7. Об именах ＂Премудрость＂, ＂Ум＂, ＂Слово＂, ＂Истина＂, ＂Вера＂ ⧸⧸ Дионисий Ареопагит

Святой Дионисий Ареопагид. О божественных именах. Глава 7. Об именах Премудрость, Ум, Слово, Истина, Вера. Теперь, если ты не против, воспоем благую и вечную жизнь как Премудрую и как саму по себе Премудрость, а главное, как основу всякой Премудрости привыше всякой премудрости и сознания сущую. Ибо Бог не только исполнен премудростью, и разума Его не из числа, но Он и выше всякого слова, разума и премудрости. Это сверхъестественно уразумев поистине Божественный Муж, Общее Наше и Наставника Солнца и сказал «Не мудрое Божие, премудрее Не только потому, что всякая человеческая мысль есть какой-то обман по сравнению с божественными, совершеннейшими разумениями, с их твердостью и непоколебимостью, но и потому, что для богословов обычно применять к Богу отрицание в обратном смысле. Так и всесветлый свет изречения называют невидимым, многопетого и многоименного они называют неизреченным и безымянным, повсюду пребывающего и во всем обнаруживаемого, непостижимым и ненаходимым.

Таким же образом, говорят, и ныне божественный апостол воспевает мнимую глупость Божию, то, что в нем кажется странным и нелепым, он возвел к невыразимой, предшествующей всякому слову истине. Но, как я сказал в другом месте, Постигая превосходящее нас свойственным нам образом, окутанные враждебными нам чувствами, низводя божественное до привычного нам, мы заблуждаемся, стараясь через явленное постичь невыразимое божественное слово. Следует знать, что наш ум обладает способностью думать, благодаря чему он видит мыслимое, и превосходящим природу ума единством благодаря которому он прикасается к тому, что выше его. В соответствии с этим, Божественное надлежит постигать не нашими силами, но полным самих себя из самих себя иступлением и в Божьих обращениях. Лучше ведь быть Божьими, чем своими, ибо кто окажется с Богом, тому и будет дано Божественное. Чтобы воспитать такую бессловесную, безумную и глупую премудрость наилучшим образом, скажем, что она есть причина всякого ума и смысла, всякой премудрости и сознания, что ей принадлежит всякая воля, от нее всякое знание и сознание, и в ней все сокровища премудрости и ведения сокрыты. Сверхпремудрая и всепремудрая причина Согласно уже сказанному, есть ведь основания и самой по себе премудрости, и всей мудрости в целом, и во всех ее видах. От нее уразумеваемые и уразумевающие силы ангельских умов получают простые и блаженные разумения.

Не в частностях или от частности, или от чувств, или из слов выводя, собирают они божественное и ничем, что имеет с этим общее, не пользуются. Но чистые от всего материального и множественного, они умственно, нематериально, единовидно уразумевают умопостигаемое в Божественном. И пребывает их умственная сила и энергия, облачённой в беспримесную и незапятнанную чистоту, способной видеть Божественные мысли своей нерасчленённостью нематериальностью и боговидным единством, отражая, насколько это возможно, благодаря божественной премудрости, божественные сверхпремудрые ум и слово. И души наделены осмысленностью, и им свойственно двигаться поступательно и вокруг истины сущих, не по причине частичности и разнообразной изменчивости. Они остаются ниже объединенных умов, однако же благодаря способности собирать многое воедино, в той мере, в какой это душам свойственно и возможно. Они удостоиваются равноангельских разумений. Но и сами чувства, не погрешив против истины, можно назвать эхом премудрости. Так же и демонский ум, в той мере, в какой он ум, происходит от нее.

Но постольку, поскольку он обессмыслен и стремится достичь того, чего не знает и не желает, его с большим правом надо назвать и отпадением от премудрости. Но если божественная премудрость называется началом, причиной, основой, завершением, защитой и пределом самой премудрости и всякой премудрости, всякого ума и смысла и всякого чувства, как же сам сверхпремудрый воспевается как ум, слово и знаток. Ибо как он может воспринять что-либо из умопостигаемого, не имея умственной энергии, или как он может познать чувственное, пребывая выше всякого чувства? О речении говорят, что он все знает, и ничто не избегает божественного видения. Но, как я часто говорил, божественное следует понимать подобающим божественному образом. Ведь применительно к Богу безумие и бесчувственность надо трактовать, подразумевая преимущество, а не недостаток, равно как и приписывая бессмысленность превосходящему смысл, несовершенство сверхсовершенному и просовершенному, неощутимый и невидимый мрак свету неприступному, превосходящему видимый свет. Так что божественный ум все разумеет за предельным всему знанием, как причина всего, себе сосредоточив опережающее знание всего, прежде появления ангелов, зная и производя ангелов, и все остальное зная и вводя в существо изнутри, с самого, так сказать, начала. Я думаю, именно это имеют в виду речения, говоря «Знающий все прежде бытия их».

Не от сущих ведь, изучая сущие, имеет в видении божественный ум, но от себя и в себе, как причины он предымеет и просодержит разумение, знание и сущность всего, не по наружности, судя о каждом, но как знающий и содержащий единую причину всего. Подобно тому, как свет, являясь причиной тьмы, предымеет в себе ее знание, не от иного, чего зная тьму, как только от Света. Ведь, зная Себя, Божественная Премудрость знает все материальное-нематериально, расчлененное-нерасчлененно, множественное-объединенно, этим самым Единым все и познавая и производя. И если по одной причине Бог всем сущим передает Бытие, то по той же единственной причине Он и знает все, как из Него сущие и в нем предсуществующие, не отсущих, получая знания о них, но сам, подавая каждому из них самопознание и знания других. Таким образом, Бог не имеет особого знания, каким Он знает Сам себя, а другого общего, каким Он объемлет все сущее. Зная ведь Себя, причина всегда едва ли не знает того, что происходит из нее и причиной чего она является. Так что Бог знает сущие тем же знанием, каким знает Себя, а не в результате изучения сущего. Речения говорят, что и ангелы ведь знают происходящее на земле, не с помощью чувств, познавая это сущие.

Хотя они, все эти вещи, ощутимы, а согласны, свойственны их ангельскому боговидному уму силе и природе. Вдобавок к сказанному следует задаться вопросом – как мы познаем Бога, не относящегося ни к умственному, ни к чувственному, ни вообще к сущему? Пожалуй, правильно будет сказать, что мы познаем Бога не из Его природы, ибо она непознаваема и превосходит всякий смысл и ум. но из устройства всего сущего, ибо это – его произведение, хранящее некие образы и подобия его божественных прообразов. Пускаясь далее в отрицание всего, путем и чином, по мере сил, выходя за пределы всего, мы восходим к превосходящей все причине всего. Так что Бог познается и во всем, и вне всего. И разумом Бог познается, и неразумием. И ему свойственны и разумение, и смысл, и знание, и осязание, и чувство, и мнение, и воображение, и имя, и все прочее.

И он и неуразумеваем, и неосознаваем, неназываем. И он не есть что-то из сущих, и ни в чем из сущих не познается. И он есть все во всем, и ничто ни в чем, и от всего всеми он познается. и никем ни с чего. И то ведь говорим мы о Боге правильно, что от всех сущих, чьей причиной он является, соответствующим образом он воспевается. И существует также божественнейшее познание Бога, осуществляемое через незнание путем превосходящего ум-единения, когда ум, отступив от всего сущего, оставив затем и самого себя, соединившись с пресветлыми лучами, оттуда и там освещается недоступной исследованию глубиной премудрости. Хотя, как я сказал, подобает ее познавать и во всем, ибо она, согласно речениям, создательница всего, постоянно всем управляющая и причина несокрушимого соответствия и порядка, постоянно соединяющая завершение первых с началом вторых прекрасно творящие из всего единую симфонию и гармонию. Как слово же, Бог воспевается священными речениями не только потому, что Он – податель и слова, и ума, и премудрости, но и потому, что Он единым образом прообъемлет в себе причины всего и во все распространяется, пронизывая, как говорят речения, все до конца.

А прежде всего потому, что Божественное Слово простотой превосходит всякую простоту. И от всего свободное все сверхсущественно превышает. Это Слово представляет собой простую и поистине сущую истину, в согласии с которой, как чистым и необманчивым знанием сущих, существует Божественная Вера, постоянное утверждение верующих, истина и им истину, утверждающую в непреложном тождестве. Так что верующие имеют простое знание истины. Ведь если знание объединяет познающих и познаваемые, а незнание есть причина вечного изменения и дробления неведущего в самом себе, то того, кто уверовал в истину по священному ничто не отгонит от очага истинной веры, у которого он способен сохранить постоянную недвижимую и непреложную тождественность. Ведь объединившийся с истиной хорошо знает, что он в своем уме, даже если многие увещевают его, как из ума иступившего. Как и подобает, от них остается сокрытым, что он, благодаря сущей вере, иступил из обмана в истину, а он сам поистине знает, что, вопреки тому, что они говорят, он не безумен, но освобожден от непостоянного и изменчивого состояния блуждания во всевозможном разнообразии обмана простой и вечно в равной степени равной себе истиной. Так ведь и первенствующие вожди нашей Богопремудрости Каждый день умирают за истину, всяким словом и делом свидетельствуя, как и подобает, что единственное в своем роде христианское знание истины, самое из всех простое и божественное, и более того, что оно есть единственная истина и единое и простое Богопознание.