8. Филиппушка. ＂Куча＂ архиепископа Антония ⧸⧸ Иеромонах Паисий. История Афонской смуты

Иеромонах Поисий. История афонской смуты. Глава тридцатая. Филиппушка. Филиппушка — Христа Радия Юродивой, в выначестве схемонах Филипп, родом грек, ростом, подобен евангельскому маторю Захею Зило Малбе. Филиппушкой именовали его насельники Афона по его младенческому нраву и высокому подвигу юродства. Он не имел, где главы преклонить, его жилищем была вся гора Афонская. Когда человеческая природа требовала сонного отдыха от постоянного скитальнического труда, он ложился на пути на узкой дорожке Афонской.

Все дорожки были вымощены мраморным камнем. На таковом ложе и почивал сладким сном бесприютный старец юродивый Филиппушка. Большие и малые змеи, которых на Афоне весьма много, не прикасались к нему. Шедшие караваны, груженных в югами ослов, осторожно обходили Филиппушку, чтобы не толкнуть его копытцем. Македонские болгары, погонщики караванов, почитали Филиппушку и старались тихими шагами обходить его. В зимнюю пору Филиппушка приходил в наш Андреевский скит, забирался в ясли и шаков, обогреваясь дыханием их, кушающих сено. Подвиг Филиппушки был весьма высокий. В мире он был владельцем трех больших парусных судов, которые погибли в бурных волнах Средиземного моря.

Освободившись от суеты житейской, Филиппушка притек в тихое пристанище земного удела Богоматери на дивные подвиги афонского иночества. Глупенький по внешнему виду, крошечный старичок в изорванной курточке македонского рабочего, которая была ему до самой земли, имел на голове старую валеную из шерсти афонскую монашескую шапку – камеловку, летом и зимой ходил босой. Афонские насельники знали Филиппушку и достойно к нему относились, а для посещающих Святую Гору Афонскую, Мирян, Филиппушка был объектом презрения. Своим подвигом он достиг благодатных даров. Главный дар – прозорливство, проявляемое в действиях его родство, чем и приносило великую духовную пользу Афонитам. Филиппушку весьма чтил и наш покойный старец-игумен Схиархимандрит Иосиф. В большие праздники и по воскресным дням, во время братской трапезы, войдя в трапезную, Филиппушка подходил к кирмонашескому столу, снимал свою старую шапку и по-гречески пел божественную песнь Богоматери, достойной есть. По пропетии старец игумен давал ему стакан вина, порцию хлеба, а на хлебе порцию рыбы.

Воскликнув Евхаристу, по-русски значит «благодарю», Филиппушка выходил из трапезы. По примеру своего предшественника, Иероним также почитал Филиппушку до своего падения в Ересь и также угощал его. Но от праздника Божьей Матери 19 ноября 1912 года, когда Иероним сбежал на Метоху, блаженный Филиппушка был нами забыт, и мы не видели его до дней смены игумена Еретика. Когда Вселенский, константинопольский патриарх Иоаким вызвал в Константинополь нового игумена отца Давида, тогда явился и Филиппушка. Он пришел в трапезу, по обычаю пропел, достойный есть. Отца игумена за иеромонашеским столом не было, вместо него стакан вина, хлеб и рыбу подает другой. Филиппушка с смертением толкнул рукой стакан с вином и хлеб с рыбой. Все это упало на пол.

Подавший угощение Филиппушке был Иродиакон, сторонник еретика Иеронима. Вслед за этим такую же порцию угощения подает Филиппушки иеромонах Имяславец, отец Викентий, защитник славы имени Божия. Филиппушка с любовью взял угощение, выпил вино, покушал хлеб с рыбой, воскликнул «Евхаристо» и пошел от иермонашеского стола, смотря на иконы святых, которые были на стене по всей стороне трапезной. Жал руку свою в кулак и, потрясая кулаком, каждому лику святых угодников Божьих, воскликнул «Оксу, Оксу, Оксу». Оксу по-русски значит «пошел вон, пошел вон, пошел вон». Этим действием Филиппушка изгонял святых угодников Божьих, а потом у трапезных врат так быстро упал на землю, как будто кто-нибудь повалил его, и от порога трапезной лёжа катился до самых святых ворот обители. Это пророческое иносказательное действие Филиппушки предрекало запустение Святой горы Афонской. Оксу, Оксу, Оксу, то есть «пошёл вон», «пошёл вон», «пошёл вон» и угроза кулаком означают изгнание афонских святых в лице защитников славы имени Божия.

Как Филиппушка лёжа катился от порога трапезной до святых врат обители, так и нас покатили с Афона архиереей земли русской. Отвержением угощения из рук еретика Иеродиакона Филиппушка показал гнусное нечестие имяборческой ереси. А принятие угощения из рук исповедника имени Божия с любезным восклицанием Евхаристу означает единомыслие Филиппушки с исповедниками имени Божия. Спустя несколько месяцев предсказание Филиппушки исполнилось буквально. Глава 31. Куча архиепископа Антония Волынского. Название Куча архиепископа Антония Волынского мы берем из церковных богослужебных песнопений святому равноапостольному князю Владимиру 15 июля. «Божественную силую ты, благоверный княже Владимире, возмогая Перуна, идола Кучи Бесовскую, сокрушилась и».

И вот, как выдали Перуне гнездилась куча бесов, подобно всему, а вероятнее всего, та же самая куча пронырила в русский Святейший Синод и снова возникла в лице Волынского номинального архиерея Антония и его семиглавого скопища. Глава 32. О личности отца Антония Болотовича и клевете на него. Посланный нами в Петербург иеросхемонах Отец Антоний Болотович в письмах к нам сообщал, что в засилии Синода не ожидается перемены в пользу славы имени Божия. Мало того, на Отца Антония под действием иеронимовых агентов куча стала возводить клевету, якобы Отец Антоний, домогаясь в Андреевском скиту игуменства, изгнал иеронима. В опровержение этой наглой клеветы выступили князь Арбельяне, член Государственного Совета, и родная матушка отца Антония, генералюша Болотовича. Они обуздали кучу, указав, что отец иеросхемонах Антоний, в мире блестящий офицер лейб-гвардии гусарского, его величества полка, ради любви к Господу оставил блестящую военную карьеру и уединился в келейный затвор тихой монашеской обители. Если же, находясь в славном военном мундире, он уклонился от высоких генеральских чинов, мыслимо ли допустить, чтобы, находясь в монашеско-измеряющей рясе, он добивался каких-то преимуществ среди людей, отрекшихся от всего земного?

Куча язык прикусила, но зло бы не утихло. Глава 33. Призвание Отца Арсения на апостольскую деятельность. На пятой неделе Великого Поста на Афон прибыл знаменитый синодальный миссионерский игумен Отец Арсений, старец под 90 лет. Он был уполномочен синодом уяснить нам вопрос об имени Божьем и выдворить мир между спорящими сторонами в обителях Святой Горы Афонской. Остановимся на краткой биографии этого старца. По происхождению он из семьи духовного звания. Проходя курс духовной семинарии своим необыкновенным талантом, постижением богословских наук и даром, снова он привлек к себе внимание начальствующих семинарий, которые решили определить его в Духовную Академию на казенный счет.

На последнем выпускном экзамене, когда он высоким богословским словом и условительной речью привел в восторг все начальства и присутствующих, инспекция семинария в исполнении его заветного желания определила продолжать ему духовное образование в Духовной Академии. Но молодой студент всем присутствующим на экзамене решительно заявил «А в духовную академию учиться я не пойду, потому что там преподается западное богословие. Чтобы сохранить в себе дух восточного православия и не повредить себе западным познанием, я решительно отказываюсь от академической чести». При его решительном и твердом характере просить и убеждать его никто не отважился. С тем и вышел он с выпускного экзамена духовной семинарии. У него было призвание к монашеству. Святая гора Афонская своим безмолвием и совершенством иноческого духа, еще в бытности на скамье семинарской, привлекала его внимание. Немного дней спустя, после окончания семинария, он предпринимает путешествие на Афон.

Обозрев святые его обители, он остановился в монастыре святого великомученика Пантелеймона, братство которого в те дни возглавлялось и руководилось высоким по благочестию и подвижничеству прозорливым старцем-игуменом, духовником братства. К радости молодого студента братство этой знаменитой русской обители с отеческой любовью приняло его в чин новоначального послушника. Изумительно успешно на глазах внимательного молодого студента росла числом эта обитель. Привлекаемые высоким чиноположением в ней ревнители монашества один за другим пополняли братство почти с каждым прибытием парохода из России. Строгая уставность, благоговейный дух придавали примерный, неземной вид во всем порядке братства обители. Продолжительность уставных церковных богослужений не утомляла, а пленяла посетителей. Вот в какой райский цветник поселился наш молодой блестящий студент семинария, отказавшийся от всех земных преимуществ. Мирское имя его нам неизвестно.

Современному поселению студента в этот райский цветник является поступление в него и других молодых послушников, из числа которых 20 человек были посланы благочестивыми старцами на Кавказ строить новый Афон. Молодой студент по отбытии на Кавказ товарищей не мог удержать порывов своего духовного таланта, влекущего к апостольскому служению церкви, в звание проповедника. Ради этого, испросив у благочестивых старцев отеческое благословение, он отбыл в Россию и поступил в миссионерское училище, которое блестяще окончил и был возведен в звание синодального миссионера. Потрудившись некоторое время на этом поприще, не удовлетворенный обладанием проповеднического таланта лишь в самом себе, он загорелся ревностью размножить его и на других, желавших потрудиться на поприще проповедя Слово Спасения во Славу Божию. Вблизи Петербурга находился запустелый бедный Воскресенский монастырь. Отец Арсений испросил его у синода со словием восстановить его и основать в нем миссионерское училище. К такому благому начинанию Синод отнесся с большим вниманием и уважением, одобрил и разрешил ему осуществлять это благое намерение. Трудясь на монастырском поприще, согласно требованию самого положения и внутреннего устройства, он принимает постриг в монашество с именем Арсений.

Вслед за этим Синод возвёл его священный Сан Иеромонаха и утвердил его в должности строителя монастыря. В этом сугубом миссионерском и монашеском труде, во славу Божию, наглядно споспешествовало и Божье благоволение. Так что весьма в краткое время при содействии благотворителей, тепло отнесшихся к его высокому начинанию, был воздвигнут им благолепный большой соборный храм, жилищные братские корпуса. Наконец, самая обитель обнесена высокой оградой. Синод достойно оценил подвижнические труды молодого строителя. Обновленную трёхклассную обитель возвёл в первоклассную степень, а строителя в сан Игумена. В эту обитель стали стекаться желающие инчествовать в ней ревнители миссионерского призвания, отдавая себя под духовное руководство её основателя и учителя Игумена Миссионера. В дальнейшем обновленный Воскресенский монастырь процветал и возвышался, оправдывая свое назначение служения Церкви Христовой, выпуская новых проповедников Слова Божьего, воспитанных мужем апостольского духа, каким был отец Арсений.

Но если он действительно духа апостольского, то и ему надлежало пройти путь апостольского крестоносца и завершить его венцом исповедничества. Глава 34. Борьба отца Арсения с фараровцами. Послужив некоторое время в церкви Божией своей обители, мирно и покойно, в трудах воспитания новых проповедников Слова Божьего, ему встретилась в России книга «Жизнь Иисуса Христа». Её автор – английский архидиакон Фарар. Книга, богато иллюстрированная художественными картинами, переведена с английского православного священника Фивейским. Эту книгу Синод одобрил и рекомендовал каждой христианской семье иметь её настольную, чтобы все изучали её и питали ею свои души. Просматривая эту книгу, отец Арсения к ужасу своему встретился лицом к лицу со своим врагом, а точнее с врагом православия, из-за которого он отказался учиться в духовной академии.

Этот враг – западное богословие, в духе которого, собственно, и сочинена эта книга. В 52 листах её содержатся богомерзкие ереси и тяжкие хулы на святую православную веру. Ужаснуться и содрогнуться было отчего, ибо сам Синод похвалил эту книгу, благословил православным христианам изучать и отравлять ею свои души. Как миссионер, проповедник, учитель, наставник и страж веры православной, отец Арсений вознегодовал над опущенное Синодом неправославное издание. Он немедленно явился в присутствное место заседания правительствующего Синода и заявил протест, требуя немедленного запрещения и уничтожения этой книги. Синод в полном своем составе заволновался. Первоприсутствующим в Синоде был тогда митрополит Антоний Санкт-Петербургский, с которым и вступил в прение отец Арсений. Митрополит Антоний повелел отцу Арсению замолчать перед властью Синода.

Но страж веры Христовой и чистоты православия молчать и повиноваться, допущенной Синодом, погубе отказался и вышел из присутствного места Синода с обличениями и требованиями истребить еретическую книгу Фарера. Митрополит Антоний не раскаялся и не изменился, и оставил в силе распоряжение распространять эту еретическую книгу. С этого времени в своих проповедях верующему народу отец Арсений стал ревностно говорить о пагубности книги Фарара. За такую смелость проповедника веры митрополит Антоний в согласии с некоторыми членами синода осудил отца Арсения на 18 лет в заключении в Суздальской крепости. Распрощавшись с братьями обновленной им обители и с учениками-миссионерами, отец Арсений безропотно пошел на страдания за истину. Тем и закончились миссионерские труды знаменитого проповедника и основателя миссионерского училища в Воскресенском монастыре, им же обновленном и возведенном в первоклассную степень. Великий светильник православия, отец Иоанн Кронштадтский, был постоянным членом Синода. Когда отец Арсений уже был заключен в крепость, отец Иоанн взялся за пересмотр книги Фарара и тоже ужаснулся её пагубности.

Он написал письмо заключённому страдальцу отцу Арсению, с которым был в большой дружбе. В своём письме дорогой батюшка Иоанн писал «Дорогой брат, всё время я занят бранью с графом Львом Толстым и не имел досуга проверить книгу Фарара. Узнав причину твоего заключения, я взялся за неё и в ужас пришёл от содержания этой пагубной книги. Но теперь уже поздно, ты заключён на долгий срок. Книга же Фаррара разошлась по рукам, отравляя души неопытных читателей рядом ересей и богохульств. Когда отец Арсений в 1913 году был уже среди нас на Афоне, то говорил, что петербургский митрополит Антоний был шестой ложа масон. Вот как проныривает сатана в недра церкви, одевая волков в овечью кожу. Царь заступился за отца Арсения несправедливо наказанным синодом, и восемнадцатилетние исключения в крепости ему отбывать не пришлось.

Он возвратился в свою воскресенскую обитель на покой. На его месте игуменом был другой и иного духа, но остались еще некоторые братья из его учеников, обрадованные его возвращению, а вместе скорбящие об устранении его от игуменства. Основное им миссионерское училище в этой обители со дня его ареста закрылось навсегда. Святейший Синод предложил ему восстановить училище и продолжать обучение и воспитание миссионеров. Но, утомленный долговременными интригами и заключением, отец Арсений отказался. Он лишь продолжал миссионерскую деятельность и являлся недолимым поборником всякой неправды, и проявил себя ревностным патриотом, в силу и слова обуздывая страстные порывы нарушителей государственного покоя. В 1908 году, 20 декабря, почил о Господе отец Иоанн Кронштадтский, друг и духовный брат отца Арсения. Проводивший его в загробный мир, отец Арсений и сам почувствовал близость своего переселения.

Он желал закончить дни своей многотрудной жизни на святой горе Афонской, где еще в молодости по окончании семинария положил начало своему монашеству, и умереть в земном жребии Божьей Матери, в защиту и славу которой он ревностно потрудился в дни брания против книги Фарара, в которой тяжко хулиться о воплощенный Сын Божий и преснодевство Богородицы. За защиту, чистоту и святость православия Отец Арсений и понес свой тяжелый исповеднический и страдальческий крест. И стал он усердно умолять Царицу Небесную, да сподобит Его закончить земное поприще в Ее земном уделе. По его личным рассказам в беседе с нами, положив на Афоне начало своему монашеству, он все время своего проповеднического служения Святой Церкви Христовой и в дни страдальческого заключения всегда хранил в памяти Святую Гору Афонскую. Он мысленно переносился к тем давно минувшим дням, когда все честные старцы славной Пантелеимовской обители напутствовали его своим отеческим благословением на труды апостольские в России. Живые в памяти те минувшие дни, духовная высота тех благочестивых старцев в духовных чувствах сердечных манили и влекли утружденного отца Арсения закончить на Афоне свой земной путь. Молясь об этом Царице Небесной, он подал в Сынот прошение разрешить ему уехать на Святую Гору Афонскую. Димный промысел Божий призывает своего раба на Афон в самое нужное для него время.

В эти дни имя Борджеская ересь была там в самом разгаре. Вторглась во святую гору Афон царица погибели, о чем еще в 1813 году предсказывал являвшийся из-за гробного мира преподобный Нил Мирточивый. В это время, через сто лет, и надлежало быть на святом Афоне мужу ревности апостольской отцу Арсению. Имя Борческая Ересь явилось самым гнуснейшим ядром царицы по гибели. Имя Борческая Ересь началась в 1911 году, через три года после кончины отца Иоанна Кронштадтского из-за его уже высокого молитвенно-богословского словословия имени Спасителя «Имя Божие есть Сам Бог». Выразить эту истину и славу имени Божьей в наши дни мог только истинный молитвенник и богослов, каким и был наш преснопамятный добрый пастырь отец Иоанн Сергеев-Кронштадтский, друг и духовный брат отца Арсения. По своему служению в звании синодального миссионера, обращаясь в синодальном кругу, Отец Арсений об афонском волне не слышал, но не знал сущности спорного вопроса, его корней и причин, которые тщательно скрывались от православного мира. Архиепископ Антоний Волынский в услугу афонским старцам-дьяволопоклонникам по своему злонравию извращал истину в вопросе об имени Божьем, Обливал нас грязью, говорил, что афонские монахи-имяславцы – мужики-лапотники, проповедуют имя Божие четвертым лицом Божиим вместо Святой Троицы.

Поэтому имяславцы – страшные ретяки. Еще клеветали, будто бы имяславцы – пантеисты, то есть многобожцы, обожествляют звуки и буквы имени Божия. Вся эта сатанинская грязь изливалась на нас имяборческим засилием в Синоде. Хотя большая часть членов Синода была благочестива, но не могла противостать наглости Кучи Антония Волынского. В защиту имяславцев выступил епископ Саратовский Гермоген, но его немедленно исключили из состава Синода и исключили в Жировицкий монастырь со строгой изоляцией под надзор настоятеля того монастыря. Но даже эту проделку над епископом Гермогеном Куча извратила. Куча в золотых митрах творила всякое беззаконие. Отцу Арсению не довелось расследовать и узнать правду об имени Божьем, он знал только то, что говорила Куча.

Когда же он подал прошение уйти на Афон, Куча приняла это прошение и была довольна в надежде, что от лица Синода силой своего слова бывший синодальный миссионер добьется прекращения спора об имени Божьем и наведет порядок в двух русских обителях. Глава 35. Прибытие Отца Арсения на Афон. Наконец, Отец Арсений достиг своей цели, прибыл в Святое Жребие Божьей Матери в гору Афонскую с тем, чтобы здесь умереть и войти в сон всечестного монашества Святой Горы Афонской, в непосредственное Игуменство Царицы Спасения. Прошли десятки лет с тех пор, как его, молодого студента духовной семинарии, В чине афонского послушника всечестные старцы Пантелейминовской обители напутствовали отеческим благословением на труды апостольского служения Святой Церкви Христовой. Теперь, после апостольских трудов, убеленный сединами глубокий старец опять в той же обители Святого Пантелеймона, дабы упокоиться рядом с могилками старцев, благословлявших его на апостольское служение в России. На берегу Святой горы Афонской с парохода его встретили старцы и начальники монастыря Святого Пантелеймона, которые при тогдашнем отъезде его в Россию были послушниками того же монастыря. Узнавшие друг друга, они в восторге и духовной радости заключились в братские объятия.

Отец Арсений был старше их по возрасту и поступал в обители раньше их. Они воздали прибывшему гостю достойную честь как старшему себя и дали ему на Архандарике, монастырской гостинице, самый лучший покой. Отдохнувшего отца Арсения, старцы пригласили в свой начальнический кружок в особой зале Архандарика принять участие в дружеской трапезе, во время которой со слезами на глазах они начали изливать дорогому гостю постигшее русское монашество горы Афонское искушение. Они говорили, вот появились еретики-имяславцы, которые в святую Троицу вели четвертое лицо, исповедуя не Троицу, а Четверицу, то есть имя Божие почитают четвертым лицом Божества. Половина нашего пантелеймоновского братства заражена этой ересью, а в Андреевском скиту всё братство погибло. Игумена Иеронима изгнали из обители за то, что он не принял имя славческую ересь. И прочие другие старцы-начальники выплакивали отцу Арсению. И добавили, самый центр ереси сосредоточился в Андреевском скету, из которого происходит вся сила зла.

Отец Арсений услышал от своих товарищей то же самое, что в Синотском кругу в Петербурге рассказывали ему. В своей ревности он вознегодовал на ересь имя славцев, обличить которую при полномочии от власти Синода он счел своим долгом, в надежде вразумить невежд монахов Андреевского скита, грубых, необразованных лапотников. Так злословили и поносили нас и афонские старцы, и долобоклонники, и куча Синодская. Знаменитый миссионер, проповедник, замечательно обладавший даром знания Божественного Писания, силой слова, отец Арсения был уверен, что поразит ересь, вразумит зараженное ересью Андреевское братство, примирится с Игуменом и Иеронимом, и к Святой Пасхе этого страдальца-изгнанника ведут обратно в обитель. А после этого и половина Потселимовской братьи, зараженная имяславческой ересью, раскаяться и в обитель вернуться в мирный строй и благодушие. Своим предполагаемым планом действий отец Арсений утер слезы своих товарищей. Приезд на Афон отца Арсения совпал с приближающейся Пасхой. Поэтому, чтобы ознаменовать свой приезд поражением имяславческой ереси, наведением мирного строя в русском монашестве Святой Горы Афонской, Отец Арсений решил к делу приступить немедленно, чтобы Святую Пасху встретить всем в мире и любви.

Старцы дьявола-поклонники в радости ликовали о предполагаемом успехе, лобызали руки Примирителя и с пожеланием удачи отправили его в Андреевский скит. Никто из них, конечно, не решился сопутствовать миротворцу, ибо знали, что Андреевский скит никого не принимает, кроме пребывающих из России поклонников, богомольцев. от 13 января, накрепко закрыв врата своей обители. Отец Арсений прибыл к нам в Андреевский скит в вербное воскресенье, в сопровождении своего келеника-послушника. Мы знали проповеднические труды и глубоко уважали этого знаменитого миссионера. По прибытии к нам после вечерни Отец Арсений произнес поучительное слово о высоте и глубине Божественного Писания, прикасаться к которому и толковать по произволу необразованного ума не должно, но только по руководству Святых Отцов Церкви поучаться в нем. На другой день, великий понедельник, после Повечерия, Атеас Арсений вторично выступил с поучительным словом о Божественном Писании и подвел речь к тому, что мы по своему невежеству извлекли из Божественного Писания пагубные понятия об имени Божьем и возвели его в четвертое Лицо Божие. Отец Арсений, положительно не зная сути дела и причин возникшего вопроса об имени Божьем, держался стороны враждебной истине.

Он знал только то, что говорила ему в Петербурге синодская куча, и что сама Гидра, старца дьявола-поклонники, по прибытии его на Афон выплакивала ему, умоляя помочь разделаться с ненавистными имяславцами в Андреевском скиту. Подводя конец своему слову, обращенному к нам, отец Арсений заявил о своем полномочии от власти Синода раскрыть гибельность нашего заблуждения, привести нас к примирению с сыном Игуменом Иеронимом и спросить в него прощения и счастье вести отца Игумена в обитель, чтобы наступающий праздник Святой Пасхи праздновать в мире и любви древнего иночества Святой Горы Афонской. При этих заключительных словах к старцу проповеднику подошли два наших старших отца, защитники славы имени Божия, с протестом его решению и указали ему, что, не зная сути вопроса, не выслушав другую сторону, он решился на действия, неприемлемые для нашей стороны. Но отец Арсений не стал слушать наш протест и решительно заявил, завтра, великий вторник, идем к мученику-исповеднику Игумену Иерониму и введем его обратно в обитель. С этими словами он спустился с Амвона и направился к выходу из собора в свой номер на Архандарик, гостиницу. К нему подошли ликующие старцы-имяборцы, сторонники Иеронима, взяли его под руки и, как архиереи, повели к выходу на паперт собора, целовали его руки, выражали благодарность ему за властное поучительное слово и за решение вернуть в обитель игумена Иеронима.