5. Спасительность и действенность Имени Божия ⧸⧸ Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему

Елена Кистирова «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дашь славу». Глава «Спасительность и действенность имени Божии». Этим злоучения синодального послания 1913 года не ограничиваются. Послание даёт своё разъяснение словам Святого Праведного Отца Иоанна Кронштадтского «Имя Божие есть Сам Бог», утверждая, будто бы Отец Иоанн говорил только о том, свойственном нашему сознанию явлении, что мы при молитве, при произношении имени Божие в сердце, в частности, при молитве Иисусовой, не отделяем в своем сознании его самого от произносимого имени. Но это только в молитве, в нашем сердце, и зависит это только от узости нашего сознания, от нашей ограниченности, а совсем не от того, чтобы и вне нашего сознания Имя Божие было тождественно с Богом, было Божеством». Итак, по мнению Российского Синода, отождествление имени Божия и самого именуемого и призываемого Бога носит чисто субъективный характер и притом связано лишь с ограниченностью нашего мышления. Отсюда вытекает и соответствующее учение о молитве, которое зиждется на чисто субъективном соединении в своем сознании совершенно постороннего Богу Слова с Ним Самим. Насколько такое учение не соответствует православной вере и православной аскетике, мы подробнее рассмотрим ниже.

А теперь обратим внимание на слова Святого Отца Иоанна. «Имя Божие есть Сам Бог, потому говорится, не прием ли имени Господа Бога твоего в Суе?» Но в Суе призывать Имя Божие и есть то же, что призывать Его, не соединяя в своем сознании самим Богом. И это, как учит афициан, запрещено Богом именно потому, что Имя Его есть Сам Бог. Однако по учению синодального послания, вне нашего сознания Имя Божие не есть Бог. Следовательно, в таком призывании не должно бы заключаться ничего плохого, хотя и ничего хорошего тоже. Но если суетное призывание имени Божьей по существу вполне нейтрально, то изобрещение его в одной из десяти основных заповедей не имеет под собой существенного основания и должно пониматься разве что в чисто субъективном воспитательно-назидательном смысле. Итак, суждения членов Синода и святого Иоанна Кронштадтского по этому вопросу совершенно противоположны. Далее Послание пытается найти обоснование своему учению в другом высказывании Отца Иоанна Кронштадтского.

«А чтобы маловерное сердце не помыслило, что Крест или Имя Христово действуют сами по себе, эти же Крест и Имя Христово не производят чуда, когда я не увижу сердечными очами или верую Христа Господа и не поверю от сердца во всё то, что Он совершил нашего ради спасения». По толкованию послания выходит, что и Кресту, как и имени Божию, не присуща спасительная сила, а только нашим сознанием, нашей верой эта сила к Нему привлекается. Тогда, правда, непонятно, почему она привлекается именно к Кресту или к имени Божию, произносимому нами, раз и то и другое не имеет к Богу никакого реального отношения. На самом же деле призыванием Имени Божией и Крестным Знамением привлекается Божественная благодать и освящающая сила к различным предметам, которые таким образом посвящаются Богу. Но кто из людей обладает властью посвятить Богу само Его Богооткровенное Имя или Знамение Креста? В этом, очевидно, и нет никакой необходимости. Ни Имя Божие, ни Крестное Знамение в этом не нуждаются. Очевидно, что поскольку истина о Боге есть Сам Бог, и поскольку произносимые или написанное Имя Божие изображают эту истину самым ясным образом, а подобно Ему и изображение креста означает ту же истину, то спасающая сила Божия всегда присуща и тому, и другому, как иконе и вообще всякой святыне.

И это вполне объективно, независимо даже от нашей веры и сердечного расположения. А вот производимое на нас действие благодати зависит от нашей веры. Точнее же, оно зависит от благой и праведной воли самого Бога, утверждающей нашу немощь. в том числе и немышля, вера, когда мы ищем в нем спасение, и наказующий нас, когда мы прибегаем к его святыне дерзостно и лживо. «Не всяк глаголь «Имей Господи! Господи!» внидит во Царствие Небесное», — говорит Господь. И это именно потому, что в суе, призывающей имя Господне, понесет сугубые наказания, как дерзкие попиратели святыни, а не потому, что призвание этого имени само по себе, без нашей веры, ничего вообще не значит, как утверждает послание. Далее послание говорит, что если бы имя Божие было божественно само по себе, то непонятны были бы описанные в деяниях события, когда некие иудейские заклинатели стали именовать над бесноватыми имя Господа Иисуса, Его же Павел проповедует.

На что бес ответил, Иисуса знаю, и Павла с вем. Вы же кто из те? после чего они были избиты бесноватым. Но ведь очевидно, что здесь-то и явилась сила Божественного имени, наказующая и одновременно вразумляющая. Так это и поняли все слышавшие, как повествуют дальше деяния. Сие, быть разумно всем, живущим в Оэфесе, иудеям же, и эллинам, и нападе страх на всех их, и величашееся имя Господа Иисуса. Толкование Феофилактова. Уверовать не хотели, а желали изгонять демонов именем Иисуса, поэтому спустя немного и поплатились за свое безрассудство.

Достойно удивления то обстоятельство, как этот дух не содействовал обольщению этих заклинателей, но изблечил их и обнаружил их обман. Мне кажется, что он был сильно раздражен, подобно тому, как кто-нибудь, притесняемый в крайней опасности каким-нибудь жалким и ничтожным существом, хочет излить на это существо весь свой гнев. Конец цитаты. Великую опасность для беса составляло призываемое имя, но недостоинство призывающих делало их жалкими и беззащитными, так что бес выместил на них свою злобу, и это было попущено Богом ради прославления имени Господа Иисуса. Говоря, что крест или имя Христова не производит чудо, когда мы прибегаем к ним без веры, отец Иоанн Кронштадтский, очевидно, подразумевает желательные для нас спасительные чудеса, в которых обнаруживает себя Бог. В случае дерзкого, не поверя, прикосновения к святыне, мы действительно не можем ожидать милостивого действия Божия. Но зато можем ожидать Его гнева, суда и наказания, временного или даже вечного. И это тоже будет действие Божие, которым обнаруживается Его присутствие в святыне для недостойных и маловерных.

Приведённое в Послании высказывание Отца Иоанна предостерегает именно тех, кто по имя Борческе почитает Имя Божие чем-то отдельным от Бога, но тем не менее надеется что-то получить от призывания этого имени. Вера таковых ложна, а основанное на ней призывание есть суетный магизм. Применить предостережение Святого Отца Иоанна к истинным почитателям имени Божия нельзя, так как они как раз утверждают, что имя Божие есть Сам Бог, то есть именно Он Сам и никто другой, присутствующий в изображении Креста и в произносимом имени Своем по внешней Его стороне. Они также утверждают, что не веруя в это всею душою, невозможно надеяться получить благие дары Божии через призывание Его имени. А ведь Послание, следуя известным словам Писания и Святых Отцов, утверждает, что Имя Божие свято и достопоклоняемо и вожделенно. Кроме того, имя Борцы, не решаясь явно порвать со святоотеческим учением, утверждали также, что Имя Божие свято самого по себе, а это можно сказать только о Боге. Таким образом, именно Имя Борцы и полагают Имя Божие каким-то вторым Богом, которого мы должны в своём сознании соединять с Единым Истинным Богом, хотя к Нему эта самостоятельная сущность не имеет объективно никакого отношения, и совершать это поистине магическое отождествление должна, по мысли Синода, наша вера. Что же это за вера?

Послание поясняет это так. Имя Божие чудодействует лишь под условием веры. Другими словами, когда человек, произнося его, не от произношения ждет чудо, а призывает Господа, которого имя означает, и Господь по вере этого человека творит чудо. Эти слова, идущие в разрез с вышеприведенными высказываниями Синода, можно было бы понимать в православном смысле, что не в самих произносимых звуках имени, а в неизменно соприсутствующем им Господь заключается Источник чудес, во что должен веровать всякий призывающий Господа. Но тогда необходимо уточнить, что призывать Господа – это и значит произносить Его имя, устно или мысленно. И что такое произношение вполне объективно поставляет человека пред Богом, независимо даже от его намерения или веры. Именно это, прикосновение к божеству, а не звуки его имени сами по себе, и бывает источником спасительных чудес для истинно верующих. Однако послание утверждает, имя Божие, когда произносится в молитвах с верою, может творить и чудеса, но не само собою, не вследствие некой навсегда как бы заключенной в нем или к нему прикрепленной Божественной силы, которая бы действовала уже механически, а так, что Господь, видя веру нашу и в силу Своего неложного обещания, посылает Свою благодать и Ею совершает чудо.

В этих словах заключено богохольное учение о благодати Божией, которая будто бы, присутствуя где-либо объективно, тем самым должна действовать механически, как какая-нибудь бездушная и вещественная энергия. Здесь мы опять видим сходство с учением и практикой оккультистов-игностиков, полагающих, что если каким-то образом приобрести некую таинственную энергию, то она неизбежно будет действовать так, как мы хотим. К тому же в начале послания было сказано, что допускать вместе с отцом Болотовичем, что самым звуком и буквам имени Божия присуща благодать Божия, или что в сущности то же самое, что Бог нераздельно присущ своему имени, значит, в конце концов, ставить Бога в какую-то зависимость от человека, даже более, признавать прямо его находящимся как бы в распоряжении человека. Стоит только человеку, хотя бы и без веры, хотя бы и бессознательно, произнести имя Божие, и Бог как бы вынужден быть своей благодатью с этим человеком и творить свойственное ему». На основании такого взгляда должна с необходимостью отвергаться реальность присутствия благодати Божией в иконах и во всякой святыне, ибо оказывается, что у человека, обладающего, например, иконой, уже и сам Бог находится в распоряжении. Хуже того, согласно суждению Синода, даже и реальное присутствие Бога в святых тайнах тела и крови Христовых должно быть отвергнуто, ведь всем известно, что причаститься их можно и недостойно. Больше того, совершались не раз различные кощунства над святыми дарами, внешне находящимися в зависимости от человеческих действий. Да, открывая себя человеком во спасение, Бог тем самым дает им и возможность ругаться над собою, понося ли имя его, или попирая иконы, или оскверняя храмы, или глумясь над телом и кровью Христовой.

Но Бог поругаем не бывает. Так и те, кто топтал ногами написанное имя Божие или осмелился составить исповедание веры под заглавием акт о недостопоклоняемости имени Иисус, повредили только своей душе. Такой документ был составлен имиоборцами Афонского Пантелейминовского монастыря 20 августа 1912 года. Надо заметить и то, что сама возможность призывать имя Божие вовсе не находится в полной зависимости от человека. Если кто произносит это имя, то здесь мы видим или попущение Божие, если призывание было кощунственным, или Божие благоволение. Поэтому преподобный Иоанн Лесвичник пишет, что если нам удалось помолиться хотя бы только устами, мы должны благодарить за это Бога, ибо многие лишены и такой возможности. Поистине, призываемый даже и недостойно, Бог всегда творит свойственное Ему, Всеблагому Всемогущему, никем и ничем не понуждаемому, кроме собственной его милости, хотя послание утверждает вполне недвусмысленно, что Богу свойственно действовать механически. Святой отец Иоанн Кронштадтский пишет, «Как Господь есть препростое существо, препросты дух, то Он в одном слове, в одной мысли, весь всецело, и в то же время везде, во всей твари.

«Потому призови только имя Господне, ты призовёшь Господа, Спасителя верующих, и спасёшься. Вездесущее Божие есть пространственное и мысленное, то есть везде Бог в пространственном отношении и везде в мысленном». Однако Инок Хрисанф, которого синодальное послание похваляет за правое учение, утверждает, что во всем сущем Бог пребывает не по существу, то есть существо Божие настолько ограничено, что может пребывать только за пределами творения. Иеросхемонах Антоний Болотович пишет по этому поводу. Имя-борцы смешивают два понятия – пребывание в твари существа Божия и приобщаемость ему твари. Сущность Божия неприобщаема твари, но, тем не менее, пребывает везде и всюду, и, во-первых, конечно, и во имени своим. Апология, глава 2. Но особенно важно, что в имени Божьем по внешней Его стороне Бог не только присутствует по существу, как и везде в мире, но и истинно открывает Себя, и в этом Своем действии некоторым таинственным и недомыслимым образом делается прикосновенным для нашего ума.

Произнесение имени Божия разумным существом, человеком, есть реальное прикосновение к Богу, и посредством такого прикосновения не Бог оказывается в зависимости от человека или в его распоряжении, а человек ставит себя в сугубую зависимость от Божественного Суда, к которому сам он прибег более или менее сознательно. Почему же Святой Отец Иоанн Кронштадтский говорит «Великие имена Божии, призванные живою сердечную верою и благоговением, или воображенные в душе, суть Сам Бог, и низводят душу Самого Бога в трех лицах»? Ясно, что здесь говорится не просто о том, чтобы реально соприкоснуться с Богом в Его Всесвятом имени, но о том, чтобы сам Господь благоволил бы вселиться в душу человека, просветить ее, очистить и соделать жилищем святые троицы. И без живой сердечной веры, веры во имя Божие, то есть в то, что сам Бог открыл о себе, это, разумеется, невозможно. В синодальном послании сказано, что и отец Иларион сначала говорит, что имя Божие для молящегося не прямо Бог, а только как бы Бог. Но очевидно, что здесь отец Иларион говорит о том же, о чем и святой Иоанн Гронштадтский, а именно, что живою верою человек воспринимает имя Божие не по внешней его ограниченности, а как бы видя и имея в нем невидимого и необъемливого. И такое истинное, а не субъективное мечтательное восприятие достигается молитвой, о чем мы скажем несколько подробнее, но сначала приведем слова самого старца Илариона. Цитата.

«Во-первых, скажу о самом имени Божьем, что оно само по себе всегда свято, славно и спасительно. Для нас же производит свое действие, смотря по нашему отношению к Нему. И вот если верующий произносит имя Божие без внимания и благоговения, но делает сие отнюдь не по небрежению к великому и страшному имени Божию, а единственно по слабости и немощи ума своего, хотелось бы ему достодолжно в чувствах благоговения, смирения, покаяния и в чистом помысле. возносить молитву ко Господу Богу Всесвятейшим именем Его, но нет сил, по причине прирожденной нам греховности, и еще более ради необучности Его к этому великому делу. то можно ли подумать, что призывание имени Божия и в таком случае будет для него не спасительно, когда оно для того и открыто нам самим Богом, чтобы мы исцеляли всемогущую силу Ему присущую от всех своих болезней душевных и телесных и от своего греховного растления? Другое дело, когда человек произвольно, имея презрительное отношение к имени Божию, произносит его неблагоговейно, кощунственно, насмешливо, тогда имя Божие бывает для него огнем поедающим. В истории христианства мы видим много случаев действия спасительности имени Божия, не только когда язычники его имя Божие призывали, но даже только называли, так, например, Святые мученицы Ебектеет и Остеон биены Бяху-Благолуху. Господи Иисусе, Учитель наш, Твоя воля в нас досвершается.

И ещё. Христианеес мы, будь воля Бога нашего в нас. Един же от мучащих слуг, именем Вишлантий, услышав то святых словеса, я же в страдании не пристану глаголыша, и мне в быте в тех некую волшебную силу, болезнь телу в муках отъемлющую, ноча он и не пристану в уме своим иметь, в одни же и в ночи то размышлять. И по трех днях, ноча, в народе немолчно взывайте глаголя. Христианин есть, буди в нас воля Бога нашего. Тек же в темницу к святым, научися от них святей вере. И по малых днях крещение святаго со всем своим домом сподобися». Ч.

им. 7 июля. Подобных всему случаев находится немало в Ч. им. переведенных с греческого языка свидетелям Дмитрием Ростовским. Чудное дело, человек не имел ни веры у Господа Иисуса, ни познаний о Нем, и призывал, или лучше называл эти имена не в молитвенном духе, а только с целью корыстную, чтобы получить волшебную силу, и, произнося бессознательно эти священные Божественные имена, облагоухался ими и был истинный христианин. И вот смотрите, насколько неосновательно и несогласно с порядком вещей приписывать неспасительность призывания Всесвятейшего имени Божия человеку, быть может, только что вступившему в подвиг своего внутреннего самообразования и духовного приближения к Богу Отцу Духов. Поэтому призывание имени Божия хотя бы было совершенно не соответствующим своему беспредельному величию, отнюдь не может быть погрешительным, и отнюдь нельзя говорить о нем как о неполезном и тем отвращать ревнителей от благого намерения.

Ведь было бы чудом, не обучившись какому-либо делу, быть сразу в нём искусным мастером. Сего не бывает и в обыкновенных житейских делах, тем более невозможно быть всему в таком возвышеннейшем сокровенном деле, каково приближение к Богу в чистой к Нему молитве. Святый Симеон, архиепископ Солунский говорит, «Всегда донудят себя творить сию молитву и призывать Господа непрестанно, хотя с освящением мысли и пленением ума, и по причине сего расхищения да не позволяют себе не родить о ней, то есть молитве Иисусовой, но всячески да стараются опять возвращаться к ней и радоваться всему возвращению. Добротолюбие. Русское. Том 5. Таким образом, Имя Божие по Духу Святых Отцев и нашему разумению будет спасительно и для произносящих без внимания и благоговения, только бы было произносимо восмирение, покаянном чувстве, сознание своей духовной нищеты и слабости ума, пораженного рассением, неудержание мыслей. Здесь Имя Божие действительно есть небесное врачевство.

Напротив, видим, что пренебрежительное и неуважительное отношение ко всякой вообще святыне Божией наказывало смертью, как это было во времена Ветхого Завета, когда иудейский священник Оза хотел поддержать падающий с колесницы ковчег Завета. и мгновенно был поражен смертью за неосторожное прикосновение. Вспоминая сие события, святой Андрей Крицкий учит в Великом Каноне, что читается Великим Постом «Почитай Божественное честье». То же самое можно применять и к произношению имени Божия, имени Иисус, по присутствию в нем самого Бога. Оно страшно, как А7 сказано в Писании. Поэтому надо строго различать цель и намерение, с какими призывается имя Божие, чтобы видеть, когда оно бывает для нас спасительное и когда нет. говорит о сем и древняя заповедь, не приемлия имени Господа Бога твоего Суи, потому что это грешно и навлекает на нас гнев Божий». Письмо к ЛЗ.