63. О юморе и смехотворстве

Спрашивают, что такое грех смехотворства, особенно применительно к монашеской жизни. Потому что смехотворство – это, конечно, грех. В то же время известная рассказа святого Антония, как пришли к нему монахи, и пришел какой-то Мирянин, охотник. И он, в присутствии этого Мирянина, как-то немножко шутливо поговорил с этими монахами, и он понял, Антоний, что Мирянин этим соблазнился, что же это монах такой смехотворствует, можно сказать. И тогда тот ему говорит, этому охотнику, что возьми свои луки, натяните севу. Потом он говорит, как-то еще натяни сильнее. Натянул сильнее, а еще сильнее. Говорит, дальше не могу, сева лопнет.

Вот дальше он объясняет, что так же и с этими монахами, сева лопнет, поэтому не надо перетягивать. Если мы хотя бы это узнаем, что вот такая постоянная угрюмость – это не монашеская добродетель, это уже будет очень хорошо. Но, отвечая на вопрос, все-таки я бы хотел как-то коснуться теории вопроса. Это поучение касается только практики. А теория вопроса вот в чем. Что для того, чтобы научиться нашим монашеским премудростям, нужно учиться тому, что называется трезвением. Трезвение – это когда ты наблюдаешь сам за своими помыслами. Понятно, что малых детей, например, трезвению не учат.

Также невозможно научить психически больных людей, у которых один из симптомов заболевания – отсутствие чувства юмора. Вот в психиатрической больнице строго-настрого запрещается какие бы то ни было шутки с пациентами, потому что ты можешь… может они и поймут шутки, а можешь и нарваться. Но с монахами все-таки не так, как в психиатрической больнице, хотя похожи многие вещи, но вот здесь вот так не надо. Поэтому если мы все-таки предполагаем, что монахи учатся трезвению, значит они учатся смотреть на самих себя, не забывая, что это сами они и есть, с какой-то другой стороны. То есть я смотрю на себя, как на постороннего, и контролирую поэтому свои помыслы. Без этого нет трезвения. И вот это та же самая способность души, которая нет у младенцев, которая не развивается у всех подряд взрослых, но в норме должна развиваться, и которая нужно специально тренировать особым образом по-монашески, чтобы было трезвение. И вот для этого, для того, чтобы относиться к себе со стороны, очень полезно относиться к себе немножко с юмором.

Потому что юмор, он тоже работает на том, что что-то одновременно значит это и не это. То есть там тоже две точки зрения одновременно. И вот поскольку самому к себе так относиться трудно, то такой вот непрямой образ высказывания очень этому помогает. Который и юмор, и метафора, и вся наша церковная гимнография потому такая доходчивая, что там тоже очень много построено на поэзии, которая является вся метафоричной. То есть почему скучно считать службы родственным святым, написанные в 19 или 20 веке? Потому что там рассказывается подробно житие совершенно с казенным языком семинариста. И это вообще невозможно слушать. Поэтому, кстати, они такие длинные, эти тропари.

Потому что читают и непонятно, когда они закончатся. Потому что пока там все расскажешь, что по сунаду там по пунктам записано. А вот наша хорошая византийская гимнография устроена совершенно иначе. Она очень компактная, потому что там нужны метафоры, и часто в 19 веке их не понимали. Ну, например, кто-то там пытался цензурировать богослужебные книги, где говорится в обращении к Христу, что возжег свое плоть на кресте, сыне Божий. Как же возжег, когда никто там не горел? Вот с такими людьми объясняться сложно, и у них вот, собственно, и нет чувства юмора. Оно должно быть.

И поэтому надо практически, мне кажется, может быть, я здесь что-то не понимаю, и каждый пусть решает на своей страхе риск сам для себя. Но мне кажется, что вообще-то вот что должно быть. Чтобы избежать греха смехотворства, нужно вообще никогда не шутить. То есть не в том смысле, что не говорить ничего просто для развлечения, just for fun, но это не только не надо так шутить, но вообще так болтать не надо. То есть вот просто вести какой-то там small talk, просто разговаривать для того, чтобы занять паузу, это тоже плохо. И вот в частности плохо просто шутить, чтобы было пошучено. А говорить нужно в то же время так вот и не очень серьезно, и надо смотреть, может быть, это какая-то форма шутливая, или какая-то метафорическая форма, или какой-то намек. Это все такие вещи, где есть минимум два разных уровня с разным смыслом.

Но это должна быть какая-то разумная цель всегда. То есть всегда говорить что-то разумное, что ты контролируешь, что ты понимаешь зачем. Понятно, что напрямую можно сказать очень мало, даже самому себе. А есть именно такие серьезные, большие, значительные смыслы. Они выражаются вот такой непрямой речью для этого. И чувство юмора очень полезно, и полезно его самому не забывать, и вокруг себя тоже распространять какое-то уважение к этому чувству и использовать. Но в то же время не надо смехотворствовать, а надо всегда говорить полезно, но не скучно. С вами был Игорь Негода.