54. Что значит： воздвиг Зоровавель лице на небо прямо Иерусалиму？ ⧸⧸ Вопросоответы к Фалассию

Преподобный Максим Исповедник. Вопрос и ответы к Фаласию. Вопрос пятьдесят четвертый. В первой книге Ездры написано о Зарававеле. Игда изыди юноша сей, воздвиг лице на небо прямо Иерусалиму, благослови царя небесного глаголя. От тебе победа и от тебе премудрость, и твоя слава, и Азара твой. Благословен еси, и жидал еси мне премудрость, и Тебе исповеемся, Владыка Отцов». Что означают слова «воздвиг лице на небо прямо Иерусалиму» и последующие?

Ответ. Имя Зарававель, если строго следовать правилам еврейского языка, может произноситься с придыханием и без него, раздельно или слитно, а также быть грамматически упорядоченным С придыханием оно обозначает посеянное семя – смешение. Без придыхания – восход смешения. Слитно – восход в смешении. Раздельно – восход рассеяния. А употребляемое в грамматически упорядоченной форме означает самотдохновение. Зарававель есть ум любомудр. Он, во-первых, сеет семя праведности, каясь в своем смешении со страстями и пленении ими.

Во-вторых, он есть восход смешения, поскольку делает явным срам смешавшихся с ним страстей. В-третьих, он восход в смешении, через ведение просвещая действие чувства, которое пребывает в смешении и направлено на чувственные вещи, не позволяя ему входить в соприкосновение с этими вещами помимо разума. В-четвертых, он – восход рассеяния, так как служит причиной восхода праведных дел в силах души, рассеянных в чувственных вещах. Благодаря этому восходу и образуется духовное делание, совокупное с разумом и не лишенное умозрительного созерцания, возводящего рассеянные силы души к умопостигаемому. Наконец, этот ум есть сам «отдохновение». поскольку Он творит всякий мир и сочетает деятельное начало в человеке с благом по естеству. А начало созерцательное – с истиной по естеству. Ибо всякому духовному деланию присуще возникать благодаря благу, а всякое созерцание стремится к ведению благодаря одной только истине.

И когда они достигнут завершения, то не будет уже ничего, наносящего удары деятельному началу или пронзающего чуждыми умозрениями созерцательное начало ее. Тогда душа, оказавшись по ту сторону всего сущего и мыслимого, приступит к самому Богу, единому благу и истинному, который превыше всякой сущности и всякого мышления. Такой ум, преуспевший в различных добродетелях когда после победы отходит от царя Давида, то есть от естественного закона, показывает ему силу любви и истины, сравнивая добродетели со страстями. И законным образом, получив всеобщее одобрение, утверждающее его выдвижение и упраздняющее выдвижение других, он правильно распознает, откуда пришла к нему благодать победы. Поэтому он и воздвиг лице на небо прямо Иерусалиму, благословий Царя Небесного. Лице этого ума есть постигаемая мыслью расположения души, сокрытая в тайниках ее, в котором содержатся все отличительные черты добродетелей. Его ум воздвигает на небо, то есть на высоту созерцания прямо Иерусалиму, то есть, соответственно, навыку бесстрастия. Или еще, на небо прямо Иерусалиму означает устремленность ума к небесному жилищу и к граду написанных на небесе, о котором приславное глаголышися, как говорит Давид.

Ибо нельзя иначе благословлять Бога, как воздвигая к высоте созерцания и видения в соответствии с навыком бесстрастия, то есть беспечального и мирного состояния, лице душевного расположения которое образовывается из многих различных добродетелей, подобных отличительным чертам человеческого лица. И что же говорит он, воздвигнув лице? От тебе победа, показывая, что под победой понимается конец деятельного любомудрия, направленного против страстей, и этот конец есть как бы награда за божественные подвиги борений против греха. От тебя премудрость. то есть завершение ведения, достигаемое через созерцание, то завершение, которое кладет конец всякому неведению души. И твоя слава. Здесь славой называется, являемая ими законным образом, красота божественной зрелости, которая есть соединение победы и премудрости, делания и созерцания, добродетели и ведения, благости и истины. ибо, соединенные друг с другом, они излучают единую славу и сияние Бога.

Поэтому Зарававель надлежащим образом добавляет к сказанному «Аз раб Твой», зная, что именно Бог совершает в нас, как в орудиях Своих, всякое делание и созерцание, всякую добродетель и ведение, всякую победу и премудрость, всякую благость и истину. Мы же соучаствуем в этом только своим добровольным расположением желающим блага. Имея такое расположение, великий Зарававель добавляет еще, обращаясь к Богу, «Благословен я си, и же дал я си мне премудрость, и тебе исповемся, владыку отцов». Как благоразумный раб, он все вменяет Богу, воздавая признательностью ему, владыке отцов, за силу дарованных благ. Благословенным он называет Бога, поскольку тот обладает беспредельной премудростью вернее, самопремудростью. Получив от Бога благодать, Он ему воздает хвалу. Еще Зарававель называет Бога владыкой отцов, желая показать, что все духовные достижения святых – суть харизмы Божией. Ибо никто ничего не имеет помимо блага, дарованного владыкой Богом, который соизмеряется с добротой и благомыслием воспринимающего Его.

И человек стяжает только то и столько, сколько он отдает дарующему владыке. А отцами Зарававель называет всех от века святых, веру которых он воспринял и жизнь которых воспроизвел. Ведь он достиг духовного преуспеяния, возжелав родиться от них в духе и став свободно избранным сыном свободно избранных родителей. что настолько же ценнее для Бога по сравнению с невольно становящимися отцами и чадами по плоти, насколько душа по превосходству сущности отличается от тела. Этот Зарававель, будучи одним из юношей, представших перед царем Дарием, то есть перед естественным законом, в двух своих речах описал силу божественных благ в людях, опровергнув опрометчивые речи других юношей. Тем самым он привлек к себе царствующий закон естества, пророчески предсказав освобождение сил души, захваченных в рабство постоянной изменчивости страстей. Ибо два других предстоящих перед царем юноши, которые как бы защищали вещественность тела, суть два лукавых духа, и самим свойством этого числа являют страстность и тленность. А ум, защищающий простую по сущности душу, будучи единым, носят образ нераздельной единицы, с которой смерть вообще не соприкасается, поскольку ее нельзя ни разделить, ни расчленить.

Ибо один, то есть первый юноша, представляя преимущество страстного благоденствия тела, говорит – сильнее есть вино. Он называет вином, давая вместе с тем и определение всякое помешательство и опьянение наслаждениями страстей, приводящее в выступление мысль и делающее ложным естественное употребление помыслов. Ведь Писание гласит «Ярость змеев вино их, и ярость аспидов неисцельна». Называя вином змеев кипение плотских наслаждений, а вином аспидов тираническое и высокомерное презрение, вытекающее из непослушания Ибо этот зверь, как говорят, по сравнению со всеми зверями земными, наиболее глух к любым песнопениям и, вследствие своего высокомерия, тиранически властвует над певчими существами. Другой, то есть второй юноша говорит, сильнее есть царь, называя царем всякую тщеславную похвальбу богатством, властью и другими земными отличиями. порождающую неведение, от которого происходит рассеивание человеческого естества на многие части. Потому что все, неведущие о пресной славе Божией и презирающие силы ее, не знают друг друга, все обрушиваются на всех, одержимые желанием прославиться друг перед другом силой, богатством, роскошью или иными способами. И названные юноши, описав, так сказать, своими доказательствами всю глубинную тину противоестественных страстей, сделали судьей своих речей царя Давида или властвующий над естеством закон, надеясь склонить его к своим учениям.

Третий же юноша, который есть ум, заступник добродетели и ведения, желавший, чтобы душа освободилась от злого рабства страстей, говорит «Сильнее суть жены Пача же всех побеждает истина. Женами он называет обоживающие добродетели, из которых возникает любовь, соединяющая людей с Богом и друг с другом. Она восхищает душу от всего того, что находится под властью рождения и тления, а также из умопостигаемых сущностей, превышающих эти тленные вещи. Сливается, насколько то возможно, природе человеческой в неком любовном объятии с самим Богом, таинственным образом созидая чистое и божественное сожитие с Ним. О истинной Он называет единую и единственную причину сущих – начало, царицу, силу и славу их, из которой и вследствие которой они произошли и происходят. Ею и через нее сохраняется их бытие, и ради нее пребывают боголюбцы в своем ревностном усердии. И, чтобы сказать кратко, словом «жены» третье юноша указывает на любовь как на конец добродетелей. Этот конец есть безупречное наслаждение и нераздельное единение с благом по природе тех, кто сопричаствует ему.

Словом же «истина» он обозначает конечный предел всех знаний и самих познающих. К нему, как к началу и пределу всех сущих, стягиваются, благодаря некоему всеобщему закону, естественные движения этих сущих. Оно, как истина, начало и предел сущих, является всепобеждающим, привлекая к себе движения тварей. Так беседует любомудрый ум с естественным законом, не спровергая всю ложь, внушенную ему лукавыми духами. Он убеждает этот закон решить дело в пользу помыслов и сил души, захваченных в рабство страстей. Возвестить освобождение и избавление заключенным во тьме, т.е. в пристрастии к чувственным вещам, так, чтобы они, придя в Иудею, т.е. к добродетели, построили в Иерусалиме, т.е.

в навыке бесстрастия, храм Господень, т.е. ведение, вмещающее в себя и премудрость. Мудр и весьма премудр Зарававель, поскольку он от Бога воспринял премудрость, благодаря которой и смог противопоставить убедительные доводы каждому положению, выдвигаемому на погибель рода человеческого лукавыми бесами, воюющими с телом. Победить, опровергнуть и своими возражениями полностью свести на нет аргументы противников, а тем самым освободить душу от лукавого рабства страстей. Ибо если бесы с помощью вина стремятся воздать почести кипению плотских наслаждений, а с помощью царя освободить силу мирской славы, то ум с помощью жен представляет духовное и беспредельное наслаждение, а с помощью истины показывает неизыблемую силу, убеждая презирать блага приходящие и придерживаться благ будущих. Таков, как мне кажется, правильный и мудрый смысл на поставленные вопросы, достойные духа и того, чтобы письменно запечатлеть его для нашего назидания. А если кто-нибудь в соответствии с дарованной ему божественной способностью разумения в силах постигнуть более возвышенное значение написанного, то нет зависти в нашем сердце. Ибо благодати духа не присущей терзать тех, кто ей сопричаствует, таким терзанием обычно и порождается страсть зависти.

даже если один обладает ей в большей, а другой в меньшей степени. Ведь каждый стяжает проявляющиеся действия Духа соровзмерно своей вере, а поэтому каждый есть распорядитель своей благодати. А если он благомыслящий, то никогда не будет завидовать другому, прославившемуся благодатными дарами, поскольку и в нем самом заложено внутреннее расположение к приятию божественных благ. Однако перейдем теперь к другому, таинственному рассмотрению указанного места Писания, которое раскрывает изначальную истину написанного. Согласно такому рассмотрению, Зарававель есть истинный, новый и через Ветхого прообразовательно указанный Господь и Бог наш Иисус Христос. Он, воспринятый в смешении нашего естества, зачатый в нем и рожденный, стал совершенным по естеству человеком дабы возвести к самому себе это естество, отделившееся от смешения. Не будучи вместе с нами пленником и не переселенный в смешение страстей, ибо он не сделал никакого греха и не было лести в устах его, он был рожден среди нас, пленников, как пленник, и вместе с нами к злодеям причтен. Через свое человеколюбие родился он в подобии плоти греха и по причине греха.

В подобии плоти греха, потому что, будучи по природе Богом бесстрастным, Господь непреложно по домостроительству Божьему соблаговолил стать человеком по природе страстным. А по причине греха, потому что вследствие грехов наших пошел Он на смерть, за нас принял мучения, изъязвлен был за грехи наши и мучен был за беззакония наши, дабы ранами Его мы исцелились. Ибо в Писании говорится Дух лица Нашего, помазанный Господь, яд быть в растлениях их, у Ним жерехом, все неего поживем в языцах. Он есть праведный восход наш из греха рассеяния, и о Нем Святой Дух через Пророка говорит, что Он восставит для нас восток праведный, и семь муж — восток имя Ему, и под Ним воссияет, а также воссияет солнце правды и исцеление в крилях Его. Выражение под ним показывает неизреченное таинство воплощения слова, от которого и произошло спасение всех. Окрылие солнца правды – суть два завета, благодаря которым прилетевшее к нам слово исцеляет рану, нанесенную преступлением заповеди, и укрепляет нас в совершенной добродетели. Через ветхий завет оно не спровергает порог, а через новый утверждает добродетель. Или иначе.

Крылья – суть промысел и суд Божий, благодаря которым парящее Слово неведомым образом спускается на сущие, исцеляя логосами премудрости тех, кто желает этого, омедлительных в отношении добродетели, врачуя способами сурового воспитания. С первых оно счищает греховную скверну плоти, а у вторых лечит язвы души. Именно это Слово и вывело истинный Израиль из плена. Не из земли в землю, как это сделал древний Зарававель, переводя народ свой из Вавилона в Иудею, но от земли на небо, от порока к добродетелю, от неведения к познанию истины Божией, от ления к нетлению и от смерти к бессмертию. Или, говоря более кратко, слово вывело истинный Израиль из мира чувственно явленного и текущего в мир постоянный и духовный. из жизни прекращающейся в жизнь нерасторожимую и вечно пребывающую. Оно есть истинный зодчий разумного храма, подмываемого потоками прегрешений и поджигаемого чуждым огнем, которым мы обжигаемся, приближаясь к свету огня нашего и к пламени, опаляющему нас. Тем самым мы не только подготавливаем умное начало души рабски следовать за плотским помышлением, но и своим действием воспламеняем материю страстей.

Именно это слово и убедило своей премудростью царя Дария, то есть закон естества. Ведь нельзя в этом месте Писания понимать Дария как дьявола, поскольку он добровольно содействовал благодати в избавлении народа израильского из плена, уверовав, что нет ничего более сильного и более полезного для спасения естества человеческого, чем вера и благая совесть. Ибо вера содержит в себе и внутренний смысл истины, а благая совесть вводит вместо божественной любви. которое аллегорически и обозначается словом «жены». Прибывающий в такой любви вообще не может приступить к Божьей заповеди. Это слово воздвигает в себе, согласно неизреченному и нераздельному единению, скинью Давида в упадшую, то есть естество человеческое, разрушаемое смертью вследствие греха. Оно есть зарававель, со славой восстановивший поверженный дом Божий о котором Святой Дух говорит «За не велия будет слава Храма Сего последняя пача первая». Ибо слово приобщило себя к естеству человеческому вторым общением, намного более необычным, чем первое, поскольку оно сначала уделило этому естеству от лучшей части своей, а затем по собственной воле восприняло худшее, дабы спасти образ свой сделать плоть бессмертной и, соединившись с естеством человеческим, полностью уничтожить слово змея, вновь восстановить это естество в изначальной чистоте, свободной от порока, и, благодаря обоженью, соделать его еще более превосходным, чем первое творение.

И поскольку слово сделало плоть такой, какой она не являлась изначально, то оно возвратило ей постоянно текущее то, что было утеряно. благодаря непреложности преградив путь новому падению, и исполнила в отношении нее силой своего вочеловечивания весь совет Бога и Отца. Ибо Писание гласит «Руцы духовного зарывавеля основаша храм сей, то есть человека, и руцы его совершат его». Речь идет о прежнем творении человека и о возрождении его словом по неизреченному единению. Таков истинный Зарававель, избавитель пленников, имеющий в руке свой камень иже от чистого олова, украшенный семью очами Господа, которыми Бог презирает на всю землю. Ведь если следовать буквальному толкованию, то Зарававель никак не мог держать в руке камень чистого олова, имеющий семь очей Господа, взирающий на всю землю. А поскольку такое толкование невозможно, мы опять обращаемся к духовному смыслу написанного. Зарававель есть, как часто уже говорилось, Господь Бог наш Иисус Христос.

Камень Его есть вера в Него. А слова «в руке» означают то, что вера во Христа становится явной посредством исполнения заповедей. Ибо вера без дел мертва, как и дела без веры. Ведь очевидно, что рука есть символ делания. Поэтому Господь, неся в руках камень, научает нас обладать деятельной верой в Него, украшенной семью очами Господа, то есть семью энергиями Святого Духа. Далее в Писании говорится «И почиет на нем Дух Божий, Дух Премудрости, Дух Разума, Дух Ведения, Дух Знания, Дух Совета, Дух Крепости, Дух Страха Божия». Дух страха Божий есть воздержание от деятельного осуществления зла. Дух крепости – смелая устремленность и движение к духовному деланию и осуществлению заповедей.

Дух совета – навык, развлечение, благодаря которому мы разумно исполняем Божие заповеди, отделяя от лучшего худшее. Дух знания Безошибочное познание способов духовного делания соответственно добродетели. Соизмеряя свои поступки с этими способами, мы никогда не отпадем от правильного суждения разума. Дух ведения – постижение логосов, содержащихся в заповедях, в соответствии с которыми и образуются способы добродетелей. Дух разума – внутреннее приятие способов и логосов добродетелей. или, лучше сказать, усвоение их, благодаря чему и происходит слияние естественных сил души со способами и логосами заповедей. О дух-премудрости есть вознесение к причине духовных логосов, содержащихся в заповедях и соединение с ней. Соответственно, этой причине мы, неведомым образом посвящаемые, насколько то дозволено человеком, в таинство простых логосов которые в Боге, возвещаем из сердца, словно из некого бьющего ключом источника, другим людям истину, многоразлично проявляющуюся во всем.

Тем самым мы восходим от сущностей конечных, от Бога удаленных, а нам близких, к сущностям первым, от нас удаленных, а Богу близких. И это восхождение осуществляется последовательно и по порядку. Ибо от бездействия в отношении зла Мы, вследствие страха Божия, переходим с помощью крепости к деятельному осуществлению добродетелей. От осуществления добродетелей к различию совета. От различия к навыку добродетелей, то есть к знанию. От навыка добродетелей к видению логосов, которые в добродетелях. От этого видения к навыку, способному преобразовать познанные логосы добродетелей. Я имею в виду разуму.

от него к простому и строгому созерцанию истины, которая есть во всех сущих. Побуждаемый им, мы сможем держать многие и разнообразные речи об истине перед людьми благочестивыми, исходя из мудрого созерцания чувственных и умопостигаемых сущих. Восходя посредством этих очей веры, то есть посредством озарений, мы собираемся воедино в божественной единице премудрости сосредотачивая происшедшее ради нас различия харизм в единой причине их путем постепенных восхождений через каждую из добродетелей. И при содействии Божьей мы не должны пропускать ничего из вышеназванного, дабы, постепенно впадая в беспечность, не превратили бы мы веру нашу в слепую и безглазую, не имеющую озарений Духа, стяжаемых через дела. Ибо в таком случае мы по справедливости предадимся каре на беспредельные века, поскольку и в самих себе, и в том, что касается нас по вере, мы ослепили божественные очи. Ведь всякий, кто вследствие бездействия в осуществлении заповедей вырвал у самого себя таковые очи веры, естественно становится осужденным, поскольку не имеет Бога, взирающего на него. И думаю, по той причине в Писании вера называется камнем чистого олова, что она является и наказывающей тех, кто не украшает ее заповедями, и спасающей тех, кто сохраняет ее, сияющей с помощью энергии Духа. Ибо великий Симеон, говоря о Господе, изрек, что Он будет нападением и навосстанием многих в Израиле, нападением неверующих и навосстанием верующих.

Ибо, как говорят некоторые, олово состоит из серебра и свинца, а свинец является символом воспитания, наказания, кары и тяжести осуждения. В серебро же есть образ сияния, славы и блеска. Если же это так, то вера, обозначаемая через олово, с одной стороны немощью плоти, словно свинцом воспитывает, наказывает, карает и осуждает тех, кто вследствие своего бездействия в осуществлении заповедей оказались негодными для нее. А ведь эта плоть получила крепость благодаря соединению с Богом слова. С другой стороны, эта же вера заставляет блистать, прославляет, просвещает и ведет к обожению тех, кто вследствие исполнения заповедей оказались испытанными в ней, обладая словно серебром Божеством Слово, которое целиком, насколько это возможно, озаряет достойных. Некоторые понимают камень чистого олова как образ Господа нашего Иисуса Христа, состоящего из двух природ – Божества и человечества. И если кто желает рассмотреть веру во Христа или Его самого более духовным образом, то и вера, и Сам Христос предстанут перед Ним, с одной стороны, как свинец, воспитывающий душу, наказывающий плоть, карающий страсти и осуждающий бесов, а с другой, как серебро, покрывающее сиянием добродетелей ум, прославляющее его знаниями и, благодаря обожанию, делающее его целиком светом, подобием первого света. Согласно такому пониманию легко постигается и смысл слов «падение» и «восстание», причиной которых является Господь.

Ибо Он производит падение плоти или плотских помышлений, грехов и бесов, а восстание ума или духовного помышления естественных добродетелей и мыслей в своей совокупности объемлющих ведение. И, если сказать кратко, слово производят в достоинах падения ветхого по адаму человека и буквы закона, и восстания нового по нему самому человека и закона духа. Возможно, в Писании вера потому сравнивается с камнем чистого олова, что обладавшие ею и очернившие своими пороками ее добродетель и ведение могут через покаяние и в соответствии с сделанием и созерцанием вновь заставить блистать ее и вернуть сразу свойственное ей светлое сияние жизни.