8. Побег из лагеря ⧸⧸ Тайной Церкви ревнитель： Епископ Гурий Казанский

Побег из лагеря. Переход на нелегальное положение. Отец Гори вместе с осужденными священниками был отправлен в свирский лагерь. Там он познакомился со своими земляками, в том числе и с иеромонахом Агафопусом Итрухиным, настоятелем Бортасинской церкви, который также был арестован и приговорен к пяти годам концлагеря почти одновременно с отцом Гори, как активный участник истинно православной церкви, но по другому делу. Приведем выдержки из материалов обвинительного заключения по его делу от 5 декабря 1932 года. В конце марта 1932 года на территории Чувашской АССР ликвидирована церковно-монархическая организация, именовавшая себя Истинно-Православная Церковь. Первыми инициаторами по созданию организации явились реакционно настроенные попы Евтухин Афанасий, Участники организации вели злостную проженческую пропаганду и распространяли всевозможные ложные слухи о войне и свержении советской власти. Ятрухин Агофопус, 1908 года рождения, уроженец деревни Большое Яниково Урмарского района, Чувашской АССР.

С 1923-1925 года монах, затем иеромонаха, теперь поп-никторевец. Образование получил в сельской школе и в монастыре. Арестовывался в 1929, в 1930, в 1931 годах. Каждый раз обвинялся по статье 58.10 УК. в 1931 году осуждался на два года, но наказание не отбыл. В мае 1933 года девять заключенных совершили побег из лагеря. В их числе были отец Гури и романах Агофопус. О дальнейшей судьбе отца Агофопуса отец Гури не знал.

Вероятно, тот был вскоре пойман, так как из материалов следственного дела 1937 года и в 1936 году вернулся на родину. 28 марта 1937 года отец Агафопус был вновь арестован как руководитель контрреволюционной организации и 25 августа приговорен к расстрелу. Заключенные бежали через густой лес. Ориентиром до них был мох, растущий на стволах деревьев. Когда беглецы вышли из леса, то увидели железную дорогу и пошли вдоль нее лесом. Наконец, они нашли овраг и спрятались в нем, выжидая время, когда лучше будет перейти дорогу. И вот они уже решились переходить, как их заметила охрана и начала стрелять. Видимо, это была охрана лагеря, которая преследовала их.

Беглецы стали разбегаться в разные стороны. Отец Горький попал в болото и пролежал в нем весь день до ночи. Он горячо молился святителю Николаю. Когда охранники пробегали мимо, отец Горий целиком погружался в воду и дышал через тростниковую трубочку. Охранники так и не заметили его и вскоре ушли, но он еще долго оставался недвижимым, ни на секунду не переставая молиться. Когда стемнело, отец Горий вылез из болота, наломал сучьев, постелил ветки и заночевал в лесу. В спрятанном мешке у него были спички, котелок и кое-какие продукты. Батюшка вскипятил воду, сварил кашу.

Подкрепившись, он пошел, куда глаза глядят. Вдруг он услышал стук топора. Пойдя на этот стук, он вышел и увидел дровосека. «Бог в помощь!» — обратился отец Гори к незнакомцу. «Я бежал из лагеря. Как мне перебраться через реку Сферь?» Дровосек указал на дорогу. Батюшка вышел к тому месту, где стояла лодка, и в ней уже сидели люди. Переправившись через реку, батюшка взял билет на пароход и доехал до ближайшего города.

На вокзале он встал в очередь в кассу за билетом на поезд. Неожиданно подошел милиционер и потребовал предъявить документы. Отец Гори сказал, что забыл их. Милиционер рванул его за рубашку и, заметив на ней лагерную метку, повел батюшка в милицию. Там его обыскали, отобрали иконки, фотографии епископов и хотели снять нательный крест, но отец Гурий сам снял его и положил в рот. Милиционеры ударили отца Гурия, и тот упал. Его подняли и стали грозить, что сейчас расстреляют, на что отец Гурий ответил, стреляйте, крест не отдам. Тогда его отвели к начальнику, у которого уже лежали конфискованные вещи арестованного.

Неожиданно начальник сказал ему, забирай все и уходи, а к билетной кассе больше не подходи, иди пешком. Около года отец Гори странствовал по Ленинградской области, затем по Московской и Нижегородской. До окончания срока заключения он не хотел появляться в Чувашии. У него в чемодане с двойным дном были спрятаны крест, подрясник, и Петрахиль, и молитва слов, которую он получил еще в 1932 году в Чебоксарской тюрьме от какого-то из родственников с передачей. Переходя из одной деревни в другую, на ночлег он останавливался у верующих и совершал там же богослужения. В 1935 году отец Гори пришел в свою родную деревню в Средние Кибичи и здесь узнал от своей родственницы, монахини Анисии Максимовой, что его разыскивают. Отец Гори понимал, что теперь ему годами предстоит скрываться и служить тайно, так что стал серьезно готовиться к этому. Вместо старой и изношенной шил себе новую епитрахель, поручу, несколько церковных платков, сделал крест для богослужения.

В Казани он купил книгу об исповеди, чашу для причастия и лжицу, а монахиня Аниссия дала ему требник, канунник, сборник церковных песнопений. Жил отец Гори теперь скрытно в конюшне, а из Сарайчика сделал тайную церковь и там служил. Когда его вызывали на требы, ходил обычно только ночью или в непогоду. В то время начался новый этап гонений на церковь. Еще в мае 1932 года, вслед за принятым на конференции ВККБ планом второй пятилетки, союз воинствующих безбожников утвердил свой план безбожной пятилетки. В нем по годам были расписаны следующие мероприятия – закрыть все духовные школы, провести массовое закрытие храмов, запретить издание религиозных сочинений и изготовление предметов культа. окончательно выслать всех служителей культа за границу, закрыть оставшиеся храмы всех религий. Завершалось все это главным лозунгом Союза воинствующих безбожников.

К 1 мая 1937 года имя Бога должно быть забыто на всей территории СССР. Однако, несмотря на жесточайшие гонения, разрушения храмов, аресты, ссылки и расстрелы духовенства и мирян, церковная жизнь не прекращалась. По всей стране совершались тайные богослужения. И советская печать с того времени не могла умолчать об этом явлении. Даже закрытие церкви далеко не всегда означает ликвидацию религии. Мы знаем много случаев, когда колхозники, закрыв церковь у себя, ездят в соседние церкви, когда они молятся у себя на дому, когда они, сняв иконы со стен, держат их у себя в сундуках. Вошло в моду странствование. Поп-передвижка стал теперь довольно обычной фигурой в ряде районов.

Предприимчивый батя захватывает в узелочек все необходимое культовое имущество и от села к селу, от базара к базару, переезжая на лошади, выполняет по закону требы, не давая верующим забывать о Боге. Верующие и трудящиеся, если они верят в Бога и желают совершать богослужения, имеют для этой цели официально срегистрированные храмы. Но религиозные организации уходят в подполье. За последнее время в целом ряде мест, например, в Западной Сибири, Центральной Черноземной области, на Урале, Северном Кавказе и других, причем организовывают самолитвенный дом где-нибудь в частном помещении в подполье, куда вход доступен только ограниченному числу лиц, да и контроль со стороны власти отсутствует. Емельян Ярославский в брошюре «Задачи антирелигиозной пропаганды» 1937 года пишет «Глупо думать, что если поп лишился своего прихода, то он перестал быть попом. Мы знаем сотни случаев, когда после закрытия церкви их священнослужители превращались в попов-передвижек и вместе со своим немудренным Инвентарём путешествовали по деревням и рабочим посёлкам, совершая религиозные обряды, читая молитвы, Библию, псалтирь. Такой поп-передвижка порой опаснее того, который служит открыто. 27 августа 1937 года корреспондент газеты «Труд» в своей статье «О рабочих Донецкого бассейна» писал об усилении религиозных настроений среди шахтеров и заводских рабочих и указывал, что их потребность в религиозных книжках удовлетворяет странники, которые им доставляют поповскую литературу.

В статье «Спецкора комсомольской правды» от 15 сентября 1937 года отмечалось увлечение молодежи Воронежской области религиозными учениями и утверждалось, что женская молодежь недавно основала тайный монастырь. В монахини ушли сразу 15 девушек из двух соседних колхозных сел. Порой и сторонники митрополита Сергия переходили к тайному катакомбному служению после закрытия храмов, например, так сообщала газета Труд от 20 декабря 1937 года. Митрополит Нижегородский Феофан туляков не ограничивался теми рамками деятельности, которые разрешены православным иерархам соответствующими органами надзора, но благословлял организацию тайных монастырей. Несколько таких монастырей возникли в Нижнем Новгороде и в Муроме. Настоятельница одного из нелегальных нижегородских монастырей свое тайное иночество сочетала со службой в крупном нижегородском советском учреждении. Эти факты наглядно показывают, что легализация управления митрополита Сергия была бессмысленна. Декларация и основанная на ней политика не остановила гонений и не спасла Церковь.

В богоруборческом государстве, поставившем себе целью искоренения самого имени Божьего, Церковь первые века христианства церкви приходилось уходить в катакомбы и претерпевать мучения за Христа.