33. Об отношении к Распутину О преодолении ересей Монтанизм (2020.09.02)

Здравствуйте! Я продолжаю вести свой видеоблог, который уже, в общем-то, не только мой, но всей истинно православной церкви земли Калужской. Теперь к этому видеоблогу прилагается в конце пятиминутка богословия от Алексея Алексеевича Зайцева, где он будет какие-то серьезные богословские темы освещать или отвечать на вопросы по этим темам. А нам поступил вопрос о нашем отношении к Распутину. Сначала скажу, какое отношение, а потом буду аргументировать, почему оно такое. Отношение резко отрицательное. Никакой святости мы в Распутине не видим и никаких духовных даров за ним, в смысле, которые были бы от Бога, за ним не признаем. Вообще, духовные дары всякие бывают, поэтому тут мы не будем говорить за весь духовный мир, но даров Духа Святого мы не признаем.

Почему? Не потому, что мы-то хорошо разобрались в истории или там нам Господь-то лично открыл в Откровении. Мы, как всегда, исходим из опыта наших святых, которых мы почитаем и опираемся на их восприятие этой реальности. Тем более, что они были современниками всех этих процессов и знали все это гораздо лучше нас, не по наслужке. Плюс к этому были святые, в частности, два человека, очень почитаемых у нас, свидетельствуют о Распутине. Михаил Новоселов, святой мученик, несомненный авторитет, апологет, миссионер, духовный просветитель, духовный писатель, идеолог и один из создателей истинно православной церкви, церкви-катакомбной, известный своими замечательными письмами, обличением обновленничество и сиргианство. Несомненный для нас авторитет, святой человек. В свое время, еще до Октябрьского переворота, подвергался гонениям за публикацию книги «Распутин и духовное распутство», которую он составил.

Тираж был изъят и книга, в общем-то, разошлась только так вот буквально через, как сейчас говорят, сам издат какой-то, но произвела свое впечатление. То есть его отношение для нас это, конечно же, очень серьезно. Ну и, конечно же, Елисаэта Федоровна, святая княгиня и преподобная мученица. Как известно, ее отношение к Распутину всем известно, потому что оно было резко отрицательным, из-за этого фактически она рассорилась с сестрой и ее не принимали, можно сказать, в операторском доме. Оно было крайне резко и опиралось даже не на ее личное отношение к нему. Она с очень многими духовными людьми дружила, советовалась, окормлялась настоящих святых отцов, устарцев. Никаких попало типа Распутина настоящих. Их мнение тоже, в некотором смысле, имеет значение для нас большое и для нее имело значение.

Тут, конечно же, возникнет вопрос, а как же Александра Федоровна, ее сестра, которая, собственно говоря, Распутину-то и подняла и довела до такого состояния, в котором он оказался. Надо сказать честно, что да, при всем уважении к святой мученице Александре Федоровне, ее отношение к Распутину мы не принимаем, считаем его неправильным. Она не была никак религиозно мотивирована, надо сказать. От него была практическая польза. Как-то он там заговаривал, как деревенская бабка, кровь, которая никак не заговаривалась и не переставала идти у больного, к сожалению, наследника. Ну и плюс, она же не была в православной традиции укренена серьезно, Александра Федоровна. Все-таки у нее это вот по наслышке она все это знала и не приобщилась, в отличие от Елисаветы Федоровны, к настоящей православной традиции, не обрела нормальных духовных наставников. Видишь, у нее были какие-то папиусы, какие-то месье Филиппы, оккультисты в учителях и наставниках, поэтому Распутин как раз продолжил их плеяду.

Увы, бывает такое и у тех людей, которые потом становятся мучениками. Мы понимаем, что в данном случае то, что она стала мученицей, не означает ее святость по жизни и правильность ее духовного опыта и духовных ориентиров. А у Елисаветы Федоровны как раз вот нет. У нее не только мученическая кончина, но и ее соответствующая жизнь и ориентиры говорят в пользу того, что она, конечно же, была права. Вот такое наше отношение и такая аргументация отношения к Распутину. В комментариях мне пришлось разъяснять немного касательно нынешнего состояния экумнизма и сергианства в РПЦ. Вопрос был следующим образом поставлен. Но ведь все это в прошлом.

Сергий, как говорится, жил и умер. И сейчас Московская Патриархия не является инструментом разрушения Церкви. И экумнизм тоже. Ну, были какие-то документы, были какие-то сослужения. Сейчас этого нет. По сути, наоборот, риторика стала такая изоляционистская и уже ориентирующаяся на достаточно антиэкумнический настрой паствы. Какое отношение имеет нынешнее РПЦ к тому, что было сергианство и экумнизм в прошлом? Ведь даже РПЦЗ признало то, что этот вопрос закрыт и пошла в основной своей части на объединение с РПЦМП.

Ну, какое отношение имеет, допустим, отец-основатель к своей организации? На осинке не растут апельсинки. То есть, если основана церковная организация именно с целью стать орудием разрушения Церкви настоящей, обслуживать какие-то идеологические и другие интересы правящей верхушки, то очень сложно представить, что надо переродиться прямо-таки в Церковь Христовую. Хотя такое тоже может теоретически случиться. Если будет покаяние серьезное, анафематствование всех этих ересей и персонажей, которые стали ересиархами, и будет соединение с остатками какой-то истинной Церкви, то такое допустимо вполне. Но мы видим сегодня совершенно другое. И вспоминается как раз знаменитая 23 глава от Матфея. Вы красите и украшаете могилы пророков, которых избили отцы ваши.

Смысл в этом в чем? Не то, что плохо украшать гробницы пророков. Пусть даже их избили отцы ваши. Но если вы по-прежнему их чадо духовное или телесное, то вы причастны к их делам. Сначала вы перестанете быть сынами этих отцов ваших, которые избили пророков. Я не слышу, чтобы в РПЦ Сергия анафематствовали. Ладно бы просто о нем еще скромно молчали. Да нет же.

Как раз его деятельность ставится на щит как образец. Ему открываются памятники и освещаются знаменательным черным мрамором. Глава РПЦ произносит хвалебные оды, по-прежнему оправдывая ту позицию и то, что он сделал. Говорят, что это образец правильного сохранения Церкви. То есть никакого покаяния, никакого отвержения Сергиянства не произошло по сути. Просто сейчас инструментарий государства другой. Ему не нужно то, что было нужно НКВД от Сергиянской структуры в 30-х годах и 40-х. Ему нужно другое.

Это другое, что можно конечно же на блюдечке с головой к аемочке РПЦ власти преподносит по первому требованию. Это без всякого сомнения. Что касается экуминизма и его актуальности для РПЦ в наше время. Я говорил, что экуминизм, у меня с него начиналось разбирательство в том, куда я попал. Для меня это было какое-то серьезное значение имело, что я там поражался. Ой, ну как же так, Баламанский документ, ой да ОПОИ, неполные благодатью инославных, ой Никодимовские разъяснения, признание священства католиков, да как же так можно. Пока я не стал изучать Сергианство, для меня экуминизм был актуален. Часто я понимаю, что экуминизм это уже такая ерунда, скажем так, на самом-то деле.

Чем заразился труп неважно, все равно он уже труп. И какие там пятна цветут на нем, экуминизм или что-то еще, это уже не суть. Поэтому вообще-то даже вопрос не актуален. Но если говорить вот, представив, что нет Сергианства, забыв о нем и решив, что вот все-таки РПЦ это была церковь истинная и вот как с экуминизмом обстоит дело у нее, каково влияние тех документов, которые были приняты, пока ересь не анафематствована. Церковная организация считается по всем святым отцам и канонам ереси. Неважно, что сейчас она их не использует, не упоминает или приостановила их деятельность, как это с причастием католиков, допустим, была приостановлена непосредственно самопрактика, но никак не осуждены решения. То есть до этого момента церковная организация считается еретической, когда она анафематствует какие-то ереси, которым была подвержена в прошлом вместе с их авторами, то есть с ересями по имени, с этого момента она признается уже не еретической. Пока что никто Никодима Ротова не анафематствовал, никто не анафематствовал, допустим, Афинагора, который снял анафемы с латинян.

Почему РПЦ это приняло так спокойно? Казалось бы, от ее имени же тоже это сделано, они же тоже как бы в общении с Константинополем-то. Никто ж не сказал ни слова осуждения-то, вопрос не стоял, почему это вы так сделали. В зарубежной церкви интерполит Святой Филарет Вознесенский возмущался, всем этим писал скорбные послания, а в РПЦ тишь да гладь. То есть и с этой точки зрения, если забыть о сергианстве, ничего подобного, куминизм продолжает быть господствующей доктриной. И, как мне тоже сказали, вопрос задали, что ведь теория ветвей типа осуждена и сейчас уже никто серьезней не пользуется. А дело не в конкретной теории ветвей. Куминизм это не только учение об этих вот ветвях, это не разделение, не определение границ церкви по признаку веры.

То есть в нашем понимании, в православном, святоотеческом, не нашем конкретно, а святоотеческом, граница церкви идет в том числе и по границе вероисповедания. То есть если религиозная организация исповедует какое-то учение, уже осужденное соборами или отцами, то это не церковь, это элитическая организация. И когда в свое время документы на уровне епископского свидетельства РПЦ заявили о том, что они признают действительность таинства римской католической церкви, а святые отцы и соборы эту церковь за ее ереси в свое время осудили, это как раз и есть тот самый куминизм. То есть та самая ересь. А теории ветвей это объясняется или чем-то другим, это уже не суть важная. Друзья подтянули. Алексей Алексеевич, тут поступил вопрос по монтанизму, точнее он звучал так. Как мы относимся к взаимосвязи совершаемости таинств и состоянии человека, священника, который его совершает.

Интересует, конечно, что об этом думали святые отцы и вообще православная традиция. Монтанизм может быть не очень к месту. Монтанизме говорить нет смысла. Вопрос понятен. Если совсем кратко, то из того, что я знаю, могу сказать, что четкого ответа на этот вопрос у святых отцов нет. Например в католической церкви ответ есть четкий и он отрицательный. Состояние совершающего таинства, если речь идет о духовном состоянии человека, о его греховности или негреховности, то это состояние не влияет на совершение таинства. У них таинства подчинены четким критериям, загнаны в определенные рамки.

Если священник законно рукоположенный, законно поставленный и он совершает богослужение, совершает таинство в рамках церковной иерархии, то таинство совершается автоматически. Там есть концепция, которая называется «экс опера операто». Таинство действенно в силу совершенного действия. У отцов можно встретить высказывания такого рода, что таинство не зависит от воли и состояния совершающего или принимающего, потому что их совершает Бог. С другой стороны, можно встретить высказывания и, казалось бы, противоположного характера, о том, что, например, даже в огласительных беседах Григория Низского, например, или Кирилла Иерусалимского, там, правда, говорится про принимающих таинства, но неважно. Что вот если ты лицемеришь, то тот, кто тебя крестит, не виноват, но Дух Святой тебя крестить не будет. Это у Кирилла Иерусалимского. У Григория Низского тоже в огласительных беседах, что если жизнь твоя после священно действия не изменяется по сравнению с тем, которая была до, то есть если ты не каешься, не меняешь радикально жизнь по заповедям, то вода остается водой.

Тоже дает понять, что Дух Святой как-то не действует. Тут прежде всего нужно понять главное, что со святоотеческой точки зрения таинство – это не какие-то инструменты, вырабатывающие благодать. Какой-то механизм настроил, запустил, и он вырабатывает энергию, независимо от того, кто настраивал и независимо от того, кто пользуется. С святоотеческой точки зрения это действие самого Бога. Зрелое богословие, если вспоминать, Григорий Палама. Это нетварные действия Божьи, нетварные энергии. И раз уж речь идет о действии Божьем, то мы тут не можем как-то четко поставить их в рамки. Когда Бог хочет, тогда Он действует.

Но при этом свою волю, когда Он хочет действовать в нас, Он объявил через заповедь. С одной стороны, есть ясность с тем, что нужно делать и как, чтобы таинство совершилось. С другой стороны, абсолютной какой-то уверенности в том, что Бог с необходимостью совершит свое действие, у нас быть не может. Понятно, мы же с Богом дело имеем. Если вспомнить фразу из Ливиса «Он не ручной лев». Бога подчинить каким-то нашим действиям, нашим состояниям мы не можем. Поэтому нужно просто следовать церковным правилам и церковной традиции. То есть, если священник, ну, наверное, тот, кто спрашивал, ему понятно, что если речь идет о священнике-еретике открытом, то он по канонам, есть четкий канон, 15 правило двукратного собора, священником не является, или епископ, или епископом.

В этом правиле те, кто проповедует ересь, осужденную каким-либо собором или отцами, не только собором, но и отцами, ересь за свидетельство, если он ее открыто проповедует, то он уже по факту этой проповеди и не священник. И таинство его, соответственно, уже таинство. Но есть и категории людей, которые формально, как бы, нося священный сан, при этом совершают какие-то поступки, грехи, которые со священным саном не совместимы. И здесь, я думаю, ответ более-менее приблизительный может быть следующим, что если община знает, что священник совершает действия, грехи несовместимые со священным саном и при этом воспринимает его как священника, ну и что такого. Все нормально, он все правильно действует и не наше дело судить его грехи. То в таких случаях, то есть, его грех они берут и на себя и, соответственно, никакого таинства, можно предположить, с большой долей вероятности не совершается. А если не знают, он как-то скрывается, ну, по неведению, Бог может возместить его недостоинство своим действием. Ну, как-то так.

То есть, при этом, еще раз повторю, четких критериев, таких канонических, на этот счет у отцов нет, когда таинства совершаются, когда не совершаются. То есть, граница не четкая.