9. Разрыв с митрополитом Сергием и сергианством ⧸⧸ Сщмч. Нектарий Трезвинский

Разрыв с митрополитом Сергием и сергианством Вот что писал епископ Нектарий в конце апреля 1928 года. «После молитвы долгих размышлений я прекратил церковное общение с митрополитом Сергием, замещающим собой у Патриаршего место Блюстителя, как вошедшим в блок с антихристом, нарушившим церковные каноны и допустившим равносильное отступничество от Христа, молодушия или хитроумия, всякому православно верующему сыну церкви Христовой, зазорно и для вечного спасения небезопасно идти за таким вождем, как митрополит Сергий, ставшим и. Пошедшим скользким и весьма ненадежным путем. Синоджи собраны с так называемых «подмоченных» или «ссученных» епископов. Назначение епископов на кафедры происходит с ведомой или одобрением начальника Московского отдела №6. Может ли быть это приемлемо православными людьми. А тем более епископами? Я долгое время, пять месяцев, разделял мнение Соловецкого епископата относительно митрополита Сергия еще с первой недели Великого поста.

Теперь, видя печальные последствия сделок и компромиссов со стороны митрополита Сергия, допущенных им для «спасения» в кавычках церкви, я решил определенно и бесповоротно отделиться от митрополита Сергия и стал в ряду других епископов, порвавших с митрополитом Сергием, несмотря на то, что бы меня впереди не ожидало. Будущее покажет, прав я или нет. Надеюсь и верю, что эта церковная Нижегородская ярмарка под дняобновленческим флагом потерпит полное посрамление, и православно верующие все уйдут от этой печальной церковной авантюры, затеянной для уничтожения и поругания Церкви Христовой. Отделился я официально с первой недели Великого Поста. Иже есть столпы утверждения истины. Прошу усердно молить о моем недостоинстве, грешной нектаре, по милости и благодати Божией, Епископ Яранский, 1928 года, 25 апреля, Кемперпункт, Игумен Иоанн, книга 3, страница 40. Это письмо частного характера, очевидно, было адресовано кому-то в Петрограде. Мы не имеем сведений о том, что владыка Нектарий лично знал Михаила Александровича Новоселова, но через духовенство Храма Воскресения на Крови, с которым владыка сохранял тесные связи, Михаил Александрович Новоселов мог быть ознакомлен с содержанием сего письма.

Официального уведомления митрополита Сергия о прекращении канонического общения с ним епископа Нектария не сохранилось. Владыка Нектарий только упоминает, что оно состоялось в первую неделю Великого Поста. Великий Пост в 1928 году начинался 27 февраля по новому стилю. Первая неделя по-славянски Седмица продолжалась с 27 февраля по 4 марта. На 4 марта приходилось первое воскресенье пославянской недели Великого Поста празднования торжества Православия. В известном письме-пастве в 1933 году Владыка Нектарий писал, что отделился в феврале 1928 года. Текст этого письма опубликовался в разных изданиях Причем там есть разночтение, в частности где-то указывается даже точная дата 8 февраля, что совсем запутывает дело. Но скорее в оригинале было просто феврале.

А при переписывании или перепечатке В могли. Принять за цифру 8. В любом случае по старому стилю это был февраль. Объясняя, почему он не сразу отделился, Владыка Нектарий упомянул. что долгое время пять месяцев разделял мнение Соловецкого епископата относительно митрополита Сергия. Сказывался авторитет Соловецких архиереев и особенно архиепископа Илариона Троицкого. О последнем свидетельствовал еще один Соловецкий узник, архимандрит Феодосий Алмазов, попавший на Соловки летом 1927 года. Голос Соловецких узников и епископов В мое время был далеко слышен за пределами Соловков.

Лишь по внушению соловецких епископов Декларация Митрополита Сергия от 29 июля 1927 года была сравнительно мягко принята православным церковным обществом, особенно защищал Декларацию Митрополита Сергия архиепископ Иларион. Несмотря на это, архимандрит Феодосий также отметил, что Соловецкими святителями митрополиту Сергию были поставлены четыре пункта, ограничивающие его уступчивать большевикам, и что Соловецкий, первенствующий владыкой Петр, оказывал мало сочувствия затеям митрополита Сергия Строгородского. Речь шла об архиепископе Петре Звереве, признанном первенствующим после отправки соловков архиепископа Евгения Зернова. Это свидетельство весьма важно, оно подтверждает и в какой-то мере разъясняет ту информацию, которая приведена в книге еще одного соловчанина Никонова Смородина, попавшего на Соловки летом 1928 года. Никонов-Смородин пишет о своей беседе с заключенным Серебряковым, состоявшейся осенью 1928 года. Серебряков рассказал о том, что епископы на Соловках разделились на две партии из-за отношений к митрополиту Сергию и что противники последнего группировались вокруг владыки Петра. Серебряков ошибочно назвал его митрополитом Крутицким, но ясно, что речь шла об архиепископе Воронежском Петре Звереве, отправленном в октябре 1928 года на остров Анзер в штрафную командировку Троицкая. Серебряков предполагал, что поскольку с владыкой были изолированы другие его сторонники, то это была не обычная лагерная мера, а приказ из Москвы.

Вероятно, борьба с церковью вступает в новую решительную фазу. И вот это прежде всего отразилось на высших иерархах. Последний раз в этом году они совершили пасхальную утреннюю. На литургию им не разрешили остаться. Серебряков был на пасхальной службе и, по его воспоминаниям, с Владыкой Петром служило 12 архиереев. Торжественная была служба, запас рис в ризнице церкви был небольшой. И пришлось монахам несколько рис шить из мешков. Незабываемая была служба.

Трудно о ней рассказать обычными людскими словами. В церкви небольшая кучка монахов, два-три заключенных в серых бушлатах, крестный ход вокруг церкви без колокольного звона и соловецкое особое пение на древний образец Вызывали у всех слезы еще бы пятисотлетние традиции, и заметьте, иерархия отправляет службу также именно на этот старинный лад. Помните поговорку со своим уставом «Чужой монастырь не суйся». Это, оказывается, не пустые слова. И вот от этого особого лада соловецкая служба получается особенная, проникновенная. Архимандрит Феодосий писал, что на Пасху 1928 года богослужение также совершалось и в Знаменской церкви Кремля, что он служил там вместе с епископом Гомельским Тихоном Шараповым. О причинах отдельного служения он не объяснял, как и о разделении соловецких архиереев. Более того, он отметил, пока совершалась до 1929 года церковная служба в Соловках, мы поминали митрополита Петра и Сергия.

Сейчас уже трудно точно узнать о позиции архиепископа Петра. Из писем его Воронежской паствы, в том числе священников, отделившихся от митрополита Сергия, явствует, что он разделял их взгляды и настроения. Общался ли с архиепископом Петром епископ Нектарий? Неизвестно. Из Соловецких архиереев Владыка Нектарий в одном из своих писем упоминает лишь епископа Илариона Бельского, прервавшего общение с митрополитом Сергием с января 1928 года. Фактически, из всего Соловецкого епископата только они вдвоем это и сделали, причем к окончательному решению, очевидно, пришли вполне самостоятельно. Только с конца весны 1928 года стали прибывать на Соловки этапы, в которых были духовенства и верующие, активно выступившие против митрополита Сергия, и официально прервавшие общение с ним и с его синодом. Доходили ли ранее о них сведения на Соловки?

Возможно. Но если учесть, что первые официальные отделения от митрополита Сергия начались в самом конце декабря 1927 года и в январе 1928 года, то непосредственное влияние на решение заключенных епископов они едва ли могли оказать. Тем более, что епископ Иларион провел весь 1927 год в тюрьме, пока шло следствие по его делу, и только к концу года был отправлен на Соловки. Официально срок его пребывания в Соловецком лагере исчисляется со 2 января 1928 года. У епископа Нектария, конечно, оставались связи с близкими по духу людьми, как среди клириков, так и среди мирян Петроградской и Вятской епархии, где до заключения на протяжении семи с половиной лет проходило его служение. Особенно в этом плане была важна его связь с духовенством кафедрального храма Петроградской епархии Воскресения на Крови, На рубеже 1927-1928 годов стал центром иосифлянского движения и в целом антисергианской оппозиции. С духовенством этого храма владыка Нектария еще ранее, как уже отмечалось, был единомыслен по отношению к обновленцам и теперь разделял их позицию категорического неприятия нового обновления в лице митрополита Сергия и его синода. В материалах Казанского следственного дела 1930-1931 годов, по которому владыка Нектарий проходил в качестве одного из главных обвиняемых, есть упоминание о его переписке с ключарем Храма Воскресения на Крови Протереем Никифором Стрельниковым.

Со Стрельниковым знакомы с 1920 года. О том, что Стрельников одной со мной ориентации стало известно в 1927 году во время пребывания на Соловках от партии сосланных церковников из Ленинграда, студентов и профессоров, показал епископ Нектарий на допросе. И добавим, что эти церковники привезли ему Просфору от архиепископа Дмитрия Гдовского в знак молитвенного общения. Фамилию их владыка не назвал, сказав, что не помнит. Следователь не применил использовать столь наглядный факт и далее в протоколе того же допроса присылку Просфоры охарактеризовал как принятие епископа Нектария в контрреволюционную организацию «Истина Православная Церковь». Однако, скорее всего, эти события происходили не в 1927, а в 1928 году, так как, во-первых, епископ Гдовский Дмитрий вместе с епископом Наровским Сергием официально заявили о своем отделении от митрополита Сергия 26 декабря, 13 декабря по старому стилю 1927 года, а храм Воскресения на Крови перешел к Иосифлянам уже в январе 1928 года. Первые богослужения отделившихся архиереев начались с праздника Рождества Христова, и храм был официально зарегистрирован за Иосифлянами 20 января. Во-вторых, массовые аресты церковников в Петрограде в том числе и Осифлян, начались не ранее середины 1928 года.

И если даже владыка Нектарий узнал о событиях в Петрограде в течение месяца, вероятно, протеорей Никифор Стрельников постарался его сразу известить, едва ли это сообщение было определяющим. Подобная информация могла только ускорить принятие решения, но необходимость и неизбежность его принятия владыка осознал сам. Причем следует помнить, что он оставался в одиночестве, идя вразрез с общим мнением Соловецкого епископата. Только в самом конце мая или начале июня 1928 года Владыка наконец встретился с единомышленниками и близкими по духу архиереями и клириками. Первым из них стал очевидный епископ Виктор Островидов. бывший его духовный наставник по Александро-Невской лавре. Теперь епископ Виктор возглавлял исповедническое движение в Вятской и соседних с ней епархиях, ставшее одним из самых многочисленных и стойких во всей антисергианской оппозиции. Будучи арестован 4 апреля 1928 года в Глазове, Он 18 мая был приговорен к трём годам в концлагере и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения.

Где на Соловках он встретился с епископом Нектарием, неизвестно. Это могло произойти и в Кемпер-пункте. Вообще точных сведений о пребывании епископа Нектария в лагере нет, а относительно последних месяцев путаницу вносит указанная подпись под его письмом из архива митрополита Мануэла Лемешевского. Если предположить, что это место написания, то значит с конца апреля 1928 года Владыка Нектарий был уже в Кеме. Однако Иван Михайлович Андреевский в своих воспоминаниях называет Владыку среди участников тайных богослужений, которые совершались на Соловецком острове. В глубине леса на расстоянии одной версты была полянка, окруженная березами. Эту полянку мы называли кафедральным собором нашей Соловецкой катакомбной церкви в честь Пресвятой Троицы. Куполом этого собора было небо, а стенами березовый лес.

Здесь изредка происходили наши тайные богослужения. Чаще такие богослужения происходили в другом месте, тоже в лесу, в церкви в кавычках имени святого Николая Чудотворца. На богослужения, кроме нас пятерых, Приходили еще и другие лица – священники отец Матфей, отец Митрофан, отец Александр, епископы Нектарий Трезвинский и Лорион, векарий Смоленский и наш общий духовник, замечательный духовный общий наш руководитель и старец, протерей отец Николай Пискановский. Изредка бывали и другие заключенные, верные наши друзья. Господь хранил наши катакомбы, И за все время с 1928 по 1930 год включительно мы не были замечены. Осужденный по делу братства преподобного Серафима Саровского Иван Михайлович Андреевский был приговорен к пяти годам концлагеря 8 октября 1928 года, так что привезён на Соловки он был не ранее второй половины октября. Епископа Нектария он, конечно, ещё мог застать, поскольку освобождён Владыка был позднее. Согласно уведомлению из Услон, он отбыл из Соловецкого лагеря 20 ноября 1928 года.

Тогда получается, что после апреля 1928 года Владыка Нектарий опять пребывал на Соловецком острове. И в этом случае его должны были вновь привезти из Кемии и уже с последними рейсами навигации отправить обратно в ноябре месяце. Можно еще предположить и то, что его Не перевозили весной, а указание на Кемперпункт в его письме от 25 апреля из архива Мануэла Лемешевского следует воспринимать не как место написания, а как место отправки письма. Вполне вероятно, что к приезду Ивана Михайловича Андреевского тайные богослужения совершались на Соловецком острове на протяжении нескольких месяцев. Очевидно, что епископы Виктор, Нектарий, а также Иларион, Бельский и другое духовенство уже не ходили в Ануфриевскую церковь, где соловецким монахам были дозволены ежедневные богослужения, в которых еще до конца 1928 года могло принимать участие заключенное духовенство. Известно, что одна из последних служб там. Была на покров. 1 по-старому 14 октября по новому стилю 1928 года.

Очень примечательный эпизод относительно этой службы приводит Владыка Нектарий в своем письме 1929 года, которое, кстати, помимо прочего, подтверждает и сам факт его нахождения на главном Соловецком острове вплоть до глубокой осени. В письме Владыка Нектарий сообщает о епископе Эларионе Бельском. Этот епископ сперва в Соловках с января и по октябрь 1928 года не находился в церковном общении с митрополитом Сергием, но потом под давлением сергиевских епископов 1 октября по старому стилю 1928 года служил в Соловецком кладбищенском храме, помянув митрополита Сергия. А незадолго перед этим виден был весьма тревожный сон, Будто бы он ногами растоптал образ Богоматери Смоленской Адигитры. И что же, после служения литургии с сергиевскими епископами он вместо духовного утешения и радости стал испытывать ужасное угрызение совести и угнетение духа. И мне стало ясно, говорил он мне, сергиевское отступничество, и я оказался как бы соучастником сергиевских преступлений против православной церкви. И что же, он в тот час заявил сергиевским епископам, что он от них отходит на прежнюю свою церковную позицию к епископу Виктору, Нектарию и Дмитрию другим. Послание и письма святителя Нектария «Православная жизнь, 1997 год, номер 2, страница 20» К тому времени епископ Нектарий еще более укрепился в убеждении, что митрополит Сергий идет по пути отступничества.

Нисколько не поколебались в своих убеждениях и епископы Виктор Островидов и Дмитрий Любимов. Оба святителя, претерпевая страдания, увенчались исповедническими венцами. Епископ Дмитрий на протяжении двух лет фактически возглавлял Иосифлянское движение, будучи заместителем митрополита Иосифа, пребывавшего в ссылке в Николо-Моденском монастыре. После ареста в ноябре 1929 года, владыка Дмитрий на одном из первых допросов смело заявил, Мы, осифляне, сохраняем истинное православие и, как истинно православные, выступили против декларации митрополита Сергия с требованием изменить курс церковной политики. Мы считаем, что своей декларацией митрополит Сергий подчинил церковь антихристовой власти и в дальнейшем владыка Димитрия сохранял твердость на протяжении всего следствия. В 1931 году он был приговорен к десяти годам строгого заключения в политизоляторе, где скончался 17 мая 1935 года, проведя в общей сложности в тюрьме пять с половиной лет. Епископ Виктор пробыл в лагере до 1931 года, продолжая участвовать в тайных богослужениях. Утверждения Снычева о его «раскаянии» и «примирении» с митрополитом Сергием, якобы под влиянием архиепископа Илариона Троицкого, опровергнуты, как совершенно несоответствующие действительности.

Уже давно общепризнанным является тот факт, что епископ Виктор, будучи одним из самых строгих обличителей сергианства, оставался непреклонным до самой своей кончины в ссылке 2 мая 1934 года Прибывая с 1931 года в Усть-Сильме, он поддерживал связи со своей паствой и с единомышленными ему архиереями. Незадолго до кончины он передал управление своей вятской паствой архиепископу Серафиму Самойловичу, одному из ведущих деятелей антисергианской оппозиции, и написал весьма знаменательное послание своего рода завещания, где не только подтвердил свою прежнюю позицию, но и фактически подвел итог деятельности митрополита Сергия. Приведем основные выдержки из этого знаменательного послания святителя. В деле расточения Церкви вместе с предательством митрополит Сергий произвел тяжкую хулу на Духа Святого, которая, по непреложному Слову Христа, никогда не простится ему ни в сей, ни в будущей жизни, смесив в одно в великом святейшем таинстве Евхаристии, вопреки Слову Божию, верных с неверными. святую церковь и борющих насмерть врагов и я, митрополит этим своим богохульством нарушает молитвенный смысл великого таинства и разрушает его благодатное значение для вечного сплотения душ православно верующих. Отсюда и богослужение становится не просто безблагодатным, по безблагодатности священно действующего, но оно делается мерзостью в очах Божиих, а потому и совершающий и участвующий в нем подлежит сугубому осуждению. Являясь во всей своей деятельности еретиком-антицерковником, как превращающий Святую Православную Церковь из Дома Благодатного Спасения верующих в безблагодатную плотскую организацию, Лишенную духа жизни митрополит Сергий в то же время через свое сознательное отречение от истины и в своей безумной измене Христу является открытым отступником от Бога истины. И он без внешнего формального суда церкви, которого невозможно над ним произвести, есть самоосужден.

Послание апостола Павла к Титу, глава 3, стихи 10 и 11. Он перестал быть тем, чем он был, служителем истины, по слову, да будет двор его пуст, и епископство его доприимет ин. Деяния святых апостолов. Глава 1 стих 20. Настоящее деяние, в дополнение к ранее сделанным нами в 1927-1928 годах заявлением Мы совершаем в строгом сознании нашего архипастерского долга перед нашей паствой всеми верными чадами Церкви Православной, стоя в послушании Церкви Христовой в должном подчинении правилам Вселенских Соборов и Собора Российской Церкви 1917-1918 годов, возглавляемый ныне патриаршем местоблюстителем Петром, митрополитом Крутицким и его заместителем Терафимом, архиепископом Угличским. Не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил дать вам царство. Евангелие от Луки, глава 12, стих 32. Акты Святейшего Тихона, страница 634-635 Примечательно, что именно с епископом Виктором общался епископ Нектарий, и именно владыка Виктор посоветовал ему после освобождения ехать в Казань.

Поскольку проживание в центральных пунктах ивятской губернии было запрещено, нужно было определиться с местом жительства. Казань находилась ближе всего к Вятской губернии и можно было надеяться установить связь с Вятской паствой и клириками, в том числе и с Яранскими, а также найти единомышленников из числа паствы и клириков митрополита Кирилла Смирнова, с которым казанцы поддерживали связь в ссылке. 6 декабря 1928 года и из управления Соловецких лагерей последовало следующее сообщение в отдел центральной регистратуры ОГПУ в Москве. Услон сообщает, что согласно выписке из протокола особого совещания при коллегии ОГПУ, от 18 мая 28 года заключённый Трезвинский Нектарий Константинович из Соловецких лагерей освобождён с лишением права проживания в шести центральных пунктах и пограничных губерний и округов сроком на три года с прикреплением к определённому местожительству на тот же срок и 20 ноября 28-го года убыл в город Казань.