6. Как я был Ипатием Барышкиным. Ответы: подрясник, приличные люди в РПЦ (08/09/20)

Здравствуйте! Это видеоблог Епископа Игнатия, шестая страница. Напоминаю, что на этом видеоблоге нет рекламы и нет никакого сбора пожертвований. Посвященный видеоблог истинно православной церкви, а также каким-то вопросам, связанным с православием и с так уж получилось по ходу вопросов, с какими-то моментами моей биографии, про которые меня иногда спрашивают. Итак, продолжаем. На этой неделе мы молились. Ну и, конечно же, работали, как всегда. Ну а теперь кое-что из воспоминаний о не таком уж давнем прошлом.

Как я был ипатьем Барышкиным. Это уже исторический экскурс в собственную биографию. Кому интересно, послушайте, кому неинтересно, выключайте. Был такой период у меня, когда я писал под псевдонимом. Я вообще считаю, что это плохо. Под псевдонимом писать, это какое-то скрытие своего лица. Тем более, если человек критикует под псевдонимом, это вообще, мне кажется, неприлично, потому что он, значит, последствий избегает и не готов за свои слова ответить. Это плохо, но такой период у меня был.

Он был обусловлен необходимостью чисто стратегической. Потому что молчать не мог, а заявить открыто еще было тоже нельзя. Это бы тогда послужило проблемам тому делу, которое тогда уже у нас началось. Как всегда помог, что касается последних 10 лет, помог патриарх Кирилл. Тогда он для меня был патриарх, сейчас Кирилл Гундяев. Я вообще очень хорошо к нему отношусь, надо сказать. Если кто-то думает, что я ему враг или недоброжелатель, наверное, нет другого доброжелателя, который тут есть в Калужской области еще, чтобы кто-то лучше меня к нему относился. Я просто к нему замечательно отношусь.

Когда я был в патриархии, я к нему относился ужасно совершенно. Просто я его терпеть не мог. А когда я из патриархии ушел, даже чуть-чуть раньше, когда я перестал его поминать на службах как патриарха, я к нему стал относиться все лучше и лучше. И буквально пребывание в Истинном Красном Церкви меня полностью исцелило от неприязни к этому человеку. Я просто, можно сказать, его почти люблю. Так вот, он помог очень сильно. Чем? Ну вот всем.

Всем, что он делал. Вот это вот… Я же был тогда благочинным членом Епархиального Совета, представителем комиссии миссионерской Епархиальной. То есть, как бы так, достаточно гуще событий на епархиальном уровне. И видел все, как все меняется. То есть, сначала объявили, что у нас сейчас такая демократия будет замечательная. Что у нас будет предсоборное присутствие, которое все насущные вопросы церковной жизни будет рассматривать на уровне чуть ли не приходских общин. И все замечания пойдут наверх, через епархии, прямиком прямо на стол Святейшему Патриарху, который возьмет по-отечески, посмотрит на нужды и чаяния церковного народа и скажет, да, вот так вот сделаем.

Народ этого же хочет. Общины, люди, священники, наша главная тяглая сила, которая деньги всем приносит, священники, попы эти бедные, несчастные. Вот они хотят, мы сейчас вот сделаем, чтобы всем было лучше. Да, вот надежды юношей питают. А потом, после этого громкого заявления о том, что у нас теперь такая вот демократия и соборность, вдруг переделываются приходские уставы. Что такое приходской устав? У каждого прихода есть свой устав, с которым он регистрируется. Устав это внутреннее правило жизни.

Кто избирает приходской совет, что это вообще такое, какой он имеет функции, власть, кто назначает настоятеля, как, все такое. Старосты там. Старосты название такое устаревшее. Председатель приходского совета, казначей. И в новом варианте устава, который при Кирилле уже был в 9-м году в ноябре, или в 10-м ли в ноябре, сейчас уже не помню, принят. Там устав был совершенно другой. Ну и в старом-то уставе, конечно же, была абсолютная власть епископов над приходскими общинами. Но там сохранялась какая-то такая хотя бы обманчивая иллюзия того, что есть приходской совет, что он что-то там может делать теоретически, кого-то назначать, выбирать.

В новом уставе все. Там ничего нет, кроме епископа и попа, который он назначает. И всех он назначает. То есть, по сути, любой приход РПЦМП перешел в непосредственное прямое епископское подчинение. То есть о какой-то самостоятельной жизни общины, а тем более там о выборах духовенства или епархии, о том, о чем говорил даже какой-нибудь там Поместный собор 18-го года. И речи нет. Просто все. Меняется вся жизнь общины полностью.

Ну и кто-то обсуждал это все на каких-то там предсоборных присутствиях, да? Или в общины хотя бы спустили? Да нет. Вообще все было куларно принято. Тихонечко на синоде где-то, даже не на соборе, на каком-то там архиерейском хотя бы для вида, на синоде где-то утвердили и спустили в обязательном порядке на подпись для исполнения каждой общине. Только две общины в России посмели не принять новый устав. Это община покойного Павла Адельгейма в Пскове и община, кажется, в Барнауле, которая потом ушла в Агафангеловскую зарубежную церковь. Только они возмутились.

Остальные проглотились спокойненько. То есть всем уже было все равно совершенно. То есть это вот был для меня знак того, что ну вот я вернулся в пионерию советскую, комсомол тут снова, который мне с детства обрыдал полностью. Вот я снова попал в совок. Вот это все внешне мы говорим о том, что у нас сейчас вот такие принципы жизни будут прекрасные, возрождаются они, все замечательно у нас там будет. А на самом деле все наоборот. То есть такое вот вранье откровенное, такое вот лицемерие полное с урезанием всех этих прав, ну это вот знаете как там поет Гребенщиков. Обычные дела нас с тобой обманули.

Ну вот это и произошло. И конечно же это был первый сигнал к тому, чтобы родился Ипатий Барышкин. Потом Ипатий Барышкин заинтересовался темой экуминизма. Написал там одну какую-то статьечку небольшую. Ну там это было связано уже непосредственно с Кириллом, а с кем-то кажется с Вахрамеевым Филаретом. Что-то там очередное экуминическое изыгало. А потом главный как говорится звездный час Ипатия Барышкина пришелся на Пусси Райт. А Пусси Райт я скажу отдельно, что я думаю обо всем этом.

Эта тема достаточно длинная и я считаю интересная. Ну здесь дело даже не в самих Пусси Райт, а в том знаменитом молебне Ганимой Церкви, который устроил Кирилл. Кажется 24 апреля, если не ошибаюсь, 2010 года, когда 15 тысяч милиционеров защищали ганимых православных московской патриархии, которые собрались там помитинговать. Потому что там кто-то какой-то безумный человек крест какой-то там где-то там поцарапал или порубил из-за Пусси, которые там что-то сплясали. Вот настолько это так вот зацепило, такие гонения страшные создало на патриархии, что они решили провести в центре Москвы огромнейший такой молебен, так сказать, митинг в свою защиту. Ну и разумеется там их охраняла вся московская милиция, не только московская. То есть такой марш ганимых был. Ну и это не могло меня уже оставить равнодушным.

Я написал тогда статью Кириллова стояния или Кириллова позорище, я уж не помню, которая там обошла все интернет-СМИ. Все искали этого Епатия Барышкина, кто он есть. Официальные спикеры сказали, что его не существует. Это вымысел каких-то раскольников страшных. Ну а я в тот момент как раз за себя решил полностью и четко, что я уже из патриархии ухожу. До ухода было еще далеко, но я уже решил, что все, дальше я тут находиться не смогу. И уже совершенно выбора нет. И поэтому сейчас нельзя мне высвечиваться, что это я, что под свое настоящее имя ставить под этой статьей, что я на другой день вылечу с патриархии тогда, с прихода и какой-нибудь заштат или запрет.

А мне еще нужно сначала построить храм на своей земле, не на епархиальной. Мне еще нужно подготовить общину к тому, что я ухожу. Я знаю, что со мной другие люди пойдут. Нужно привести определенную работу. И чисто стратегически я сейчас не могу засвечиваться, что я вот со своей позиции такой. Поэтому пришлось этим псевдонимом пользоваться. Так что вот всем привет от епархия Барышкина, который на самом деле Игнатий, но теперь это уже быть епархием ему не актуально. Вы в своей джинсовке не аскетично выглядите.

Я думаю, что не аскетично выглядит тот, у кого новые дорогие рясы. По всем правилам поповского и монашеского пошива. А этой джинсовке уже лет 15, она досталась мне в подарок, уже не новая. Так что я думаю, очень даже аскетично она выглядит. У нас, наверное, разные понятия об аскетике просто. Так что, наверное, по вашим понятиям, да, я не аскетично выгляжу, а по моим так вполне. И с той же серии. Когда вы наконец оденете подрясник?

Во-первых, я его регулярно одеваю, когда захожу в храм. А в повседневной жизни, как бы так, мне рабочая одежда необходима. В подряснике крутиться, убирать помет. Нет, ну какие-нибудь большие церковные чины, которые этим не занимаются, а просто ходят, дают распоряжение послушникам, конечно, им подрясник более удобен для работы. Он внушает больше, скажем так, доверия и страха трепета в окружающих. Авторитет придает какой-то там. Ряса там, клубы софринские, картонные, там что-нибудь еще такое. А кто сам что-то делает физически?

Постоянно там какие-нибудь доски, навоз и все остальное. Даже те же поездки в машине подрясник здесь совершенно как бы неуместен. Но, к большому счету, я, наверное, его одену, когда это будет опасно его носить для жизни и здоровья. Когда будут за него морду бить на улице, тогда, наверное, одену. А пока этого не происходит, какой смысл его одевать? Для чего? Не вижу необходимости. Еще вопросы.

Есть ли в Калуге голубое лобби? Ну, сейчас не знаю. О том, что было, могу рассказать потом как-нибудь отдельно, не называя имен, потому что это уже может повлечь судебные тяжбы, а доказательной базы у меня как таковой нет. Могу поделиться просто в общих чертах воспоминаний. Но это отдельно. Ваша жизнь в Боровском монастыре и мнение о нем. Да, это было очень давно все-таки, с 96 по 98 год. Я там два года жил.

Могу отдельно рассказать, какая там была жизнь в то время. Но тут лучше прочитать, наверное, кто хочет. У меня были такие произведения, короткие рассказы. Так или иначе, имеющие отношение к Боровскому монастырю. Здрасте, ребята. Ну, тоже, если хотите, я подробно подготовлю воспоминания о том, как у меня там оказалось, что там было, какие были персонажи. Сейчас уже интересно, это уже все история. Сейчас и живут, и процветают.

Назвать их сейчас друзьями я уже не могу. Очевидно, у нас оказались слишком разные интересы жизненные. Нас объединяла некая корпоративная такая дружба, когда у людей общее занятие, общие интересы, там какие-то служебные общие развлечения. Сейчас, когда все это исчезло, я оказался как бы в таком андеграунде, если так можно выразиться, то и интересы пропали, и общаться мы перестали. Причем с моей стороны это не исходило, я готов был дальше общаться. Ну, очевидно, я уже слишком такой вот не рукопожатный стал человек в их среде. Не общаемся. Конечно, у меня там есть хорошие люди среди священников, но именно люди.

Говорить хороший священник можно все-таки говорить о церкви. Зарезал пророков священников Валовы. Ну, они тоже называются священниками, но как-то все-таки условно очевидно, не в буквальном смысле слова. Священство существует в церкви. Вне церкви его нет. Поэтому я не верю, что есть священники вне церкви. А люди, они могут быть хорошие, вполне искренние. Могут быть, ну, обстоятельства какие-то у них такие, что они понимают, что что-то не то.

Одеваться им некуда. Допустим, у них там по несколько детей, а ничего кроме кадила они в руки брать не умеют. И чем их кормить в деревне или в маленьком городишке? Ну, представьте себе, сколько нужно, чтобы 6 детей, допустим, и плюс жену и себя прокормить? Сколько тысяч нужно на каждого человека в месяц заработать? Тысяч 15-20? Допустим, даже 10. Ну, и где он 80 тысяч в какой-нибудь Калужской области заработает в месяц?

Скажите мне. Где считается, что 15 тысяч или 20 зарплат это ого, а тут 40 если получают сейчас в МЧС. Это заобластные суммы, говорят все, ну, просто миллионеры. Ну, и как вам будет их чем кормить? Это значит обречь семью на бедность? Я не к тому, что я оправдываю такой подход. Ну, вот пока все. Если что-то интересует, еще спрашивайте.

Спасибо. С Богом.