61. Что значит： время начаться суду с дома Божия？ ⧸⧸ Вопросоответы к Фалассию

Преподобный Максим Исповедник. Вопрос и ответы к Фаласию. Вопрос 61. Ибо время начаться суду с Дома Божия. Если же прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где и явится? Первое послание апостола Петра, 4 глава, 17-18 стихи. Что значит слова «Время начаться суду с Дома Божия, и если праведник едва спасается»?

Ответ. Бог, создав естество человеков, не создал вместе с ним ни чувственного наслаждения, ни чувственной муки. Но он устроил в уме этого естества некую силу для духовного наслаждения, благодаря которой человек мог бы неизреченным образом постоянно изведывать сладость Бога. Эту силу, то есть соответствующее естеству ума, устремление к Богу, первый человек, как только он был создан, передал чувству, а затем стал осуществлять в этой силе первое движение к чувственным вещам. и возымел посредством чувства наслаждения, приводимое в действие вопреки естеству. Поэтому тот, кто заботится и промышляет о нашем спасении, внедрил в естество человеческое другую силу, словно некоего карателя – муку. И, соответственно, этой муки он премудро укоренил в природе тела закон смерти, ставя пределы безумному устремлению ума которое, вопреки естеству, движется к чувственным вещам. Поэтому, вследствие проникшего в естество человеческое наслаждение, противоречащего смыслу этого естества, ему стало противодействовать сообразное со смыслом мука, ею посредством страданий, в течение которых и из которых возникает смерть, и уничтожается противоестественное наслаждение.

Однако само наслаждение не уничтожается полностью, ибо вследствие уничтожения противоестественного наслаждения в уме обнаруживается благодать наслаждения Божественного. Поскольку всякое утруждение имеет причиной своего возникновения, осуществленное на деле наслаждения, то это утруждение, разумеется, является по таковой причине естественным долгом. который обязаны выплатить все, причастные человеческому естеству. Ибо за противоестественным наслаждением непременно и естественным образом следуют утруждения для всех тех, у которых закон наслаждения беспричинно предшествовал рождению. Беспричинным же я называю наслаждения, возникшие вследствие преступления заповеди и не являющиеся преемником бывшего до него утруждения. Поэтому после преступления заповеди естественному рождению всех людей предшествует наслаждение, и не было ни одного человека, который по природе был бы свободен от этого страстного рождения. И как то необходимо, все естественным образом платят за это наслаждение утруждениями, а вслед за ними подвергаются смерти. и совершенно отсутствовал какой-либо доступный способ освобождения для тех, которые находились под тираническим владычеством неправедного наслаждения и пребывали естественным образом под властью возникших вследствие этого наслаждения справедливых утруждений и следующей за ними справедливейшей смерти.

Она была необходима для уничтожения неправедлившего наслаждения и возникших вследствие него справедливейших утруждений, которыми растерзывал сострадающий человек, берущий начало своего рождения сообразно наслаждению в тлении, и завершающий свою жизнь также в тлении через смерть. Для исправления страдающего естества, как думается, должны быть измыслены утруждение и смерть, одновременно несправедливые и беспричинные. Беспричинные потому, что они никоим образом не имели при своем происхождении упреждающего наслаждения, а несправедливые потому что вообще не являются преемниками какой-либо страстной жизни. Чтобы, оказавшись посередине между неправедным наслаждением и справедливейшими утруждением и смертью, несправедливейшие утруждение и смерть полностью уничтожили неправеднейшее начало естества, возникшее из наслаждения, и праведнейший конец этого естества, бывающий через смерть, происшедшую вследствие и род человеческий вновь стал свободным от наслаждения и муки, получив обратно изначальный блаженный удел своего естества, не оскверняемого ни одним из признаков, внедряемых в это естество зазорным происхождением и тлением. Вследствие чего Бог Слова, будучи по природе совершенным Богом, стал совершенным по природе состоящим из мыслящей души и подверженного страданиям тела, то есть человеком, сходным с нами во всем, за исключением греха. Однако он никоим образом не имел вообще наслаждения, возникшего вследствие преступления заповеди, которое предшествовало бы его рождению во времени от жены. Вместе с тем он принял добровольно и по человеколюбию своему являющуюся следствием наслаждения и концом естества. И это для того, чтобы, несправедливо страдая, он мог бы истребить происшедшее из неправедного наслаждения начало рождения, тиранически владычествующее над естеством человеческим.

Смерть Господа не была для этого начала как бы выплачиваемым ему за наслаждение долгом, подобно смерти других но наоборот она стала оружием, направленным против него. И через смерть свою Господь уничтожил справедливый конец естества человеческого, не имея того наслаждения, благодаря которому смерть вошла в мир. Так им праведно наказывается противозаконное наслаждение, как причина бытия падшего состояния рода человеческого. Ведь должно было быть, и подлинно должно было быть, чтобы Господь, являясь по природе премудрым, праведным и сильным, не находился в неведении, как премудрый, относительно способа исцеления людей. Как праведный Он не принуждал тиранический ко спасению человека, захваченного по его собственной свободной воле грехом, а как всесильный не ослабевал, исполняя исцеление людей. Поэтому он соделал явным смысл своей премудрости в способе исцеления, став человеком без приложения или какого-либо изменения. Он явил беспристрастность своей правды в величии нисхождения, добровольно облачившись в осужденное настрадание наше естество и само это осуждение, сделав оружием для уничтожения греха. а вслед за ним и смерти, то есть наслаждение, и возникшей вследствие него муки.

В этом была сила греха и смерти, тирания, соответствующая наслаждению греха, и владычество, соответствующие муке смерти. Ибо очевидно, что силы наслаждения и муки содержатся в страстности естества. И желая избежать тяжкого ощущения муки, мы ищем убежище в наслаждении. пытаясь утешить естество, подавляемое насилием муки. Усиленно заботясь о том, чтобы притупить наслаждением движения муки, мы только расписываемся в собственной немощи, привлекая наслаждение против этих движений, поскольку не в силах отделить наслаждение от муки и утруждений. Господь же явил мощь Своей преизбыточествующей силы, осуществив для естества человеческого рождения вечную жизнь, ставшая непреложным и недоступным для противоположностей, от которых Он Сам претерпел. Он опять восстановил человеческое, даровав ему бесстрастие посредством Своих страданий, отдохновение посредством Своих утруждений и жизнь вечную посредством смерти Своей. Своими лишениями по плоти он возобновил изначальное владение нашего естества, а своим воплощением даровал этому естеству сверхъестественную благодать – обожжение.

Поэтому Бог истинно стал человеком и даровал естеству человеческому начало второго рождения, которое ведет через утруждение к наслаждению будущей жизни. Ведь как праотец наш Адам Приступив, Божественную заповедь образовал иное рождение, происходящее от наслаждения, и вместо первого рождения ввел в естество то, которое через утруждение завершается смертью, по совету змея измыслил наслаждение, не являющееся преемником предшествующего утруждения, но наоборот заканчивающееся этим утруждением, а потому все, рожденные от него по плоти, вследствие этого неправедного начала, возникшего из наслаждения, справедливым образом приводится вместе с ним к общему концу, то есть к смерти через утруждение. Так и Господь, ставший человеком, создал для естества человеческого другое начало второго рождения от Духа Святого, восприняв справедливейшую смерть Адама через утруждение, которое в нем стало, разумеется, несправедливейшей, поскольку началом его собственного рождения не являлось неправеднейшее наслаждение, возникшее вследствие прислушания правца нашего. Господь уничтожил обе крайности, я имею в виду начало и конец человеческого рождения, которые первоначально не существовали от Бога, и всех духовно возрожденных Он соделал свободными от лежащей на них вины, ведь они, будучи от Адама, не обладают наслаждением рождения, происходящим от него, но обладают одной только мукой, возникшей вследствие Адама, которая действует в них не как долг за грех, но по домостроительству и вследствие естественно случившегося с ними состояния, против греха, то есть обладают одной только смертью. то и смертью, которая не имеет своей матери наслаждения, породившей ее, и которая стала карателем этого наслаждения. Эта смерть, несомненно, становится и отцом вечной жизни. Ибо, подобно тому, как жизнь Адама, соответственно, наслаждению, стала матерью смерти и тления, так и смерть Господа ради Адама, будучи свободной от наслаждения, стала родителем вечной жизни. Поэтому, как я полагаю, Слово Божие правильно различает, каким образом рождение через наслаждение от Адама, тиранически владычествующее над естеством человеческим, доставляет пищу смерти, возникшей вследствие него.

И каким образом рождение Господа по плоти, происшедшее вследствие человеколюбия Божия, уничтожает и то, и другое. То есть наслаждение, возникшее от Адама. и смерти ради Адама, истребляя вместе с грехом Адама и его наказание. Ибо невозможно было обречь натление через смерть в конце рождения, не затронутая тем, что конечным своим следствием имела смерть. Поскольку, как я сказал, Слово Божие различает названные вещи, то можно полагать, что до тех пор, пока одни только те признаки которые были присущи Адаму при начале и конце, то есть при рождении и тлении, тиранически владычествовали над естеством человеческим, до тех пор не могло наступить время для совершенного осуждения греха. Тот, кто явился нам посредством плоти и стал совершенным человеком за исключением одного только греха, то есть Слова Божия, он один только имел в воспринятой от Адама плоти наказание по собственной воле. И праведник, невинно пострадавший за неправедных, осудил грех во плоти. Он не спроверк обыкновения смерти, совершив таковое осуждение греха, но не осуждение природы.

И по обращении вспять смерти наступило время для начала приговора, чтобы окончательно осудить грех. Итак, о чем у нас речь? О том, что грех, изначально прельстивший Адама, убедил его преступить божественную заповедь. Вследствие этого преступления грех установил наслаждение, а посредством него он вонзил в самое основание естества Адама и самого себя, а тем самым осудил на смерть всю природу. гоняя через человека естество произведенных на свет к исчезновению в смерти. Ибо это было подстроено семенем греха и отцом зла, лукавым дьяволом, который вследствие гордыни лишил себя пребывания в божественной славе, а из-за зависти к нам и к Богу изгнал Адама из рая, чтобы уничтожить дела Божии и расторгнуть то, что было образовано для бытия. Ведь наисквернейше завидуют не только нам вследствие, обретаемое нами в подвиге добродетели, которые даруют нам славу в Боге, но и самому Богу из-за Его всеми воспеваемой силы, действующей ради нашего спасения. Властвующая вследствие преступления заповеди смерть господствовала над всей природой человеческой, основой своей мощи имея возникшие из преступления наслаждения которая положила начало всему естественному рождению и по причине которого сама смерть была определена в виде наказания для природы человеческой.

Господь же, став человеком, не воспринял предшествовавшего Его рождению по плоти неправедного наслаждения, вследствие которого над природой человеческой был вынесен справедливый приговор в виде смерти Но, добровольно восприняв в страстное начало своей человеческой природы самую естественную смерть, он, разумеется, претерпел ее, однако обратив вспять обыкновение смерти, которое было в нем, как это совершенно очевидно, не осуждением естества, а осуждением греха. Ведь в том, кто родился не от наслаждения, смерть не могла быть осуждением естества. но она могла быть только уничтожением греха прародителя, благодаря которому страх смерти владычествовал над природой человеческой. Ибо если в Адаме смерть была осуждением естества, имея наслаждение началом своего возникновения, то во Христе смерть стала, разумеется, осуждением греха, поскольку естество человеческое вновь обрело во Христе рождение, чистое от наслаждения. И это для того, чтобы, подобно тому, как в Адаме грех, возникший вследствие наслаждения, через смерть осудил естество человеческое на тление, и настало время для осуждения этого естества на смерть вследствие греха, так и во Христе естество, вследствие своей праведности, осудило через смерть грех. И настало время для осуждения на смерть греха по причине праведности естества, которое во Христе совершенно совлеклось в себя рождение от наслаждения. А ведь известно, что по причине его осуждение смерти с необходимостью преследовало всех людей как нечто должное. Поэтому та же самая смерть, которая водами вследствие греха являлась осуждением естества, была во Христе вследствие праведности осуждением греха.

Ибо первый, страдая вследствие греха во осуждении естества, справедливо претерпел смерть. Христос же, не страдая вследствие греха, а скорее даруя по домостроительству благодать естеству человеческому, добровольно во осуждение греха воспринял возникшую вследствие этого греха смерть для того, чтобы ее уничтожить. Стало быть, через прислушание Адама был установлен закон рождения соответственно наслаждению, вследствие которого естество человеческое было осуждено на смерть, и все люди, получившие бытие от Адама согласно этому закону рождения от наслаждения, необходимо имели не желая этого и сопряженную по силе с рождением смерть, на которую было осуждено естество. Это было время осуждения естества по причине греха, поскольку закон рождения соответственно наслаждению владычествовал над природой человеческой. Подобным же образом через Христа, совершенно свободного от естественного закона рождения, соответственно и обыкновения смерти, на которую было осуждено естество вследствие этого закона, но добровольно принявшего смерть, свободны и те, которые по собственной воле возрождаются Христом в духе через баню погибытия. Они через благодать отстраняют от себя первое рождение Адамова, соответственно наслаждению, и сохраняют через закон евангельских заповедей благодать безгрешного состояния, даруемую в Таинстве Крещения, соблюдая также неумоляемой и незапятнанной силу таинственного усыновления в Духе. Разумеется, они имеют в себе обыкновение смерти, которое действует для осуждения греха, используя удобный момент для этого осуждения греха во плоти. В общем, это есть по природе и благодаря благодати, дарованной вследствие Великого Таинства Вочеловечивания, самое то время, которое началось от воплощения слова.

А в частности, по осуществлению и благодаря благодати, это то время, начиная с которого каждый человек воспринял через Таинство Крещения благодать усыновления. Вследствие этой благодати, действующей в заповедях, они, добровольно имея одно только рождение в духе, мужественно переносят ради осуждения греха обыкновение смерти, приносящей многие страдания. Ведь принявший святое крещение и соблюдающий неизбывной силу его в осуществлении заповедей, ввергается в смерть не как в нечто должное вследствие греха, из-за него, но он принимает обыкновение смерти для осуждения самого греха, а поэтому смерть таинственным образом посылает его в божественную и нескончаемую жизнь. Цветы, мужественно совершив свое жизненное поприще во многих страданиях ради истины и правды, в самих себе освобождают естество человеческое от осуждения смерти, возникшей вследствие греха. и оружие смерти, предназначенное для уничтожения этого естества, они, подобно родоначальнику их собственного спасения, используют для уничтожения греха. Ибо если грех имел смерть в тех, которые, подобно Адаму, подвергались ей как оружию для уничтожения естества, то тем более естество будет иметь эту смерть в тех, которые через веру осуществляют правду во Христе как оружие для уничтожения греха. Стало быть, от возникновения таинства вочеловечивания воплотившийся Бог совершенно уничтожил в тех, которые были рождены по нему в духе, рождение естества по закону наслаждения. Как сказал апостол, наступило время начаться суду с Дома Божия.

То есть наступило время осуждения греха и начало этого осуждения положено через страдания верующими, познавшими истину и отложившими, благодаря крещению, рождение, соответственно, наслаждению. Их назвали Домом Божиим, как свидетельствует божественнейший апостол Павел. Христос в Доме Его. Дом же Его мы. И сам глава апостолов Петр представляет это с следующими Если же прежде с нас начнется, начнется, разумеется, суд, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? Это равно тому, как если бы он сказал, если мы, удостоившиеся по благодати Духа стать Домом Божиим, должны явить столь большое терпение в перенесении страданий ради правды и для осуждения греха, и, будучи благими, с готовностью предать себя смерти, словно злодеи, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? То есть каков будет конец или суд тех, которые не только с усердием удерживают в себе до конца, в душе и в теле, по свободной воле и по естеству приводимые в действие в них живое рождение Адамова, соответственно наслаждению но даже и не приняли Бога и Отца, призывающего их к себе посредством воплотившегося Сына. Каков будет конец их, не принявших и самого посредника и Сына, являющегося посланником от имени Отца, ради примирения нас с Ним?

Который по совету Отца и по собственной воле предал себя смерти за нас, чтобы собой нас настолько прославить осеяв красотой Своего Божества, насколько Он Сам принял ради нас нечестие наших страданий. Ибо Евангелие Божие есть, как я полагаю, посланничество Бога и призыв к людям через воплотившегося Сына, который дарует всем уверовавшим в Него награду примирения с Отцом и нерожденное обожжение. Поэтому великий апостол, негодуя далее на неверующих, Если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где и явится. Праведником он здесь называет, разумеется, верующего, который хранит дарованную в таинстве крещения благодать и соблюдает среди многих страданий неизгладимым усыновление, полученное через Святой Дух, а также и спасение, то есть благодать обожжения, дарующуюся Богом в полной мере лишь достойным Достичь ее с трудом может только тот, кто устремляется к Божественному на высшем пределе всех своих сил. По нечестивым и грешным называют того, кто чужд евангельской благодати. Нечестив он вследствие неверия во Христа, а грешен он потому, что в нем живо рождение соответственно тлению страстей ветхого человечества. Или, возможно, Писание назвало нечестивым того, кто совершенно лишен единственно верного познания по Христу, а грешным – верующего, но преступающего наподобие меня, евангельские заповеди, благодаря которым и сохраняется чистое резонитление, даруемое святым крещением. Положение их, я имею в виду нечестивого и грешного, постигается теми, кто хоть сколько-нибудь радеет о таинственном ведении.

Ибо слово «где» ясно указывает на положение, которое отнюдь не лишено пространственной описуемости и которому противопоставляется положение праведника. Однако следует знать, что праведник не будет вполне «где» в каком-то определенном положении, поскольку его положение по благодати Божией превыше «где». И, как то обещано, есть Сам Бог. Ибо Бог не соизмеряется с «где», но неизмеримо превосходит всякое «где». И в Нем обретают Свое место все спасенные согласно написанному «Будеме в Бога Защитителя, и вместо крепко спастиме». и всякий, кто ради этого не причаствует каким-либо образом и по мере силы своей благобытию, будет подобен члену тела, совершенно лишенному жизненной энергии, которая в душе. Или опять, поскольку Бог будет местом всех спасенных, местом неописуемым, непротяженным и беспредельным, то Он становится всем для всех соразмерно праведности каждого. а, скорее, по мере страданий, осознанно претерпеваемых здесь ради праведности, даруя себя каждому, как дарует себя Душа членам тела соразмерной силе, содержащейся в каждом члене, являя себя действующей и соединяя с собой для бытия эти члены, которые удерживаются ею вместе ради жизни.

Они честивы и грешны, где явятся? будучи неспособным воспринять присутствие Божие, которое приводится в действие соразмерно благобытию, где и явится, когда он отпал от божественной жизни, превышающей век, место и время. Итак, согласно первому утвердительному пониманию слов «нечестивый и грешный, где и явится», можно сказать, что такой человек не будет совершенно свободным от очерченной пределами жизни, не имея той жизни, которая ускользает от всякого описания и которая пребывает за пределами всякого места. Согласно второму, отрицательному пониманию слов «где явится», можно сказать, что нечестивый не имеет Бога, содержащего всякую жизнь только ради блага и становящегося местом упокоения для всех избранных. Ведь как нечестивый будет жить, не имея Бога в качестве места, обители и утверждения благобытия, которое, опять же, может быть только в Боге? И чтобы сказать просто, если праведник после многих тягостных скорбей спасается, что будет или что случится с тем, кто во время настоящей жизни не сделал ничего для благочестия и добродетели?