8. Настоятельство в Юрьевом монастыре ⧸⧸ Свт. Иосиф Петроградский

Настоятельство в Юрьевом монастыре Юрьев монастырь, знаменитый своей древностью, своей историей и своими величественными богатыми храмами, расположен в трех верстах от Новгорода, на левом берегу реки Волхова, при устье Княжего ручья, в местности чрезвычайно красивой и живописной. Это была одна из богатейших обителей России и по количеству и благолепию храмов уступала лишь Киво-Печорской и Свято-Троицкой лаврам. После бедного Яблочинского монастыря в далекой западной окраине перевод в столь великолепную древнюю обитель, да еще на родной новгородской земле, должен был, наверное, принести архимандриту Иосифу большую радость. Позднее став настоятелем монастыря в Ростове, он сравнивал пребывание у ростовских святынь с новгородским служением и подчеркивал, что это неоценимо и ничем не заменимо для души. Однако настоятельская должность неизбежно приносила немало скорбей и трудностей и здесь, «Ужасное бремя правления», записывает Отец Иосиф в дневнике 15 декабря 1908 года. Множество забот, тревог, постоянных усилий уладить то или другое, подвижать порядок при множестве беспрестанных его нарушений и отступлений от него. Ответственность за все при полной беззащитности во всем и беспомощности. Одна надежда, ащи не Господь созерждет и сохранит свою труд и бдение.

К сожалению, материалов о пребывании архимандрита Иосифа в монастыре не сохранилось, но, судя по записям в дневнике, он вновь немало претерпевает скорби от клеветы. Вот запись от 14 декабря 1908 года. «Ужасно отомстил мне враг за что-то, вероятно, крайне ему неприятное. А клеветал очернил мое имя злобную нападку на меня других. Клевета нашла отклик в высших сферах. Дело дошло до запроса о моей нравственности. Господи, разруши козни злого человека-убийцы, пошли мне терпение и покорность Твоему, о мне извалению и попущению скорбессии. Будь имя Твое благословенное за все.

Клевета не оставляет отца Иосифа даже после перевода его из Юрьева монастыря. 11 апреля 1909 года он записывает в дневнике. Ложь, клевета, эти гады ядовитые опять грызут меня, Господи. Больно мне до отчаяния, обидно, тяжело, прискорбно. Один ты помог мне, защитил, подкрепил, утешил, убодрил, ободрил меня. книга бытия моего, книга неутомимых скорбей, неприятностей, огорчений, страданий от себя, страданий от злых людей и их языков. 13 апреля 1909 года. Из записи отца Иосифа и епископа Арсению от 19 апреля 1909 года известно, что его преемник по Юрьевому монастырю, некий архимандрит Анатолий, подал в него жалобу в синод, обвинив в растратах монастырского капитала.

Тяжело переживал эти напрасли на отец Иосиф, к тому времени уже владыка, и просил епископа Арсения довести свое объяснение по делу до сведения, кому нужно. Бога ради, владыка святые, писала епископ Иосиф в письме от 19 апреля 1909 года. Если узнаете, что возникнет в синоде дело, благоволите довести до сведения, кому будет можно и нужно эти объяснения, а то я терплю великое крушение. Господи, сколько меня теперь позорят в Юреве и в Новгороде. По милости этого сумасброда Анатолия, который похваляется, что открыл Америку и всем и всюду бросает по моему адресу тяжелые незаслуженные обвинения. По-моему, он положительно ненормален, страдая манией величия. Здесь в Ростове служил как архиерея на кафедре с двумя ступенями, В Юрьеве ко всем тамошним привилегиям и без того достаточно пересоленным, прибавил массу других. Преклонение главы на престоле во время веры, вставки его имени на возгласе, во-первых, помяни Господи, вставка поминовения старшим служащим с целованием митры и руки, благословение диаконов во время кождения, благословение сидя в карете и тому подобное.

Ведь это же все признаки явного безумия. Простите за все, Вашего Иосифа. Очевидно, жалобе Анатолия не был дан ход, и в дальнейшем он был снят с должности настоятеля, правда, спустя два года. Об этом сообщил архиепископ Арсений и епископ Иосифу в письме от 4 марта 11 года. Юрьев монастырь, слава Богу, освободился от Анатолия, пленение и сатрапия. Теперь там хороший настоятель. К этому же времени относится следующая запись Владыки Иосифа. «Писательство, если оно когда-либо коснётся меня, скажет обо мне немало скандального, пикантного, порочащего моё имя.

Как это случилось? Так как, вероятно, со всеми случается, кого облюбует враг для вымещения своей сатанинской злобы и для уловления в свои окаянные сети, то есть не потому, чтобы всё это было точно со мной в действительности, а потому, что об этом скажут мои недоброжелатели. наученные духом от злобы, ведущим против меня свою адскую борьбу. Однако история не сохранила ничего скандального в отношении владыки Иосифа. Даже его будущие ярые противники, обвинившие его в расколе, ничего пикантного к своим убийственным и, но, голословным обвинениям в гордыне и тщеславии не могли прибавить. Все клеветнические измышления, в которых не было недостатка на протяжении всей жизни владыки Иосифа, расселись как дым, и перед беспристрастным судом истории он предстал человеком безупречной нравственности, истинным монахом и аскетом.