АЗ-32. Где живёт Божественная любовь — в уме или в сердце (2024.06.11)

Вы часто говорите о высшем уме человека, духе. Любовь – это его, высшего ума в человеке, свойство? Или это свойство души, сердца? Где любовь возникает и живет? И может ли высший ум быть развитым, прозревать, пророчествовать и тому подобное, но лишенным любви? Вот тут целый комплекс вопросов, попробую по порядку. Первое. Где возникает любовь и чье оно свойство – ума или сердце?

Ну, в строгом смысле, любовь – это свойство Божие, Бог есть любовь. И в этом смысле она нигде не возникает, а как и все божественные добродетели, любовь, по ее существу, она безначальна. Это безначальная сила, безначального Бога. Сущность вообще всех добродетелей по Максиму Исповеднику и по другим отцам – это Бог. И добродетели в этом смысле – это божественные энергии, истекающие из самого Бога, и сами они, соответственно, являются Богом, как у апостола Иуда, по-моему, или у Якова, сейчас не вспомню. «Всяк дар совершен свыше есть, исходя от Отца Светов». Добродетели – это и есть совершенные божественные дары и божественные Светы. А любовь как союз совершенства, как совокупность всех добродетелей, является их, с одной стороны, основой, с другой стороны – вершиной.

Ну, можно сказать, что добродетели относятся к любви как к части к целому. Они, по сути, свои частные энергии, а любовь – это всецелая энергия Божия, по сути, это тождественно обожжение. В общем, что касается богословского определения любви, примерно так. Второе. Часто тут недоумение возникает, как это божественная любовь, если любит при этом человек, если он по-настоящему любит. Вот. То есть, отсюда второй вопрос – где живет любовь, какое отношение к ней имеет человек? Ну, мне кажется, уже из сказанного так можно догадаться.

Если Бог есть любовь, при этом Бог вездесущий, значит, Он в силу своего вездесущего, везде присутствия, везде божественная любовь, соответственно, живет везде, она все существующее проникает с собой и связывает. Ну, все, собственно, и существует, поскольку причастна Богу. Но при этом Бог, мы об этом, кажется, уже говорили, не везде присутствует одним и тем же способом, и есть у Бога, у Его любви, ну, скажем так, наиболее любимые места обитания, место, где Он живет, ну, особым, таким преимущественным образом. Ну, таким местом является человек, а в нем главным местом обитания Божия является ум, образ Божий. Ну, вот как Григорий Богослов определял ум – частица Бога, струя невидимого Божества, то есть ум как образ Божий – это, ну, вот такой малый начаток, что ли, Бога, то есть и Он содержит в себе все божественные совершенства, и как их совокупности, как их главное свойство – это вот любовь, но в начатке. Вот, еще одна важная, мне кажется, для понимания вот этого вопроса деталь – это то, что, ну, кстати, это согласно тому же Григорию Богослову, ну, это вошло в церковное предание, ну, как и почти все главное сказанное Григорием Богословым. Так вот, он, Григорий Богослов, свидетельствовал, что при Боговоплощении божественная природа соединилась во Христе с человеческой через ум, через ум как именно с родственной, с Божеством часть. Подобным образом и в святых, и в христианах Божество проникает в их человеческую природу, ну, там, по мере преуспеяния, да, в душу и тело даже, тоже через ум.

Ну, с той разницей, что во Христе это проникновение было сразу в момент воплощения, оно было мгновенным и полным, и душа и тело были сразу всецело обожены с самого прямо начала соединения с Божеством, то есть не было такого момента или времени, когда он был менее обожен, потом стал более обожен. Вот, а в святых это не сразу и не всецело, а в зависимости, ну, как я уже сказал, степени преуспеяния, в зависимости от силы ревности, скорости преуспеяния, ну, и там многого другого. Ну, в общем, так или иначе, постепенно и, так сказать, частями. Ну, при этом оговорюсь и напомню, что все эти пространственные и временно ориентированные слова наши, они в таких случаях не должны пониматься как-то, буквально, как они не понимаются применительно к миру, когда мы там говорим «часть Бога» или «часть души» даже, ну, это все-таки небуквальный смысл, потому что душа, а тем более Бог – это нечто простое и такое целостное. Вот, поэтому вот в святых соединение Божества с человеческой природой происходит не сразу, не всецело, а постепенно и по частям, однако вот сам принцип проникновения Божества в человечество именно через ум, он, ну, так же, как и во Христе, и в христианах этот принцип один и тот же. Вот, далее, ну, третье, да, теперь у нас уже, вот иногда в Писании у отцов некоторых тоже ум отождествляется с сердцем, ну, это так иногда. Более точная терминология, ну, например, у Григория Паламы, предполагает, что они различаются, что ум – это все-таки нечто одно, а сердце – другое, но различаются не значит, что разделяются, тем более как-то противопоставляются. Вот, применительно к нашему вопросу можно сказать, что любовь Божия живет в человеке при соединении ума и сердца, а это, в свою очередь, возможно только при бесстрастии, когда сердце уже очищено от страстей.

Вот, ну, когда сердце предано страстям, то есть соединится с умом, оно, ум соединится с ним, а оно с умом, и тем более там вместить любовь оно не может. Вот, ну, поподробнее попробую пояснить, как это вот взаимосвязано. Ум – это высшая сила души, соединяющая человека с Богом, то есть та, ну, скажем так, энергия души, которой человек обращен непосредственно к Богу. Вот, для энергии, которая обращена к телу, к миру, отцы используют слово «разум» обычно, он тоже является энергией ума, ну, вот, обращенной к миру, а есть по поламе ума, вот, энергией обращенной к Богу. То есть ум – это то, что связывает человеческую многосоставную природу с Богом. А сердце – это, ну, некое такое средоточие вообще всего, вместилище всех сил души, ну, некий такой узел, связывающий душу и тело воедино. То есть это корень всех душевных и телесных сил и способностей. Всё коренится в сердце, в том числе и ум, он в самой такой потаенной глубине сердца, ну, или можно иначе сказать, что он на самой высоте сердца, здесь, опять таки, пространственные наши какие-то привязки имеют только символическое значение.

Вот. То есть сердце – корень, в нём все связи, все нити, и вот если корень свят, то и всё, дерево будет свято и тогда это древо плодоносит любовь. То есть получается, вот если в такой последовательности, то любовь Божия, как вот некий начаток, или можно сказать, как вода в источнике, из источника, из редняка, она первоначально проистекает из ума, через ум, сначала она проявляет себя, может быть, как такое, не вполне осознаваемое влечение к Богу, тоска по Богу, как выразился преподобный Максим Исповедник, но со временем постепенно, по мере очищения человека от страстей его сердца, она являет себя в человеке уже как некий поток, а в итоге такой полноводный поток уже в сердце. Ну, как апостол Павел говорит «излияйся, Любовь Божия, в сердца наши духом святым». И уже затем, когда полнота излияния случается, то сердце разливается по всему составу, во все силы души, через них и в тело, от такого преизбытка уже и изливается на все, что вокруг человека, то есть когда святые уже становятся не только вместилищами божественной любви, божественной святости, вообще божественной благодати, но и источником, из которого это все изливается. У отцов есть образ колодца, образы они всегда более наглядно что-то показывают и помогают понять. Вот можно представить колодец, в глубине колодца источник воды, в нашем случае воды живой, божественной – это ум. Если этот источник не забит всяким мусором, мусором греховных помышлений, тьмой духовной и так далее, то вода естественным образом истекает из него и наполняет колодец.

А уже из наполненного колодца, колодцы по-разному в древности и сейчас устраивались, по трубам сил души растекается повсюду или черпается жаждущими и напояет всех вокруг. Но это самое главное с практической точки зрения, так можно не читать о таких красивых вещах, а понять нужно то, что начинается все с очищения. То есть если колодец чист, то из него истекает естественным образом вода, а если он там в страшном состоянии и заилен, а то и зарыт слоями земли, то и вода не просачивается, сквозь нее колодец сухой, будто никакой вообще воды и источника внутри него и нет вовсе, хотя он на самом деле там есть, но надо его очистить, надо до него докопаться. Это, собственно, главная задача христианской жизни – аскетики. Еще раз повторю, что можно заниматься мечтательным сочинительством любви, как выражался Игнатий Брянчанинов в таких случаях был очень жесток. Не надо сочинительством и мечтаниями заниматься, а как оно что-то представлять, образ колодца – это только образ. И все, что мы говорим о такого рода вещах – это только образы, не надо на них циклиться, иначе даже так несознательно мы можем начать эти образы в душе свое воспроизводить и можем по ошибке принять их за саму реальность, такое бывает, и тогда безвидная молитва превращается в какую-то медитацию на тему прочитанного у святых отцов. Не нужно ничего сочинять, не нужно примерять на себя какие-то эмоциональные аналоги любви.

У человека в обычном, с христианской точки зрения, падшем состоянии есть разные представления о любви, о состояниях любви, но это все – любовь, не имеющая отношения к той любви, о которой мы говорим – это любовь страстная, нечистая. И человек обо всем судит из своего опыта, он невольно может, услышав слово «любовь», «божественная любовь», сказать «ах» и начать что-то примерять из того опыта, который у него уже был, и получится подделка в итоге. Поэтому, чтобы ничего такого, не дай Бог, не было, нужно соблюдать положенную технику безопасности, аскетические руководства у нас есть, нужно иметь хотя бы общую теоретическую картину, ну и главное – представлять практические задачи. Как писал преподобный Исаак Сирин «Божие приходит само собой, но если место будет чисто». То есть в пятый раз повторю, что категорически запрещено заниматься какой-то психологической стимуляцией в себе будто бы возвышенных состояний, состояний любви, вымучивать из себя какую-то любовь. Наше стремление к любви мы должны показывать делами, по заповедям, делами милосердия, а если мы просто начнем что-то вымучивать и сочинять в себе – это будет не любовь, а симуляция. А вместо сочинительства нужно, вернёмся к образу колодца, слой за слоем раскапывать и очищать свой источник. Как правило, слоев разного мусора у нас за нашу жизнь накопилось столько, что скучать не придётся, если мы действительно за это возьмёмся, тогда в итоге всё будет.

А раньше времени что-то придумывать не надо. Ну и последнее под вопрос можно ли прозревать умом, а любви не иметь? Можно, даже в трёх смыслах можно, можно и таким естественным образом что-то прозревать, имея проницательный натренированный ум. Тут ничего плохого, ну и такого ничего сильно хорошего тоже с духовной точки зрения нет. Есть вариант, ну плохой вариант, прозревать с помощью бесов, ну понятно, что тоже можно, но не нужно. А можно даже иметь от Бога дар прозрения, такой реальный благодатный дар, но в итоге обратить этот дар себе во вред. Например, преподобный Маккари много и подробно пишет о том, что многие люди, христиане, подвижники, получив по прошению своему в результате какой-то суровой аскезы благодатные дары от Бога, ну Бог щедр на раздаяние даров просит, иной раз подаёт, а потом они падали, не имея смирения, чтобы вот эти дары понести. Ну и вообще нужно сказать, что вот эти все какие-то особые специальные дары, прозрение, исцеление, чудотворение и так далее – это всё-таки начальные и очень непрочные вещи и они вообще не должны рассматриваться нами как что-то такое существенно значимое, тем более как какая-то наша цель.

Даже большинство святых, пожалуй, без них обходились и многие святые, получив эти дары, наоборот молились, чтобы Бог их от них избавил, ну, в общем, общее правило такое, что безопаснее и, может быть, даже эффективнее с духовной точки зрения, когда этих даров нет. Потому что наша же цель – спасение, а не обретение каких-то таких второстепенных, может быть, эффектных и значимых в пределах нашей земной жизни с точки зрения вечности, где царствует любовь, а всё остальное на ее фоне просто вот блекнет и растворяется в ней, с точки зрения вечности они особой роли не играют и значений. Ну, там Богу виднее, Он их распределяет, нам главное, чтобы спастись. А любовь – это высший и всецелый дар, ну, собственно, в некотором смысле она тождественна обожению или спасению. Без любви спастись нельзя, любовь при этом не отпадает от Бога, как говорит апостол Павел тот же. Поэтому, повторю, задача – очищать себя для Бога, для стяжания Его вот этой спасительной любви, но при этом сначала дар страха Божия, начало премудрости страх Господень – это в отличие от какого-нибудь прозрения – это все-таки существенный дар, без которого нельзя. То есть страх Божий необходим. Без страха Божия не будет следующего существенного дара Божия, основания любви – это дар смирения, а без смирения не будет и самой любви, ну, а там все остальное постольку поскольку.