы именно одна голова была, какая разница, вот, ну, какая разница, может, у него вообще головы не было, да, вот. Были такие докеты, которые считали, что у него вообще ничего не было, и воплощения не было, а только, ну, некоторые призрачные явления. Вот, ну, думаю, как-то вот верить и молиться безголовому Христу, верить в безголового или, наоборот, там, пятиголового Христа, все-таки, ну, как-то стремно, да.

Мы понимаем, что, на самом деле, такого Христа не было и нет, а верим в какого-то там другого, да, такого нормального, который реален по своей человеческой природе, он во всем подобен нам, там, и он, ну, соответственно, с одной головой, а не с двумя или пятью, ну, и не безголовый, да. Вот, то есть, из чего мы исходим? Ну, нам хочется, чтобы, ну, по крайней мере, интуитивно мы исходили в своей жизни из более-менее такой реальной картины мира и имели дело с реальными вещами, а не с какими-то там фантазмами, призраками и так далее. То есть вопрос о двух или пяти головах – это для нас, ну, никакая разница, а вопрос о нашей связи с реальностью, да. Мы знаем, пятиголовых людей в реальности не существует, поэтому, если кто-то начнет учить о них, это, конечно, дело его, дело хозяйское, но сами мы вот в такую искаженную реальность верить не будем, мы хотим все-таки реальности настоящей. Вот, то есть, вот вроде как-то понятно, да, но тут у нас получается такая засада, то, что очевидным образом касается нашей человеческой природы и вообще всего, что относится к очевидности внешнего видимого мира, вот все это нас еще как-то худо-бедно цепляет, то есть на учение пятиголовых людях мы бы живо отреагировали, потому что это, ну, так явным образом противоречит нашей картине мира, не вписывается в ту реальность, которая для нас очевидна. А вот, когда дело заходит до божественной реальности или хотя бы принципа соединения божественной реальности с человеческой, это у нас уже как-то особо не цепляет, тут у нас, мол, в крайнем таком пределе какая разница. Это, как мне кажется, говорит о расстановке наших приоритетов, то есть реальность Бога – вопрос для нас какой-то отвлеченный и гипотетический.

Но есть случай, когда никакая разница, а человек, наоборот, готов за что-то горячо бороться, но там, опять-таки, речь не о божественной реальности как таковой, а просто о том, что это наша вера правая, вера православная, а только потому, что она наша, поэтому я за нее буду биться. Но это тоже, в общем-то, не вариант, и что тут лучше? Какая разница, или наша вера правая, потому что она наша? Не знаю, что тут лучше. Это все и ладно бы, но если мы все-таки верующие верим в Христа, или, по крайней мере, хотим верить, признаем худо-бедно его откровения, его Евангелие, то мы, наверное, могли бы заметить, что цель христианской жизни, как она заявлена в Евангелии, она состоит все-таки в реальном соединении с реальным Богом, со Христом. Поэтому любовь к Богу всем сердцем, по мышлениям – это первая заповедь, а вторая заповедь к человеку вытекает из нее. То есть любовь и соединение с людьми, единство с ними, возможно, как следствие любви к Богу. Любовь – это, собственно, то, что от Бога.

Можно соединиться с Богом, и тогда эта любовь от преизбытка будет изливаться и на все вокруг. Поэтому отношения с Богом, согласно евангельской логике и апостольской, и святоотической, они в приоритете. Там есть определенная конкретика, что есть Христос, Сын Божий, у Него есть Отец, Единоприроден Дух, они в определенных отношениях между собой. Говорится о том, что те, кто любит меня, соблюдут такие-то условия, исполняют заповеди, и тогда приду и с Отцом и обитель в них сотворю. И говорится о Духе Укештиле, который называется Духом Истины, который наставит на все, на все, на все. То есть Христос свидетельствует нам обо всем важном для нашего знания Божественной реальности, свидетельствует Духом Святым, вот этим самым Духом Истины, которого обещает истина верующим в Него. И вот этот Дух Истины наставляет на всякую истину, необходимую для нашего спасения именно. А спасение, напомню, у нас были об этом специальные ролики, это обожгение, то есть такое реальное непосредственное соединение с Богом, когда Бог становится человеком, чтобы человек стал Богом, тем же самым Богом, которым является Единственный Бог, то есть не каким-то другим альтернативным.

И получается так, что пока мы ни с каким Богом не соединяемся, ни с кем-то, и без разницы, каков Он в реалии, но Бог и Бог, кто его, мол, знает, что об этом говорить, Бог, мол, он, простите, и в Африке Бог, да, у когтов, например. То есть по факту вот такая логика предполагает, что тот, кто ее придерживается, он не очень-то Богом интересуется. Так что у него и нет мотивации выяснять что-то конкретное о Боге, зачем тратить время, силы на то, что для нас, в основном, не то, чтобы уж имеет значение, жизненное значение, по крайней мере. Ну так, ради теоретического интереса, у кого интеллект есть, можно поинтересоваться, но чтобы из-за этого как-то страдать, биться, напрягаться – ну это как-то не для нас. А нас всех интересует, как жить в этом мире, как взаимодействовать в первую очередь с другими людьми, во вторую очередь с вещами, какими-то явлениями. И вот в отношении этого всего нам нужно, ну важно иметь более-менее адекватную картину, а лучше такую предельно точную и практически значимую картину мира. А Бог вот тогда, если вот интересует только вот это земное реальность, то Бог, ну он где-то далеко, даже если мы верующие, он в эту нашу картину мира не включен, ну или так постольку-поскольку, по самому такому общему умолчанию. Вот поэтому у нас, нам без разницы, одна у него и повстать, две там, одна воля, две воли, хоть три, хоть четыре.

Многие вот прям так и говорят, причем они христиане с долголетним стажем, да, но они говорят, а какая разница, там, хоть четыре, хоть пять. Вот, ну вот как с головами, да, если мы так вот, для нас важно там, что такое человек, ну тогда для нас важно, что у него там с количеством голов, да. А если важен Бог, ну тогда, значит, важно и то, что вот к нему относится. Вот, то есть тут как бы вопрос о наших приоритетах. Если главное – это наше отношение с людьми здесь и сейчас, а Бог, он где-то бесконечно далеко, поэтому и, ну как бы, ну у нас и такое вот отношение отвлеченное, и мы так считаем, что ему тоже на нас из своего прекрасного далека обижаться особо незачем, а вот людям мы, их можно потрогать, их можно как-то задеть, обидеть, для нас это не безразлично. Вот, это все вот логика, если соединение с Богом – вещь, повторяю, чисто гипотетическая, ну вот, а если она все-таки реальная, если допустить, что кто-то вдруг реально там начал соединяться с Богом, мы же считаем там святых отцов, что это люди, которые вот с Богом и в Боге, вот, ну и может быть и сейчас бывают такие странные люди, которые вот тоже считают, что это вполне реально и ради этого там вот собственно и стоит жить. Вот, таким людям важно представлять, каков Бог, как с ним строить вот эти самые непосредственные отношения, чтобы не промахнуться мимо Бога, ну не нарваться на какую-нибудь, ну, мошенническую разводку, да, вот сейчас всюду у нас мошеннические разводки, да, вот, а мы же там из апостола Павла знаем, что Сатана, например, там тоже мимикрирует под Христа, является в образе ангела света, значит, вот нам нужны какие-то точные координаты, такие практически значимые, точный маршрут, точный алгоритм действий, то есть, вот тут тогда, ну, мелочей уже каких-то несущественных не бывает, ну, как вот выстраивание отношений там, не знаю, с возлюбленной девушкой там тоже, ну, нельзя же сказать, что какая разница, там, дарить цветы или не дарить, там, и вообще какая разница, как к ней обращаться, каким тоном разговаривать, нет, то есть, тоже мелочей не бывает, если ты там хочешь завладеть сердцем, там, своей дульсинеи, да, вот, для религиозных людей, ну, как бы, вот, стремления другие, да, то есть, стремления к Богу, то есть, нужны, вот, именно, тоже точные представления, точное богословие, богословие от очевидцев, от знающих людей, от тех, которые, вот, реально сами плавали, знаем, ну, вот, думаю, понятно, о чем я, и, вот, в вопросе молитвы упомянутого, с точки зрения таких, вот, озабоченных божественной реальностью людей, молитва – это, ну, не просто какой-то ритуал, там, совместный или, там, одиночный, да, это такой реальный канал, как раз, установления реальной связи с реальным Богом, да, вот, то есть, молитва в никуда, или, там, молитва в сторону куда угодно, это, вот, ну, уже, как-то, вызывает вопросы, вот, реальный Бог, согласно вере святых отцов, описан в догматах, этим описанием реального Бога противопоставляются, там, описания из человеческой фантазии, выдумки, или, там, какие-то, вот, рассудочные, философские построения, то есть, вот, человек сам, там, что-то продумывает и ему кажется, что правильно должно быть так, то есть, он, ну, как бы, додумывает реальность, вот, а для нас важны, ну, как бы, там, что-то придумать мы и сами умеем, для нас важны свидетельства очевидцев, да, в общем, логика вот такая, если цель обожжения, если есть такая цель, есть догматы, которые, вот, именно для нас, свидетельства очевидцев, это, ну, как бы, на уровне символов, словесных формул, путь вот к этой цели, к обожжению, то есть, зафиксированный и подтвержденный, там, множеством очевидцев, тех, кто сам плавал и знает, то есть, они, вот, в картах разбираются, а мы, если, там, сидим дома, рассматриваем карты и, вот, с реальностью их не соотносим, ну, нам, как-то, без разницы, какие, там, линии, какие стрелочки, можно, там, самому увлечься, там, картографией, начать рисовать какие-то карты, вот, а вопрос, насколько они, вообще, к реальности относятся, а это, вот, проверяется только, когда, там, сам куда-то поплывешь. Вот, такая логика, там, нравится она, не нравится – другой вопрос.

И, в принципе, ну, так, вот, по-человечески, исходя из современных, таких, стандартов отношений между людьми, нормальных стандартов, можно исходить, да, из логики, там, какая разница, никто же не запретит, ну, и, собственно, все современные христианы, они из этой логики исходят, если главное, вот, для людей, как оно здесь, то, какая разница, как оно там, да, а если, наоборот, важно, как оно там, то, значит, менее важно уже, как оно здесь, то есть, там, тут, тутошнее пройдет и забудется, а тамошнее останется навсегда, да, вот, ну, думаю, понятно, о чем я, ну, можно еще такой, ну, простой, совсем, вопрос, напоследок, вот, например, если я не собираюсь строить дом и жить в нем, то мои представления о доме могут, ну, сводиться к какому-то такому, ну, типовому детскому рисунку, там, зеленая травка, на ней квадратик с окошком, там, и дверкой, сверху, там, треугольник, крыша, да, на ней труба и, там, вот такой дымок тогда, вот, ну, чего еще надо? Дом и дом, вот, все же скажут, да, вот дом, да, сиди, мечтай, как в нем прекрасно жить, но, вот, если мне не просто помечтать, там, и я не просто, только спросить, как у нас в поликлиниках говорят, а мне реально, ну, так, как бы, жить негде и надо строить дом, то, вот, ну, таким милым детским рисунком уже как-то не обойтись, нужен для начала, там, ну, какой-то проект и, так, от квалифицированного архитектора, там, по всем законам строительства, а там, вот, в проект заглянуть, там, какие-то линии, знаки, символы, там, в общем, ну, хороший дом, там, проект, не одна сотня страниц, наверное, да, и там, вот, во всем этом не разобраться, можно же, так сказать, ой, что это такое, зачем? Какая разница? Мне дом нужен просто, чтобы жить, да, ну, вот, хочешь качественный хороший дом, чтобы стоял, значит, вот, никакая разница, где какую черту провести и каким знаком пометить, вот, ну, попробуйте строителем объяснить, что нет никакой разницы, вот, стройте, там, по вдохновению, по наитию, ну, некоторые так и делают, ну, получается по-разному, да, вот, понятно, что разбирать, что именно, какая линия значит, как она влияет на жизнеспособность конструкции, ну, и вообще, как бы, там, быть архитектором, ну, не обязательно нужно всем и инструкции, как стать, там, архитектором за 10 шагов, тоже нет, или даже, вот, как научиться читать эти проекты архитектурные, тоже, это, ну, такое, особое искусство, нужно, там, особенные способности и так далее, вот, ну, то есть, не обязательно всем быть именно архитектором, но вот, тем не менее, важно и, ну, наверное, обязательно для себя вопрос решить по критериям, то есть, кого из называющих себя архитектором слушать, кому доверять, а кому нет, вот это, вот, ну, принципиально, так что, вот, возвращаясь к вопросу, как он сформулирован, по моему, все-таки лучше, там, дураками друг друга не обзывать, да и вообще никого не обзывать и не обзываться, а ересь, кстати, не обзывательство, такой, ну, можно сказать, технический термин, ну, если в архитектурном проекте допущены существенные ошибки, которые, ну, влияют на строительство, там, и что дом, дом по этому проекту не построишь, вот, ну, не обязательно сразу, там, делать вывод, что архитектор, там, какой-то, там, негодяй, что он, там, дурак и такой-сякой, то есть, он во всем остальном может быть прекрасный человек, а вот здесь, вот, тем не менее, он ошибается, в общем, обзываться дураками совсем незачем, ну, и молиться вместе до согласования проекта тоже ни к чему, это, ну, запрещено и запрещали те же люди, которые, вот, в архитектуре кое-что смыслили, при этом, ну, надо же понимать, что это не исключает, там, человеческую вежливость, доброжелательность, любовь ко всем, там, людям и все такое, нельзя исходить из того, что, вот, ах, ты, ну, не признаешь тот проект, которым я пользуюсь правильным и хорошим, значит, ты меня, дескать, не любишь, ну, почему не люблю, люблю, просто считаю, что, вот, тот проект, которым ты пользуешься, он неточный и, там, дом по нему не построишь, а это, вот, уже, ну, некоторая такая религиозная проблема, это не проблема отношений человеческих здесь и сейчас, вот, тут, на земле, да, а это проблема, вот, отношений с Богом, вот, поэтому из-за этой проблемы я переживаю, а, вот, там, отношения с людьми, как-то я могу и без, вообще без религии, без христианства выстраивать, вот, то есть, вот, ну, раз уж монофизиство упомянуто, так, в двух словах буквально, что, вот, проблема монофизиства с точки зрения, вот, такого святоотеческого православия, веры в обожине, ну, причем речь о, так называемом, умеренном монофизистве, да, северианском, вот, северо-антиохийского, проблема в том, что оно все-таки исключает наше обожине во Христе, ну, не просто, вот, формально как-то, а, вот, как его понимали полемизировавшие с тем же севиром и северианами, ну, Максим Исповедник, например, как-то, вот, в некомпетенции его трудно заподозрить, ну, и другие святые отцы. Сказать, что они чего-то не допоняли, а, вот, условные сотрудники отдела внешних церковных связей все допоняли, да, и все правильно, там, решили, акценты расставили, что, детска, там, были какие-то терминологические разные, там, традиции, вот, друг друга, там, из-за терминологии как-то разошлись, ну, это, вот, как-то, вот, немножко детский сад, ну, я так представляю, вот, Максима Исповедника по его текстам, по его жизни, по документальным свидетельствам о его жизни, они есть, вот, ну, и представляю сотрудников ОВЦС тоже так, вот, как некий класс. Ну, он как-то, наверное, все-таки, там, при всем уважении ко вторым выбор делаю в качестве доверия как авторитету все-таки, там, первого, то есть, Максима Исповедника, а не от них. То есть, вот, из него, из других отцов следует. Дело тут не просто все-таки в словах, не просто в терминологии, а именно в стоящей за словами и терминами вере, вере в обожине, причем в обожине, как его понимали святые отцы, и, вот, собственно, на эту веру лично я, например, подписывался, становясь христианином, а на веру в земной мир какой-то, там, дружбу, жвачку, всех вообще верующих я не подписывался, не потому что я считаю, что это что-то такое излишнее плохое, а потому что это, ну, вообще не предмет веры, это такая, вот, земная реальность, которая приходящая, сегодня есть, завтра ее нет, и, вот, более того, ради земной дружбы незачем было бы и воплощаться Христу, а мне незачем было бы становиться христианином, там, дружить и как-то, там, делиться жвачкой, у меня и без христианства худо-бедно получалось, там, с детства, в общем-то, на уровне каких-то элементарных человеческих представлений, там, люди учатся сами или, там, воспитываются так.

Так что, вот, возвращаясь к вопросу, никто не дурак, все, по-своему, хорошие, все молодцы, но, вот, дело обстоит так, что не все мы единоверцы и далеко не все, называющие себя христианами или, даже, там, православными христианами, только очень и очень немногие верят в обожжение как реальное непосредственно соединение с Богом, потому, вот, увы, не со всеми можно молиться. Совместная молитва – это знак единой совместной веры. Это не я придумал, это уже в Евангелии у апостолов можно увидеть, ну, если хорошо присмотреться.