5. О радости

Честный вопрос, и даже обычный вопрос относительно монашества, что у вас одни ограничения, это подавляет личности, здесь никакой радости нет, и вы просто лишаете людей обычных жизненных радостей, ничего не давая взамен. Те, кто так говорят, они, может быть, говорят из своего опыта, у них, может быть, есть основания так говорить, но для людей, которые приняли монашество, и у них было основание разумно это сделать, для тех это, конечно, совершенно неправильно, потому что единственное разумное основание принимать монашество – это хотеть общение с Богом, и когда оно уже есть. То есть еще до того, как человек решил принимать монашество, он понял, как это быть с Богом, как это с ним говорить, как это важнее всего остального, что может быть даже хотя бы теоретически в его жизни, и он захотел посвятить только этому свою жизнь, тогда он принял монашество, и вот тогда ограничения в монашестве становятся чем-то совсем другим. Если коротко сказать, они становятся просто гигиеническими или лечебными средствами. Когда человек объелся и отравился, то, естественно, что у него состояние плохое. Вот аналогом этому является человек, который живет мирскими радостями. С точки зрения житейской, может быть, он живет хорошо, все у него правильно, а может быть и нет, нам это сейчас даже и неважно, а с точки зрения монашеской – это все неправильно, потому что это все у него отнимает, и заменяет ему, и вытесняет общение с Богом. И вот эти монашеские ограничения направлены на то, чтобы человек был на здоровой диете всю жизнь, но именно на здоровой диете, а уж если он, конечно, отравился как-то особенно, то ему нужны дополнительные ограничения, дополнительные врачебные средства, и ничего в этом плохого для него нет, потому что они дают здоровье.

И человек после этого начинает себя чувствовать лучше. И монашеские ограничения для тех, на кого они правильно наложены были, то есть кто их принимает не из подражания кому-то, не потому что его заставили, а именно потому что он хочет быть монахом и все делает разумно, и не берет на себя свыше меры, и это тоже одна из необходимостей проявлять рассуждение здесь. Вот если это все именно разумно происходит, то тогда он и чувствует большое освобождение, ему становится лучше, как человеку, освободившемуся от аддикции. Но в миру мы опять же видим, вот, например, бывают алкоголики, которые перестали пить. Это обычно люди с очень тяжелым характером. Часто их после этого бросают жены, которые терпели в качестве алкоголиков, потому что характер становится невыносимым, если он только опять не начнет пить. И тут сбывается, может быть, в какой-то степени, евангельская притча о выметенной горнице, о том, что изгнали из нее беса, а потом она осталась пустой, и бес это увидел и привел еще семерых горших в себя. А в монашестве иначе.

И все это именно освобождается для того, чтобы общаться с Богом. Когда у тебя появляется больше этого бытия с Богом, все становится легче, все становится лучше, все начинает радовать, даже самые какие-то незначительные вещи, и ты даже понимаешь, что они незначительные, они все равно радуют, потому что во всем проявляется промысел Божий лично о тебе прямо сейчас. Я не говорю только об обещании будущих благ, а говорю именно о том, что есть сейчас. Так жить проще, легче и приятнее. И еще тут можно вспомнить известную притчу о двух монахах, которые тяжко согрешили одинаково, получили одинаковое пятимью, и после этого один из них оказался в веселом настроении, а другой, наоборот, в горестном и рыдающем. И старцы удивились, а потом рассуждали, что они одинаковые. Но просто один радовался прощению Божию и милости Божией, которую он получил, а другой плакал о своих грехах. Вот этот плач, который не имеет ничего общего с депрессией, с этим «я хуже всех» в одно слово, как пишут в интернете, и с каким-то там самоуничижением, он позволяет обратиться к Богу и получить эту радость.

Я бы сказал, что вообще-то этот рассказ даже не о двух людях, а об одном. Потому что каждому человеку должно быть в той или иной степи. И, конечно, тогда даже и сам плач о грехах становится радостью. Когда он действительно ведет к исправлению, а не к тому, чтобы загоняться во все худшее и худшее положение. Ну и, наконец, нельзя не сказать, что это сохранение в себе, это не просто отказ от себя, а отказ от греховного в себе и сохранения в себе того, что ты хотел, будучи ребенком, интуитивно. Интуитивно многие дети, простят меня психологи, которые тут могут и возразить, хотят быть монахами. Но, допустим, это психологически не точно, но в этом что-то есть как метафора. И вот эта метафора реализуется в тех, кто действительно становится монахами.

Вот это прекрасно. И ради этого мы, собственно, и живем, и поэтому не надо ни о чем жалеть, что мы что-то потеряли из того, что имели. Мы потеряли только то, что мешали. Мы разменяли в мусор и что-то даже вредное на что-то прекрасное, что мы сейчас получаем. Поэтому и говорит апостол Павел в непрестанном молитве «Благодарите, всегда благодарите, всегда радуйтесь». Потому что непрестанная молитва – это жизнь монашеская, и она всегда несет радость. И это еще объясняет и псалмопевец, который говорит «В именах Бога и возвеселихся». Поэтому нет ничего легче, веселее и приятнее монашеского жития для тех, кто его принимает разумно.

Редактор субтитров А.Семкин Корректор А.Егорова