АЗ-33. Флоренский и имяславие (2024.06.18)

Могли бы Вы рассказать о словах отца Павла Флоренского «Имя Божие есть Бог, но Бог не есть имя, существо Божие выше энергии Его, хотя эта энергия выражает существо имени Бога» Ну кое-что, наверное, смог бы рассказать, хотя ни разу не специалист по Флоренскому. В Флоренске эта формула пытается указать на то, что, во-первых, имя Божие божественное, то есть это не просто человеческое слово, а в таком первичном смысле нетварное откровение Бога, нетварная энергия. При этом он пытается опираться, ну скорее, я бы даже сказал, декларирует, что опирается на учение святителя Григория Поломы о различии в Боге сущности и энергии. Ну, на мой взгляд, делает он это неудачным, и сама эта формула неудачная, то есть неудачная для выражения православного учения об имени Божием, а, может быть, для концепции самого Павла Флоренского, может быть, она и удачна, но тут нужно иметь в виду, что сама эта концепция его не очень православна. Вот первое, то есть хотел он сказать, что Бог именуем по энергии, а не именуем по сущности. Ну, это такая вот с точки зрения православного богословия очевидная вещь, и можно сказать, что имя Божие есть энергия Божия, но оно не есть сущность Божия. Но при этом вот тут какая-то, на мой взгляд, непонятная словесная эквилибристика присутствует, что имя Божие есть Бог, но Бог не есть имя, и вот когда я впервые с этой формулой познакомился, читая Флоренского, это мне бросилось сразу в глаза, то есть тут такое просто очевидное противоречие многим общеизвестным утверждениям из Писания. Ну, например, Бог есть Любовь, или Бог есть Свет, Бог есть Огонь.

Ну, и так далее. Таких выражений и в Третьем Лице, «Бог есть Свет», и от Первого Лица, когда Бог говорит «Я есть Тота, я есть Ревнитель, я есть Правда», то есть таких выражений в Писании и Предании предостаточно. А вот по логике формулы Флоренского, ну, по крайней мере, если строго исследовать, получается, что говорить, что Любовь есть Бог, или Свет есть Бог, можно, а вот говорить «Бог есть Любовь» уже почему-то нельзя. То есть, по Флоренскому, Имя Божие – это прежде всего, повторю, Божественная энергия, это правильно, но так и Любовь, и Свет, и Огонь – это же имена Божественных энергий, а не Его сущности. Поэтому непонятно, почему можно и нужно говорить, что Бог есть Любовь, или Бог есть Свет, но при этом нельзя говорить, что Бог есть Его Имя, то есть Имя Божие, а можно только наоборот. Вот это мне, честно говоря, непонятно, а многие, кто к этой формуле апеллируют, они почему-то из этого делают какой-то абсолютный принцип, что вот так можно, а так нельзя. Дескать, если сказать, что Бог есть То-то, это значит указание на сущность. Ну вот, Любовь – это же не сущность Божия, сущность не познаваем.

Но мы же говорим, что Бог есть Любовь, Бог есть Свет, Бог есть Огонь, Бог есть, ну, все что угодно, что Он есть. Со взглядами Святителя Григория Паламы и других отцов вот это максима, если именно понимать, как максимум, что вот Бог есть, Имя Божие есть Бог, но Бог не есть Имя. Ну, эта формула не совпадает. Ну и вообще, я уже сказал, Флоренский – это не тот автор, которого нужно бы иметь в виду для понимания, что такое учение об имени Божьем, имя славе, да, и для понимания православного учения вообще. Ну, есть другие авторы, но в первую очередь должны быть святые отцы. Вот. Хотя, ну, тут нужно сделать оговорку, что у отцов в определенном полемическом контексте вот такого рода дискурс, что выражение «Бог есть» относится только к Его непознаваемой сущности, ну, это подход значимый пожалуй в контексте вот той конкретной исторической полемики, ну, конкретно это была полемика против Евномия, а никакая не максима, не какая-то универсальная формула на все случаи жизни. В Новом Завете, как уже, ну, я сказал, беспокойно утверждается, что Бог есть Свет, Бог есть Огонь, Бог есть Любовь, но при этом мы предполагаем по умолчанию, что сказать, что Бог есть по сущности, мы не можем, потому что сущность неименуема и непознаваема, а по энергиям Бог открывает Себя для нашего познания и именует Себя.

Вот. Поэтому в рамках церковного предания допустимо говорить и то, и другое, и что фаворский Свет есть Бог, и то, что Бог есть фаворский Свет, ну, и то же самое, думаю, и с именем Божьим, как нетварной энергией, и вообще Бог есть все то, что Он есть, включая и сущность, и ипостаси с их ипостасными особенностями, идиомами, и энергией, включая имена Божьи, которыми Он открывает Себя миру. Вот с той лишь оговоркой еще раз повторю, что энергиями Бог открывает Себя и дает нам знание, что Он есть у энергии, и что в Нем есть три ипостаси с их особенностями, и что в Нем есть непознаваемая сущность, потому что энергия – это есть движение этой самой непознаваемой сущности. А сущность Божия сама по себе сокровенно и непознаваемо опознается только через энергии. Поэтому мы не можем сказать, что Бог есть по Его сущности. Сущность – она сокровенна. Но главное тут то, что из того факта, что Павел Флоренский в своем учении об именах Божьих сильно перемудрил, из этого факта не следует, что имя Божье – это будто бы не энергия Божья ни в каком смысле, и что ни в каком смысле якобы нельзя говорить, что имя Божье есть Бог. Напротив, можно и нужно вообще-то, если быть в пределах православия, а не выпадать из них.

И имя Божье есть Бог даже не в одном смысле, а в нескольких. На них остановиться сейчас не буду, а только для справки замечу, если кто не знает, что формула «имя Божье есть Бог», которая послужила поводом к историческим и мисславическим спорам начала XX века, но они длятся до сих пор, и она, откровенно говоря, стала камнем преткновения для очень многих людей, которые, на мой взгляд, движены были, скажем так, не дипломатично-плодским мудрованием, а недуховным разумом, и вот эта формула вообще-то принадлежит Святому Праведному Иоанну Кронштадтскому. Он ее много раз в разных вариантах высказывает, но прежде всего в своем замечательном таком духовном дневнике «Моя жизнь во Христе», вот там нужно учиться настоящему имяславию и не только, вообще, православному богословию. До него тоже в разных смыслах, в том числе вот в этом главном смысле высказывался и святитель Игнатий Принчининов при жизни которого споры об имени Божьем уже велись. Ну, в то время пока только на уровне журнальной полемики. Ну, то есть они не с луны свалились, не внезапно появились. Причем, ну, затравщиками этих споров были как раз те, кто отвергали учение об имени Божьем как именно силе Божией, самом Боге, ну, то есть те, кого имяславцы стали называть имяборцами совершенно справедливо. И вот впервые в нашем отечественном контексте на это прямо указал Игнатий Принчининов еще за полвека до вот этого злополучного синодального решения 1913 года и всей вот этой полемики, гонений и всей этой смутой, связанной со спорами об имени Божьем.

И Игнатий Принчининов высказывался очень решительно в защиту именно учения о божественной силе имени Иисусова и других имен Божьих. Он считал это учение одним из основных догматов христианства, православен, прямо так и пишет, что это один из основных догматов православной веры. А тот, кто этот догмат отвергает, сами понимаете, кем является. Он прямо пишет, что имя Божье божественно, что оно есть Дух с прописной буквы, то есть Дух Божий, что оно есть Дух Святой. Он относил это учение к важнейшим для связи догматики и аскетики, для нашего спасения, для правильного делания Иисусовой молитвы, как учения предохраняющие от прелести. И при этом он буквально, чуть ли не точно процитирую, он предупреждал, что Сатана восстал коварно против Всесвятого имени Божия и в качестве орудия использует слепоту и неведение человеческие. И вместо всяких суетных мнений Игнатий Брянчанинов многократно предлагал внимательно рассмотреть писания и предания церковные, в которых всюду возвеличивается и прославляется имя Божие. Ну, далеко ходить не надо, прославление имя Божие, к нему мы призываемся в утренних и вечерних молитвах не один раз.

Возьмите, посчитайте просто, сколько раз в утренних и вечерних молитвах имя Божие прославляется, сколько мы поклоняемся ему и так далее. То есть можно какому-то простому человеческому слову, чему-то только тварному поклоняться, но очевидно же, что нет. Поклонение воздается только Богу. А вот тем не менее наши молитвы, псалтирь, наше богослужение постоянно призывает нас к поклонению имени Божию. Ну вот, поскольку иные богословы, которые эти споры все затеяли на пустом месте, они богослужения не слышали или слышали, пропускали мимо ушей, предания толком не знали, святоотеческое учение тоже, ну вот вышло то, что и есть. Об этом предупреждал святитель Игнатий, который давал оценки и богословам своего времени, чего они стоят, ну ничего по сути, и архиереям своего времени, что представления у них о христианстве самые темные и путанные, по букве убивающий дух, ну и так далее. Для этого можно читать самого Игнатия Бринчанина, особенно его письма, где он так, ну предельно откровенен. Так что вот, что касается учения об имени Божьем, то не стоит тут читать ни Флоренского, ни каких-то других религиозных философов, которые использовали имя славе ввиду своих каких-то религиозно-философских концепций, ну софиологических, а нужно читать, во-первых, Иоанна Кронштадтского, такого ближайшего по времени и предшествующего этим спорам и того святого, слова которого и послужили камнем преткновения для спорщика, и во-вторых, Игнатия Бринчанинова, который тоже эти споры фактически предсказал, они начались, он в них уже участвовал, отстаивал имя Божие.

Вот у Игнатия Бринчанинова есть, где вот особенно учение об имени Божьем сконцентрировано, так сказать, это вот тексты о молитве, о молитве Иисусовой, это беседа Старца с учеником в первом томе аскетических опытов и слово о молитве Иисусовой во втором томе, ну а дальше можно там идти в углу, посмотреть что там другие русские, а может быть лучше сразу византийские отцы, что писали, вот отцы добротолюбия сплошь и рядом и именно в таком аскетическом контексте, когда имя Божие служит вот таким силой и орудием против Сатаны, имя Божие очищает именем Иисусовым, когда мы его низводим в сердце, изгоняется Сатана, ну и так далее. Ну вот можно ли, боится ли Сатана каких-то тварных условных знаков? Ну очевидно не боится, а вот силы Божией он боится. Ну и там у Игнатия Брилчанина можно найти массу текстов из Нового и Ветхого Завета, когда именем Божьим тоже изгоняются и бесы, и имя Божье прославляется силой Слава Божия, там прежде Солнца имя Твое, ну и многое другое. Ну канал этот все-таки монашеский, аскетический, а не специально богословский, поэтому я так ориентирую на такие аскетические тексты, на Отцов Добротолюбия, ну хотя богословие имени Божьего это прежде всего Дионисий Арипагит и ему в определенных необходимых случаях следует Григорий Палама, у него есть некий замечательный резюме по имени Божьим, точнее по именам Божьим, их иерархии даже, ну это такой очень обширный вопрос, его в один ответ не уместишь и даже в одну лекцию большую не уместишь, тут нужен целый цикл и даже курс. Ну Дионисий Арипагит это конечно сложные тексты, с первого раза не понять, но вот так у кого есть задатки способности нужно читать и перечитывать их. А вот в контексте непосредственно имяславческих споров начавшихся как я уже упомянул в 10-е годы 20-го века выразителем святоэтического учения был иерархий монах Антоний Булатович, у него на мой взгляд есть одна значимая ошибка и только, а в целом его учение православное и в отличие от его оппонентов, имяборцев, которые считали что имя Божие это какое-то простое человеческое слово, придуманное нами, которое к Богу не имеет никакого прямого отношения, это некий условный знак, более того они даже в тварных словах как символах отвергали присутствие, такое неизменное присутствие благодати, считали что все зависит от наших каких-то внутренних психологических состояний, благочестивых настроений и так далее. То есть как раз на путь прелести и направляли.

Вот в отличие от них он излагал православное учение, поскольку пришлось ему этим заняться без какой-то должной подготовки, может быть у него не всегда была точная терминология, с этим пожалуй соглашусь, но терминология терминология, а главное что смыслы были точны за исключением одной ошибки, о ней тоже не буду сейчас рассказывать, о которой он так высказывал тоже гадательно, он на такого рода вещах не настаивал. И он и с Флоренским был не согласен, то есть они разошлись буквально сразу, а вот Флоренский как раз пошел увы, защищая имя славя вроде бы, но пошел увы не туда, сам об имени Божьем учил неверным. Ну в этом тоже нет никакой проблемы, это в истории было много раз, например соратниками Афанасия Великого в борьбе с орианами, защитниками никейской веры, наряду с ним были Аполлинарий Лоодикийский например или Маркел Анкирский, ну и тот и другой ересиархи, впоследствии осужденные следующим Вторым Вселенским Собором. Маркел Анкирский защищал единосущие по букве, но при этом делал это ценой смешения лиц троиц, то есть из одной орианской крайности метнулся в другую, ну вот нечто подобное можно сказать про отца Павла Флоренского как защитника имя славя, он это делал, увы, ценой некоторых неправославных интерпретаций до какого-то обожествления звуков и букв, отчего отец Антоний Болотович напротив открещивался. Вот так, ну тема обширная, вот одно могу твердо сказать, что имя славя это православное учение. Продолжение следует…