69. О гонениях

Я спрашиваю о таком специфическом проявлении реакции на гонение, которое у нас бывает. Когда лично сталк тебе грозит какие-то опасности, там есть свои правила, об этом не спрашивают. Бывает, что угроза монашескому общежитию какому-то или приходу. Я бы сразу прежде всего сказал, что не надо это называть так очень серьезно гонением. Гонение это то, что было в 20-е, 30-е годы, даже и в 60-е. То, что терпели новомученники, исповедники российские. Если ничего близкого нет, то лучше себя сравнивать с тем, что поближе. Но поближе тоже есть прецеденты.

И, например, всем монахам должен быть близок опыт Федора Студита, у которого были большие монастыри во время гонооборщества. Те, кто терпели так нехотя, постоянно под угрозой, то, наконец, разгоняли, потом они заново собирались, но, конечно, всегда с потерями. Но и там, конечно, было хуже, чем то, что можно сейчас представить, потому что там все-таки были и бичевания, от которых умирали, и было какое-то количество людей и монахов, которые были убиты. Но там, конечно, хоть тоже более сурово, но это как-то можно сравнивать. И вот поэтому, когда сейчас люди как-то реагируют на возможность разорения собственных трудов, как-то так, что руки опускаются, или какая-то физиологическая слабость, что у них наступает, не знаю, что там наступает, то это, конечно, неправильно, потому что мы читаем регулярно, это монахам принято по учению Федора Студита, особенно на совместных службах они очень полезны, я имею в виду его катехизис, то есть те катехизические поучения, которые в том числе и гонения нередко касаются. И мы видим, как надо понимать. Прежде всего, я вот говорил из Федора Студита, но это действительно так действует, не только в этом можно прочитать. Прежде всего, это даёт нам полагаться на помощь Божью.

Мы особенно понимаем, хотя, конечно, это всегда так, но тут как-то для нас более ясно, что мы зависим исключительно от Божьего долготерпения и от того, какую пользу мы можем получить для спасения нашей души тем, что условия нашей жизни становятся более суровыми иногда. И мы сами можем представить себе по некоторым опытам, как мы молимся, когда мы не чувствуем опасности, когда мы предаёмся всякой беспечности и так далее. Такой сознательности, чтобы молиться внимательно и старательно, нам в этих случаях очень сильно не хватает. И мы, конечно, сильно отличаемся от монахов не то что древности, а даже XIX века, даже первую половину ХХ века, и, конечно, в худшую сторону. Поэтому так уж лёгкий какой-то стимул нам нужен. А самое главное, конечно, мы должны понимать, что все вот эти угрозы и какие-то изменения наши, может быть, реальные изменения нашего бытия, они все направлены только для того, для чего мы вообще стали монахами. Для того, чтобы приучиться жить с Богом и уповать на Бога, а не на то, что вот есть какой-то уклад вещей, который будет продолжаться дальше, потому что сейчас он такой, и к которому мы приспособились. И здесь, если уже есть какой-то опыт всяких разных таких случаев, то мы можем в своей жизни сказать, из своего опыта, что ровно то сбывается, что и с Фёдором Студидом, что всё оказывается на пользу для тех, кто хотел пользы, и даже для внешних людей, которые как-то оказываются рядом, получается, что те, кто, может быть, и неожиданно для самих себя, но главное, что искренне сделали что-то полезное для церкви, для монашества, тех, как-то Бог воздаёт, даже ещё и в этой жизни, а тем, кто делал что-то вредное, тоже может быть и в этой жизни, чтобы они как-то имели случай покаяться, даёт им какие-то тяжёлые уроки.

Это не только раньше так было, но и сейчас так. Поэтому всякие моменты напряжения и неуверенности, опасности, прямо назовём даже это слово, они просто не то, что хороши, они даже необходимы для того, чтобы как-то нас научить жить как верующие люди. Редактор субтитров А.Сёмкин Корректор А.Егорова