8. Прп. Феодор Студит против прелюбодейной ереси ⧸⧸ Прот. Феодор Зисис. Благое непослушание…

Ротерей Фёдор Зисис. Благое непослушание или худое послушание. Глава 4. Святые отцы о послушании. Параграф 5. Преподобный Фёдор Студит. Преподобный Фёдор Студит обличал царя за каноническое преступление и разрывал церковное общение с патриархом за покрывательство греха царя. Жития святых Максима и Феодора в чем-то схожи.

Преподобный Феодор также не был епископом, а был иеромонахом, хотя и настоятелем студийского монастыря. Впрочем, как и святой Иоанн Дамаскин, который сокрушил иконоборцев, патриархов и иерархов, может кто-нибудь полагает, что и он, и Иоанн Дамаскин также не были послушны церкви. Но именно преподобному Феодору Студиту пришлось отстаивать истину в двух важных и серьезных церковных и богословских вопросах того времени. Тогда как официальная Церковь в лице Патриарха и Синода в разрешении этих проблем шла на компромисс и недопустимые уступки, тем самым упраздняя и не спровергая Евангелие, священные каноны и предания в целом. Первая проблема возникла в связи со вторым прелюбодейным браком Автократора, самодержица Константина VI, а вторая – вследствие иконоборческой политики императоров Льва V и Михаила II. Без серьезной причины упрятав свою законную супругу в монастырь, царь Константин стал требовать церковного благословения на брак со своей возлюбленной любовницей Феодотой. Однако развод и второй брак запрещаются Евангелем и церковными канонами. Как известно, сам Господь упразднил ту легкость, с которой закон Моисеев дозволял развод, причем всегда не в пользу женщины, совершенно запретив расторжение брака по какому бы то ни было поводу, кроме факта супружеской неверности, кроме вины при любодеянии.

Таким образом, Христос учил о нерасторжимости И так, что Бог сочитал, того человек да не разлучает. Поэтому второй брак императора, все-таки венчанный пресвитером Иосифом при попустительстве святителя Тарасия, преподобный Федор считал не браком, а прелюбодеянием, а совершителя Онова не Иереем, но прелюбодеем. Впрочем, подвижник не только не одобрил незаконный второй брак царя, считая его вне установлений божественных и человеческих, но и тотчас осудил сие деяния, прервав церковное общение как с самим Прелюбодеем, так и с теми, кто находился с ним в общении, с самим Самодержцем и даже с Патриархом. Святой объяснял, что это беззаконие не спровергает Евангелие и упраздняет священные каноны. Оно есть не что иное, как попытка изменить неизменные заповеди Божии и представить их изменяемыми и изменчивыми, а значит, и самого Бога, изменяющимся и превратным. «Оправдывая это беззаконие, – говорил он, – они действительно нарушили Евангелие по суждению святых и насильно внушают, что при всяком преступлении бывает экономия. изменяя неизменные заповеди Божии и представляя их изменяемыми. Отсюда следует не что иное, как то, что Бог изменяем и превратен.

Это подобно тому, как если бы кто прямо сказал, что Евангелие безразлично в отношении к спасению и погибели». В другом месте преподобный Феодор, ссылаясь на мнение святителя Василия о неизменяемости заповедей, Итак, заповеди Божии изречены неложными устами в значении необходимом, и необходимо должны быть соблюдаемы, а не извращаемы так, что можно было бы их то соблюдать, то нет, или такому-то соблюдать, а такому-то нет, или иногда соблюдать, а иногда нет. Но должны они соблюдаться всегда, всяким лицом и во всякое время. Святой Федор справедливо полагал, что если не осудить это прелюбодеяние императора, то пример царя может принести зло и другим, подвластным правителям государства, а также послужить дурным примером и за пределами империи, передаваясь из поколения в поколение, как неисцельный недуг. Так и король Лангобардов, и король Готии, и наместник Босфора, ссылаясь на нарушение заповедей, предались развратным устремлением и несдержанным желанием, выставляя как удобный предлог поступок императора Ромеев, поскольку он впал в то же самое, получив на это согласие патриарха и бывших с ним архиереев. Однако негреховный поступок императора, а примотая дерзновение игумена студийского монастыря, преподобного Феодора, явились образцом для других епископов, присвитеров и иноков. Убедившись, что позиция святого во всем согласна с Евангелием, они отлучили от Церкви тех, кто в пределах их юрисдикции творил подобные беззакония, умаляющие и обесценивающие предания. Не позволительно вам иметь жен вопреки постановленным от Христа закону.

вторили они за преподобным Феодором слова, перекликающиеся с тем, что сказал Ироду, покровитель студийской обители, святой Иоанн Креститель – «Не должен тебе иметь жену брата твоего». Бесстрашный защитник предания преподобный Феодор прекрасно сознавал, что это стояние за истину может стоить ему многого. Он понимал, что за твердую решимость в отстаивании своих убеждений может пострадать не только он сам, но и все насельники знаменитого Студийского монастыря. Однако, несмотря ни на что, святой Федор смело продолжал отстаивать истину, ради которой готов был пожертвовать всем. Поэтому он презрел своим покоем и мирным духовным деланием в Тихой обители, не убоялся ни страданий, ни трудностей, ни запугиваний. не прелестился обещаниями и посулами, ибо превыше всего на свете для себя он считал защиту евангельской истины, искажение которой непременно влечет за собой самые серьезные последствия для духовной жизни и самого спасения. Вскоре его действительно отправляют в ссылку, а братью насильно распределяют по другим монастырям. Но гонение, которое было воздвигнуто на преподобного Феодора, тот претерпел не напрасно, поскольку его слова и дела в конечном итоге сдержали распространение и усугубление зла.

Ибо страсти, оставляемые без наказания, постоянно стремятся к худшему, подобной ехидне. Однако еще большим мучением, от тяжести которых он много раз находился на пороге смерти, святой подвергся тогда, когда противостоял императорам-иконоборцам. Лев V возобновил иконоборческие споры и воздвиг новые гонения против иноков, прежде всего против главного защитника, студийского игумена Феодора. К сожалению, сразу нашлись некоторые епископы, согласные с царем Еретиком, а другие, не выдержав давления, вынуждены были ему подчиниться. Поэтому, когда автократор Самодержавный император созвал собор в 815 году, который должен был вынести окончательное решение в отношении иконопочитания. На его стороне были почти все клирики и монахи. На заседании собора царь изложил свою точку зрения, называя почитание и поклонение святым иконам и далопоклонством. В ответ на это иконолюбивые отцы высказали православную позицию.

заявив в конце о том, что уже одно только то, что они, удостоверившись в еретических взглядах своих оппонентов, все же еще с ними заседают и собеседуют совершенно неправильно и отнюдь не согласны со Священным Писанием. Великим благом для нас, слышащих, что вы таковы, было бы даже прекратить совещание с вами. Ведь Божественный Давид с нами согласится, говоря что не должно ни сидеть в суетном собрании, ни входить вместе с беззаконными, ни собираться в церкви лукавых. Блажен и же неиде на совет нечестивых». После такой единогласной позиции преподобный Феодор проявил большую и более явственную смелость. Несмотря на то, что на соборе присутствовал сам патриарх, сломить которого самодержцу все же не удалось, и другие иерархи, не согласные с ересью и сильно ей противящиеся, именно святой Феодор, простой иеромонах, взялся полностью опровергнуть доводы царя, поскольку был самым образованным и добродетельным среди присутствующих. Он выступил первым из собравшихся из-за величия речи и добродетели. Ведь отнюдь не хератония епископская делает сама по себе епископа искусным богословом.

Преподобный Фёдор, как лучший из богословов, неопривержимо доказал необходимость почитания святых икон. Более того, назвав еретиков человекоподобными зверями, а их слова и поведение погибельными, он советовал, насколько это возможно, отстраняться от них и даже не встречаться с ними вовсе. ибо с еретиками разговаривать не только излишне, но и просто вредно. Император пришел в ярость от бескомпромиссной позиции преподобного Феодора. Он с трудом усмирил свой гнев и, осыпая исповедника Христова бранью и насмешками, с иронией сказал, что они должны вновь встретиться и продолжить полемику, поскольку он не желает венчать святого Феодора мученическим венцом. Общая позиция отцов и конопочитателей в отношении предложения царя еще раз собраться, чтобы обсудить этот вопрос, имеет для нас огромную важность, поскольку ясно свидетельствует о бесполезности и бесплодности продолжения сегодняшних богословских диалогов с так называемыми инославными, как ныне почтительно принято именовать еретиков. Святые отцы считали, что снова разговаривать с кто уже осужден Церковью, бессмысленно, поскольку они совершенно невосприимчивы к истине, не в силах принять ее. Ведь нам бесполезно снова разговаривать с уже обвиненными, так как они глухи к восприятию лучшего и неисправимы во всем.

Кроме того, подвижник недоумевал. Зачем, как не судить, позвали их на собор, исход которого и так был заранее предрешен? Ведь расхождение в позициях сторон и отсутствие объективного судьи, способного непредвзято рассудить и вынести верное решение, не предвещали ничего иного. Да и кто пошел бы открыто против воли государя? Ведь почти все подпали под власть царя, не выдержав угроз и убоявшись гонений. Преподобный Феодор также напомнил Автократору, как до него это делали и другие великие отцы, что правителям не должно вмешиваться в церковные дела, поскольку это сфера деятельности священнослужителей. Вопросы церкви принадлежат и Иереям, и учителям. Императору же дозволено управление внешними делами.

Когда же самодержец в неистовстве спросил святого «Следовательно, ты изгоняешь меня сегодня из церкви?» Бесстрашный подвижник ответил, что не он это делает, Но святой апостол Павел, который говорит, что Господь поместил в церковь, во-первых, апостолов, во-вторых, пророков и, в-третьих, учителей, но отнюдь не царей. И, пожалуй, император сам своими деяниями поставил себя вне церкви. И, конечно, ты сам еще раньше тем, что сделал, вывел себя из церкви, сказал преподобный Феодор. И если тот желает вновь вернуться в лоно церкви, то должен поддержать тех, кто предстательствует и следует истине. Если же ты хочешь снова стать внутри нее, внутри Церкви, стань с нами, чтущими истину». Эти диалоги представляют для нас исключительный интерес, поскольку отвечают на вопрос – кто же на самом деле отлучает себя от Церкви? Те, кто не слушаются еретиков и еретичествующих архипастерей и правителей, или же те, кто отделяют себя от истины Евангелия и догматов веры. Не прекращая страшных угроз, иерархи и властители, уверившись в том, что не могут поделать послушными своим заблуждением преподобного Феодора и его единомышленников, стали всячески добиваться того, чтобы те, по крайней мере, замолчали.

Так и Парх Константинополя запретил сторонникам святого собираться вместе, требуя не учить и вообще не говорить о вере. Мнение о том, что простым верующим, да и монахам тоже, не следует заниматься вопросами веры, весьма распространено и в наши дни, поскольку оно продолжает активно внедряться в сознание людей. Преподобный Федор ответил на это так же, как апостолы отвечали властителям иудейским. Справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Поэтому и мы, скорее, предпочтем лишиться языка, нежели перестанем защищать веру православную, в меру сил помогая ей своим словом. Было бы чем-то странным и неразумным, если бы мы, в виде усилия некоторых по умножению нечести, сидели в это время сложа руки. Где разумное основание того, что вы стремитесь держаться худшего и остаетесь без отклика для намного лучшего? В отношении же вопроса, следует ли говорить и клеймить позором зло, или же лучше молчать, пребывая в послушании заблуждающимся архиереям и иереям, святой Феодор категоричен.

Когда опасности подвергается вера, всем следует не молчать, но говорить. Никто не может оправдывать себя тем, что, дескать, я не архипастырь и не пастырь, и даже не какая-нибудь важная персона, а всего-напросто простой верующий человек. Ибо заповедь Господа – не молчать в то время, когда в опасности вера. Говори, сказал он, и не умолкай. А если кто поколеблется, не благоволит к тому душа моя. И еще. Если они умолкнут, то камни возопьют. Итак, когда дело касается веры, то не следует говорить «кто я такой».

Когда искажается церковное вероучение и Христос бывает гоним, в данном случае через брань против его святого образа, то не только тот, кто имеет преимущество по званию и знаниям, но и занимающий место ученика обязан смело говорить истину и свободно отверзать уста. Ведь еретики добиваются как раз того, чтобы нигде не звучало слово истины, но всюду царило заблуждение. Если одно только молчание есть уже отчасти знак согласия, то письменное одобрение еретических мнений перед лицом всей Церкви – это уже измена с православием. К сожалению, сегодня мы стали невольными свидетелями такого предательства. Посредством принятых документов и письменных решений в наши дни повсеместно происходит распространение и засилие ересей из ересей, нечестия и куминизма. Никто не обязан быть в послушании архиереям и синодам, когда те не оказываются верно преподающими Слово Истины. Так, когда Собор 809 года простил прелюбодейного иеромонаха Иосифа, сняв с него запрещение в священнослужении и приняв в клир Константинопольской Церкви, преподобный Фёдор прекратил всякое общение со лжеучителями и не поминал никого из присутствовавших на этом прелюбодейном соборе или разделявших мнение его участников. Ибо он справедливо полагал, что сия прелюбодейная ересь вместе с извращением Евангелия нарушает и упраздняет еще и священные каноны.

А упразднение канонов – это уже ересь. Мало того, не только он сам не пребывал в послушании, но и другим советовал проявить непослушание и прервать поминовение еретиков и их пособников, ибо еретичествующие и пребывающие с ними в общении – не суть церковь. Чтобы ты, зная, что это ересь, избегал ереси или еретиков чтобы не имел общения с ними и не поминал их при божественной литургии в священнейшей обители своей, ибо великие угрозы произнесены святыми тем, которые участвуют с еретиками даже и в принятии пищи». Из этих и других подобных высказываний следует, что прекращение общения для преподобного Федора означало не просто некую критику или порицание деяния, но именно прекращение литургического поминовения имени епископа. Итак, еретическая синагога, в смысле собрание, не есть церковь. Еретики, находящиеся с ними в общении, никоим образом не могут составлять церковь. Посему, основываясь на многовековом светоатическом предании, согласно которому церковь существует там, где есть истина, а также на словах Господа, что там пребывает где соберутся двое или трое во имя Его, преподобный Федор утверждал, что и трое православных составляют Церковь. Не будем подавать соблазна Церкви Божией, которая может состоять и из троих православных, по определению святых.

Таким образом, мы, если хотим быть православными, не только не обязаны слушаться тех клириков которые учат непонятно чему, определяя новые догматы и предлагая доселе неизвестные учения. Но даже за пастырей таковых не почитать. Мы имеем заповедь, говорит преподобный Феодор, от самого апостола, что если кто станет учить или повелит нам делать пачи, еже мы приняли, пачи еже в правилах, бывших по временам соборов вселенских и поместных, того не должно принимать и не должно считать его в числе верных. Не станем произносить того тягостного слова, которое он изрек». Приведем еще один эпизод, касающийся противостояния преподобного Федора Студита и его учеников тем, кто требовал послушания своим заблуждениям. Так, когда император вознамерился оправдать и восстановить на соборе прелюбодейного иеромонаха Иосифа, студиты вновь начали решительно противиться этому, несмотря на все те мучения, которые они претерпели во время первых гонений за истину. Желая склонить студийских иноков на свою сторону, царь собрал их во дворце, дабы говорить с ними. Выделив среди монахов самых видных и образованных, царь попытался склонить их к разрыву с преподобным Феодором, их духовным наставником, которого перед этим он сослал на один из принцевых островов.

Но все его попытки не увенчались успехом, так как доводы эти были полностью ими отвергнуты. Тогда, войдя к иноческому собранию, он пошел на следующую уловку. Предложил тем, кто желает послушаться его советов и стать сопричастными Патриарху и Соборной Церкви, встать одесную его, а тем, кто упорствует и остаются при своем мнении, избрать левую сторону. Он думал, что такими ухищрениями сможет ввести в заблуждение и привести к абсолютному послушанию тех, кто все на свете оставил ради божественного послушания, для божественной по послушанию непорочной жизни. Но когда все, как один иноки, стали не колеблись по его левую руку, Самодержец, пораженный таким дерзновенным исповеданием, пришел в ярость и отдал приказание разослать всех монахов по ближайшим обителям, чтобы они охранялись надежнейшей охраной, как не слушающейся царских и священнических приказаний. Преподобный Федор Студит скончался в 826 году, внеся неоценимый вклад в то, чтобы, наконец, настало время торжества православия. Немного не дожил до этой радости, представившись ко Господу незадолго до Собора 843 года. на котором праведной царицей Феодорой было окончательно восстановлено почитание святых икон.

Впрочем, и другой угодник, преподобный Иоанн Дамаскин, много потрудившийся для того, чтобы привести Церковь к торжеству Седьмого Вселенского Собора 787 года, также не увидел плодов своей неусыпной борьбы за истину в первый период иконоборчества. Но этот триумф Православия стал возможным во многом благодаря именно их деятельности, направленной на поддержку православного веручения среди монашествующих, против которых яростно восставали иконоборцы. Ибо как раз иноки, в противоположность нередко податливым и обмерщенным церковным властям, всегда возглавляли борьбу за чистоту веры. Если бы и сегодня в священном начале церковное а также идущие в ногу с ним и со временем во многом обмерщенное монашество противодействовались всем нововведениям и уклонениям от истины так, как это делал преподобный Федор Студит, то не признавался бы и не благословлялся бы не только третий, но и второй брак при живом супруге или супружинге. И дело бы никогда не дошло до приятия и признания браков сынославными. Некоторые наши клирики, в особенности безбрачные, никогда бы не превратились в посмешище и позор для православия своими порочными привычками. Не стали бы так горестно походить на католических своей распущенностью и порочностью. Премьер-министр Греции, имея законную супругу и детей, никогда не посмел бы появиться на трапе самолета со своей любовницей перед всем честным народом.

И ведь ни разу из уст церковных, накрепко затворенных из-за нравственного убожества и духовного упадка, не прозвучало в связи с этим ни единого слова возмущения или осуждения поступка главы правительства. Самое прискорбное, что большинство насельников монастырей, безбедно живущих в щедро финансируемых государством и Евросоюзом обителях, а также на пожертвования верующих, успокаивают себя тем, что они, дескать, молятся и исполняют свой духовный долг. А в это время вера православной не спровергается, экуменизм же и сопутствующая ему вседозволенность и распущенность укрепляют свои позиции. В одном из своих посланий святой Феодор Студит обращается к таким безучастным инокам, которые не решаются вступить в борьбу за истину, ибо превыше всего ценят тихое монастырское жительство, комфортное и безбедное. Ситуация до боли знакомая, ведь и в наши дни происходит то же самое, только в еще большей мере. «И почему же мы предпочитаем Богу обители и страданию за благо здешнее благополучие?» – вопрошает преподобный Феодор. Получается, что многим предпочтительнее спокойное беззаботная жизнь в монастырях, нежели послушание заповедям Божьим. Те, кто прячутся за стенами обители и, имея монастырские должности, предпочитают отсиживаться тогда, когда надо защищать истину, предают веру и губят свою душу, дороже которой ничего нет.

Таким образом, недостаточно, чтобы мы только в глубине души были православными. Следует и внешне проявлять это. В связи с этим преподобный Федор назидает одного из игуменов. «Поэтому, возлюбленный брат, если желаешь быть между нами смиренными, то откажись от обладания монастырем, как ты обещал. К этому мы и убеждаем тебя, об этом и молимся, чтобы ты был православным как изнутри, так и извне, спасая почтенную душу свою, с которой не может сравниться ничто видимое». Из всего этого следует, что не должно пребывать в бездействии и безмятежности многим духовникам, игуменам и старцам, которые удерживают своих чад от участия в борьбе против экуменизма, в мстилище всех ересей и заблуждений. Ведь такая позиция идет вразрез со всей истории православного монашества. Так, когда царь Анастасий, преданный Евтихианской решил поддержать злочестие монофизитов, преподобные Савва и Феодосий пламенно восстали в защиту веры.

Они готовы скорее претерпеть смерть, нежели изменить что-нибудь из постановленного. Не является исключением и святой Феодор. Обращаясь к иконоборческому собору, он дерзновенно исповедует свою веру, от которой его никто не может отвратить. Ничто не могло поколебать веру преподобного и убедить его пребывать в послушании еретикам и в общении с ними. Он даже предпочитает умереть, нежели отказаться от своих убеждений. Наконец, как бы ни было угодно вашей власти, наше смирение готово скорее страдать до смерти, чем отречься от нашего искреннего исповедания. Иноки должны являть подобной непоколебимости силу своей решительно препятствуя любому, даже малейшему нововведению или уклонению в вере. Это и есть их делание.

Итак, принадлежащие к монахам в настоящие времена пусть покажут это делами, а дело инока – не допустить ни малейшего нововведения в Евангелии, чтобы, подав мирянам пример ереси и общения с еретиками, не подвергнуться ответственности за их погибель», – говорит преподобный Феодор. Таким образом, ревнитель предания указывает и на их ответственность, особенно в отношении дурного примера для мирян. Ведь если не инок, не будет все, мирское, земное, страстное, почитать засор, тогда что же должен делать мирянин, имеющий определенные обязанности перед своей семьей? Если монашеский чин не вменит вся вуметы, то есть монастыри и все находящееся в них имущество, то как мирянин оставит жену, детей и все прочее ради Господа? И последнее. Из жития преподобного Федора Студита становится для всех очевидным, что не столько знание церковного предания имеет великую ценность, сколько твердое следование преданию и соблюдение всего, что было воспринято от святых отцов. Как были они правы, когда учили абсолютной непоколебимости в вопросах веры и совершенно возбраняли даже малейшее отступление в догматических и канонических вопросах. Именно это незыблемое стояние за истину сохраняло в первозданной чистоте веру нашу вплоть до XIX века.

В дальнейшем же, к сожалению, повсеместно утвердилось господство модернистского духа и детища еретического просвещения. А затем, с начала XX века стало получать распространение всей ересь экуменизма, которая сегодня захватила почти все и одержала вверх, завладев умами представителей официальных церквей и получив неограниченный доступ в церковные учебные заведения. Все это привело к отвержению предания и даже самого Евангелия, к догматическому и моральному релятивизму и минимализму. Яркие примеры тому попытки доказать православность монафизитов Диаскора и Севира, декларирование того, что католическая церковь – это церковь сестра, а в нравственной и канонической жизни – оправдание добрачных отношений и даже дискуссия о возможности признания однополых браков.