4. Обвинения в евномианстве ⧸⧸ Антоний Булатович. Оправдание веры

Часть первая. Имя Божие в понимании и толковании святого Григория Низского и святого Симеона Нового Богослова. Эпиграф. Тайна благочестия по учению святого Григория Низского состоит, собственно, в исповедании имен Божиих. Имена Божии и слова Божии по учению святого Симеона Нового Богослова – суть света. святодейственный и Бог истинный. Святодавче Господи, не спасли Свет Твой и просвети сердце мое. А кто их?

Светилен глаз пятый. Светцы Христе просветимят обою. А кто их? Светилен глаз восьмой. Вот сия в сердцах наших человеколюбче Владыко Твоего, Богоразумие, нетленный свет и мысленное наше отверзие очи в евангельских Твоих проповеданий разумения. Молитва на Литургии. За Несвет повеление Твое на земли. Вторая Иерейская молитва Шеста Псалмия.

На всяк день благословлю Тя и восхвалю Имя Твое во век и в век в века. Во свете Твоем узрем свет. Великое Словословие Утренней. Глава 1. Несправедливость обвинения имяславцев в явномианстве. Обвинение нас в явномианстве господин Троицкий обосновал, во-первых, на том, что мы исповедуем предвечность всех имен Божьих наравне якобы с явномием. А во-вторых, на заведомо ложном отождествлении нашего понимания этой предвечности с пониманием явномия. Что касается доисповедания предвечности имен Божьих, то первыми исповедниками ее явились не мы, но наши противники, ибо они, уничижая имя Иисус в сравнении с прочими именами Господними, доказывали нам, что все имена Божьи кроме имени Иисуса, ибо таковое явилось якобы только по воплощении Его.

Но мы, возражая на это и защищая равночестность всех имен Иисуса Христа, доказывали, что если считать все имена Божии предвечными, то предвечным следует считать и имя Иисуса. Тем более, что по свидетельству святого Дмитрия Ростовского Оно преднаписано было от предвечного совета. Итак, следовательно, если за это нас обвиняют в явномянстве, то повинными в нем оказываются также и наши противники. Однако исповедание предвечности имен Божьих не составляет нашего основного положения, но мы требуем признания предвечности имени Иисус главным образом ввиду признания предвечности прочих Итак, вот то «евномианство», в кавычках, которое усмотрел в нас господин Троицкий. Но на самом деле, что может быть общего между нами, исповедующими божественное достоинство имени Божия и евномием, которое даже божество самого Господа Иисуса Христа не признавал? Конечно, только софизмы господина Троицкого могут поддерживать против нас подобное обвинение. Предвечность имен нужна была Евномию для доказательства различности сущности отца от сущности сына. Называя имя отца от предвечности нерождённый, а сына рождённый, и доказывая, что имена по его учению тождественны с сущностями, ими обозначаемыми, он из этого выводил, что признание единосущее отца с сыном недопустимо.

Таково учение Евномия. И как видите, у него и речи нет о исповедании Божества имени Божия, понимаемого в смысле присутствия самого Бога в имени Своем, в смысле Божественного Откровения и в смысле энергии Божества. Говорит, правда, и он, что все имена Божии Богооткровенны. Но этим он и не думает утверждать Божества Божественной но и понимание этой предвечности у Евномия и Емеславцев совершенно различны. Емеславцы, как это то видно из их сочинений, понимают предвечность имен Божьих не в смысле предвечности тех самых тварных слов, коими на различных языках Бог различно именуется, что именно исповедовал Евномий. как то можно заключить из возражений против него Святого Григория Низкого. Но имяславцы исповедуют предвечность тех свойств Божьих, кои в различных именах открыты нам самим Богом. И в этом понимании нет совершенно ничего не православного.

Также и Святой Григорий совершенно не провергал божественного достоинства имени Божия, но напротив признавал божественную силу имени Божьей в таинствах и краеугольное значение имен Божьих в молитве, как то увидим мы ниже. Таким образом, святой разделял основные положения имяславцев, отметаемые имяборцами. О том, что святой Григорий Низский только восставал против узкого понимания предвечности имен Божьих Евномием, то есть отвергал лишь предвечность того человеческого коим именуется Бог, а не божественную силу и нереальную святыню имен Божьих, свидетельствуют следующие слова его. Человеческие звуки – суть изобретения нашего рассудка. Слово рождается из ума, но ум, сам по себе будучи бестелесен, рождает слово посредством чувственных органов. Наше человеческое слово произносится при помощи голосовых органов, дыхательного канала, языка, зубов. В то время как Евномий учил, что имя есть одно и то же с именуемым предметом. Чего не думают и не утверждают ими славцы, защищая лишь признанное Церковью Божество Божественной энергии, признавая таковую и имя Божие.

Святой Григорий Низкий возражал. Имена не имеют существенности и составлены из звуков, голоса и языка. Наше слово нельзя понимать так, как имеющее собственную сущность, но оно исчезает вместе со звуком языка. Нельзя также представить нашего слова делом, но оно имеет существование в одном голосе и в письме. Получив от Бога возможность говорить и произносить звуки и голосом, возвещать желаемое, естество наше действует само собою, налагая на существующие предметы некоторые знаки посредством известного различия звуков. Таковы произносимые нами речения и имена, которыми означаем свойства предметов. По Ивномию и Бог дает предметам имена те, что совершенно То есть произносит каждое из этих имён не иначе, как говорят обыкновенно, то есть при помощи сочетания слогов, из которых одни образуются посредством движения губ, другие – посредством языка». Конец цитаты.

Все эти тексты Святого Григория ясно доказывают, что возражения Святого Григория против Евномия никакого отношения к имеславцам не имеют. Однако господин Троицкий строит обвинения против нас именно на этих текстах, которые мы взяли не из подлинника, не из сочинений святого, но из сочинений самого Троицкого, который привёл их якобы как самые сильные обличения нашего «лжемудрования». Как видно из приведенных текстов, святой Григорий восставал лишь против предвечности имен в узкопонимаемом смысле, букв и звуков, и ни одним словом не возражал против богооткровенности свойств Божьих, выраженных в именах Божьих, что именно утверждаем мы. Но разве господину Троицкому не было известно, что в каждом из наших исповеданий и сочинений категорически заявляли что букв и звуков мы не обожествляем, но понимаем божественное достоинство имен Божьих в смысле божества истины, отриипостасной истины, которой есть божественное откровение и энергия Божия, и по выражению святого мученика Иустина есть Бог. Поэтому, как в том ясно должен убедиться читатель, Обличение святым Григорием низким явноми, думать, будто достоинство начальства и господства божеского естества сохраняется в форме каких-то звуков и в этом указывает великую силу Божию, что это иное, как не сказка старухи. Это обличение Григория низкого до имяславцев совершенно не относится. Святой Григорий отрицает возможность человеку познать и именовать само естество Божие, но отнюдь не отрицает Богооткровенности имен, в коих Сам Бог открыл человечеству свойства Свои. «Все речения в Священном Писании, — говорит Святой Григорий, — открытые к прославлению Божества, означают что-либо открываемое о Боге каждая представляя особое значение.

Самую же сущность, как невместимую ни для какой мысли и невыразимую словом, Писание оставило неисследованную. Посему исследователь всех богодухновенных изречений не найдет в них учения о божеском естестве и ни о чем ином, что касается бытия по существу или по сущности. Но и имя славцы никогда не заявляли о постижимости и именуемости сущности божества. Бог, говорит святой Григорий, пребывает выше не только человеческого, но и ангельского и всякого примерного постижения, и имеет одно только имя, служащее к познанию его собственной природы, именно что он один, выше всякого имени. Но и мы В этом совершенно со святым Григорием единомысленны. Как-то ясно видно из следующих слов нашего сочинения. Цитата. «Слово Божие, рождаемое умом Отчим, отображает в едином простом и непостижимом Слове все сущее в мысли Отчей.

Следовательно, Слово Божие, во-первых, отображает в Слове Своем все свойства неименуемого Божества. Человек, которому Бог несколько открыл свойства свои, именует по ним Бога. Слово же и Сын именует все неименуемые свойства Божии. И поэтому, будучи неизреченным Отчим Словом, есть и неименуемое Божие Имя». Неясно ли, хотя из этой одной выдержки нашего сочинения, та глубочайшая разница которые существуют между нашим образом мыслей и образом мыслей Евномия. Евномий признавал именуемость сущности Божьей и познаваемость ее из имен Божьих. Мы же признаем неименуемость сущности Божьей, непостижимость всех свойств Божьих словесной тварью, но именуемость всего-сего Единым Сыном и Словом, который в этом смысле может быть назван наравне с Его Слово Божие и именем Имя Божие. Так его называет и святой Максим Исповедник.

Имя Бога и Отца существенней и ипостасьней, пребывающей, есть единородный Сын. В этом же смысле и святой Василий Великий именует Сына Божия. Печать равнообразна. понимая печать именно словная. Также и святой Григорий Неокисарийский именует выражение и образ божества. Также и святой Григорий Богослов – словесное определение, изъявление, удобное изображение Отчего естества. Дабы ещё больше убедить читателя в нашей совершенной непричастности к учению Евномия, привожу следующие строчки из того же сочинения. «Сущность Божия неименуема.

Но Бог с самого начала мира бытия стал открывать словесной твари имена свойств Своих через Сына Своего. Им же вся быша, и мы тем». Во-первых, Бог написал имена, свойств, премудрости и всемогущества Своего, писал им Своего миротворения и мира бытия. Наконец, на последок сих дней, глагола «Нам в Сыне», имена Своих ипостасей, имя Сына, Иисус и заветы Свои. Сияние умное в Сыне всех свойств и совершенств Божьих есть предвечное словесное действие Сына И мы называем это предвечным, великим, неименуемым Божьим именем. Это великое вечное имя неименуемо именует, так сказать, все совершенства Бога, сущность и все свойства Его. Повторяю еще раз, так сказать, ибо отнюдь не приравниваю этого словесного действия ипостасного слова, этого неименуемого наименования, к какому-либо человеческому понятию о речении. Но подобно тому, как солнечные лучи сообщают Оку познание о солнечном свете, поскольку то вместимо для Ока, так и Сын Божий истинами своего откровения, как бы лучами великого сияния истины сообщает человеку некое познание свойств Божьих и открывает действием словесной своей деятельности имена свойств Божьих словесной твари.

Эти божественные истины, взимаемые от Сына Духом Святым, передаются им достойным сих божественных откровений, как сказано «От моего приимет и возвестит вам, и сказах им имя Твое и скажу». Таким образом, имена Божие в человечестве – суть как бы лучей вечно сияющего в Сыне неименуемого имени. всех свойств и всех совершенств Божьих, как то изъявляет и святой Тихон Задонский в словах, приводимых нами в нашей книге. Цитата. «Имя Божие само по себе, как свято, так славно и препрославлено есть. Того ради от нас не требуют прославления нашего. Равно всегда славно и свято и страшно пребывают и лучи славы своей издаёт в созданиях. Слава бы имени Божия вечно, бесконечно и неприменяемо, есть, как и Сам Бог, таго ради не умножиться, не умолиться в себе не может.

Великое имя Божие заключает в себе божественные свойства, никакой твари не сообщаемые, но ему единому свойственны, как то единосущее, пресносущее, всемогущество, благость, премудрость, вездесущее, правду, святость, истину, духовное существо и прочее. Сие собственные свойства открывает нам Дух Святой в Слове Своем. Конец цитаты святого Тихона Задонского. Выше приведенные святоотеческие выдержки заканчиваются в апологии следующими словами. Сущность Божия неприобщима твари, но тем не менее пребывает везде и всюду. Во-первых, конечно, и во имени своем. Так как имя Божие есть понятие многозначительное, то выразимся определённее. В каком смысле исповедуем мы Божество имени Божие?

Мы видели, что в самом высоком смысле своем имя Божие есть Слово Божие, есть неименуемое имя Божества, обладающее всеми божественными свойствами. Во-вторых, в именуемых именах Божиих мы почитаем их божественное достоинство, ибо они суть истинные лучи истинного, неименуемого имени, и по элику суть истинные лучи истинного, неименуемого имени, по элику суть словесные действия божества обладают божественными свойствами. Впрочем, этих божественных свойств, единосущее, пресносущее, духовного существа, мы не приписываем тем буквам которыми условно выражается божественная истина, но лишь самому слову истины. Поэтому, когда мы говорим о имени Божьем, имея в виду сущность самого имени, понимая богооткровенную истину о Боге, то мы говорим, что имя Божие есть сам Бог. Когда же мы имеем в виду буквы и звуки, коими условно выражается истина о Боге и имя Божие, то мы говорим что Бог присутствует во имени Своем. Таково наше исповедание, которое, как бы неискусно ни было, в каких бы поправках ни нуждалось, но которое в данном случае служит лучшим доказательством того, что весь труд господина Троицкого, поставившего себе целью доказать, что имяславцы в своем учении восстанавливают языческую теорию тождества имен и сущностей что имяславцы, дескать, повторяют учения об именах Божьих Евномия, что учение имяславцев обличено якобы и святым Григорием Низким и осуждено Церковью, всё это, и положение господина Троицкого, составляющее главное содержание его книги, построено на заведомо ложном основании.