85. Об ученом монашестве

Спрашивают о ученом монашестве, или точнее, как наука совместима, или может помочь монашеству, или помешать. Какой-то такой вопрос. Всегда в монашестве были какие-то ученые люди. В истории монашества нет вообще никакого периода, и сейчас тоже он не наступил, и никогда не наступит, когда ученых людей в монашестве не окажется. И поэтому, конечно, для ученых людей какие-то специфические формы бывают у этого монашества, и в наше время не может быть исключения. Но говорить о пользе ученого занятия для монашества я бы особенно не стал, потому что я думаю, что польза здесь такая же, как, скажем, работа в коровнике или любой другой труд. Монаху полезен труд, которым он способен. И вот надо, чтобы способности были полностью задействованы.

То есть нельзя заниматься только физическим трудом человека, который способен к интеллектуальному труду, потому что это просто опасно. Даже не то, что опасно, а это 100% приведет к плохому. Надо загрузить и интеллектуальные способности с чем-то, и наука не единственный способ их загрузить, но если есть к этому возможности, то очень хорошие. Тем более, если ты уже работал ученым, то бросать работу и совсем переквалифицироваться ради монашества особого смысла нет. Но какие-то могут быть разные ситуации, всех не предвидишь. Но вот так вообще говоря, вполне хорошо это сохранить. Тем более, что ученый может совместить свой образ жизни с образом жизни монаха. Если человек молодой, который еще только выбирает специальность, то стоит ли ему, выбрав монашество, еще специализироваться в чем-то научном, в каком-то образовании.

Это более сложный выбор, потому что когда ты уже ученый и становишься монахом, то выбор здесь минимальный, а здесь максимальный. Но тоже его зачастую можно сделать, потому что, конечно, надо задействовать интеллектуальные способности, и надо смотреть, как твоя наука помогает твоей монашеской жизни. Если эта наука совсем не связана с твоими предметами веры, то здесь ты смотришь на науку так же, как если бы это была не наука, а любое другое занятие. То есть, вот этим я, скажем, заниматься могу, здесь я себе заработаю что-то, и вообще здесь у меня голова будет занята, а вот если я там попаду в другое место, я не смогу. Поэтому я лучше буду здесь. Вот такое примерно рассуждение. Если это связано с предметами твоей веры, но в то же время является предметом науки, то это рассуждение тоже остается, но к нему прибавляется еще другое. То есть, как сделать так, чтобы мои научные занятия помогали мне в моей вере?

Потому что сами по себе научные результаты только тогда являются научными, когда они никак не связаны с тем, какая у тебя вера. Но в то же время у тебя может быть внутренняя мотивация узнать что-то полезное для твоей веры, хотя уже переваривание этой научной информации, такое чисто религиозное, оно вне науки. Но в то же время вера может подсказывать всякие научные темы. Например, когда люди собирают грибы, они их все собирают одинаково. Видят гриб и собирают. Но надо еще места знать. Когда ты занимаешься чем-то, что связано с твоей верой, то зачастую ты именно знаешь места и знаешь, куда идти, и поэтому приносишь другие грибы побольше, а другие не знают. Но это знание мест, это вне научной информации, это метанаука, так сказать, и здесь у тебя, в общем-то, с точки зрения ученого, появляется некоторая выгодная позиция.

Но это уже на другую немножко тему, как использовать свое монашество для того, чтобы выгодно заниматься наукой. Но у нас тема все-таки другая, как использовать науку для выгод монашества, поэтому я скажу о другом. Конечно, наука представляет собой некоторые очень мощные машины по переработке информации. То есть люди, которые с наукой не сталкивались, они даже представить не могут такие масштабы. То есть сравнить какого-нибудь человека, читающего по складам с суперкомпьютером, вот примерно такой. То есть это возможность прочтения очень большого количества книг, такого, что в количестве книг его даже просто не измерить, потому что это неадекватное измерение. И вот, ну да, конечно, такое большое количество информации по сравнению с тем, что может получить человек обычный, даже такой книгачей, книгачей тоже получает он намного больше, чем тот, кто книжек не считает. Но вот ученый человек по сравнению с книгачеем, любителем, получает еще на порядке больше.

То есть там в сто, в тысячу раз больше. Вот так. Потому что совершенно другое понимание устройства информации, устройства мира. И в результате ты получаешь очень много всяких сведений, которые, конечно, могут создать и какие-то искушения, если это связано с предметами твоей веры. Если не связано, то ничего не создадут в этом смысле никаких искушений. Но могут быть связаны, тогда создадут, может быть. Но если все это внутренне, органично, то есть ты на своей духовной жизни, тем более, что ты монах, то в монашеской жизни не пренебрегаешь, то все это будет как-то так вот перевариваться. То есть наоборот, это будет только помогать как-то получше рассказать самому себе прежде всего, а тогда уже кому-то отчасти другим о своей вере какими-то новыми словами, с новыми примерами, и как-то в новых аспектах и так далее.

И поэтому здесь тоже бояться совершенно нечего. Все будет устраиваться. И эти искушения будут становиться, вот с другой стороны, будут становиться непреодолимыми только в одном случае, если будет пренебрежение в монашеской жизни. То есть будет какое-то непрежение. Вот оно будет сразу оборачиваться здесь еще большими всякими раскрутками. Грубо говоря, когда ты движешься на малой скорости, и у тебя какая-то неполадка в двигателе, там у тебя авария одного уровня опасности, когда на большой скорости другого. Ну вот здесь, конечно, больше не искать. На то ищу-ка в море, чтобы карась не дремал.