46—48. Три дополнительных письма ⧸⧸ Прп. Максим Исповедник. Письма

Преподобный Максим Исповедник. Дополнительные письма, не вошедшие в собрание комбефиса. Письмо Святого Максима к игумену Фаласию о том, что сделали римские легаты в Константинополе. Знаю, что ты, Отец мой, из таких людей и им подобных, и понимаю, что ты всею силу, более чем кто-либо в нашем поколении заботишься лишь о том, что принадлежит Богу, я счел необходимым сообщить тебе то, о чем я только что получил письмо из блаженнейшего города от неких почтенных мужей, вместе с тобой всем сердцем любящих Бога, о доблести этих людей в деле, касающемся догматов самой Святой Кафолической и Апостольской Церкви. Ибо они дали знать, что из-за этого дела там, то есть в Царственном Граде, сделалось великое смятение среди мужей священных и церковных. Так было и раньше, но в особенности в то самое время, когда они приняли апокрисиариев, посланных туда ради возведения Папы с утвержденным решением. Ибо тогда, именно тогда, после многих речей, которые они произнесли в связи с утверждением Папы, они вновь, для свершения этого и во исполнении своего желания, предложили им догматическую хартию, ныне имя составленную, заявляя, мы предоставим вам поддержку в капитуле, ради которого вы прибыли сюда, предприняв столь долгий морской путь только в том случае, если вы пообещаете убедить того, кто будет посвящен в Папы, подписать эту хартию и безо всякого исключения согласиться с догматами, которые в ней содержатся. Они же, понимая ценность того, что они защищают, и понимая, что из-за всего этого первая из церквей, метрополия и город остается вдовой столько времени, добились осуществления своего плана следующим образом.

А именно, когда эти люди решили, что, вопреки разуму, их новая ересь достигнет и его, Они, чтобы добиться того, к чему они стремились, стали действовать спокойно и разумно, и, как бы уступая, сказали «Мы со своей стороны не можем предоставить вам гарантий, ибо нам вверено служение, но не право решать дела веры. Однако мы заверяем вас в том, что сообщим все, что вами предложено, и покажем саму хартию тому, кто будет руковоложен в Папу. И если он рассудит, что она хороша, попросим заверить ее свою подписью. Ныне же не пытайтесь из-за этого чинить нам препятствия и прогнать нас силой или силой задержать нас здесь, ибо невозможно, чтобы кто-либо заставил кого-то делать что-либо силой, а особенно в деле веры. Ибо в этом деле весьма робкий становится в высшей степени храбрым, и самый малодушный оказывается величайшим воином, и, укрепляя душу Словом он даже в величайшем гонении будет скорее тверд, чем слаб. Сколь же более это относится к Римской Церкви и к Лиру, Церкви, которая от века и до ныне является старшей из всех церквей, которые есть под Солнцем. Это канонически следует как из соборов и апостолов, так и от высшего главы их и принято по жребию, и никогда не писалось никаких отчетов, касающихся понтификата, и она не обязана издавать синодальные послания, так как все они в этих делах равным образом подчинены ей согласно священному праву. Такие и подобные слова без страха, но и в святой и праведной уверенности говорили клирикам царственного города сие верные слуги истинной и необоримой скалы, то есть величайшей апостольской церкви, которая пребывает здесь.

И, кажется, они уняли их и благоразумно заставили мыслить смиренно и скромно, с самого начала показав им чистоту и православность своей веры. Те же, девясь их благочестью, сказали, что таковое деяние должно быть по заслугам вознаграждено, и, отказавшись от предложения Хартии, пообещали, что их старанием епископское избрание Северина будет утверждено. Поняв, что дело сделано, Богом любимые апокрисиари поблагодарили их и отправились домой. А экземпляры этой Хартии достачтимы очень, и мне переслали. Имя была изложена причиной естественных действий, свершающихся во Христе Боге, то есть в Его сущностях, из которых Он и в которых Он есть и мыслится. И они заявляют, что не должны говорить, что в Нем одна или две причины действия. Признают же они, что нужно исповедовать только то, что из одного и того же воплощенного Слова Божия проистекает и принадлежащее Богу, и человеческое. и что и то, и другое следует относить к одному и тому же.

Того же Максима к благочестивейшему Стефану, Пресвитеру и Игумену. Заботая о Слове Божьем и упражнением в путях правды, стряхнув с разума своего отупения, забвения и тьму незнания Стал Ты солью земли, по слову Господа, и Сам, Человече Божий, заботясь о делах добродетеля, бежав страстей тления, храня благородную чистоту души, сделался светом миру, возводя и нас через созерцание духовное к божественной мудрости, показав тайный смысл, сокрытый в вещах, явив причину, источник происхождения всего сущего. И, коротко говоря, мудростью и добродетелю души и тела Ты, насколько это возможно для человека, стал Богом, и теперь являешь нам жизнь, имеющую прийти во Христе. И Лик Господа перешед не только червное море искушений, но и сам Иордан, то есть реку страстей и чувственных явлений, и, оказавшись в святая святых и явившись по благодати таким, каким по природе является тот, кому стремится движение Твое, и в ком оно успокоится. И затем, подражая непостижимому истощанию Бога ради нас, когда Он снизошел к нам и платы за это потребовал малый, ты не счел недостойным явить о нас заботу несомненную. Прошу тебя, благословенного Господина и Учителя моего, в Константинополе пребывающего, позаботиться относительно того, что я дал Киру Феахаристу, и того, что я послал Киру Иоанну кубикуларию, чтобы не обнаружилось что-нибудь прибавленной из-за стараний Песца, что совершенно изменит весь смысл моих аргументов. Будь здоров, возлюбленный мой, и да будет всегда к тебе милости в Бог, в слове твоем и в деле. Письмо от монаха Максима монаху Сафронию, называемому Эвкратом.

А чтобы вы узнали, честные отцы, произошедшее ныне здесь новое дело Скажу об этом сжато, посредством немногих слов. Благословенный раб Божий, всеми здесь восславляемый Эпарх Георгий, возвратившись из царицы всех городов Константинополя, согласно приказанию благочестивейшего из царей Ираклия всех местных и переселившихся в Африку иудеев и самарян, сделал христианами вместе с женами и детьми и слугами в несметном числе принудив их быть поведенными ко Святому Крещению в день Святой Пятидесятницы Пятого Индиктиона. Слышу я, что то же происходит и по всей Римской Империи. Из-за этого-то я и охвачен великим страхом и поэтому трепещу. Ибо, во-первых, я боюсь, как бы не было осквернено великое и божественное таинство, если оно будет дано тем, кто ранее не показал соответствующие исповеданию веры намерения принять крещение. Во-вторых, и самих тех, я полагаю, подвергающимися духовной опасности, как бы погрузившись в еще больше мрак неверия, они не оказались подвергнуты осуждению во много раз большему, ибо в глубине они сохраняют горький корень неверия своих отцов и отсекают самим себе свет благодати. В-третьих, я опасаюсь великого отступления, предсказанного святым апостолом, и как бы оно ни началось из-за их смешения с народами верных, что позволит им незаметно произвести дурное семя соблазнительных учений, противных нашей святой вере среди простецов. Так что обнаружится тот явный и неоспоримый знак пресловутого конца света, при котором ожидают великих испытаний в борьбе за истину и борении те, которые готовят себя к нему молитвами и молениями, и слезами многими, и к праведности ведущим образом жизни, который они отыскивают.

Но если вы что-то приложите на этот счет от себя, соответственно имеющейся у вас богодвижной силе Уважьте и объясните мне, вашему рабу и ученику, что у меня нет причин иметь из-за всего этого столь сильный трепет и страх. Посредством этого письма я приветствую как присутствующее здесь ваше Святейшество и всех, кто пребывает с вами.