58. Прощеное воскресенье. А.А.Зайцев： молитва об усопших, о втором браке (2021.03.14)

Ну вот и наступила последняя неделя перед началом Великого Поста, которая называется «Воспоминания о дамах в изгнании». В народе еще прощенные воскресенья. И, как мне кажется, и то, и другое названия вполне правильные, полезно их и совмещать. Говорить в двух словах о грехопадении и о выводах, которые мы должны сделать, в сегодняшний день сложно, но можно попробовать. Но перед этими двумя словами придется немного отвлечься на предисловие. Человек – существо сложное, в смысле составное. Вот Бог – простое существо, Он несоставляем и неразделим. А человек как минимум двусоставен.

Он сложен из материального и нематериального начала. Писание повествует о том, что Господь создает человека, взяв персть от земли и вдыхая в нее дыхание свое. Под перстью земной. В общем, не обязательно понимать землю в грунтово-песчаном смысле этого слова. Писание говорит языком символов. Персть земная – это, может быть, и совсем не структурированная таблица химических элементов, и уже высокоорганизованные животные, вроде высшего примата. Все это одно и то же. И то, и другое – земля.

Но по смыслу слова, ставшего именем первого человека и означавшего землю – Адама, это как бы уже все-таки структурированная материя, а не просто набор элементов. Дыхание жизни – это, конечно же, сам Бог, его нетварные действия, его энергия, которая наделила персть земную нестираемым образом Творца. Такие два начала находились в определенной иерархии у человека по отношению друг к другу и в гармонии. Человек сотворен позже всего остального творения, он его венец, но не в том плане, что он самый великий из тварей по уму и по способностям, наверняка ангелы его превосходят в этом, а именно потому, что в нем соединяются два мира – материальный и умопостигаемый, даже больше. Тварное соединяется с нетварным действием Бога. Смысл этого соединения в том, чтобы обоживать, то есть приобщать к божественной жизни материальный мир. Сначала в самом человеке, а после и вне его. Об этом говорится в заповеди о возделывании рая.

Именно это означает, а уж, конечно же, не то, что Адам должен был взять лопату и грядки в Эдемском саду разбивать. Человек – царь видимого мира, он должен стать Богом в Боге, привести весь мир к Богу. Но вместо этого случился обратный процесс. Человек увлекся тварным миром и отпал от Творца. Создание он полюбил больше, чем Создателя. Противопоставил одно другому, вместо того, чтобы быть проводником, стал изолятором. Тогда и тварь прекратила послушание своему непослушному хозяину, и человек стал рабом того, чему ранее был господином. Теперь он в зависимости от твари, от пищи, от всех обменных процессов тела, от окружающей среды с ее атмосферой, температуры, еще от массы всего.

Но последствия греха – это, конечно, отдельная большая тема, которой сейчас касаться мы не будем. В нашем состоянии падения мы отчетливо осознаем собственное раздвоение, дисбаланс. Земная составляющая в нас, которая теперь есть залог смерти, в конфликте с духом. У них противоположное истребление. Кстати, мы и вне откровения Бога, вне всяческого священного писания чувствуем свою раздвоенность. Это не шизофрения. Вот что писал поэт лет 300 назад по этому поводу. Но две души живут во мне, и обе в невладах друг с другом.

Одна, как страсть любви пылка, и жадно льнет к земле всецело. Другая, вся за облака, так рванулась бы из тела. Ну, где-то, конечно, не богослов. Но не о том же ли писал и апостол Павел полтора тысячелетия ранее. Вот что он писал. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек, кто избавит меня от сего тела смерти. Подобные интуиции складняли многих людей к тому, к такой мысли, что сама материя есть нечто злое, что само по себе тело есть нечто греховное, и что только борьба с телесным и материальным делает человека ближе к небесам.

Но христиане так не считают. Мы знаем, что первыми грешниками стали существа, не обремененные телесным составом, и что сам Бог не возгнушался принять нашу природу во всей ее полноте, в том числе в полноте плоти. Не телесность греховна, как таковая, а ее нынешнее состояние. Надо его выправлять. Ну а теперь два обещанных слова об изгнании из рая. Коротко. Человек привязался к твари больше, чем к творцу. И теперь смысл его жизни в обратном движении – привязаться к творцу, отлепившись от твари, не противопоставляя и не уничтожая последнюю, и не изгоняя ее из своей жизни, я имею в виду всю полноту нашего тварного человеческого бытия, оставив ее на соответствующее место.

Она должна служить человеку, а не командовать им, в деле его постоянного движения к Богу, но не становиться у него на пути. Собственно, пост именно и есть такое упражнение. Ну а теперь немножко коротко о самом посте и обращенном дне. Конечно, мы все пленники стереотипов, и у нас в голове при слове «пост» сразу возникают гастрономические ассоциации. Но уместно перед великим постом вспомнить, что такое это на самом деле. Совершенно очевидно для нас, тех, кто пришел в церковь, что мы не такие, какими должны быть. Более того, даже и без божественного откровения, который говорит о том, какими мы должны быть, мы понимаем, что мы даже не такие, какими мы сами бы хотели бы себя увидеть. Мы, к сожалению, гораздо хуже.

Православное откровение поясняет, что мы, во-первых, падшие, во-вторых, под влиянием духов нечистых. А это влияние, по слову Господа, упраздняется молитвой и постом. Вот великий пост как раз есть совокупность молитвы и поста в том библейском первоначальном смысле этого слова. Это комплекс духовно-телесных трудов, который включает в себя и то, что связано с жизнью тела, то есть то, что раньше называлось именно постом, и молитву, то, что охватывает жизнь духа. Сами по себе ограничения тела ничего не дадут полезного для спасения, только в совокупности с внутренним трудом, с молитвой. Другими трудами покаяния, воздержанием чувства, от мыслей всяческих, от всего рассеивающего. Телесная составляющая должна определяться, конечно же, индивидуально. В зависимости от возраста, образа жизни, состояния здоровья, равняться на уставы древних подвижников Афона или Лавры Самого Священного, которые вошли в типиконы, дошедшие до нас, можно, если позволяет, здоровье, в том числе психическое.

Но человек должен сам для себя, возможно, при совете преуспевших братьев, если таковые имеются, определить свою меру телесного поста. Тут необходимо рассуждение, а не слепое подражание букве типикона. Можно допоститься и до телесного совершенного изнеможения и разложения тела полностью, и до психического расстройства. Надо помнить, что не пища или ее отсутствие к Богу приближает, это только содействовать может. Главная же вставляющая поста – это молитва. «Непрестанно молитесь» – это вообще про всю жизнь нашу, но особенно про это постное время. Надо отличать внутреннюю молитву от псалмопения. К последнему относятся все богослужения, в том числе и наши келейные, и домашние мирским чинам.

Это вот все псалмопения. А молитва – это то, что должно идти как бы поверх всего этого, поверх всех богослужений. Это память Божия, такое внутреннее непрестанное делание, которая должна быть, по возможности, постоянной. Ну и, конечно же, прощенный день. Еще одно важное условие поста, которое напоминает нам сегодняшнее богослужение – это отношение с ближними. Таков закон нашей природы. Пока мы не в мире с людьми, мы не можем рассчитывать на мир с Богом. Причем надо понимать, что это не Бог с нами немирствует, а мы, немирствуя с ближними, немирствуем и с Богом тоже.

Пока со всеми не примиримся, хотя бы мысленно, пока не увидим себя грешнее всех, кто нам не симпатичен, не можем с пользой молиться и паститься. А молитва памятно злобивого сея не на камне, сказали святые отцы. Сегодня у нас два вопроса и два ответа от Алексея Алексеевича Зайцева. То есть вопросы не от него, а от читателя, ответы от него. Я просто, поскольку сложно нам записать оказалось это все вживую, просто зачитаю его, как он говорит, я не знаю, что он говорит, я не знаю, что он говорит, я не знаю, что он говорит, я записал, зачитаю его переданные в текстовом формате ответы для тех, кто это вопрошал и для тех, кому это интересно слушать. Вопрос. Можно ли сказать, что единственный смысл злоупокойной молитвы состоит в том, чтобы повлиять на произволение усопшего, понудить его к покаянию, побудить к покаянию? Ответ.

Не знаю. Вопрос предполагает попытку рационализации не только церковной молитвой, ее эффективности, но и рационализации того, что мы называем произволением. Но церковная молитва – это действие Божие, в котором мы только соучастники, а не акторы. Произволение – это орган свободы, свободного выбора. Как именно можно воздействовать на свободный выбор и можно ли на него воздействовать вообще, или произволение к покаянию уже есть, а церковная молитва его укрепляет и усиливает, я не знаю. Однако церковные предания свидетельствуют о том, что церковная молитва помогает не только живым, но и усопшим. Мы этому средству доверяем, поэтому и молимся. Второй вопрос.

Здравствуйте. Меня мучает вопрос о разводе. Не смог найти подробного разбора этого вопроса. Христос говорит, что если женишься на разведенном, то согрешаешь. РПЦ разрешает вступать во второй брак. Мне даже дали такую бумагу в патриархии. Меня все равно мучает совесть. Мне говорили, что это единичный грех второго брака, а не длящийся до сих пор.

Но ведь для того, чтобы избавиться от греха, нужно перестать его делать. А я живу во втором венчанном браке. Не могу себя заставить не мучиться. Получается, что Христос говорит одно, а РПЦ официально разрешает нарушать слова Христа. Как вы к этому относитесь? Ответ Алексея Алексеевича. По кривии второй брак возможен только для вдовцов. Но исторически в брачном праве образовалось довольно широкое поле для применения экономии.

Однако экономия – это не правило, а всегда исключение из правила. Только единичное отступление от строгости правила ради возможной духовной пользы тех, кому она применяется, как меньшего зла. В том числе во избежание Будда, например. Поэтому каждый случай применения экономии – это исключительный случай. И, соответственно, каждый случай вступления во второй брак разведенных, допустим, или в этом конкретном случае экономии, или нет, нужно рассматривать и оценивать отдельно. Общего принципа тут нет и быть не может. Поскольку автор вопроса в РПЦ и благословение на второй брак давало им РПЦ, то и разрешение мук совести в связи с грехом второго брака следовало бы искать в РПЦ. А церковь внешних не судит.

Внешних, по слову апостола Павла, судит Бог. Поэтому выносить оценку этому случаю мы не вправе. Не нашей компетенции дело. Могу лишь обратить внимание на очевидный факт, что в РПЦ канонический беспредел является нормой жизни. Официально она разрешает очень многое из того, что запрещают Христос, апостолы, святые отцы и церковные правила. Там свои правила, нужно это иметь в виду, раз уж вы член этой организации. Христос тут ни при чем.